Обыкновенный фашизм: преступления, сопротивление, наказание

В данном случае нельзя не привести некоторые цитаты, на которые часто ссылаются исследователи для иллюстрации сути и конкретных целей изложенной в «Майн кампф» внешнеполитической программы.

Например, «Никогда не миритесь с существованием двух континентальных держав в Европе! В любой попытке на границах Германии создать вторую военную державу или даже только государство, способное впоследствии стать крупной военной державой, вы должны видеть прямое нападение на Германию. Раз создается такое положение, вы не только имеете право, но вы обязаны бороться против него всеми средствами, вплоть до применения оружия. […] Пока нашему государству не удалось обеспечить каждого своего сына на столетия вперед достаточным количеством земли, вы не должны считать, что положение наше прочно. […] Не забывайте никогда, что самой священной является та кровь, которую мы проливаем в борьбе за землю»^[51].

Вероятно, именно эта гитлеровская «инструкция» вдохновляла главарей Третьего рейха для подготовки агрессии против СССР, так как только Советский Союз с геополитической точки зрения занимал господствующее положение на континенте Евразии.

Не случайно «знаменитая» 14-я глава гитлеровской «Второй книги» называется «Восточная ориентация или восточная политика». Именно в этой главе он выдвинул альтернативу «буржуазной национальной политике», целью которой, по его словам, «было восстановление границ 1914 года», что является «бессмысленным и катастрофическим»^[52].

Отсюда Гитлер делал вывод: «Дело обстоит так, что Германия либо будет мировой державой, либо этой страны не будет вовсе. Для того же, чтобы стать мировой державой, Германия непременно должна приобрести те размеры, которые одни только могут обеспечить ей должную роль при современных условиях и гарантировать всем жителям Германии жизнь».

И далее он пишет о том, что стало квинтэссенцией всей будущей нацистской военно-политической стратегии: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены.

Сама судьба указует нам перстом. […] Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. […] В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. […] Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч»^[53].

Таким образом, западным странам, бывшим членам Антанты и авторам Версальского договора уже в 1925 г. был дан четкий ориентир, против какой страны будет в дальнейшем направлена германская экспансия. Понятно, почему правящие круги западноевропейских стран так спокойно отнеслись к возникновению национал-социализма и НСДАП во главе с Гитлером и в дальнейшем оказывали всестороннюю помощь в возрождении милитаризма и военной мощи нацистской Германии.

Несмотря на кажущуюся в тот период фантастичность, сформулированные Гитлером в 1925 г. замыслы в отношении покорения других стран и народов стали воплощаться в 1939 г. Тем не менее, не только рядовые граждане современной Германии и других стран, но и специалисты, биографы, до деталей изучившие многие подробности жизни, характера и пр. вождя нацистов, по-прежнему ищут ответа на вопрос, как малообразованный демагог Гитлер сделал головокружительную карьеру, добился абсолютной власти и вовлек германский народ на путь преступной войны и уничтожения других народов?

Не преуменьшая субъективных факторов, в том числе роль Гитлера и других нацистов с их, казалось бы, бредовыми лозунгами, тем не менее отметим, что их идеи в Германии упали на благоприятную почву.

Прежде всего, еще раз укажем на один из главных тезисов «Майн кампф», который стал пропагандистским мобилизующим инструментом для объединения немцев в борьбе за внешнеполитические цели завоевания жизненного пространства – это расовая теория. К представителям высшей, германской или «арийской» расы – расы «господ» были отнесены в первую очередь сами немцы, а также австрийцы и большинство народов стран Западной и Северной Европы. Низшими расами были провозглашены все цветные народы, прежде всего евреи, славяне, цыгане, которые подлежали либо уничтожению, либо превращению в покорных рабов.

Поэтому нацистская внешнеполитическая программа тесно переплеталась с расово-идеологическими установками, а главное – с тезисом о господстве в России «еврейского большевизма» как результата прихода к власти в этой стране «большевиков-евреев». Эта установка сочеталась с другим постулатом, принадлежавшим к той же категории – борьба против «еврейского капитализма». Для подключения немецкого населения, в том числе и рабочего класса, к экспансионистским целям национал-социализма нужен был «образ расового врага», представляющего «неполноценную» расу, противостоящую «полноценным» арийцам (или германцам). С другой стороны, образ «расового врага» – еврея полностью отвечал целям и практическим задачам внутриполитической борьбы. Поэтому антисемитизм стал стержнем всей системы обработки массового сознания большей части населения Германии, зараженного бытовым антисемитизмом.

Антиславянская направленность нацизма также определялась внешнеполитическими агрессивными целями. Как справедливо отмечал российский исследователь истории германского фашизма А.А. Галкин, «провозглашение славян низшей расой было, с одной стороны, формой психологической подготовки к нападению на восточных соседей, «недостойных» той земли, которую они населяют, а с другой, – создания атмосферы, делающей возможными не только завоевания на Востоке, но и «очищение» от автохтонного населения захваченных территорий»^[54].

Практически одновременно с «Майн кампф» те же идеи расизма и завоевательных целей национал-социализма были развиты главным идеологом НСДАП А. Розенбергом в книгах «Будущий путь германской внешней политики» и «Миф ХХ века», опубликованных в 1927 и 1928 г. По Розенбергу, в основе различных расовых типов лежал биологический фактор – кровь и обусловленные кровью различные физические и духовные характеристики^[55]. В «Мифе» он в соответствии со своей теорией всю историю человечества сводит к истории борьбы рас: арийской, нордической («полноценной») с «неполноценными», т. е. всеми остальными^[56]. Таким образом, история фальсифицировалась, чтобы служить национал-социалистическим идеям.

Необходимо отметить, все теории и планы Гитлера, как и других идеологов национал-социализма, имели предтечей как германские, так и другие реакционные европейские идеи, и они отнюдь не противоречили мировоззрению германской правящей элиты. Например, нацистский план завоевания «жизненного пространства», как и его конечная цель – завоевание мирового господства были заимствованы из пангерманских идей, получивших распространение еще до Первой мировой войны. Именно тогда родилась внешнеполитическая концепция, трактовавшая необходимость территориальных захватов для продвижения германского империализма^[57]. Как отмечал в своих воспоминаниях знаменитый политик ХIХ в. О. фон Бисмарк, уже в середине ХIХ в. группа влиятельных прусских политиков, объединившихся вокруг журнала «Прусский еженедельник», «вынашивала замыслы расчленения территории России»^[58].

В 1939 г. в СССР Наркоматом обороны была издана брошюра авторов Д. Сейдаметова, И. Шляпникова «Германо-австрийская разведка в царской России»^[59], в которой приводились факты, правда, без указания источников, подтверждавшие, что в конце 1880-х гг. политик и философ Э. фон Гартман опубликовал проекты по разделу России. Предлагалось, чтобы «из российских территорий, расположенных к западу от Москвы и прилегающих к Балтийскому морю», образовать «Балтийское королевство». Юго-запад России с Украиной и Крымом мыслился как «Киевское королевство»^[60]. В 1891 г. представители реакционных кругов германской промышленной и финансовой олигархии создали шовинистическую организацию «Пангерманский союз», провозгласившей идеи создания «Великой Германии»^[61].

Профессор Гамбургского университета Ф. Фишер в своих работах «Рывок к мировому господству», «Альянс элит: Непрерывность структуры власти в Германии 1871–1945» и др. на основе архивных источников убедительно доказывал наступательные, завоевательные цели Германии в Первой мировой войне, взаимосвязь и преемственность экспансионистских программ от кайзера Вильгельма до Гитлера, включая перенесение границ России до Урала^[62]. Германский историк В. Мазер приводит факты о том, что еще 20 июня 1915 г. 1347 видных представителей германского общества в «совершенно секретной записке» на имя рейхсканцлера Т. Бетмана-Гольвега утверждали, что для «поддержания развития германского народа» Россия располагает на восточной границе рейха землей для сельскохозяйственного освоения и заселения, захват которой гарантировал бы Германии «здоровое крестьянство как источник молодости для всех народных и государственных сил»^[63].

Известно также, что лозунг покорения славянских народов на Востоке получил четкое оформление в период Первой мировой войны. К этому же времени относится весьма красноречивый меморандум генерала Г. фон Секта, смысл которого полностью совпадает с внешнеполитическими концепциями, изложенными в «Майн кампф». «Сепаратный мир с Францией и Бельгией, – говорилось в меморандуме, – на основе сохранения статус-кво. Затем все сухопутные вооруженные силы против России. Завоевание 10 тыс. кв. миль, изгнание всего населения… Создать Восточную империю во главе с Эйтелем Фридрихом. Бесплатное распределение необъятных земель среди миллиона или больше ветеранов, которые захотят стать колонизаторами… Эта война, возможно, будет стоить нам одного миллиона людей… Что значит по сравнению с этим изгнание 20 млн человек, среди которых много таких подонков, как евреи, поляки, мазуры, литовцы, латыши, эстонцы и др.?.. У нас есть силы сделать это… России… придется примириться с потерей земель – в особенности, когда мы прикроем ее тыл для дальнейшей экспансии в Азию…»^[64].

Таким образом, теоретические положения экспансионистской концепции германского монополистического капитализма конца ХIХ – начала ХХ в. «натиск на Восток» (нем. Drang nach Оsten) стали основой внешнеполитической программы Гитлера.

Нельзя не упомянуть известный план генерала М. Гофмана (1922 г.), который сводился к тому, чтобы путем объединения военных усилий Франции, Англии, Германии и Италии осуществить вооруженную интервенцию против Советской России и подчинить ее своим интересам. Этот план находил поддержку у многих представителей германского генералитета.

Известно также, что исторически в Германии сложилась традиция особого почитания роли армии и военной силы, что было свойственно большинству немецкого населения. Следование милитаристским традициям и национальное воинственное мышление в годы Веймарской республики охватывало «широкие слои общественности», и почва для этого в германском обществе готовилась задолго до прихода нацистов к власти. Еще в 1920- е годы в немецкой литературе оформилось направление «солдатского национализма», и книги писателей этого направления, прославлявшие культ войны, распространялись среди немецкого народа стотысячными тиражами^[65].

Такими же не новыми были гитлеровские и другие нацистские теории «расы и крови». Например, родоначальником учения о неравенстве рас, оправдывавшего колониальную политику, считается француз Жозеф Артюр де Гобино (1816–1882 гг.). В «Майн кампф» Гитлер, обосновывая теорию «расовой гигиены», опирался также на текст американского «Акта об ограничении иммиграции» (1924 г.), который запрещал въезд в США людям, страдавшим от наследственных болезней, а также мигрантам из Южной и Восточной Европы. Ряд фрагментов в «Майн кампф» «о роли евреев в германской и российской революциях» полностью заимствован из работ американца Генри Форда^[66]. Решающее влияние на Гитлера оказал англичанин антисемит Хьюстон Стюарт Чемберлен. Й. Геббельс называл его вдохновителем, его труды переписывал А. Розенберг. Доказано, что целые отрывки в «Майн кампф», а также из «Мифа двадцатого века» Розенберга являются переложением «Основ девятнадцатого века» Чемберлена.

В своих «трудах» нацистские теоретики в «расовом вопросе» опирались на «научные результаты», сформулированные в ряде работ философов, психологов, социологов, таких, как Дитрих Эккарт, упомянутый А. Гобино, Фриц Лейн, Г. Ле Бон и другие, на их идеи о «чистоте расы», о необходимости расовой и социальной гигиены, селекции, иерархии рас, расовой избранности для мирового господства и пр.^[67] Использовали нацистские идеологи знаменитую работу О. Шпенглера «Закат Европы». Самое непосредственное влияние на нацистских идеологов оказал Ф. Ницше (1844–1900 гг.), на которого они постоянно ссылались, и особенно восхваляли его концепцию «сверхчеловека». Культ «сверхчеловека» в ницшеанской философии соединялся с прославлением агрессии и войны как «наивысшего проявления человеческого духа», что в первую очередь использовалось нацистами для обоснования своей идеологии^[68].

Фашисты откровенно объявляли идеалом «нового человека» жестокого, жаждущего крови солдата. В войне с «врагом» не должно быть никакой жалости, никакой пощады. «Никакой жалости, жестокость… Сильнейший владеет правом. Нужна величайшая жестокость», – заявлял Гитлер^[69].

Этими примерами, конечно, не исчерпываются все источники и идейные основы формирования нацистской идеологии. Вместе с тем следует признать умелое использование Гитлером и другими главарями будущего Третьего рейха самых разнообразных реакционных доктрин как немецкого, так и зарубежного происхождения не просто для обоснования собственного мировоззрения, но прежде всего «в целях эффективного воздействия на массы немецкого населения, его объединения на принципах расовой нетерпимости и агрессии по отношению ко всем, кто не разделял их взглядов, а в последующем – для участия в захватнических войнах»^[70].

Социальный заказ со стороны германской реакционных сил в такой идеологии был очевиден. Л.А. Безыменский всесторонне раскрыл взаимосвязь нацистов с промышленно-финансовыми магнатами. Он приводит такой факт: еще в 1923 г. владелец колоссального угольно-металлургического концерна Г. Стиннес в беседе с американским послом в Германии Хьютоном говорил, что нужно «найти диктатора» и что такой «человек должен говорить понятным народу языком – такой человек уже есть. В Баварии началось большое движение. Его поддерживают все правые партии и многие умеренные деятели, так как это движение в первую очередь направлено против коммунизма». Посол спросил магната о том, поддержат ли промышленники это движение? На что получил положительный ответ, и утверждение, что надвигающаяся безработица заставит коммунистов перейти к активным действиям. «В таком случае президент Германии назначит диктатора, который покончит с парламентским режимом», – заявил Стиннес за 10 лет до прихода Гитлера к власти^[71].

В 1927 г. в нацистской партии насчитывалось уже 100 тыс. членов^[72]. С 1928 по 1932 год количество избирателей, поддерживавших партию Гитлера, выросло с 800 тыс. до почти 14 млн человек^[73]. В течение восьми лет после опубликования «Майн кампф» НСДАП удалось распространить свою деятельность по всей Германии, сосредоточив главное внимание на привлечение в свои ряды молодежи.

Спустя годы на Нюрнбергском процессе над главными нацистскими военными преступниками прозвучат горькие слова: «В 1923 г. хватило бы семи полицейских, дабы разделаться с гитлеровским маскарадом в Мюнхене. Через 10 лет с этим справились бы 700 хорошо вооруженных солдат рейхсвера. Но прошло чуть более 20 лет после мюнхенского путча, и потребовалось пожертвовать 70 млн людей из разных стран мира, чтобы покончить с Гитлером»^[74].

Таким образом, изначально в программе Немецкой национал-социалистической рабочей партии (НСДАП) были сформулированы основные цели нацистов: требования территориальных приобретений и отмены решений Версаля и завоевания «жизненного пространства»; идейно-политическое обоснование антисемитизма и политики геноцида в отношении других народов. Вождь нацистов – А. Гитлер являлся порождением эпохи, и на историческую арену его привели определенные силы, заинтересованные именно в подобных «лидерах». Теоретические положения экспансионистской концепции германского монополистического капитализма конца ХIХ – начала ХХ в. «натиск на Восток» (нем. Drang nach Оsten) стали основой внешнеполитической программы Гитлера.

Нацисты у власти: СССР в планах завоевания «жизненного пространства» и концепциях «Дранг нах остен» третьего рейха

Комплекс самых разнообразных методов и способов «мирного» и легального завоевания нацистами власти в Германии, с помощью которых им удалось одержать победу, всесторонне изучен и проанализирован историками и другими специалистами. В данном случае необходимо кратко остановиться на наиболее существенных моментах деятельности нацистов на завершающем этапе этой борьбы за власть и начале подготовки к реализации их завоевательных планов.

Так, накануне прихода Гитлера к власти и установления нацистского режима одной из главных задач фюрера и его сподвижников являлось дальнейшее укрепление позиций НСДАП и придание ей массового характера. Для вовлечения в эту партию представителей самых широких слоев германского общества нацистами использовалась пропаганда, которая была своего рода феноменальным явлением. О том, какое огромное значение Гитлер, а также его соратники придавали пропагандистским методам воздействия на массы населения, свидетельствуют многочисленные рассуждения самого фюрера в «Майн кампф», записи его высказываний в ходе бесед в кругу ближайшего окружения, сделанные Г. Раушнингом, дневники Й. Геббельса и другие материалы. Так, Гитлер писал: «…Я уже рано понял, что правильное применение пропаганды является подлинным искусством. […] Любая пропаганда должна быть популярной и иметь духовный уровень, соответствующий уровню восприятия самого ограниченного из тех, на кого она рассчитана. […] Чем скромнее ее научный балласт и чем больше она ориентирована исключительно на чувства массы, тем значительнее ее успех»^[75]. Уже в 1930-е годы Гитлер называл пропаганду «психологическим оружием»^[76]. В этой связи необходимо заметить, что не только для современников Гитлера, но и для сегодняшнего дня остаются в тайне «авторы» поистине высокоэффективных пропагандистских приемов, которые по современной терминологии можно назвать технологией психологического воздействия на массы, разработанной до мельчайших деталей. Известно, что Гитлеру, а также другим нацистским руководителям – Й. Геббельсу, Г. Герингу и пр. – «удавалось доводить собравшихся до исступления»^[77].

Нельзя не отметить, что особая роль в осуществлении этой деятельности принадлежала именно Геббельсу. Поэтому неслучайно его имя стало символом нацистской пропагандистской машины. Этот маленький хромой человек (всего 154 см роста), несомненно, обладал рядом качеств, позволивших ему войти в число лидеров Третьего рейха: сильной волей, целеустремленностью, честолюбием, болезненным самолюбием. В 1920-е годы он стремился стать писателем или журналистом, изучал гуманитарные науки в университетах Фрейбурга, Бонна, Кёльна, Мюнхена. В Гейдельбергском университете Геббельс в 1921 г. под руководством профессора Ф. Гундольфа, еврея по национальности, защитил диссертацию и получил ученую степень доктора.

В 1926 г. в Берлине во время митинга его заметил Гитлер и понял, что Геббельс с его необычным пропагандистским темпераментом нужен нацисткой партии для агитационной работы среди немецкого населения. Современные российские исследователи, занимающиеся историей Третьего рейха, признают особый ораторский дар Геббельса. Например, К.А. Залесский так пишет по этому поводу: «На многочисленных митингах и демонстрациях этот маленький человек с длинным носом, постоянно одетый в слишком длинную для него шинель, обладавший сильным и резким голосом, крывший сарказмом и оскорблениями берлинское городское правительство, евреев и коммунистов, сумел привлечь к себе широкое внимание»^[78].

Геббельс использовал в политических целях даже имя штурмфюрера СА Хорста Весселя, раненного в 1930 г. в бытовой драке, отказавшегося к тому же от помощи врача-еврея и скончавшегося от полученных ран. Поскольку в драке был замешан коммунист, то этот факт послужил поводом создания Геббельсом «легенды о Весселе», якобы погибшем «за торжество национал-социализма». Песня на стихи Весселя «Выше знамена!» стала гимном СА, а после 1933 г. – неофициальным партийным гимном НСДАП, который исполнялся на всех официальных мероприятиях в Третьем рейхе после государственного гимна.

Главным методом пропагандистской деятельности Геббельса стала организация митингов, которые обставлялись как театральные спектакли, где знамена, музыка, шествия служили декорацией для его выступлений. Его пропаганда сыграла решающую роль, удвоив фюреру число голосов избирателей. Геббельс перенял современные для того времени американские пропагандистские приемы, сформулировав законы пропаганды: упрощение написанного и сказанного, чтобы это понял самый необразованный из немцев; требование говорить и писать только то, что выгодно нацистам; многократное повторение лжи, которая «превращается в правду»; эмоциональное нагнетание^[79]. Он использовал такие приемы как кодированные тексты газет, воздействовавшие на подсознание, военные марши и систему зеркал в метро, кино, радио, появившееся в Германии телевиденье и пр. Отечественный историк С. Кудряшов даже назвал Геббельса «главным политтехнологом Гитлера»^[80].

В пропагандистской деятельности нацисты всегда действовали избирательно. В период предвыборных кампаний у них были разные предвыборные программы, строго адресованные в каждый определенный момент времени различным слоям германского общества: крестьянам, рабочим, представителям мелкой и крупной буржуазии, молодежи, аграриям, военным и пр. При этом умело выбирались объекты для подстрекательства, указывались «враги», якобы повинные в тех или иных проблемах той или иной группы населения^[81]. Успех у напуганной реакционной германской буржуазии, несомненно, имел гитлеровский лозунг – борьба против коммунизма, «большевиков» и левых сил.

Для Гитлера помимо пропагандистской деятельности особое значение имело создание мощного и монолитного аппарата для захвата власти. К началу 1930-х годов в Германии имелось до 10 тыс. местных организаций (ортсгруппен), которые должны были в будущем заменить все существовавшие в Германии общества, союзы, объединения, а также разветвленный чиновничий аппарат^[82]. Кроме отрядов штурмовиков (СА), Гитлеру нужна была «своя армия» для запугивания населения, воздействия на буржуазных политиков и финансово-промышленные круги. Для этих целей были созданы «охранные отряды» – СС. Эти формирования СС были задуманы как более элитарная военная организация в противовес отрядов СА, которые имели свои традиции и стали претендовать на самостоятельную роль. В 1929 г. во главе СС встал новый фюрер – владелец птицефермы Генрих Гиммлер. Тогда в рядах СС насчитывалось всего 280 человек^[83]. Но именно это имя и эта организация в скором времени стали наводить ужас не только на всю Германию, но с началом Второй мировой войны и на миллионы людей в оккупированных странах Европы, а затем в СССР.

Гиммлер вошел в историю как «инквизитор в пенсне» с обликом школьного учителя, который не вязался с масштабами его преступной деятельности в качестве создателя репрессивного карательного аппарата нацистской Германии и совершенных массовых убийств в годы Второй мировой войны. Именно на организацию СС во главе с Гиммлером были возложены полицейско-карательные функции и осуществление самых чудовищных преступных задач нацистов. В дальнейшем руководство СС превратилось в своеобразный закрытый «орден», в котором высшие чины СС или эсэсовская «элита» разрабатывала тайные планы своей преступной деятельности^[84].

Тогда же Гитлер начал предпринимать шаги для «завоевания» рейхсвера. С другой стороны, представители военного ведомства, и прежде всего генералитет, все активнее устанавливали взаимоотношения с Гитлером и НСДАП^[85]. К 1930 г. руководство рейхсвера уже склонилось к тому, что пришло время «призвать Гитлера к власти»^[86]. К тому же внешнеполитические замыслы фюрера отнюдь не вызывали отторжения у многих представителей тогдашнего военно-политического руководства Германии, так как совпадали с традиционными экспансионистскими идеями командования бывшей кайзеровской армии. Например, именно бывший главнокомандующий германской армии в 1916–1917 гг. генерал-фельдмаршал П. фон Гинденбург с 1925 г. являлся президентом Германии и передал в 1933 г. власть Гитлеру. Идейный представитель рейхсвера генерал Г. фон Сект после очередной встречи с Гитлером в 1931 г. сообщил другим генералам, что рассматривает национал-социализм как «спасательный фактор» для Германии^[87]. Подчас можно встретить оценки генерала фон Секта как чуть ли не сторонника союза с СССР. Однако он был националистом, использовал договор 1922 г. между Германией и РСФСР в Рапалло в интересах Германии в целях возрождения рейхсвера, был фактическим его главнокомандующим с 1920 г. Он не скрывал свое неприятие большевизма и был таким же убежденным приверженцем буржуазного правопорядка, как и многие военные деятели Германии. Сект, например, выступал за уничтожение Польши и уже в 1920 г. разрабатывал планы военной интервенции против этой страны. Он же считал необходимым аншлюс Австрии. Тем не менее Сект, будучи реалистом, не поддерживал планы нападения на СССР как средство «уничтожения большевизма». В 1926 г. он ушел с поста руководителя рейхсвера. Его идеи блицкрига были использованы в нацистских планах 1939 г.^[88]

Несомненно, что для всех направлений деятельности нацистов в борьбе за власть нужны были огромные финансовые средства. Ныне уже не секрет, каковы были источники их финансирования. Однако ряд зарубежных исследователей продолжают отрицать прямые связи нацистов с представителями финансово-промышленного капитала, особенно в 1920-е годы^[89]. Первыми из представителей крупного германского промышленного бизнеса в поддержку нацистов выступили Эмиль Кирдорф (почетный председатель правления «Гельзенкирхенербергверке АГ») и Фриц Тиссен (концерн «Тиссен и Ко» в Мюльхейме). В НСДАП вступили представители крупного капитала, например, один из руководителей концерна «ИГ Фарбен» Вильгельм Кепплер, ставший экономическим советником Гитлера; затем Отто Дитрих – бывший экономический редактор газеты промышленников «Мюнхен-Аугсбургербергцайтунг», а также Альфред Гугенберг – глава Немецкой национальной партии – партии немецких монополистов^[90]. Именно они содействовали успеху нацистов на сентябрьских выборах в рейхстаг 1930 г. и дальнейшему росту их влияния в стране.

Вместе с тем существовали и более объективные причины укрепления позиций НСДАП на выборах в рейхстаг. Как известно, в 1929 г. начался мировой экономический кризис, оказавший огромное влияние на Германию. Он отразился на экономике, и прежде всего на промышленном производстве, которое сократилось с 1929 по 1933 г. на 20,6 %, производство средств производства – на 53 %, а производство предметов потребления – на 25 %^[91]. Для немецкого народа кризис имел катастрофические последствия. К середине 1932 г. количество зарегистрированных безработных и частично безработных превысило 5 млн человек. Последствием кризиса явилось ухудшение положения средних слоев населения, так как имущество мелких лавочников, ремесленников скупалось за бесценок мощными корпорациями, владельцами более крупных предприятий, магазинов и пр.^[92]

В то же время стремление германских правящих кругов переложить экономические последствия кризиса на плечи трудящихся привело к обострению социальных противоречий, к забастовочной борьбе и резкому росту антикапиталистических выступлений. Все это вызывало у представителей крупного капитала и властей Веймарской республики страх перед новыми революционными потрясениями. Они все в большей мере стали склоняться к поддержке нацистов, надеясь с их помощью и силовыми методами подавить выступления недовольных, в первую очередь левых сил во главе с коммунистами. В стране были значительно ограничены права парламента, в конституцию внесены поправки, позволявшие президенту Веймарской республики управлять на основе чрезвычайного законодательства, т. е. не считаясь с парламентом. Таким образом было введено президентское правление. Если раньше рейхсканцлером мог стать лишь лидер парламентского большинства, то с марта 1930 г., согласно поправкам к Конституции, рейхсканцлера стал назначать президент страны. Поэтому свертывание демократических институтов в Германии началось еще до прихода Гитлера к власти^[93].

До захвата власти нацистам удалось создать своего рода «теневое государство», например, в НСДАП были внешнеполитический отдел, отделы правовой и военной политики. Другие отделы занимались вопросами расы, пропаганды, аграрной политикой и пр.

Таким образом, германская крупная буржуазия и юнкерство, а также ведущие представители генералитета видели единственный путь преодоления кризисной ситуации в установлении диктатуры нацистов во главе с Гитлером.

Поворотным пунктом в судьбе Веймарской республики стали парламентские выборы 14 сентября 1930 г., когда за НСДАП проголосовало 18 % участников выборов; и эта партия получила вместо 12 – 107 мандатов. Таким образом, НСДАП заняла второе место после СДПГ, что содействовало превращению Гитлера в ключевую фигуру в германской политике^[94].

Именно с этого времени финансирование нацистской партии германскими финансово-промышленными кругами приобретает регулярный характер. Доказано, что именно Э. Кирдорф, Ф. Тиссен, Ф. Флик, Я. Шахт, Г. Крупп и другие представители крупного финансового и промышленного капитала выступали за тотальное вооружение Германии, развязывание агрессии с целью завоевания господства в Европе, захвата колоний, источников сырья. Например, глава Рейнско-Вестфальского угольного синдиката Кирдорф после своего знакомства с Гитлером в 1926 г. стал активным пропагандистом идей нацизма и инициатором отчислений фирмами синдиката денежных средств в кассу НСДАП. С января 1931 г. эти отчисления составили 6 млн марок в год^[95].