Переосмысление роли религиозного фактора в глобальных

В открытом доступе имеется несколько аналитических докладов, которые содержат сведения относительно распространенности хавалы в Европе. Согласно данным Европола, в течение 2016 года было проведено несколько крупных операций по пресечению деятельности хаваладаров, занимавшихся переводом преступных денег. Аресты и конфискации прошли на территории Франции, Германии, Испании, Бельгии, Нидерландов, Соединенного Королевства. Изъято несколько миллионов долларов, десятки килограммов наркотиков, выявлены связи хаваладаров в Австралии, США, Индии, Пакистане, Афганистане, Иране и ОАЭ. Но и после этого европейским правоохранителям не удалось даже приблизительно понять масштаб распространенности хавалы в мире, равно как и ежегодный объем средств, перекачиваемых по этой системе. Оценить его эксперты сумели лишь как очень большой, а значение хавалы как возрастающее и опасное для мировой финансовой стабильности^[33].

Таким образом, можно констатировать, что гетто имеют собственную экономику и традиционную финансовую систему, подпитываемую за счет религиозных организаций. Экономическая независимость усугубляет закрытость этих районов, усиливает культурную и социальную изоляцию их жителей, особенно молодежи. Результатом изоляции становится специфическая форма поведения молодых мусульман, порождающая особые субкультуры, питающие, в свою очередь, идеологию международного джихадистского движения. О них речь пойдет ниже.

Новое слово в культуре

С течением времени гетто стали разрастаться. Связано это было, во-первых, со специфической миграционной политикой европейских стран, а во-вторых, с глобальными экономическими процессами (офшоринг)^[34]. В результате к началу второй декады XXI века мусульманское население Европы выросло примерно до 42 млн человек (данные Института общественных наук, Анкара, Турция^[35]). Исследовательский центр Пью оценивает численность мусульманского населения непосредственно стран ЕС (плюс Норвегия и Швейцария) в 25 млн 770 тыс. человек (данные на 2016 год^[36]). Особо при этом стоит отметить прирост более чем в 6 млн человек (с 19 млн 520 тыс. человек в 2010 году^[37]). В пригородах (предместьях) европейских городов, где мигранты предпочитают селиться, происходит синтез традиций, верований, обычаев, порождающий специфические субкультуры, характерные исключительно для мусульманских гетто, – jihadi cool и jihobist.

В основе этих субкультур находятся три момента: культ силы, криминальная традиция и поверхностное представление об исламе.

Специфическое поведение мигрантов, их склонность к немотивированному проявлению агрессии издавна удивляла и пугала коренных европейцев. Мусульманская молодежь, особенно представители второго и третьего поколения переселенцев, объединялись в группировки, похвалялись своей удалью, вступали в конфликты с коренным населением и друг с другом. На эту особую форму поведения после событий 2005 года стали обращать внимание не только простые обыватели, но и исследователи. Отмечалось, что переселенцы в Европе продолжали жить, как привыкли на родине, а особая социальная среда гетто лишь цементировала традиции маскулинности и показной крутизны. Без умения постоять за себя, без образа крутого парня выжить в гетто было сложно. Особенно когда мусульманские анклавы стали активно криминализироваться.

Таким образом, возник специфический сплав поведенческих стереотипов, в котором, с одной стороны, культ силы поддерживался традиционным, характерным для значительной части мигрантов (особенно молодежи) образом жизни, с другой – криминальной традицией, которая стала укореняться в гетто параллельно с укреплением изолированности.

Что касается ислама, то он также глубоко вошел в сознание жителей «чувствительных зон». Он стал не только традицией, тем, что объединяло мигрантов с навсегда потерянным домом, но и некоей формой самоидентификации перед лицом европейского мира, не особо стремившегося принимать переселенцев в свои ряды (не секрет, что социально-экономическое положение мигрантов хуже, а порой значительно хуже положения коренных европейцев; мигрантам затруднен доступ к получению хорошего образования, престижной работы, высокого общественного статуса и т. д.^[38]). Вдобавок мечети в условиях закрытости гетто и изолированности его жителей являются одним из важнейших социальных пространств. Здесь происходят встречи, общение, обмен новостями. Культовые учреждения и их местоблюстители являются неотъемлемой частью социальной структуры и иерархии мусульманских районов. Как показывает инцидент в Дижоне, там, где не властны европейские бюрократы и силовые структуры, проблемы решаются традиционными способами (не исключено, что такое положение дел вполне устраивает местные власти).

Традиция, помноженная на специфические ценности криминального мира, привела к распространению в среде молодых жителей гетто джихадистских субкультур. Через борьбу с западным миром, поддержку мусульманской герильи (пусть и исключительно показную) стал манифестироваться протест против общества, не желающего принимать мигрантов. Крутизной теперь стало не только желание вступить в драку или совершить насилие, но и нарочитая, видная всем приверженность традиционным ценностям (не будем здесь вдаваться в подробности, насколько глубока вера новоиспеченных адептов – ответ очевиден).

В середине первой декады XXI века об исламской молодежи, одетой на улицах еврейских городов в футболки с шахадой или изображением автомата Калашникова, говорили как о чем-то из ряда вон выходящем. Сегодня это уже повседневность. Причем повседневность, имеющая массовое распространение. На примере ситуации в Великобритании это утверждение просматривается особенно ярко. Самый беглый анализ товарного ряда интернет-магазинов показывает популярность традиционного исламского продукта на территории Соединенного Королевства^[39]. Клиентам предлагается украсить стены в своем доме цитатами из священных текстов или напечатать на одежде мусульманские символы. Также в ходу рисунки со стилизованными мусульманскими символами или специфическими слоганами (Don’t panic I am Islamic, This is awesome muslim looks like). Имеются в наличии и более забористые варианты, например футболка с надписью Mr. Jihad, и т. д.^[40]

Цифровой след данных продуктов отследить чрезвычайно сложно. Сколько именно исламских мерчей и за какой период времени было продано, установить невозможно (по крайней мере автор соответствующими техническими средствами не располагает). Однако обилие вариантов, разнообразие электронных площадок, на которых эти варианты предлагаются, а также географический охват предложения (существуют китайские интернет-магазины, поставляющие соответствующий продукт для европейских мусульман^[41]) свидетельствуют в пользу высокой популярности тематики jihadi cool в Европе.

Распространение квазитрадиционных культур, рост их влияния и популярности в закрытых сообществах мусульманских анклавов на первый взгляд может показаться не особо опасным для глобальной стабильности. Однако связь между ними и радикальным исламом в формах крайних и сугубо экстремистских с течением времени прослеживается все отчетливее. Поборники jihadi cool не только носят футболки и используют иные мерчи с изображениями исламистской символики, они также слушают соответствующую музыку и читают определенную информационную продукцию. Немало представителей jihadi cool сделали шаг от сочувствия идеям священной войны против западного мира к открытой войне против него. Ряд исполнителей джихад-рэпа сегодня входят в список наиболее разыскиваемых террористов. Здесь и Абдель-Маджид Абдель-Бари (он же Lyric Jinn), и Омар Хаммами (сценический псевдоним Аль-Амрики), и Денис Мамаду Кусперт (Абу-Малик).

Все это позволяет сделать вывод о распространении в странах так называемого коллективного Запада новой, специфической формы исламизма, который, как мы уже говорили выше, можно охарактеризовать как исламизм постиндустриального времени. При этом крайние его формы несут прямую террористическую угрозу, как это было с терактами в Париже, Брюсселе, Лондоне, Манчестере, Барселоне и т. д., а радикальные субкультуры служат для них питательной социальной средой, в которой исламисты вербуют новых адептов и радикальных сторонников.

В свое время, в начале XXI века, в научных кругах начала активно обсуждаться проблема евроислама – системы идей, в которой догматы мусульманской веры органично бы сочетались с идеями европейской свободы, экономического либерализма и уважения прав человека. Параллельно с этими дискуссиями на рубеже 2009 и 2010 годов возник разговор о гетто-исламе – тенденции, параллельной и явно антагонистичной идеям евроислама. Гетто-ислам характеризовался как агрессивный, изоляционистский, имеющий черты расизма. То есть всем тем, что было присуще специфической системе ценностей, сформировавшейся под воздействием глобальных политических и экономических процессов у жителей «чувствительных зон»^[42]. По большому счету сегодня то, что называли не так давно гетто-исламом, трансформировалось, превратившись в ислам постиндустриального времени. К бытовой агрессивности, нетолерантности и пренебрежению общеевропейскими идеалами добавилась доктрина священной войны, борьбы против мира, враждебного мусульманам. На смену беспорядкам, бытовым преступлениям, поджогам автомобилей пришли теракты, культ джихада и воспевание героев из ИГИЛ (организация запрещена в России). По размаху и количеству жертв, равно как и по популярности определенных моделей поведения, можно судить о том, какие именно настроения превалируют сегодня в мусульманской умме западных стран. В войне идей первенство явно на стороне умеренных доктрин европейского ислама.

Список литературы

1. Викторова Е. В., Петренко Д. А. Социальная поддержка мигрантов во Франции, https://cyberleninka.ru/article/n/sotsialnaya-podderzhka-immigrantov-vo-frantsii/viewer.

2. Демиденко С. В., Кутузова А. А. Трансформация феномена радикального ислама в условиях постиндустриального общества // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2020. Т. 22. № 4.

3. Комиссарова Ж. Н., Глушков П. А. Иммиграция и иммиграционная политика во Франции, https://mirec.mgimo.ru/upload/ ckeditor/files/immigration-and-immigration-policy-in-france. pdf.

4. Матсон О. О. Формирование отношений мусульманской диаспоры и титульного этноса Германии в 20–21 вв. // Вестник Брянского гос. ун-та. 2016. № 2 (28).

5. Прокофьев В. Уздечка для радикалов, https://rg.ru/ 2021/02/17/vo-francii-priniali-zakon-protiv-ekstremizma. html

6. Русаков В. М., Русакова О. Ф. No-Go-Zone и проблемы суверенитета западноевропейских государств. http://www. svom.info/entry/973-no-go-zone-i-problemy-suvereniteta-zapadnoevropejs.

7. Сафронов Ю. Дикая битва в Дижоне, https://novayagazeta. ru/articles/2020/06/18/85902-dikaya-bitva-v-dizhone.

8. Chichizola /. A Dijon, 1’incroyable expedition punitive de Tchetchenes. https://www.lefigaro.fr/actualite-france/a-dijon-l-incroyable-expedition-punitive-de-tchetchenes-20200615.

9. Coalition shadow report to the UN Committee on Economic, Social and Cultural Rights on relevant topics concerning Denmark//The Committee on Economic, Social and Cultural Rights (“Committee”) Office of the United Nations High Commissioner for Human Rights (OHCHR).

10. Europe’s Growing Muslim Population// Pew Research Center. https://www.pewfo-rum.org/2017/ll/29/europes-growing-muslim-population.

11. Global Muslim Diaspora Preliminary Findings, https://ses-ricdiag.blob.core.windows.net/sesric-site-blob/imgs/news/1940-Global-Muslim-Diaspora-Preliminaiy-Findings.pdf.

12. Grand Mosque de Paris, https://www.mosqueedeparis.net/ montant-de-la-zakat-al-mel-pour-lannee-hegirienne-1440.

13. Hamel I. Le luxueux train de vie de certains representants de 1’islam en France // Le Point. 6 julliet 2016.

14. Kettarn H. Muslim Population in Europe: 1950–2020 // International Journal of Environmental Science and Development. 2010. Vol. l.No. 2.

15. Mongaillard V.R. La zakat al-fitr, c’est 5 € par tete et c’est obligatoire // Le Parisien. 4 julliet 2016. https://www.lepar-isien.fr/societe/le-don-c-est-5-eur-par-tete-et-c-est-obliga-toire-04-07-2016-5937795.php.

16. Morris T. Dark ideas: how neo-Nazi and violent jihadi ideologues shaped modern terrorism. Lexington Books, 2017.

17. Muslims urged to spend zakat charitable giving in the UK. https://www.thetimes.co.uk/article/muslims-urged-to-spend-zakat-charitable-giving-in-the-uk-7772c91m8.

18. Pantucci R. We Love Death As You Love Life. Britain’s Suburban Terrorists, Hurst; 1st edition. July 7, 2015.

19. Patel D. Could zakat change the face of refugee aid? htt-ps://blogs.lse.ac.uk/internationaldevelopment/2018/06/25/could-zakat-completely-change-the-face-of-refugee-aid.

20. Schrader M. Muslimisches Spendenverhalten in Deutschland. https://www.ssoar.info/ssoar/bitstream/handle/document/69921/ ssoar-2020-schrader.

21. Muslimisches_Spendenverhalten_in_Deutschland.pdf?sequen ce=4&isAllowed=y&lnkname=ssoar-2020-schrader-Muslimisches_ Spendenverhalten_in_Deutschland.pdf.

22. Smith A. The Politics of Economic Activity// Oxford: Oxford University Press, 2016.

23. Stehle M. Narrating the Ghetto, Narrating Europe: From Berlin, Kreuzberg to the Banlieues of Paris, https://www.westmin-sterpapers.org/article/id/56.

24. The role of criminal “Hawala” and other similar service providers (HOSSPs) in illegal immigration, money laundering and terrorism financing – recommendations for changes and other initiatives, https://www.statewatch.org/media/documents/ news/2017/sep/eu-council-austria-europol-hawala-money-transfer-crime-12005-17.pdf.

2. Кросс-культурная эпистемологическая универсалия как новый ориентир в познании культуры и религии (на материале лингвосемиотического анализа сур и аятов Корана)

Даже в самых примитивных культурах удачно подобранное слово, по-видимому, является более мощным свойством воздействия, нежели прямой удар.

Э. Сепир

Поиск новых форм изучения общества, культуры и религии является одним из основных вопросов, возникающих в постсекулярном пространстве мира, который приводит к переосмыслению роли религиозного фактора в глобальных политических процессах.

Одна из неотъемлемых характеристик постсекулярного мира – это напряжение, вызванное зачастую религиозным фундаментализмом, в частности исламским. Экспрессивные смыслы в текстах Священного Писания мусульман позволяют утверждать о наличии психоэнергетической мощности в нем, на основании которой исламисты могут передавать свои конкретные, предметные смыслы, манипулируя сознанием масс.

Непосредственное влияние на мышление и культуру представителей мусульманской цивилизации имеет арабский язык, рожденный на экспрессивной энергетике текстов Корана.