Свой собственный голос молодой человек слышал в виде эха – далекого, глубокого. На карте ребята находились совсем рядом, но в реальности эти двести пятьдесят метров, которые он преодолевал, были настоящим адом. Что – бы заживо не сгореть, радиус пути пришлось увеличить, и когда, наконец, сигнал карты дал понять, что ребята совсем близко, в нескольких метрах слева – там, в жгучем дыму, его ждала пустота. Их не было нигде, ни в дымящихся развалинах, ни в полузаваленном проходе вглубь бункера. Ираван отыскал лишь засыпанный пылью маяк.
«Неужели кто – то успел раньше меня» – внезапная мысль резанула внутренним холодом. Недалеко от первого, он нашел другой маяк.
«Значит их забрали, увели. Куда, куда? Надо подумать. Остановиться и подумать. Ответ рядом, а я не вижу. Взрыв смешал небо с землей, ничего не разобрать, но я же был здесь, был до взрыва. Я шел здесь, я сам выбирал направление по видеоскану. Точно, там перед спуском в бункер третья линия волнового ограждения. Сейчас все разрушено, пройти можно везде, без ворот. Значит, ребят потащили скорее всего здесь, через эти завалы. Куда потащили? Скорее всего, в само логово, именно туда, куда я направлялся. Неужели дверь сама откроется?».
С этими мыслями – словами Ираван прикоснулся к бетонной перегородке, преграждающей спуск вниз. Она раскрылась легко и бесшумно, а как только он заполз вглубь, будто магнитом, молниеносно, притянулась назад.
Запах гари ощущался здесь гораздо слабее, чем наверху. Ориентируясь на собственную видеокарту, Ираван пополз в кромешной тьме. Но через несколько минут, слепившая поначалу темнота, стала постепенно таять. Проявились смутные очертания предметов, прохладных стен, полукруглых арок и широких коридоров.
«Здесь должен быть лифт» – не успел он об этом подумать, как металлический писк карты заставил повернуть налево. Протянув руки, мужчина нащупал лифтовую панель на стене. От прикосновения панель вспыхнула яркой подсветкой, и на ней, кроме кнопок вызова, находилась виртуальная схема всех подземных этажей. Данные его карты и данной схемы практически не отличались. Пусковые ангары и управляющий центр находились как раз там, где он и предполагал. Времени на долгие раздумья не оставалось. Ираван ввел код, названный Заремой, и прочертив на схеме лифта пункт прибытия, без заминки вошел в летающий контейнер, и отправился в путь. Лифтовой перевозчик двинулся с места бесшумно, да и организм почти не замечал движения, лишь маяковая точка на схеме медленно перемещалась к пункту назначения. Когда до штабного сектора остался один пролет, он послал Зареме последний сигнал, и не получив ответа, принялся за молитву. Когда священные слова были сказаны, лифт остановился, двери раскрылись и Ираван шагнул из одной серой темноты в другую.
Легкий искусственный сквозняк, существующий в основном, в больших, замкнутых помещениях, осторожно коснулся его тела. Запах гари присутствовал и здесь, но совсем чуть-чуть. Постояв некоторое время, пока глаза прочитали густые очертания черноты, он осторожно двинулся вперед. Но не успел сделать нескольких шагов, как услышал резкий, возникший из пустоты, шум. Голоса приближались быстро, очень быстро. По-счастью, мужчина разглядел небольшую нишу в стене и буквально вжался в нее, боясь лишний раз вздохнуть. Проходивших мимо, было человек пять, шесть. Они тащили пленных Арчи и Хрома. Один из них прошагал так близко, что едва не дотронулся до Иравана своим оружием. Он страшно ругался, переплетая сразу несколько языков, наверное, споткнулся в непроходимой тьме. Остальные переговаривались сухо, по-военному, не произнося ничего лишнего. Из сказанного стало понятно, что ребята совершенно в бессознательном состоянии и волокут их в соседний блок до установки связи и получения решения руководства. Сколько человек всего в этот момент находилось в бункере, сказать было тяжело. Схема – проводник в тепловом режиме показывала только этот сектор. В этом крыле находилось сорок пять точек. Примерно половина сгруппировалась в центре управления. От проходящих, Ираван понял, что взрыв вывел из строя все источники питания, но сейчас пытаются запустить самый нижний, резервный.
«Медлить нельзя! Свет может вспыхнуть в любой момент, тогда все превратится в бессмысленность!»
До дверей управления оставалось несколько шагов, и мужчина нашел в себе силы пройти их не ползком, а стоя на ногах. Подойдя, он увидел в приоткрытую щель, как светилась разноцветными огоньками панель управления и слышались различные голоса:
– Боевая готовность! Четкий сигнал боевой готовности! Врубай боевую готовность!
– Как боевую, вы что, а вдруг ошибка!
Но тут, в темноте, зазвучал еще один повтор команды. Тут же послышалась суетливая беготня, цифры, обрывки кодов, произносимые гулкими, обреченными голосами. Липкий мерзкий страх побежал по их жилам. Иравана он тоже обнял, не просто обнял, а на несколько мгновений парализовал.
Неожиданно тьма пропала. Перед глазами вспыхнуло детство – далекое, счастливое, когда они все вместе купались в зеленом, соленом море. Родители, бабушка, дедушка, братья, сестры, друзья – все плавали в теплой ласковой воде, похожей на мамину улыбку, но Ираван сидит на берегу. Он панически боится воды. Так сильно, что не может сделать даже шага в сторону игривой волны. К нему подбегает Зарема – мокрая, соленая, в длинной холщовой рубашке вместо купальника. Ей почти четырнадцать, на вид невеста, а внутри настоящий ребенок. Несмотря на окрики взрослых, она каким – то чудом затаскивает мальчишку в море, и бросается с ним в набегающую волну. Вода обнимает могучим порывом, заливает глаза, рот, уши – и страх уходит. Чего бояться, когда все уже произошло. А Зарема не унимается, ведет дальше, в самую глубину. В тот день Ираван научился плавать, и впервые победил свой страх! Таких побед было немало в его жизни, и сейчас предстояла самая важная.
Видеокарта, запищавшая световым сообщением от Заремы, вернула мужчину в реальность. Короткая фраза:
– Пуск активирован, останови их! – заставила действовать немедленно. Ждать больше было нечего, решение пришло само собой. Взрыватель с нервно – паралитическим веществом влетел в приоткрытые двери одновременно с полным возвращением стационарного освещения. Одеть на себя герметическую маску Ираван не успел. Он только прижал ее как можно сильнее к лицу. Все, кто находился внутри, сознание потеряли моментально. Сразившее их вещество имело очень широкий радиус действия, летучесть зашкаливала, поэтому распространялось оно в доли секунды. Эффект поражения на открытом пространстве был гораздо меньше, поэтому первоначально, планирование его применения было отложено. Но здесь, под землей, газ проявился идеально. По видеокарте было видно, как живые точки, и здесь, и в других секторах бункера прекратили свое движение. Газ непреодолимо проникал и в голову нашего героя. Последним, что сделал Ираван, прежде чем отключиться, была передача второй группе точных координат пускового центра и подземного ангара с боеголовками, и команда
–Старт!
Зарема 2178
Зарема очнулась от нестерпимой боли. Кто – то рывками тащил ее за волосы. Вокруг шел бой – страшный и кровавый. Несколько минут назад, стоявшие рядом, плечо к плечу соратники, сейчас сражались с безумием вечных врагов. Сгруппировавшись внутри командного центра, темные под руководством Химлера и Будара принялись баррикадировать входы и выходы. Женщина боялась пошевелиться, что – бы не привлечь к себе внимания. Темные метались как звери в клетке, не зная на ком выместить гнев. Но здесь начался штурм. Окна и двери были атакованы с неудержимой силой. Было понятно, что долго держать оборону не получится. Чувствуя близкий конец, предводители темных вели себя по-разному. Химлер продолжал бесноваться, а Будар спокойно и осознано, принялся активировать пусковой механизм:
– Приступить к пуску ядерных установок. Цели остаются прежними, кроме одной. Последнюю перенаправить сюда. Слышите, сюда, на наши координаты. Исполнять. Немедленно!
Нервная улыбка, исказившая его лицо, больше была похожа на тик. Все, кто находился рядом – замерли в оцепенении, а Зарема , уже ничего не таясь, послала шепотом по видеосвязи короткое сообщение:
«Пуск активирован. Останови их!».
И…. взрыва не последовало. Взрыва не последовало, потому что газ сделал свое дело, да и ракеты вскорости были уничтожены по приказу Иравана.
Минутная тишина, установившаяся после услышанной всеми команды самоуничтожения, была прервана грохотом и криками, ворвавшихся снаружи. Месиво, неразбериха закружили в мучительном круговороте. Чьи – то стоны, крики, боль. Раненая женщина опять окунулась в кровавый хаос. Она не видела, кто ее поднял и понес куда – то наверх. Ни один человек, ни два, а множество, множество рук. Несли качая, будто на волнах. Она впервые ощутила огромное количество реальных людей одним живым организмом. Зарема чувствовала силу, сотворившую это, чувствовала свое прикосновение к ней. Ощущала восторг низливающегося небесного потока. Она успела только перевести дыхание, а тысячи глаз уже смотрели на нее с огромной надеждой, словно видели пред собой не простую женщину, а богиню.
Собрав все силы Зарема поднялась и громко, всем сердцем прокричала:
– Братья мои, слова ничтожны по сравнению с той великой силой, с которой вы познакомились совсем недавно! Каждый сделал свой выбор самостоятельно. Только ты – и бесконечность! Я рада, что нас больше, рада что мы едины, рада что остались живы, пусть не все, но мы живы, а значит, погибшие умерли не зря! Прислужники зла хотели истребить нас, они хотели уничтожить все живое с помощью ядерного взрыва. Этого не произошло, значит добро победило не только здесь, но и во многих местах одновременно! Теперь пришла очередь расплаты. Мы должны покаяться за всех, за хороших и за плохих! Покаяться за тысячи, миллионы неповинных жизней. Покаяться, что – бы не повторилось более этого кошмара! Может быть зло бессмертно! Но оно не всесильно! пусть когда – то они вновь соберутся для решающего удара, но сейчас их битва проиграна! Мы сделали первый шаг к будущему. За нами последуют остальные. Главное, не сомневаться! Не свернуть с намеченного пути!
Сергей 2014г
Друзья встретились через месяц. На озере как раз встал лед. Еще недели две ждали оборудования. Но время не было потрачено зря. Сергей и Аталия с головой ушли в изучение древних записей, ища любую информацию, касающуюся камня, особенно его строения и состава. Микола и Чан занимались доставкой суперсовременных, и даже еще не введенных в производство генераторов различных видов энергии. Чан больше внимания уделял поиску и созданию приборов, а Микола занимался ускоренной доставкой.
Наконец, проштудировав более сотни источников, Аталия наткнулась на древнее славянское сказание – песнь славутичей. Большое языческое племя славутичей жило на этой территории в 6, 7 веке нашей эры. Называлось сказание – Плач Ярославны. Легенда рассказывала о прекрасной княгине древлян – синеокой Ярославне, которую славутичи, пришедшие с грабежом, выкрали, забрав с собой. Князь славутичей – Ремень влюбился в молодую княжну без памяти. Не трогал, не обижал, все просил стать его возлюбленной женой. Но Ярославна ни в какую не соглашалась. Не пойду, говорит, за вора и разбойника. Не сдавался князь, целый год с поникшей головой ходил, просил простить и его, и племя его.
Подружилась Ярославна с чужаками, прижилась у них. Но случилась тут беда страшная. Прискакали ночью вороги. Подожгли срубы, палаты дубовые. Никого не щадили, ни стар, ни млад. А кто выжил, согнали к чисту озеру, чтобы там казнить без прощения. Ярославну же привели к воеводе седовласому. Разглядела она, что это отец ее, родной батюшка, древлянский князь Зор. Кинулась к нему Ярославна в ноги, закричала, запричитала, что было в сердце сил.
– Не бери отец греха на душу, не губи людей понапрасну ты. Не пойду я с тобой во родимый край, здесь мой дом теперь, здесь моя вотчина. Осерчал отец, но простил ее, пощадил отец всех, кто схвачен был, и умчался он с войском в родимый край, все оставив тюки и добычу всю.
Ярославна же с теми, кто жив еще, собирать пошла все тела мертвые. Отыскала она среди битых тел, тело князя ее ненаглядного. И зажгли в ночь огни ярко красные, и сложили тела на плоты они, но не стали еще поджигать огня.
Завела тогда песнь похоронную, Ярославна со всей своей горечью. Долго плакала, надрывалася, лишь одно только вслух припеваючи. Забери вода мою молодость, забери мое сердце девичие, чтоб не рвалось оно, не страдало так, по любимому князю из славичей. Все зажгли плоты похоронные и горела вода чередой костров, и мерцали они подпеваючи плачу юной княгини древлянскою. Только плот один, с князем Ременем, у воды лежал, не зажжен еще.
Но не стихли слова юной девицы, все бежали рекой слезы горькие. А когда засиял в небе первый свет, и столкнулись лучи с синим озером, разбегаясь по небу живой рассвет, с неба в воду упал, осветив ее. И ушел дым-туман, что клубами плыл, поднялась волна с человечий рост, да с разбега всего, со всей силушки, пролилася волна вся на берег тот. Испугалась княгиня усталая, не смочила вода ее платия, хоть она, да и князь были все под ней. Но испуг быстро тот стороной прошел, от него не осталось ни капельки, потому как живым князь с плота сошел.
На колени он встал пред княгинею. Слышал я Ярославнушка речи те, что кричала ты ноченькой темною. Слышал все, но не мог поднять голову, потому как и тело не слушалось. Но когда набежала сыра волна, обожгла меня, будто огнем она, застучало сердечко молчавшее, чтоб скорее обнять тебя милую, свет очей моих, мое солнышко.
Не меня ты хвали неразумный князь. Силу мира хвали, и воды живой, потому что не я подняла тебя, а сама земля благодатная!
Красивые древнерусские слова Сергей читал на распев. Аталия, молча слушала и мучительно искала хоть какую – то зацепку в чудесном спасении древнего княжича. Она постукивала карандашом по столу в такт наплывающим словам. Вошел Микола, он доставил очередной агрегат и неуклюже толкаясь, пробовал установить его у стены. Некоторое время парень наблюдал за происходящим в комнате, не говоря ни слова, а затем, не выдержав, спросил:
– Слышь, радистка, куда аккумулятор ставить? Вы бы подсказали сразу, что – бы его с места на место десять раз не перетаскивать.
– Радистка, говоришь… – тихо перебил его Сергей.
– Таль, он прав. В песне один ритм, когда ты стучала, выходило что – то вроде музыки. Растянутой, странной музыки. Постучи еще. Один, два, три, раз! Длинный, два коротких, раз! Три, раз, раз! По азбуке морзе выходит глупость какая – то! Послушайте, а если существует своя азбука мира! Звук, ритм, вода, огонь – они связаны вместе, они общаются!
– Ага, горы с деревьями разговаривают – не удержался Микола.
– Нет, мы этого языка не знаем, и не слышим, но они нас слышат! Что ты так смотришь, Микол, наукой уже доказано, что растения нас слышат. А чем хуже, например, вода? Значит ритм в словах Ярославны, которые она повторяла всю ночь напролет, Таль там, по-моему, в тексте сказано, что она повторяла одни и те же слова?
– Да, одни. Долго плакала, надрывалася, лишь одно только вслух припеваючи. Дальше идут слова. Забери вода мою молодость…, ну и так далее.
– Повтори еще раз!
– Забери вода мою молодость, забери мое сердце девичие, чтоб не рвалось оно, не страдало так, по любимому князю из славичей! – повторила Аталия.
– Да, ритм тот же. Слышь, Микола, ритм тот же! Так, так, так! – Сергей нервно поглаживал себя по лбу.
– Звук, ритм мы нашли. Должно быть что – то еще. Свет! Там был свет. Костры мерцали. А потом еще восход. Аталия, повтори отрывки про восход и солнце!
– Все зажгли плоты похоронные, и горела вода чередой костров, и мерцали они подпеваючи, плачу юной княгини древлянскою. А когда засиял в небе первый свет, и столкнулись лучи с синим озером, разбегаясь по небу живой рассвет, с неба в воду упал, осветив ее!
Таля прочитала, и вопросительно взглянув на Сергея, произнесла:
– А что если звук и свет слились в одном ритме? Ритм слов совпал с ритмом мерцания! Это уже двойной код!
– Да, да, двойной код! Но должно быть что – то еще! – не успокаивался Серый.
– Материя, свет, звук, энергия, все одно! Один источник! Точно! – Сергей ударил так сильно по столу, что подскочили все разложенные документы.
– Движение! Импульс! Таль, ищи движение!
Девушка быстро еще раз пробежала глазами по тексту и произнесла:
–И ушел дым-туман, что клубами плыл, поднялась волна с человечий рост, да с разбегу всего, со всей силушки, пролилася волна вся на берег тот!
– Все, кажется, я понял. Понял, что нужно сделать! Все мы свет – понимаете!». Аталия переглянувшись с Миколой, недоуменно кивнули.
– Вообще – все свет! Все, что есть живое и неживое – все свет! Камень, вода, человек – свет! Свет, который в зависимости от частоты, длины, и замкнутости волны, превращается то в материю, то в энергию! Превращается во все, что угодно! Той ночью ритм плача Ярославны слился с пульсацией огней, а в момент восхода, и с пульсацией солнечных лучей. Когда первые проблески лучей слились с затухающими искрами пожарищ, двойной код, как молекула ДНК, вызвал жизнь. Нет, не так, наш камень вызвал жизнь! Двойной код совпал с его дыханием, с дыханием волны, разбудил его, и новый импульс алмаза как раз и произвел чудесную реакцию. Понимаете, вы меня понимаете!
Сергей взволнованно метался по комнате, от стены до стены и назад. Ответа он не услышал, да и не ждал никакого ответа. В его голове бродило сразу несколько догадок, как скомпоновать, как создать что – то подобное. Походив еще минут десять, он сел за стол и начал быстро писать. Слова, алгоритм, формулы, уравнения, слова, алгоритм, алгоритм… Аталия выставила Миколу за дверь, и сама было собралась к выходу, одевая на ходу пуховик, но короткое:
– Останься, ты мне нужна – остановило ее на полушаге.
Девис и Тайра 2014
Девис готовился к последней инициации.Сегодня, в день великого равностояния, в год двадцать шестого последнего цикла, должно было произойти самое важное событие его настоящей жизни. Сегодня, он больше, чем умрет, он наполнится истинным бессмертием и неограниченной мудростью! Бесконечное знание станет его частью, или он станет его частью – какая разница! Пусть будет, что будет. Девис попрощался с женой и детьми как перед смертью. Нет, конечно, он физически останется жив. Старый Боршинт прожил в таком состоянии более семидесяти лет. Сейчас ему 108. Для него не возраст. Он бы еще половину от этого прожил. Почему сейчас, устал? Или снимает с себя ответственность? А может от него устали? Подойдя к своему автомобилю, Девис еще раз взглянул на стены родного дома и не оборачиваясь больше, жестом приказал водителю трогаться. Мысли рассеяно петляли. В голову лезла всякая ерунда, вроде дождика за окном, или «какая страшная собака», но в глубине души звучала одна фраза: «Что со мной будет? Что со мной будет!»
Не успела Тайра после окончания последней программы, выйти из студии, как возле дверей ее офиса, женщину встречала целая делегация. Впереди всех стояли те самые «борцы за этику, чистоту и достоверность информации». Именно от их организации, ее канал последние два месяца получал постоянные штрафы и угрозы закрытия. За их спинами находилось трое полицейских. Далее толпилось несколько журналистов с разных каналов и иных печатных и интернет ресурсов. К удивлению женщины, ей не дали сказать ни слова, мало того, ей предъявили обвинение в клевете, намеренном распространении порочащих и ложных сведений. Тут же из телецентра она была доставлена сначала в полицейский участок, а затем в суд. А вот в суде стало по настоящему страшно. Предварительное рассмотрение дела произошло заочно, в ее отсутствие, таким образом, чтобы не озвучить, не предьявить встречные доводы, она не смогла. Итог следующий – на канал был наложен штраф, в размере двухсот пятидесяти тысяч фунтов, ее же за неоднократное нарушение данной статьи, приговорили к аресту. Нет, не домашнему, а вполне себе настоящему. Тайра не могла поверить в случившееся, пока не оказалась в благоустроенной камере – одиночке. Она молча легла на идеально застеленный матрас, и уставившись в потолок, стала искать выход из создавшегося положения.
А в это время, рой «надстоящих» кипел, словно растревоженный улей. Старый властитель был явно настроен на войну. Идея третьего мирового пожара стала для него наваждением, но представителей остальных двенадцати кланов такая планировка событий явно не устраивала. Для того, чтобы начать новый круг, надо было сначала уничтожить Россию, а затем взорвать Америку. С Россией пробовали по хорошему, но она обслуживать интересы правителей не стала. Тогда была разыграна карта с Украиной, основной целью которой, являлось запланированное втягивание в полномасштабную, долгосрочную войну. Момент наступил, пора действовать – эти слова жгучим клеймом остались на сердце представителей тринадцати семей. В их планы война не входила. Кроме того, более половины было против нанесения ударов по Америке. Предлагая свои системы хаоса, роль центра тяжести все же оставляли за США. Но Барох и здесь был непреклонен. Лучшего законного способа обнулить систему, сдуть разросшиеся пузыри, и погасить долги – не существовало. Барух не думал о человеческих жертвах. За годы симбиоза с инородной сущностью, человечество давно превратилось для него в пепел под ногами. Он совершенно не боялся финансовых и иных потерь. Все, что принадлежит его могучей пирамиде, обязательно вернется назад.
– Вы глупые дармоеды, помешавшиеся на любви к себе и своим богатствам. Очнитесь, ваше богатство – Это Я! Я единый и всемогущий! Я, ведущий за собой миллионы! Война необходима, удачный момент настал! Я долго ждал! Дело осталось за малым. В обновленный мир я вступлю в обновленном образе. Родинтроп, готовь внука. Как только переход состоится, должны быть нанесены первые удары. Заседание и новорождение назначаю на день солнцестояния по ацтекам – 27 января!».
После данных слов, величественный старик прошествовал мимо остальных к своему авто. Он уехал не попрощавшись, не взглянув на опешивших приспешников. А они, в рьяном возбуждении бросились друг к другу, ища допустимый выход из положения.
«Надстоящие» были не одиноки. Не спали и те, кто испокон веков стоит на страже мира. Их тысячи и единицы, сотни и миллионы. Кто – то усердно молится, привлекая Божественную силу и благодать. Кто – то занят обычным мирским делом, но все дела, сотворенные с надеждой и любовью, соединяются единым рисунком, накрывающим и незаметно уничтожающим, вырезанные знаки тьмы. Кто – то воюет, в прямом и переносном смысле, на фронтах жизни и фронтах духа. Кто – то мощью, ниспосланной свыше, будит остальных, своевременно предупреждая о пожаре!
После новостей об аресте Тайры, как ни пытались продажные СМИ очернить ее имя, результат был прямо противоположным. Тысячи демонстрантов появились в центре Лодона, тысячи прошли по Нью-Йорку, по Бруклину и Оттаве. В Брюсселе запылал Европарламент, а на Украине, противоборствующие стороны, всеми силами стягивали с отведенных позиций войска и готовились к решающему противостоянию.
Керол
Оказавшись в прошлом Небесной России, Керол запечатлела образ Богорожденной Звентаны – девочки. Она была так восхитительна, так трогательно прекрасна и в тоже время духовно могущественна, что необъяснимое магнетическое притяжение сковало и тело, и душу Каролины. Присутствие Бога ощущалось во всем, особенно во взгляде. Кер видела его в Аримойе, где Звентане по человеческим меркам было лет одиннадцать, двенадцать. Видела в Нирлианте, где в образе чудесной, царственной Богини – девушки, Она предстала пред Верховными Стихиалиями. Видела сейчас, причем именно сейчас, в момент своего восхождения в Небесном Затомисе, он казался самым благоухающим, самым невинным и самым святым! Чувство, разрывающее сердце, сравнить было не с чем. Будто ты смотришь на чудесное Дитя, а видишь вовсе не Его, – видишь Вечность! Вечность с такими родными, любимыми глазами!
Вечность не знает прошлого и будущего. Она едина. Для нее сотни наших жизней, рождений – только миг, взмах ресниц ее и нежный аромат очаровательной улыбки.
Такая же улыбка сияла на устах нашей героини, когда она окончательно слилась с камнем и будто растворилась в нем. Лепестки Алмаза сомкнулись, и живой камень вновь стал огромным изливающимся бриллиантом. Круги разошлись, время вернуло все на свои места, будто и не было безумного перехлеста. Но взгляд Вечности из памяти стереть не удастся никогда! Значит все должно было случиться, так как случилось. Каждый шаг, движение, поворот были заранее определены и собраны вместе несметной Высочайшей Силой! Или – нет, это очередной вдох, экзамен, проверка! Истина вездесуща, но видна в понятном охвате только оттуда, с бесконечной, единосущной, и, увы, недосягаемой для нас Высоты! Или досягаемой! Что ж – Вечность покажет!!!
Алмаз
Когда голубой алмаз вместе с Каролиной, Куар и Фредманом вернулся в свое время и вновь засиял в бело – золотых просторах главного святилища Аримои, могучие электрические заряды, похожие на бьющие снизу вверх молнии, стали извергаться из него в огромном количестве. Пространство над камнем закружилось в воронку, запредельной высоты. Оторопели все: силы Света, силы Зла. Мир замер окончательно прекратив сражение. Такого не было ранее никогда. То ли гнев самого Камня, который минуя все законы и запреты, посмели тронуть. То ли это Верховный гнев свыше – Благодатному воплощению Богорожденной нигде и никогда не должно причиняться ни малейшего вреда. Наказание всегда необратимо. Великий час настал! В тот самый миг, когда девочка – подросток Звентана, вошла в сияющтй голубой Цветок в Аримое и вышла в преображенном молодом виде в Синклите Мира, могучая энергетическая воронка стала молниеносно расширяться как вверх, так и вниз. Она пронзила все миры, лежащие ниже, заполняя их Светом из запредельной Высоты. Затем вместе с ослепляющей вспышкой прозвучал цвето – волновой взрыв. Он действовал избирательно. Божественные силы остались невредимы, может быть немного оглушены. А вот силы зла оказались подвластны всеобъемлющей разрушительной волне. Она просто испарила их, смыла, переместила, развеяла.
Тьма уже ослабла, когда Гагтунгру пришлось убрать свое присутствие из всех остальных, кроме Гаашарвы и Дигма миров. Вся суррогатная нечисть отступала в смятении. Но после испепеляющего удара каррох их тел был разрушен до основания. Разорванные на мельчайшие частицы, они стали опадать черным пеплом, сухим дождем вниз, просачиваясь сквозь остальные слои. Для восстановления своих сил, Тьме теперь понадобится несметное количество времени. Но главное заключалось не в этом! Главное – миры возмездия впервые после Христа получили новую надежду на спасение!
Сначала это проявилось сиюминутным озарением, но свет не ушел. Свинцовое море Морокка, озаренное косыми солнечными лучами, заиграло новыми живыми красками. Пусть солнце выглядывало совсем чуть – чуть, ярким полудиском у горизонта, пусть поверхностные лучи его несли мало тепла, но они были! В момент солнечного появления в сонное оцепенение с последующим перемещением в вышележащий слой, впало столько мучеников, сколько не впадало за долгий период последнего эона.
Не только Моррок, – Ладреф, Скривнус и Агр, все миры нижних чистилищ, вплоть до слоев ядра, озарились не солнечным, но уже предрассветным просветлением. Черные засасывающие озера и лужи жидкой Тьмы значительно уменьшились в размерах и силе. Мелкие совершенно высохли, а крупные превратились в отполированные чахлые болота.
Великая вспышка, озарившая пространства не только смогла уменьшить интенсивность обжигающего излучения из Дигма, Она в самой сердцевине своего извержения породила Новый Мир! Да, да, взрывная волна развернувшись до определенного предела, свернулась вновь и создала совершенно невиданный ранее слой. Он словно лестница проходил сквозь другие миры и нанизывал их на себя этажами. Слой представлял собою что – то вроде лазарета, пункта духовной помощи, исцеляющего от дальнейших мук. Попасть туда могли страдальцы любого ряда – и те, кто был близок к искуплению, и те в ком только начала зарождаться новая великая надежда. Вход был даже из магм. Ободранные обугленные сознания, поступая в Лазарет, могли получать необходимую помощь, и обрастая новой материальностью, начать восходящий путь. Что уж говорить о человекоподобных, они ринулись туда бесконечным длинноочередным потоком. Ты должен знать дорогой читатель, что первыми из числа принятых с уровня Агра были наши знакомые торды – Ыр и По. Достигшие лестницы исцеления могли очиститься от совершенного зла не с помощью страданий, а с помощью новейших методов духовного врачевания. Да, нарушался закон кармы – могучий основополагающий закон, который оставался незыблемым в течение многих тысяч лет. Но силы Тьмы нарушили соглашение первыми. Любое действие вызывает противодействие – помешать этому ни в праве ни одна сторона. Поэтому воздействовать каким либо образом на Лестницу Зло не имело уже никакого права. Да и физически не смогло бы – совершенно другая материальность.
Безусловно, ее наличие вызвало безумный гнев и раздражение у всех демонических сил, но в данный момент Гагтунгру было не до этого. Да и вряд ли Он что – либо смог изменить. Сделавшему шаг поздно отступать назад. Миллиарды душ смогут теперь очиститься без мучений и нужно для этого только одно – открыть в себе, добиться, докопаться до неиссякаемого бессмертного источника, имя которому – Вера! Вера в Единосущного и Всеохватывающего Бога, Создателя нашего – Единого Бога – Отца!
Ни Дигма, ни Гаашарвы взрыв не затронул совершенно. Здесь власть Гагтунгра, подпитываемая космическим злом была непоколебима. Верховный Демон, захватив Антихриста, покинул разрушенную собственной болью Гаашарву. Он унесся к Себе, в родной Дигм. Там, разбросав могучие крылья по всей протяженности горизонта, возлежал он, качаясь не воздушных волнах, и наливался нисходящей из космической бездны силой. Бессмертное неистребимое зло питало его сущность, как кормит волчица своего щенка. Поражение нанесло ощутимую пощечину Его гордыне и значительно потрепало неисчислимые рати подданных. Но это не более чем урок пред запланированным окончательным экзаменом. Его любимое человекоорудие находилось в процессе энергетического и физического восстановления. Каррох Антихриста пострадал довольно сильно, но он жив и невредим. Свет не сумел изменить его внутренней бессмертной сути.