Город и люди в нём

– Двое. Для пути в другую часть города.

Молчанье, обдумывая. Удивленье на лице, быстро растаявшая тень подозрений и наконец.

– Знаешь их номера?

– Нет.

– Тогда я возьму двойную цену. И это уже с учётом того, что ты чужак.

– Идёт.

– Постой! – подступив, другой торговец схватил его за полу. – Возьми у меня. Я дам лучшую цену. Всё покажу. В лучшем виде.

– Он продаст дешевле. – подтвердил первый, и убрав чистый блокнот за пазуху, наклонился к чемодану.

– Плачу двойную. – не отвлекаясь, и показал четыре металлических документа.

– Слушай меня! – схватив покупателя за грудки, отчаявшийся встряхнул его.

Взмах снизу, щелчок зубов и мужчина отстал, сев на зад. Его глаза наполнились растерянностью и слезами. Боль в разбитой губе отвлекла от намерений, вернув к собственным проблемам.

– Накорми детей. – другой торговец, отдав три связанный в ряд монеты, указав головой на дальнюю лестницу, затем встретившись взглядом с беловолосым двинулся в противоположную сторону.

Не долгий путь, тёмный ход меж тесно стоящих высоток, через лужу, трижды щёлкнув крупным замком стальной решётки. В тускло освещённой комнате сидело двое мужчин. Один читал, другой мастерил мышеловку.

– Ту, что привели вчера. И того, что неумел читать. – распорядившись без приветствия.

Оставив занятия, конвоиры ушли вверх по узкой винтовой лестнице. Назад, спустились в компании названных. Мужчина напоминал атлета. Женщина, манерами и походкой, модель. Хмурый и глупый, рядом с кокетливой и скромной.

– Другие. – без эмоционально, и решительно.

– Какие. – с недовольством и призрением.

– Те, кто сами хотят идти. – достав два документа, остальное отдал в руки одного из подручных.

Недолгая задумчивость на разгладившемся лице, резкий взгляд на покупателя, ещё раз изучая его черты, и наконец распорядившись.

– Дохлякак и поломойку.

Приведённые, соответствовали прозвищам. Мужчина, зашуганный, будто сжатый невидимой рукой, не поднимавший глаз. Женщина, с банданой на волосах, мозолистыми руками, и коровьим взглядом.

– Как нам выйти из этого района? – обращаясь к товару.

– С группой санитаров. – Дохляк.

– Как дойти до района, где расплачиваются светом в стержнях?

– Через тихое место. – Поломойка.

Взглянув на реакцию продавца, Cеппе заметил удивление, и возможно страх.

– Тогда по рукам.

Ему передали две чёрные пластиковые карты с позолоченными контактами на одной из сторон, объяснив, что те являются подтверждением их долгов перед владельцем, уплата которого произойдёт после выполнения условий, либо по истечению двадцати дней.

Тёмные улицы, мрачные переулки, тихое движение теней, приглушённые разговоры за занавешенными окнами. Запах бетона и выхлопов, сменился нарастающей затхлостью, хлором и ужасным смрадом не то горелых волос, не то перьев.

Выйдя вперёд, дохляк повёл в обход, через заросли кустарника и грязные лужи. Выйдя к сточной трубе, женщину вырвало, от вида и запаха того, что из неё вытекало. Но, ни единого намёка на жалобу или недовольство не последовало. Через заднюю дверь, проникли в комнату отдыха, где облачившись в прорезиненные костюмы, вышли в общий зал. Остановившись в дверях, покачав головой, женщина попятилась назад. Обернув её к себя, Дохляк дай ей маску, а после того, как она одела, взяв за руку, тихо сказал.

– Такова цена в договоре со звёздочкой. Смотри в пол. Думай о свободе. – и приблизившись, глядя прямо в глаза. – И не смей мне всё запороть.

Мягкая улыбка, добродушный кивок, и первым шагнул в зал. Вдоль длинной стены шёл механический конвейер, с еле заметно движущимися по нему покойниками под саваном. Чем-то пропитанная, в место обычной бледности, их кожа стала тёмно-бурой, маслянисто лоснящейся. Путь их оканчивался у многоячеистой печи, на выходе из которой оставался лишь немного пепел, раскрошившиеся от жара кости, металл и в редком случае остатки жира. Разгребая останки, дети выискивали сплавившийся свинец, титан и целые зубы. Оставшееся, перемалывалось и небрежно скопом ссыпали в большие пластиковые баки. Лишь в редком случае, человек в чёрном саване, аккуратно и бережно собирали помолотый прах в именную урну. С противоположной стороны, конвейер начинался от кучи беспорядочно сваленных тел, явно сгруженных с припаркованных подле телег.

Махну рукой, Дохляк сел на засаленную лавку, и откинувшись на набитую тряпьём подушку, принялся ждать. Аше сел рядом, то и дело крутясь и растягиваясь, в тесном, некомфортном костюме. Поломойка осталась стоять, скрестив руки, брезгливо не приближаясь к мебели, стараясь не глядеть на машины.

Сверху, над печью располагался массивный механизм, состоящий из множества баков, нескольких гулко воющих турбин, патрубков, приводов и кабелей. Механизмом руководил силуэт за сильно запылённой, стеклянной кабиной, от которой выходило множество механических тяг, тросиков и лишь два кабеля. Если конвейер запаздывал, гул турбин изменялся, а свет начинал моргать. А запаздывал он часто. Изношенные подчистую, много раз наваренные зубчатые шестерни то и дело соскальзывали. Тоже было и с роликами ленты. Несколько раз, неудачно свисавшие конечности зажёвывало меж направляющих, выворачивая наружу почерневшую плоть. Тела в куче постоянно пополнялись, появляясь из парящей ванны, уходящей куда-то за стену. Вылавливая утопленников багром в непрозрачной, густой жидкостью, полностью облачённый в резину работник, подтягивал его к зацепному механизму, на время подъёма и переноса, запирая герметичный люк.

Дважды в печи что-то случалось, и она выплёвывала из дыры в трубопроводе серый пепел, медленно опускавшийся на все поверхности. Железные щиты выходили пустыми, и служителю в саване приходилось выкручиваться. В обмен на мелкую монету, дети собирали то, что осталось, а пустое пространство заполняли пеплом из бака. Каждый раз выходя на шум из расположенного на опорах офиса, человек с квадратным лицом, выкрикивал что-то нечленораздельное, указывая на шланги, и ждущим приходилось браться за работу, смывая пыль со всех поверхностей. Собираясь под зарешеченным стоком, серая вода смешивалась с кровью из тел и жиром из баков, закручиваясь у смыва.

Тщательно отдраив скамью, женщина тяжело осела, зажмурившись. Её трясло, руки не ведали покоя, беззвучно подрагивали, губы произносили молитвы. Сев рядом, мужчины уснули. Аше в пол глаза, Дохляк полностью расслабившись. До следующего выброса.

Спустя несколько долгих часов, когда небо в потолочных окнах лишь едва просветлело, зазвонив в колокол, дежурный раздвинул массивные ворота, и телеги начали выходить на двор. К этому моменту, собралась небольшая толпа облачённых в резиновые робы.

– Кто спёр мою! – выкрикивал полуголый мужчина с проплешинами. – Эй ты. А ну иди сюда. Вон моя метка! – и схватив поломойку, начал стаскивать робу.

– Теперь это наше. – прохрипел ему в ухо дохляк, приставив к боку нож. – Уёбывай. – и оправив одежду на женщине, добродушно оглядел остальных санитаров.

– Сайда? – выйдя вперёд, мужчина в маске похлопал его по плечу. – Как ты тут? Как выпутался?

– Сайда выплывает из любого дерьма. – ни намёком не давая понять о том, что знаком со спасённой женщиной или бледным мужчиной что стояли рядом. – Снова в деле. Так что отвали, пока не зацепило.

Наигранно показав открытую ладонь, в маске с ухмылкой отступил. Прозвучала новая команда, и все двинулись к телегам. Чуть отстав, увидев, где не хватает людей, Сайда пошёл туда. Короткий осмотр доставшейся телеги, и с неудовольствием на лице покачав колесо, разобрал стопоры и смазав ось жиром, взялся за следующее. Запах был невыносим даже через респираторы. Бывалые, носили небольшие баллоны на поясе, со сжатым воздухом или мешочки с ароматными травами. Лицо женщины пожелтело, взгляд остекленел, руки в перчатках стиснули борт, но не единой жалобы. По одной, выстраиваясь в длинную цепь, телеги прошли ворота, и повернув, направлялись к ближайшему посту. В место досмотров, часовые с гримасами расступались, прижимаясь к стенам. А впереди поднимались мрачные, совершенно тёмные небоскрёбы.

***

Первые несколько кварталов, на улицах не встречалось ни единой души. Ни крыс, ни собак, ни даже птиц. Зато, на каждом третьем доме висела некогда яркая табличка биологической опасности.

– Как тебя звать? – Аше, обращаясь к поломойке.

Распрямившаяся, румяная, с уверенной походкой и будто скинувшая пару лет, женщина обернулась к босу.

– Тимелия. Можно просто Ти. – с прежней скромностью.

– Ти. Насколько здесь безопасно? – плотнее прижимая маску к лицу.

Спустив свою, она глубоко вдохнула, медленно выдохнула и надела назад.

– Но те кто хотят вернутся, так не делают. Запрет. Не строгий, но запрет. Но можно так. – достав нож, прорезала несколько отверстий, чтобы проще дышалось. – Или так. – кивнув на других, с повязанными на лица платками.

Обернувшись, Сэппе оглядел прочих. Сильнее всех выделялись замыкающие. Облегающие костюмы из прочной прорезиненной ткани, металлические нашивки на локтях, коленях и груди, высокие воротники с фильтрами, телега с электродвигателем, и управлением от пульта. Сосредоточенные и грозные, с ручными баграми на маленьких топорищах, и отличительными символом коршуна, дерущего плоть, они разительно отличались от большинства, худого, серолицего, опустившего взгляды к земле.

– Ты правильно понял. – Сайда. – Пока эти тут, не уйти. Царапина крюком, и без антибиотиков на ноги не встанешь. А их… сам знаешь.

– Когда?

– Чуть разойдёмся на направления, пригрузимся, и… – сделав неоднозначный жест рукой, в месте с ней покачиваясь из стороны в сторону.

Расходились не быстро. Отделяясь от колонны под патронажем вооружённого сопровождающего, телеги, по одной и парами, сворачивали на перпендикулярные улицы. Проследив взглядом за третей группой, Аше кивнул в сторону.

– Рано.

Ещё три группы ушли на перекрёстках, и тогда, налегая на колёса, Аше начал поворачивать их телегу.

– Рано! – Сайда, хватая того за плечо, а затем отстранив, сам встал на его место.

Трижды, вооружённые сопровождающие уходили вслед за санитарами и наконец их вообще не осталось. К тому моменту, впереди идущий уже дважды останавливались у запертых дверей, перед которыми были оставлены умершие. Закутанные в саван, или одетые в то, в чём их застала судьба, украшенные самодельными цветами, пёстрыми лентами, детскими игрушками или с пулей в зубах. Некоторые уже гнилые, других, можно было спутать со спящие.

Разодетые свернули в сторону вместе с другой бригадой, видя, что их телега уже на треть полна. Сайда коротко ухмыльнулся, удовлетворённый, но взглянув на двух мужчин, что шли в их группе, задумался. Худые, вымученные, они даже не глядели по сторонам, будто с утра лично заговорённые богом. К этому времени, на улицах появилось уже достаточно людей, чтобы начать беспокоиться. Короткий взгляд на заплатившего за него чужака, затем на ближайшие подворотни. Пошевелив пальцами в ботинках, потянувшись, будто со сна, разминая плечи, дохляк поглядел в другую сторону. Скучающим взглядом ища момент для побега на волю.

– Эй! – Сайда, окликнув беззаботных увальней. – Мы заберём этого. – указав на табличку, затем кивнув на спутников.

Небольшая, она ярко выделялась на тёмно-сером фоне. Белый силуэт человека, сжавшегося в форме эмбриона, на полотне, грубо закрашенном охрой.

– Втроём? А что, вдвоём не справитесь? – басом, в пол оборота.

– А ты знаешь сколько он может весить, раз его не захотели спускать? Или хочешь сбегать наверх и разведать? – подняв бровь, немного надавив.

Пожав плечами, тот переминулся с ноги на ногу, а затем заметив что-то, отошёл в переулок, вернувшись с дохлой кошкой, вынесенной за хвост.

– За них не платят, идиот. – себе поднос, уводя за собой боса и Тимелию.

Стояло пересечь порог, Аше снял маску, и начал раздеваться.

– Рано. – поймав его руки и прикрыв спиной от любопытных глаз, подтянул штаны.

– Нахуй. – отбив её, и сбросил мерзкую робу.

– Эй, ты чё, моего братика без этого потащишь? – подал голос громила, вышедший из-за спин робко стоявших женщин. – Ну тебе виднее. Но потом не жалуйся. Он долго болел, и признаюсь, многие жмуры на пятый день, получше него ещё живого выглядели.

Молча, жестом выказав уважение, он отнял носилки у спутников и первым пошёл наверх. На десятом этаже, ступени закончились. Не было сразу нескольких пролётов. Проведённые местным, вышли в пролом и по завалу, что занимал всю боковую стену, поднялись на четыре этажа. Отгороженные от края лишь хлипкими поручнями, санитары ненадолго задержались, глядя на город. С трудом ловя фокусировку, сдерживая дыхание, весь взмокший, Брант сжал порезанную ладонь, приводя себя в чувства. Множественные разрушения, запустение, рамы с косыми осколками, ненадёжные конструкции поверх величественных построек.

Тело покойника выглядело ужасно. Очень объёмное, расползающееся словно рассохшаяся резина, в струпьях, вздутиях, с иссиня-чёрными пятнами и гноящимися разрывами. Хуже всего был запах. Колени Тимелии подкосились, и лишь подхваченная Сайдой она устояла. Подведя её к стулу, и сам чувствуя рвотный позыв, он подступился к грузу, примерился чтобы поднять одутловатое тело, а потянув за ногу, лишь едва пошевелил.

– В последнее время он пил много воды. Очень, много. – подсказал брат покойного.

– Вы долго с ним находились? – Сэппе, учтиво, надевая респиратор.

– Не особо. Он нас не подпускал. – уклончиво, запоздало прикрыв лицо, краем грязной футболки.

– Попросите остальных подождать, чтобы проветрилось хотя бы до вечера. На тот случай если это заразно. А сами зайдите. Нужно кое-что обсудить.

– Все назад. Идите! – отмахнувшись от шедших следом сожителей.

Набегами пытался укрыть тело, Сайда сумел закрыть лишь половину, отгоняемый запахом, без труда проходящем защиту. Собравшись с духом, Темелия поднялась, чтобы помочь, но почувствовав что-то на спине, обнаружило на костюме бурое, дурно пахнущее пятно, с прилипшими к нему бинтами. Прикрыв дверь, брат покойного, стараясь держатся по дальше, лавируя между хламом, подошёл к санитару.

– Смотрите на те… – озабоченным голосом, указав на вёдра в углу.

– На что?

Короткое движение, и нож без кончика вспороло горло. Кроткая подсечка под колено, и подхватив оседающее тело, убийца придавил его коленом, стараясь избежать брызг крови. Изумлённо глядя, подчинённые остолбенели, выпучив глаза. Не собираясь сдаваться, мужчина начал сопротивляясь, хрипя и булькая. Лицо тут же побагровело, вздулись вены на руках, поднимая над полом собственный вес и вес нападавшего. Короткий указующий кивок в место команды и тут же сообразив, Сайда подскочил, навалившись всем телом. Запоздало, среагировала и женщина. Долго ждать не пришлось. Минута, и дух отправился в новое путешествие. Лицо побледнело. Могучие руки обмякли.

– Бля. – в пол голоса, растеряв всякую брезгливость, подчинённый отступил к покойному.

– Берём этого. – справляясь со сбитым дыханием. – Накроешь этим. – указав на пропитанное смрадом покрывало.

Аккуратно и тщательно обтерев руки, Ти сложила платок, а затем подступив, врезала убийце такую оплеуху, что тот чуть не упал.

– Сколько для тебя стоит чужая жизнь? – гулко, не повышая голос.

– Здесь, когда любой час может быть последним, а следующий год всегда хуже предыдущего, где память о твоих делав – рисунок на пляже… – показав пару патрон, зажатых меж пальцев.

– Ваш человек просил никого не заходить. – Сэппе, выставив вперёд измазанные гноем перчатки, отодвигал собравшихся.

Те, шумно переговариваясь, пятились, а распробовав смрад, отступали, но разошлись только после того, как Сайда отдал им синий квадратик с выпуклым бортиком.

Трудный спуск, изо всех сил напрягаясь чтобы не выронить ношу. Раздражение на ушедших далеко вперёд кошкалюбов. Холодок на спине, при виде свежей, капающей с носилок крови. Двигаясь странной походкой, стараясь наступать на капли, подгоняемые страхом быть замеченными, они поспешили следом, и чем ближе к цели, тем тщательнее следили за каплями, от чего, чуть не врезались в вяло бредущих коллег. Грохот забрасываемых носилок, выход облегчения, вдох без маски, усмешка на собственную глупость.

“Эти двоя не знали о кондиции груза.“

Трижды останавливались, забирая тела с порога или из холла. С каждым поворотом колеса, толкать тележку становилось всё сложнее. Дыхание не успевало восстанавливаться. Спина и лоб взмокли от пота. В ушах попеременно пел морской прибой и белый шумом.

“Дойдём до конца квартала, и баст. Мы достаточно отдалились. Пусть только попробует возразить…”

– Вот оно. – шепнул Сайда, утерев нос, большим пальцев указав на место сразу с двумя табличками.

Не главный вход, небольшое помещение, трое оплакивающих.

– Пожалуйста. Будьте с ней по аккуратнее. – сквозь слёзы, приглаживая волосы девочки подроста.

Взглянув на свои грязные руки, Ти извиняюще взглянула на женщин.

– Лучше, похороните её сами. Не отдавайте туда. – Тимелия.

– Её уже не помочь. Но то немногое, что мы получим от вас, поможет нам продержаться. – другая женщина, на глазах которой почти не было слёз.

– Пожалуйста, отнесите её сами. – Сайда, отдавая квадрат.

– Дай им ещё. – когда они вышли, а мужчины скинули робы.

– Если затраты не совпадут с прибылью, все выданные за день синие квадраты обнуляться. В следующий раз такая форма и цвет может выпасть на этот район только через четыре, может шесть недель. А если не сойдётся опять? Лучше литр зерна, чем гость пластика.

Быстрый взгляд по сторонам, и оттолкнувшись от косяка, дохляк быстрым шагом пересёк задний двор, между домами. К стенам небольшого здания, первый этаж которого был полностью разрушен, так что остались только несущие опоры. Взглянув на ведомых спутников, и что-то подметив, он прибавил шагу. Тенями, к арке, всё дальше от оставленной телеги.

– Разве им есть дело до нас? – окликнув подчинённого.

– Лучше не рисковать. Взбредёт что в голову. Так оно обычно и бывает. На бредовой мелочи…

– Куда дальше? – Аше, обращаясь к женщине. – Тихое место?

– Он правильно идёт. – не став пояснять, и даже оборачиваться.

Оторвавшись на пол квартала, сбавили темп, начали больше оглядываться по сторонам, нежели оборачиваться, в ожидании погони. Время от времени, взгляд встречался со взглядом. В пустых окнах, тёмных проёмах, среди завалов, продухах подвалов… Схватив Тимелию за одежду, Аше рванул на себя, с треском надрывая ткань. Короткий свист, и заострённая арматурина вонзилась в гравий под ногами. Новый свист, звонкий удар позади, и отскочивший от камней, звенящий прут металла пролетел возле самого плеча. Короткий забег под укрытие бетонного козырька, и дальше, под защитой остатков жестяных навесов. А по ту сторону улицы, уже встречала группа оборванцев, перегородивших проулок. В обход, вдоль свежа раскопанной траншеи с теплотрассой в низу, до разрушенной стены. За ними шли следом. Не приближаясь, активно, но беззвучно жестикулируя, скрывая самодельные дубинки и ножи. Завернув за срез забора, перешли на бег. Силы быстро оставили нанимателя, и тот, окликнув, указал на тёмный проём дома. Не сразу, но подчинившись, шагнули внутрь бетонного гиганта.

Полная разруха, ни следа быта, запустение, холод и сквозняки. Поспешно, но с максимальной осторожностью, как мыши, учуявшие кота. Нескончаемые коридоры, опустошённые помещения, запах гниения и сырости. Меняя направление по велению спутницы, через несколько просторных парковок, оканчивающихся сплошным обвалом.

– Вот оно. – Тимелия, указав по диагонали, на что-то по ту сторону узких окон.

Небоскрёбы, сплошь чёрны от гари и копоти, укороченные не меньше чем на половину, без единого живого места, и так, на протяжении не меньше нескольких километров. Хмурые взгляд мужчин, задумчивость, нерешительность у одного и противоположность у другого. Будто бы неловкое движение подчинённого с прикосновением к плечу проводницы. Отступив, она отошла чуть в стороне, но не склонившись в чью-то из сторон. Резкий короткий выпад с целью ударить в висок. Не удивлённый, напряжённый и готовый, Аше ударил в ответ. Ни коснувшись друг друга, мужчины разошлись. Дыхание нанимателя участилось. Сайда же, дышал ровно, будто нечего не произошло. Его внимательный взгляд вновь оценил оппонента, улыбка осветила лицо, скрытые тканью робы, пальцы нащупали что-то в кармане.

– Моя часть работы выполнена. Предлагаю расход. Миром.

Качнувшись, глядя в пол, женщина сделала короткий шажок в сторону бунтаря, затем ещё один, окончательно оказавшись с его стороны. Не ответив, Аше достал чёрную карточку, демонстрируя.

– Можешь оставить себе.

Чуть качнув головой, он повёл рукой, пригласив в любую из открытых дверей на противоположной стене. Короткий кивок, и бросив прощальную улыбку Сайда пошёл прочь. Чрез три шага, Сэппе двинулся следом, достав нож. На четвёртом, Тимелия преградила ему путь.

– Идём. Нам туда. – неотрывно глядя в глаза, без каких-либо эмоций на некрасивом лице.

Отведя взгляд от цели и уронив его на несуразную спутницу, чуть наклонив голову, пытаясь понять… Повернувшись в его руке, нож указал на её живот. Лёгкая рябь страха. Шаг в сторону, стремясь обойти. Шаг следом, снова препятствуя. Короткая эмоция недовольства на лице, и отвернувшись, убрав оружие, он шагнул в сторону чёрных зданий.

– Веди.

Их встретили через пол квартала. Дав незнакомца в пепельно-серых плащах. Сидя перед самодельным столом по среди улицы, они будто во что-то играли, перемещая фигурки и пешки на замысловатой доске. Взгляд назад, и будто возникшие из воздуха, всего в нескольких метрах стояли ещё пятеро. Снова обернувшись к сидящим, Аше встретился с ними взглядом. Дав серых глаза, по одному на каждого, на иссечённых шрамами лицах. Две пустых, не прикрытых глазницы, затянутых подвижной, бледной кожей. Подняв руку, левый сделал несколько жестов пальцами. Взглянув на проводницу, наниматель взглотнул.

“Психи или сектанты. Друге тут жить не станут.”

– Он спрашивает, уверены ли мы в своём выборе?

– Мне нужно пройти. – решительно, и не громко, обращаясь к сидящим.

Сдвинув фигуру, правый сделал в три раза больше жестов, часто используя обе руки. Выраженье лица оставалось бездвижно, будто натянутый холст.

– Спрашивает имя.

– По-моему, он сказал больше. – а затем, чуть скривившись. – Зовите, Бонди. – показав перебинтованную ладонь, затем снова повернувшись к спутнице. – Решай вопрос.

Не ответив, она показала несколько неуверенных жестов. Затем ещё два. Задумалась, и снова целую серию. Сидящие, заинтересованно наблюдали, отвечая короткими сериями, не забывая переставлять фигуры и шашки. Как вдруг, позади раздался крик. Поднявшийся до вопля и резко оборвавшийся на пике. Развернувшись, чужаки отступили на пол шага в глубь квартала, и снова обернулись к столу.

– Говорит, это последняя песня того, кто пришёл с нами. Говорит, так поют все, кто попадает в руки банды. Не поняла, как он их назвал. Что-то про мясо и ритуал еды.

Переговоры без перевода, и наконец, им позволили пройти. Обернувшись, Сэппе увидел лишь края плащей, беззвучно исчезающих в домах и среди обломков.

– Кто они? – отойдя на некоторое расстояние. – Место где собираются немые?

– Нет. Они сами это сделали. Взяли обед молчания. В память о тех, кто сгорел. Моя мать отсюда.

– Ты рождённая?

– Да. – чуть отвернувшись, опустив голову.

– Наверное, многое помнишь.

– Большую часть предпочла бы забыть. Здесь безопасно. Но в дома заходить нельзя. Для чужаков, это тяжёлый грех.

По не широкой тропе меж завалов, сбавив темп до прогулочного шага, в окружении мрачных, обугленных, заброшенных домов, к просвету. Этажей стало меньше, от чего небо значительно приблизилось, став шире и будто бы ярче. Впереди, над крышами виднелись редкие столбы дыма от затухающих пожаров. Впервые с вечера, с момента как она исчезла, у него появилось время задуматься. Грусть и тоска сжали повисшие плетьми руки. Одежда начала тянуть к земле. Позвоночник упёрся в кожу. Заныли зубы.

– Остановимся. – и не ожидая ответа, сел на плоский кусок бетона.

Слепой взгляд, обшаривающий камни и землю, замёрзшие пальцы, медленное, тяжёлое дыхание. Несколько минут молчанья. Ни птиц, ни зверей, ни насекомых, только скрип метала и мёртвого дерева, шорох осыпающейся пыли и обрывков застрявшего полиэтилена. Несколько минут, на то чтобы свыкнуться, приди в себя, собраться с силами, и наконец признать.

“Не хочу исчезать. Не хочу…”

И подняв голову, снова взглянув на дым над домами, встал на ноги. Не оборачиваясь, оставив потерянное, уверенной поступью, к цели.

Кварталы, улицы, снова люди. Обычные прохожие, как и в том районе, где он появился. Снова не расчищенные завалы, тленцы на карнизах, метки банд на стенах. До широкого канала, разрезавшего город на части. Полноводный, без какого-либо моста, на сколько хватало взгляда, с медленно пузырящейся жидкостью в место воды. На удивление, от неё не было никакого резкого запаха, лишь немного кислый душок. Закатив тележку на пирс, двое мужчин облачились в защитные костюмы, после чего подали сигнал. Третий, с самопалом в руках, наблюдал за округой. С той стороны, в их сторону полетели связанные по три тюки. Забрасывая кошки, мужчины доставали посылки, старательно избегая контакта с водой.

– Привет. – Бонди, с трудом натянув приветливое выражения лица. – Мне нужно перебраться на ту сторону. Не знаешь кто этим занимается?

– Отойди. – чуть подняв ствол. – Не приближайся.

– Хорошо. – разведя руки, показывая пустые ладони.

– В ту сторону. – указав стволом. – Дом со стеллами.

Рядом с указанным местом, на воде закручивались течения, очерчивая что-то в своей толще. Рваным пунктиром торчали столбы. А той стороны, на берегу располагалась целая толпа. Самая большая из виденных. Неменьше нескольких сотен. Вывеска с нарисованным мостом над боковой дверью, деревянная лестница на второй этаж, просторное помещение, со стойкой в стороне от широких окон. За ней женщина с куцым хвостиком волос. В стороне, на диванах группа молодых парней.

– Мне нужно на ту сторону. – подойдя к стойке.

– Простите. На ту? – с очень сильным акцентом.

– Да.

– К сожаления, сейчас опускать нет воля. Другой раз.

– Чудак. – голос одного из парней.

– Мост нет может быть положен. – но видя, что клиент не уходит. – Причина. Людей на той сторона. – указав пальцем на окно. – Они хотят идти к нам.

– Разве не этим вы занимаетесь?

– Верно. Но, дело в… Опасность… Трагедия… Как бы вы говорите… – ища слова.

– Эти идиоты его сломают. – подошедший мужчина, с густой проседью. – Мост не успеет коснутся берега, как обезьяны вцепятся в него, и разом ломануться на эту сторону.

– Только… – показав растопыренную пятерню. – … один раз. Не много. Если много, трагедия.

– Наше отделение на той стороне с недавних пор, закрыто. А его работники, я полагаю, убиты. – почесав грязную голову. – Некому контролировать переправку. Сидим, ждём.

– Есть ли другие переправы?

– Полно. Пару километров в любую сторону. Но каждой кто-то владеет. И скажу начистоту, в плавь будет безопасней, чем договариваться. Хе-хе.

– Насколько она ядовита. Вода.

– О, заводы совсем рядом. Так что, если хочешь очистить железо от ржавчины, по поласкай в реке и заблестит. Ты не местный верно? Откуда пришёл.

– Из тихого места.

– Да ну?!

– Меня провели. Мы расстались, как только я вышел за их территорию. Что насчёт лодки?

– Можешь поискать. Но не ведись на развод. Бери только из дерева или пластика. В последний раз кого-то на воде видел три дня назад. Его закидали крюками и притянули к тому берегу. Лодку я имею в виду. Человек выпал на пол пути.

– Понятно.

Спускаясь по ступеням, уже накидывал план.

“Взять заложника, заставить опустить мост, с автоматом в руках пробиться сквозь встречающих…”

Неспешно идя по улице, параллельно реке, ища место для логова. Всюду жили люди. Организованные, собранные, готовые к нападению. Не подоплёку от переправы, в тени особенно высокого небоскрёба, светилась вывеска гостевого дома.

– Что я могу получить за это. – выложив перед пожилой дамой нашедшийся в кармане жетон документа.

– Это хорошая плата. За это, можно месяц в хорошем номере. Еда и выпивка в баре. – указав за дверь, на противоположный дом. – За наш счёт. – с тем же акцентом что и на переправе.

– Хорошо. – не желая искать большей выгоды.

– Будет готов пол часа. – выложив ключ с занимательной вязью узора, и чипом внутри. – Вещи оставьте здесь. Пока можете в бар.

Кивнув, он перешёл на ту сторону. Обжитая парковка, грузовой лифт на минус второй, большая пёстрая вывеска, среди множества маленьких. Полуодетые женщины, тусовщики под веществами, забулдыги, шумные компании. Его проводили в отдельный зал, в сторону от хаоса. Тёплый свет ламп, много пустых столов, запах вкусной еды. Принесли порцию, и бутылку, о которой он попросил. Рюмка за рюмкой, не притрагиваясь к вилке, несмотря на голод. Сам не понимая, что чувствует. Видя цели, зная о том, как её достичь, но не в силах подняться и сделать следующий шаг. Один, прислушиваясь к отдалённым голосам, потеряв что-то, до этого исправно работавшее, и заставлявшее двигать ногами. Часто перебирая фенечку на запястье.

***

Снаружи стемнело. Лишь тонкие жёлтые полосы в просветах между домами. И тут, он увидел её. Женщину. Может уверенная походка, а может собственная грусть, может что-то во взгляде, а может пустота в собственной груди. Ни просто груда волос, но причёска. Добрая улыбка, что так ему чужда. Облегающие джинсы с грязными коленями. Грубая байкерская куртка. Два медных кольца на левой руке. Он не помнил, но знал, что такое с ним уже бывало. На той стороне, в не существовавшем прошлом…

Какие-то слова. Какой-то ответ. Взаимная улыбка. Разговор, до самого захода, в слабом свете лампы. Другой бар, в котором, чтобы расплатиться, он игран на разлаженном пианино. Последние, такие трудные ступени. Кровать номера. Бурное, бестолковое соитие. Новый день, в котором они куда-то шли и чем-то занимались. Восьмичасовая прелюдия. Снова секс, но теперь у неё. Несколько часов на халтуре у не вызывавшего доверия дельца, скрывавшего лицо за голографической завесой. Новые встречи, прогулки и секс. Несколько боёв в клубе Железной голове. Лишь одна победа. Зато без травм и увечий. С монетами в сбитом кулаке. Месть в тёмном переулке, напомнив о том, что ему кричали во время победного боя. Новый день и новые джинсы, надетые прилюдна, без капли стесненья. Не оставляя на завтра… Спуская монеты на прихоти. Новое дело. Один погиб. Доклад, даже без упоминания имени. Крупный куш, хорошая плата. Выпивка, секс, бои на ринге. Выброшенные в грязь призовые. Чистое небо над районом, где платят светом в стержнях. Кривая усмешка на предложение работать за оклад, на носившего гало-маску. Плата за следующий месяц в одиночном номере. Секс на крыше самого большого из ближайших зданий. Драка на улице, с теми, кому он не нравился. Ещё одна в подворотне, с тем, кто не уступил дорогу. С утра, кровь на губах, после долгого кашля. Гонка на угнанном автомобиле. Двадцать коктейлей подряд. Сожжённый склад конкурирующего дельца. Удар в лицо молодого парня, предложившего дружбу. Строгий взгляд врача, осмотревшего пациента, после того как тот, поймав все удары на блок, внезапно упал.