Город и люди в нём

“Не похожи на тех, кто хочет вмешаться чтобы помочь” Подумал Ханг, а затем заметив метки. “Нимбы!” Отступая.

Тут же отреагировав, коротко стриженные двинулись следом, сохраняя дистанцию.

– Что вам нужно? – не громко, с робостью в голосе.

Заметив, как девушка пошла прочь и её не преследовали, он снова попятился, но стриженные не отставали, по-прежнему не произнося ни слова, с каждой секундой, казалось увеличиваясь в размерах. Короткий шорох и пятка упёрлась во что-то мягкое. Вспышка, и в памяти возникло бледное тело Тленца, брошенное посреди дороги, словно прохудившаяся покрышка. Разумом он понимал, что тело далеко позади, не меньше чем в трёх сотнях метров, но от того не легче. Страх закипал, быстро приближаясь к краю чаши. Ноги и пояс напряглись, будто позади начиналась пропасть. Рука приготовилась бить. Увидев блеск в глазах загнанной крысы, молчуны разошлись в стороны. Появившись из-за их спин, бритоголовый встал между.

Легко и добродушно улыбнувшись, он протянул открытую руку. Не предложение рукопожатия, не какая-то угроза, но нечто среднее, между одобрения, и позволением от монаршей особы. На бледном указательном пальце, выделялось сдвоенное медное кольцо. Части, соединялись блестящими скобами. Одновременно, двое других подняли левые руки, и продемонстрировали такие же кольца. Медленно, бритоголовый достал из кармана небольшой свёрток с ломтём хлеба, показал его с разных сторон, отщипнул и съел кусочек, затем предложил Хангу и получив отрицательный ответ, положил на землю. Тонкая улыбка и рука снова опустилась в карман достал два коробка. В обоих были мелкие, белые гранулы. На правом, написано NaCl, на левом соль талия. Пасом свободной руки, он предложил выбрать и подняв хлеб, показал будто обмакивает его. В качестве средства убеждения, двоя стоящих по сторонам, не глядя на процесс, отведя руки за спину, обнажили грозного вида оружие. Под требовательным надзором, вынужденный сделать выбор, ориентируясь на знакомое слово, Ханг взял хлеб и, макнув в соль талия, откусил кусочек. Обычный, не особо вкусный хлеб с солью. Снова улыбка от бритого, и развернувшись, все трое, отступив на два шага, собравшись вместе, и пошли туда же, куда и грабительница.

Оранжево-жёлтые фасады верхних этажей, тёмные улицы, неразборчивые голоса за запертыми дверьми, движение тёмных фигур в подворотнях. То сжимая, то перебирая в пальцах, рука беспрерывно ощупывала подобранный кусок наискось срезанной арматуры. Знакомый переулок, тёмный проём, где подобрал свою обувь, параллельная улица, на которой нечего не напоминало об утреннем страхе, знакомые остовы машин, вращающаяся дверь дома в котором появился, а за ней Муса. Расположившись у колонны, там куда падал последний солнечный луч, он неспешно чистил медный плафон. Нажав кнопку вызова лифта, Пятый заметил такой же плафон на ближайшей стене, и обнаружил его блестящим, будто новый, как и остальные в ряду. Недоумение быстро сменилось гневом. Ноготь указательного пальцы, пробежал по срезу арматуры. Нахмурившийся лоб, потревожил рану, став тем толчком, что спровоцировал обернуться. Не замечая решительного взгляда, охранник занимался своим делом. Тихий, размеренный шелест ткани по металлу. Тусклы блеск очищенных мест. Пластырь на саднённых пальцах, зеленоватая пыль на руках. Гулко тряхнув механизмами, лифт остановился на этаже. Замерев на языке, грубый вопрос развалился, раскритикованный создателем.

“А что он может мне ответить? Нет, не так. Какой ответ меня устроит? Какой бы ни была причина, меня это не касается. Но, тогда…”

– Красиво. – не громко.

Сам же, чувствуя чужеродность яркой новизны, соседствующей со старым интерьером. Будто полированные пуговицы на рваном пальто, или миловидная девушка в ярком платье на улицах увядшего города.

Подняв голову от работы, охранник обернулся, оглядел, задержав взгляд на разбитом лице, а затем кивнув, вернулся к работе, слегка улыбнувшись. Шелест разболтанных роликом по металлическим полозьям, щелчок скрытого под панелью реле и слегка просев, кабина начала подъём.

– С возвращением! Долго вы сегодня. – радостно воскликнул Артур, перегибаясь через спинку стула, чтобы взглянуть на вошедших.

– Не обольщайся. Он ждал только того, кто исправит за ним ужин. – Готфрид, с облегчением отбросив тарелку с чем-то мало съедобным.

Обернувшись на голоса, Катя нахмурилась, разгоняя сигаретный дым, всматриваясь в лицо вошедшего. Также обратив внимание на кровь, блондин тут же стёр улыбку, и лишь домохозяин, не поняв, продолжил тараторить.

– Ну как тебе его работёнка? Та ещё мука, верно! Грязные железки, старый хрыч, стрёмный квартал… И откуда такой огромный рюкзак?

Закрыв дверь, Ханг сбросил ношу и, повесив верхнюю одежду, пошёл в сторону кухни.

– Обменял по дороге. Всю зарплату спустил. Не знаю, жалеть или радоваться.

– Давай поглядим. – заинтересованно направившись к покупке.

Обеспокоенно взглянув на закрытую дверь, Готфрид поднял, и встретившись взглядом с девушкой, указал на кухню. Кивнув, она чуть скривилась, быстрым шагом последовав за новичком.

– Что за фигня? – удивлённо, возмущённый неоправданными ожиданиями, с брезгливой полуулыбкой достав топор и плёночный фартук. – На кой ляд тебе это сдалось? – но заметив кровь, тут же сменил улыбку оскалом, мгновенно поняв предназначение инструмента.

Верхний свет не зажёгся и, включив подсветку рабочей зоны, она подошла к Хангу. Подставив руки под струю тёплой воды, он самозабвенно наблюдал за её движением. С подбородка капала вода. Размоченная корка на брови снова начала кровоточить.

– Ты в порядке?

– Сойдёт.

– Где Женя?

– Где-то. Я отпустил его выпить с друзьями.

– Отпустил? Или он сам ушёл?

– Но проводил меня. А затем, я пошёл погулять.

– Покажи. – подступая.

Дёрнувшись, закрываясь, отстраняя её руку, он замер, сощурившись, но затем позволил. В общую комнату, Ханг вышел уже с обработанными ранами. К тому моменту частично разобрав рюкзак, мужчины встретили его хмурыми взглядами, требующими объяснений. Их не последовало. Молча сев на место Готфрида, Пятый взялся за ложку и принялся уминать подгорелые, наполовину не готовые овощи.

– Ты понимаешь, что мы должны на это как-то ответить?

– Или пострадает наша репутация.

– А какая у вас… У нас, репутация? – стараясь чтобы это не звучало как издёвка.

– Тех, кто за глаз, берёт сразу дав. – надвинулся блондин. – Говори. – невольно проецируя свою злость на пострадавшего.

– Девушка. Моего возраста. Мелкая. В паре кварталов от сюда, в сторону работы.

– И что с ней?

– Я её ограбил. Думал принесу в дом кучу добра. Вот и принёс. – кисло ухмыльнувшись.

– У неё были нашивки, или татуировки?

– Может платок или пояс? – Катя.

– Был пояс. С оленями.

– Это тебе не шутки. – грозно. – Тут куда не плюнь, банды. Зацепишь одних, притянется сразу пол района.

– А я не шучу. Пояс с рюшачками и оленем. Чья это метка?

– Вольные бродяги, с окраин. – отобрав тарелку, Артур принялся собирать в кучу то, что осталось. – За своих не впрягаются, район не держат. Охотятся, где попало. В основном на новичков и одиночек. – успокоившись. – Таких как ты.

Две полки холодильника занимали свежие овощи, ящик за плитой полнился картофелем и репой, у стены согнулся небольшой мешок риса. Размеренные движения ножа, тихий шум горящего газа, капель с помытой посуды, шипение масла. За готовкой прошёл оставшейся вечер. Все поочерёдно заходили, проверяя всё ли в порядке, и каждый против воли был озадачен какой-нибудь кухонной рутиной. Немного наваристого супа, банка бульона, запечённые корнеплоды под сливочным соусом, драники и фаршированные перцы.

– Завтра, поможешь мне. – Катя. – Займёмся тем, что так долго откладывала. – вилкой указав на рюкзак.

Через час, все разошлись, и лишь Готфрид, закинув босые ноги на второй стул, остался штопать разгрузочный жилет, перенося кармашки на новое место.

– Подскажи. Точно ли нельзя вспомнить прошлое? – думая, что говорит глупость, попытался оправдаться. – Сегодня, я дважды говорил о том, чего никак не мог знать. Слова сами вставали на места, будто проходили проторёнными тропами. – вспомнив как уверенно говорил о деревянной рыбе.

– Вспомнить, нельзя. Но. Можно почувствовать. – отнесись с полной серьёзностью. – Словно встать в колею и отпустить руль. По глубине калии можно понять вес, размер колёс, то, как быстро они крутились, но нельзя увидеть машину, или то, что она везла. Главное помнить. В прошлый раз, твоё путь привёл тебя сюда.

– Ты находил свою калию?

– Да. Много раз. Я и сейчас на ней.

– И какая она?

– О. Она глубокая. В ней тепло и спокойно, но иногда она ныряет в холодную воду, заставляя крепиться. Мне это нравиться. Да. – кивнув собственным мыслям. – Мне нравиться, как всё идёт. Моя работа. Эта спокойная гавань. Смотреть за тем, что твориться на улицах.

– Разве там есть что-то интересное. – с неприязнью, переведя взгляд на окно. – Сплошная серость и безразличие.

– Не скажи. Каждый день всё движется, всё меняется. Сегодня улица принадлежит одним, завтра другим. Сейчас соседи друзья, а теперь враги, а через неделю обоих захватили. Новые банды собираются вокруг лидеров новичков. Распадаются кровные союзы. Те, кто ещё вчера держал всех у ногтя, сегодня терпят поражения за поражением.

– Хм. – безразлично, опустив взгляд на стол, на принесённую кем-то фигурку кита, которой прикрыли смазанный узор.

Сон не шёл. Неприятные мысли, прокручиваясь по кругу, касались ссадин, вызывая боль. О безразличии и жестокости людей, о потерянном прошлом, о бессмысленном существовании, о том, кого считал товарищем, и кто бросил. На каждый собственный упрёк, он сам находил два, а то и три оправдания, но от того не легче. Обессилевшее тело требовало отдыха, мозг сознавал трудности грядущего дня, но разум отказывался проваливаться во тьму забвения. Все ухищрения, попытки отвлечься на счёт или что иное, не помогали. Наконец не выдержав, Пятый поднялся, обулся в присвоенные тапочки и пройдясь по комнате, замер. Тихий, до того незаметный цокот донёсся до уха. Шаг вперёд или назад и звук пропадал. Короткий поиски в потёмках, и из груды барахла появился будильник. Короткая стрелка показывала полночь, успокоив пониманием, что на мытарства есть ещё несколько часов, без которых всё равно удастся отдохнуть. Мгновенье, и желание прилечь обрушилось сошедшей лавиной. Хватило одного прикосновения головы к подушке, чтобы провалится в долгожданный сон.

***

Пробуждённый грохотом, Ханг подскочил на перинах, взглянул на будильник, по-прежнему отмерявший полночь, и в чём был, вышел в общую комнату. Отняв руку от переломленной дверцы шкафа, ничего не замечая на пути, Артур пересёк комнату, скрывшись на кухне. Удивлённо раскрыв глаза, Женя воззрился ему вслед так, будто его обвинили в хождении по потолку. Не проронив ни слова, лишь взглядом указав на новичка, тоже вышедший на шум Готфрид скрылся в свой комнате.

– Чего это они? – Женя, скинув куртку на стул возле входа и подойдя ближе. – Не знаешь? – закурив, одновременно выдыхая крепкий перегар. – Ни хрена его не понял.

Ханг покачал головой, но взгляд его говорил больше слов.

– А ты чего! – возмущённо. – И что это с твоим лицом? – подступая, протянул руку.

Отступив на шаг, обведя товарища взглядом, новичок медленно затворил дверь, и уперевшись в неё спиной, выдохнул носом, сдерживая гнев.

“Мне не хватит духу, выйти и сказать ему это в лицо. Да ему больно, да обидно, но он это заслужил.”

Вдруг, в глубине комнаты ему почудилась девушка в платье. С пилой в руки и полиэтиленовом фартуке на полуголое тело. Зажмурившись, он отстранился от двери, и подойдя к комоду, выдвинул ящик. Какие-то безделушки, тетради с обрывочными записями и убогими картинками, латунные запчасти, шнурок от ботинка.

– …да ты ёбу дал! – звонкий голос по ту сторону двери. – Накосорезить на ровном месте.

– А что я? – возмущённо и растерянно.

– Хуй у воробья! – мягкий шум чего-то брошенного на пол.

– Ох, йо..!

Задвинув ящик, Ханг подошёл к двери, взялся за ручку и чуть повернув, замер.

“Вот я снова выйду и что скажу? Они все на меня посмотрят, и я должен буду что-то сказать.”

Пальцы разжались, и подпружиненный механизм, расслабившись, вернулся в исходное состояние. Приглушённая речь, удаляющиеся шаги, шорох ткани, а затем, резко отворив дверь, к нему вошли.

– Эй. – Катя, резко, но смутившись, более мягко. – Одевайся и пошли.

Гостевая была пуста. Дверь Готфрида, заперта. Громадный рюкзак, разинув зево, ожидал того, кто станет его ногами. Закинув внутрь тряпичный свёрток и пару щёток на палке, девушка затянула тесёмки.

– Надевай. Позавтракаешь на месте.

Пустой коридор, шум механизмов в шахте, тусклый свет лампы, долгий спуск, ярко освещённый солнцем вестибюль.

– …Ну пожалуйста, всего на несколько часов.

– Нет. – доносилось от куда-то сбоку.

Обернувшись на голос, Пятый увидел Мусу и малодушного мужичка, в безрукавом, линялом и грязном полушубке. Потирая ладонь о ладонь, то и дело кланяясь, он продолжал просить.

– Нет. – бесцветно, почти игнорируя просителя.

Резко махнув рукой, с будто утянутый по инерции, мужичок отступил. Тут его взгляд наткнулся на проходящих мимо, и радостно ощерившись, он поспешил следом.

– О сестричка. Давно не виделись. Мне тут… Ну скажем нужна, нужна помощь. – не давая вставить слово. – Так, небольшая услуга. Я готов отработать.

– В твоих услугах не нуждаюсь. – резко, не оборачиваясь и будто прибавив ходу.

– Эй, а ты парень. Новенький да? А знаешь, что ты должен помогать старшим?

– Лучше не соглашайся. С чего бы вы не начали, всё сведётся к тому, что он попробует украсть твою душу.

– Что?! – вопросили оба, но один с возмущением, а другой с недоверием.

– Это, один из полуночников. И раз так просит, то скорее всего, опять потерял свою душу.

– Ну мне не надо всю! Ну хотя бы кусочек! На тот случай если меня вот сейчас заберут. – в мольбе. – Это не больно. Просто постоишь у стены, пока я отрезаю.

Покачав головой, Ханг попятился.

– Попроси тленцов.

– Не пойду на улицы. Опасно.

И последовав за ушедшими наружу, снова махнув рукой, побежал в сторону появившегося в холе незнакомого мужчины.

– И что, он реально может…? – недоверчиво и взволнованно.

– Он уверен, что может. – пожав плечами. – А у тебя думаешь есть душа? – с интересом глядя.

– Ну… Как и у всех?

– Ну-ну. – скептически, улыбаясь.

Налево от входа, до торговой улицы и дальше. С каждым кварталом, фасады немного изменились. Появилось больше закруглённых форм, арок, и навесов, остовы статуй, круглые колонны, и куполовидные сандрики. С улиц выметена грязь и убраны обломки. В некоторых местах виднелись следы ремонта. В то же время, среди прохожих почти перестали встречаться откровенные оборванцы, явные члены банд и просто персоны с вызывающей внешностью, отчего в какой-то момент, начало казаться, что находишься на пешеходной улице нормального города.

– Посмотри. – Ханг, украдкой указал на стайку детей.

– А что они? – внимательно приглядевшись, Катя сбавила шаг, готовясь к неожиданности.

– У них была семья. Родители. Близкие друзья. Мечты… А теперь они здесь. И все, кто был дорог, где-то в другом месте. Далеко. – с тихим волнением в голосе. – Они могут даже не знать, что произошло. А их близкие, думают, что они сбежали. Ищут, ждут, когда вернётся, пишут приглашения на праздник. А они здесь. Совершенно забыли о прошлом. О всём, даже самом важном.

Она некоторое время молчала, ожидая продолжения или обдумывая.

– Если бы они помнил, думаешь было бы лучше? Знать, что без них семья развалилась. Страдать из-за разлуки. Обдирать стены в попытках взобраться обратно на небо. – коротко взглянув на спутника, подняла взгляд к облакам. – Лучше так. Начав всё сначала. Зарыв горшки с золотом и слезами.

Остановившись у небольшой пристройки без стен, девушка огляделась и, войдя в пустой проём, пошла вниз по ступеням. Тёмная лестница привела к зарешёченному тупику. Удар в жестяной гонг вызвал копошения по ту сторону двери, отгораживающей вход в карман с оконцем. Пара голосов, взволнованные реплики, блеск зеркала на палке, и успокаивающие фразы. Движение длинной тяги отомкнуло замки, отперев сетку. Провожая взглядом пришедших, молодая парочка снова скрылась в своём убежище. Короткий коридор вывел на подземною парковку. Небольшая, плохо освещённая тусклыми маслеными лампами и косыми лучами света, проникающего через продухи на противоположной стене, она полнилась машинами разной степени сохранности. Часть пространства была отгорожена баррикадами из поставленных на торец остовов и запчастей, в то время как основное пространство занимали загоны для скота. Запах соответствовал. Кислый навоз, прелые травы, технические жидкости и плесень. Если бы не сквозняк из труб под потолком, дышать было бы почти невозможно.

– Коровы и козы? Здесь? – прикрывая нос.

– А ты думал из чего ты готовишь?

Удивившись её намёку, он хотел было оправдается, что знает текстуру, цвет и вкус, но затем испугавшись подозрений, взглотнул, сдерживая рвотный позыв. Она, насмешливо улыбнулась.

– В нашем районе в основном телятина. Но в других, разводят зверей, о которых я даже не слышала. В первое время мне вообще вся еда не в виде перетёртой каши казалась в новинку… Но мы здесь за другим.

Отворив плохо слаженную калитку, вошли в большую подсобку. Ряды полок полнились всякой всячиной, побольше части животного происхождения. Шкуры и кожи, бухты конопляных верёвок, свёртки ткани, несколько тупиков, отгороженных и доверху полных очищенными костьми, громадное число закрытых корзин, повсюду развешанные метёлки и пучки трав, отчего стены походили на заросли. Оглянувшись на шаги, отряхнув руки, на свет вышла крупная, мускулистая, но пуще того, чернокожая женщина. Короткое рукопожатие дам, и лишь косой взгляд на парня. Немой кивок снизу вверх, выстрел глазами куда-то в сторону трав. Катя хлопнула по рюкзаку. Обычный кивок и тщательно протерев руки об ветошь, громадина отправилась за товаром. Набитый до треска швов хрупкими ветками, он заметно потяжелел, отчего надеть его назад, удалось только при помощи спутницы. Показав на пальцах стоимость, негритянка взялась за гибкую подводку с знакомым коннектором на конце, подставляя для приёма. Введя сумму, Катя приложила стержень к приёмнику. Короткий звук, и свет внутри её кошелька слегка потускнел.

– Хочешь шутку. – спутница, когда дверь за ними захлопнулась. – Она поздоровалась со мной только для того, чтобы выказать тебе своё неуважение. Сколько раз тут не бывала, она жала мне руку лишь дважды, когда я поделилась с ней едой, пытаясь выторговать скидку, и когда заходила с начальством.

Пятый ухмыльнулся, поправив лямки, и безрадостно выдохнул, уже представляя себе подъём в лестницу. Атмосфера в коридоре изменилось. Девушка, шмыгая носом, драила пол, в то время как парень, ощупывая ссадины на лице, стоял ровно напротив открывающей тяги. Яркий после подземелья, день ослепил, заставив щурится. Выпорхнув из окна, крупная птица успела пролететь два дома, когда на неё налетела стайка пичуг. Короткая потасовка окончилась потерей добычи. Накинувшись на хлеб, нападавшие успели оторвать по кусочку, прежде чем большая птица сумела спуститься, схватив самого не расторопного.

– Не зевай. – легко хлопнув по плечу, девушка указала головой в сторону переулка.

Хожеными местами, на параллельную улицу, по ней назад и влево, почти до конца квартала.

– Что они будут говорить, не принимай близко к сердцу. Они… такие… – не подобрав слов.

Не особо переживая о том, что именно придётся делать, Ханг не удивился, оказавшись в магазине красок.

– Явилась! Наша любимое яблочко! Червивая прелесть. – молодой мужчина за прилавком сделал поклон, несильно, но звучно приложившись лбом о столешницу.

– Не спрашивай. – прошипела девушка, упреждая вопрос, прожигая спутника взглядом.

– О! – высунулся из-за угла другой. – О-о-о-о. – изображая сову, прыгая на самых носочках, он добежал до торговой зоны и, затормозив будто перед невидимой стеной, сняв респиратор, оскалился в широкой улыбке.

– Принесла? – донёсся суровый и спокойный голос откуда-то из-за нагромождения бочек.

– Да. Причём с запасом. За отп. отдала на десятую меньше. – выкрикнув в сторону цеха.

– А это кто? – выглядывая, воззрился совиный подражатель.

Невысокий, с хилым телом, большими глазами и выразительным лицом.

– Наш новенький.

Сбросив рюкзак, он сделал два шага навстречу, протянув руку для приветствия.

– Ханг. – добродушно, но твёрдо, чтобы не показаться слабым.

Странно воззрившись на руку, будто на диковенную тварь, совиный парень коротко замотал головой. Показав свои ладони, по локоть, в три слоя измазанные краской, прочертил линию там, где ковёр торговой зоны переходил в плитку зоны рабочей. Короткий взгляд за спину, опасливая попытка протянуть руку, в то время как другой почёсывал спину, помнящую батоги. Секунда борьбы, и прыгнув за увядающей ладонью, он отчаянно затряс ей, прошептав.

– Хуго. – и будто получив удар, отскочил назад.

Знакомство оставило на себе следы жёлтой, белой и серой краски сразу нескольких оттенков.

– А я видел. – послышался отдалённый, суровый, но в тоже время игривый голос.

Вскрикнув, Хуго бросился бежать. В туже секунду, крупная тень мельком пересекла проход, скрывшись за станками. Короткая погоня, звуки борьбы, а за ними хлёсткий удар, затмлённый ухающим воплем.

– А это Лад. – походя, разбираясь с записями, представила мужчину за стойкой.

Статный, с прямой осанкой и смешинкой в глазах.

– Главный хуесос, гондон и ебанько, по мнению нашей королевской особы. – коротко поклонившись через правую руку.

– Тот ещё пиздобол. – покачала она головой. – Идём. Покажу, чем будешь заниматься. И рюкзак не забудь. Там подменная одежда. Бери любую. – указав на дверь среди груд коробок и хлама. – Тут зона упаковки, там замеса, а за той дверью склад. Бросай тут, сами разберутся. – свернув за большим станком, поднялись на несколько ступеней в светлую комнату, окнами выходящую на небольшой задний дворик. – На сегодня твоя вотчина.

Десятки труб и трубок, механизмы, мельницы и молотилки, несколько светящихся мониторов, длинный лабораторный стол с соответствующим оборудованием, три плотно стоящих стеллажа забитых банками и пробочками, деревянная лестница на верх, к изголовью большущего механизма, нижней частью скрывающегося где-то в подвале.

– Иии, что я буду тут делать? – заворожённый.

– Пока переодевайся. – и занятая чтением, подхватив пару коробок, вышла на задний двор.

Обойдя столы, оценив содержимое пары колбы, заглянув в оконце машины, Ханг остановился у экранов, пытаясь разобраться. Всё казалось странным, понимания не прибавлялось, а вопросы задать было некому. Химические запахи, тихий шум работающих машин и обдувов, голоса в торговой зоне.

“Так. Будем делить на части.”

Вернувшись в бытовую, переоделся. В пору нашлось не всё, но немного подтянув ремнём, и не став застёгивать робу, был готов приступать. Ещё один круг по комнате, выявил первую проблему. Пыль. Она была везде. Если приглядеться, состоящая из множество разноцветных пигментов. Ведро и тряпки нашлись быстро. Немного неуклюже, кривясь от боли в натруженных загодя мышцах, аккуратно оглаживая вентили и тумблеры. Но чем больше он делал, тем длиннее казался грядущий путь. Но это не казалось проблемой. Спешить было некуда. То и дело под руку попадались интересные вещи, и то, чему было место где-то среди помытого. Книги к книгам, синие трубки в корзину для трубок, измерительные железяки в выдвижной ящик, коробочку со странным символом, на полку к таким же коробочками. Используя кисти там, куда не мог добраться. Будто в потоке, не замечая ни очередной погони за Хуго, ни шума запущенных механизмов, погружённый в себя, наслаждаясь пустотой в голове.

– Эй. Ты где? Обед. – окликнул грубый голос.

Выбравшись из хитросплетения труб, утерев лоб, уборщик спустился с верхотуры. Обладателем грубого голоса был крупным, с будто бы приплюснутым, заросшим лицом, без четверти уха и небольшим брюшком.

– Ханг. – протянув руку.

– Валдай. – хлопнув себя по груди, а затем увидев жест, покачал головой. – Мы так не делаем. – и не уточняя, пошёл в сторону бытовки, странной, покачивающейся походкой.

В небольшом закутке уже пировали. Графин красного напитка, салаты и свежая выпечка. Отдельно, керамические кружки с бульоном.

– Ну как, освоился?

– Ну, так. – пожимая плечами, не уверенный оценят ли его труд так, как он оценил его сам.

– Сейчас приступим к самой работе. Поступило несколько заказов на замес. – Валдай.

– И все, цвета твоего дерьма. – Лад. – Два красных, белый и бри.

– Ещё хаки. Шесть хунок… – Хуго, не проживав.

Аккуратно перехватив палочки, которыми ел, Валдай залепил скользящий подзатыльник по курчавой голове совиного парня, и попытался было дотянулся до второго, но Лад, изогнувшись змеёй, прикрылся новичком. Вопросительно-пренебрежительный взгляд, встретился с тем, в котором просматривалась угасающая ярость. Недовольное, утробное, – гы – мужчины, и не всилах больше отвлекаться, вернулся к еде. Уподобляясь остальным, с самого утра голодный, новичок налегал на приборы и в десять минут с трапезой было покончено. Ещё пара минут, и все разошлись по своим делам, будто мыши по норам, издавая лишь тихие шорохи.

Ведро и тряпка, щётка и длинная палка с куском губки. Грязная работа не была тяжела и не претила, он уверенность в том, что может больше, скреблась слегка мешая получать удовольствие от труда. Зато, была странная радость очищения, интерес открытия спрятанного под слоем грязи и масла, причастность к общему делу, пусть и в роле мало, но заметного каждому винтика.

– Ну-тс, теперь приступим. – громко ступая поднялся Валдай.

Постучал по манометрам и индикаторам, выставил ноль на микрометре, меряющем расширение бака, повертел ручки, и наконец потянул за большой рычаг, открывая загрузочный латок, уровнем ниже.

– Идём, подсобишь. – и направился в сторону склада. – Берись. – наклонив одну из бочек. – Да не так! Просто придержи. – загрузив на тележку, покатили к зеву. – Видишь пазы на панели? – проведя ботинком по контуру снизу. – В них. А теперь… – после нажатия на кнопку, винтовой механизм затащил бочку внутрь, а люк закрылся. – Это, подача смолы, временный разбавитель, отвердитель. – указывая на трубы. – Сюда. – махнув рукой и вернулся наверх, к ещё неочищенному пульту. – Вот показатели. Тут то, что в бочке. Чтобы получить красный, нужно… – взяв один из закреплённых магнитом листков, поставил по центру. – …чтобы было вот так. Делай. – и ушёл.

Короткий ступор, удивление с примесью радости, улыбка самоуверенности и решимости. Так просто сказанное, заняло больше часа. Потоки холодного пота, сменялись приступами краски, понимание, сменялось отчаяньем, в шаге до успеха, всё обращалось ещё худшими параметрами чем до, благо быстро отыскалась кнопка сброса. Когда не помогли записи и расчёты на тетрадном листе, в ход пошли руки. Несколько раз облазив устройство в поисках подсказок, дважды побывав внутри и измазавшись словно пончик в разноцветном креме, освоившись с большей частью функций, Хангу всё же удалось добиться какого-то результата. Цифры на трёх табло замерли точно в значениях, и лишь на одном не достегали нужного на пять единиц.

– Нуу, вроде сделал. – уклончиво, окликнув проходившего мимо громилу, забыв его имя.

– Да. – и встав у пульта, сверился с уже затёртым листком. – Ну почти. – и с силой пнув одну из труб, выровнял нужное значение.

Грохот железа, казалось, рокотал в самой голове, умоляя все его достижения, до банального пинка по тому, что внушало уверенность и казалось надёжным.

– Я хотел спросить. Что именно я настраивал? Тут, нет обозначений.

Тягуче обернувшись, Валдай поджал уголки губ, поднял брови и пожал плечами.

– Тот, от кого нам достался бизнес, знал того, кто застал умевшего собирать новые цвета. Но и он не понимал всех значений. – спустившись за корзиной, он взял щепоть тонко помолотого порошка. – Это краситель из той херни что ты принёс. Им мы заменяем это. – прикоснувшись припорошённым пальцем к третей цифре. – Но его нужно больше вот на столько. – указав множитель. – Потому что у нас нет того, что должно быть в рецепте. – и отмерив отмытыми прибору посчитанную мерку, загрузил всё в специальный подаватель, нажатием на кнопку спустив внутрь бака. – Один из клиентов, вообще сказал, что этот прибор кулинарный и мы используем его варварским способом, но объясниться не смог.

Ещё несколько ингредиентов было подано через лоток и загруженный, механизм начал быстро разогреваться. Сам процесс, занял не многим более часа, за который готовили приёмную тару. Быстрая выгрузка, и отправка на упаковку. Часовая полу-автоматическая мойка, и новый замес. Примостившись на пластиковой бочке, в которой носильщики доставляли какой-то особо едкий разбавитель, Ханг ждал окончания последней очистки, когда крему обратился Лад.

– Эй. Новенький. У тебя есть брат? – самого его не было видно, он стоял за стойкой, но голос был отчётливо слышно.

– Если и был, то я его не помню.

– Жаль. Если бы мне кто-то сказал как это, быть братьями. Мне было бы проще.

– У тебя есть брать?!

– Был. Я нашёл его в моём доме. Несколько недель назад. А шесть дней назад, он исчез. – короткая пауза, звуки перекладываемых образов, еле слышный выдох. – Если бы я мог понять почему. Он был очень молчалив, замкнут, даже наверное, нелюдим. Ни с кем не общался. – обычно весёлый, голос стал холодным и строгим. – Может, ему не подошло это место. А может я не справился. Где-то ошибся или… – не закончив.

Когда же в дверь зашли клиенты, его голос снова был улыбчив и любезен, а слова льстивы и обходительны. Пинком отворив боковую дверь своей мастерской, Катя вышла с несколькими жестяными стаканами пигмента и кивком головы поманив за собой, направилась в сторону малогабаритной мастерской. Тестирование пигмента, подгонка его под стандартные рамки, концентраторами и разбавителями, несколько тестовых замесов, и убедившись, что цвета получаются как надо, запустили партию.

– …я думою, столько разного жёлтого, может пригодится, только если рисовать огромное солнце. – с натугой закатывая жестяные банки специальным инструментом.

– Где-то в другом квартале, одна женщина разукрасила весь дом белой краской. Хоть она и на извести, но всё равно вышло баснословно дорого.

– Может, хотела выделится?

– Или, хотела, чтобы её запомнили.

– А она исчезла?

– Нет. – грустно. – Её украли. Как оказалось. Белый дом очень сильно притягивает только вооружённых мужчин.

Специальным скребком собрав последние капли со стенок котла, отыскав правильный растворитель среди множества банок, Ханг плеснул его внутрь, принявшись готовится к следующему оттенку, но затем помедлив.