Кровь

– В первый слышу. – кролик.

Покачав головой, Саид развёл руками.

– Стыд? Пусть будет стыд.

– Неверно. Выбирай место.

Страх на лице, неуверенность в движениях, мольба в глазах. Жгут, стерильная ватка, игла. Следующей, на удивление вперёд выступила Дина. Учуяв спирт, она натянуто улыбнулась, обхватив себя одной рукой, а другой, теребя штанину.

– Я прошу, чтобы вы повторили правила. – на одном дыхании, после плотно сжав губы.

– Один вопрос, четыре ответа. Называешь правильный ответ и сегодня отдыхаешь.

На слове сегодня, взгляд Миллера дёрнулся, на секунду метнулся к Вану, затем к стоящему в проходе похитителю и опустошённый, склонился к полу.

– Правильный ответ среди тех, которые будут на экране?

– Да. – настороженно.

– Он только один, или их может быть несколько?

– Один. – отрывисто прикоснувшись к дисплею, заканчивая разговор.

“Скот живёт ради…

Сытости хозяина. Продолжения рода. Того чтобы есть. В ожидание перерождения.”

Несколько раз прочитав ответы, с трудом проглотив ком, она подняла взгляд.

– Это вопрос мировоззрения. Ответ зависит от…

Суровый взгляд бездвижных глаз, давил. Ощутив, как толстенная игла протыкает кожу, Дина сжала собственную руку. Напуганный взгляд метнулся к вчерашнему победителю, в попытке понять ход его мыслей, зацепится за нить… Но выборка была слишком мала.

– Новая луна. Новая… В ожидании перерождения. – твёрдо и уверенно.

– Ннет. – растянув первую букву и обрубив следующие.

Обмерев, уронив опустошённый взгляд, проигравшая не стала выбирать место, не отреагировала на окрик, не сопротивлялась, когда её повели и усадили на нары. Лишь когда в руках похитителя появилась игла, забилась, словно птаха в тесной клетке. Не став тратить силы на борьбу, посадив обезьянку на ноги девушки, громила многозначительно заглянул ей в глаза. Страх, апатия, полная утрата решительности, словно у кролика, заглянувшего в глаза удава.

– Следующий. – возвращаясь на место, когда кровь потекла в пакет.

Двое оставшихся переглянулись. Ван вопросительно, Миллер скованно и недобро. Взглотнув, победитель прошлого дня вышел вперёд.

“Что любит читать рыбка?

Сказки небылицы. Спецификации и инструкции. Прогноз погоды. Выражения лиц.”

Шансы были три к одному. И ни в одном из ответов нельзя было быть уверенным. Каждый мог таить подвох. Но больше всего его настораживал последний. – Немая рыба читающая лица. – Взгляд обратился на небольшую камеру в одном из углов. Это не осталось незамеченным.

– Первое. – скрестив пальцы так, чтобы это видел только сокамерник.

– Неверно. – еле заметно приподняв уголки губ, но в тоже время глядя исподлобья.

Место наискосок от девушки, спирт на сгибе локтя, игла в руке. Вздрогнув, когда с еле заметным щелчком струна пробила вену, Ван прикоснулся оковами к запястью пленителя. Вдруг, руки испытали обратное давление, а кисти чуть сместились одна относительно другой. Почувствовав, как мурашки разбегаются от лопатки, к затылку, не смея поднять взгляд чтобы проверить был ли замечен, изо всех сил стараясь не дать кандалам разомкнутся окончательно.

– Рад, что тебе нравится вкус, выбранного тобой поражения. – проурчал громила, приподняв верхнюю губу, закрепляя канюлю пластырем.

Взгляды троих сокамерников, были сосредоточены на нём и в этих взглядах, не было ни чего хорошего. Стиснув зубы, кролик захотел закричать, вырвать иглу и бросится в драку. Не на похитителей, делающих всё, согласно их дхарме, но на товарищей по несчастью, слепых к очевидному.

“Пожары приносят.

Радость поджигателю. Горе погорельцам. Плодородие полям. Победу стратегам.”

– Всё сразу.

Валлон молчал, ожидая, заставляя нервничать.

– Радость, горе, победу… Только в третьем, оба слова начинаются с одной буквы. – скороговоркой, себе под нос. – Но победа… По-бе-да. Погорелец может быть и поджигателем и стратегом. Пожары. Пламя войны. Радость и горе войны. Победу стратегам. – сдавленно и скомкано, затем откашлявшись. – Победу стратегам.

– Неверно.

– Хэ-хэ. Тсс. – истерически улыбаясь, задыхаясь от нахлынувших эмоций.

Не сопротивляясь, а скорее не в силах подчинится без принуждения, он заставил силой затаскивать себя на место, разгибать против воли руку, сдерживать судороги.

– С ним всё в порядке? – Саид.

– Так бывает. От сильного стресса. – успокоил громила, перетягивая бицепс жгутом.

Поле с вопросами сменилось видеозапись из природного заповедника. Капель тающего ледника, парящие над ущельем орлы, колышимые ветром горные цветы, ящерки на камнях. Сколько бы Ван не пытался, ему ни как не удавалось сосредоточиться на созерцании прекрасного, отвлёкшись от происходящего и забыть произошедшее. Правильный ответ был очевиден. Он мог вмешаться, подать знак, но промолчал. – С другой стороны, с чего бы мне помогать тому, кто совсем недавно пытался меня придушить? – Стрельнув косым взглядом на лежащего рядом недруга, кролик снова попытался сосредоточиться на далёких картинах. Минута, другая, и вот Саида переподключают на капельницу с раствором, а мысли снова кружились над одним. – Одним своим словом я мог всё изменить. – Скользнув всего на секунду, взгляд обновил образ сокамерника. Склонившего голову, в попытках скрыть текущие слёзы, жалобно твердящего, – Камелла, Камелла. – жалкого и трусливого, но всё же любящего…

Они снова сидели вдоль стен. Сидели, не проронив ни слова с самого возвращения. Сидели, не в ожидании обеда, но до сих пор надеясь, что вот сейчас раздастся скрип тормозов, и ворвутся бойцы спецназа. Подносы с едой, напёрстки таблеток, терпкий, концентрированный сок, шелест закрываемой задвижки и вновь тишина. Безрадостная, удручающая, неуютная, но в тоже время безопасная.

– Ты сказала, Коронер шарлатан. – произнеся в пустоту, и лишь спустя несколько секунд, обернувшись к Дине. – За что его судят?

– Финансовые махинации, подлог, взятки, но самое худшее, использование непроверенных препаратов на людях. Был целый… Да и сейчас есть. Клуб, почти секта тех, кто слепо верит каждому его слову, считая новой вехой в медицине. Его компания, дарит вступившим подарки, в которых находятся кислоты, активные металлы и всевозможные травы. От борщевика, которым предлагается лечить усталость глаз, до ртути против ожогов.

– Фейк. – безапелляционно, Саид. – Чтобы в наше время, кто-то в это поверил? Нет. – даже не предполагая обратного.

– Двенадцать тысяч человек подали на компенсацию от действия его лекарств. Несколько сотен трупов. В разы больше искалеченных. И ещё неизвестно сколько тысяч остаются верны своему великому магистру медицины.

– Невозможно. – без тени иронии или смеха.

– Этот суд затянется не на один год. Так как никто по факту не покупал лекарства, а лишь получал подарки. А сам гуру, никогда не заявлял об эффективности и не призывал использовать… – неоднозначно поджав губу и нахмурившись одним глазом. – Сотни часов болтовни с полунамёками, некорректными сравнениями и допущениями о возможных лечебных свойствах, с примерами, рассказы о том, как делал лекарство для себя, без призыва к действию. Он ещё мог выпутаться, но, за неделю до первого слушания, совершил самоубийство. Очень хитро и умело повесился при помощи рычага и собственных штанов. Расшарь. Там столько грязи! – восторженно, но затем осёкшись, невесело усмехнулась и затихла.

– Стыд не подошёл. Медаль, вторая жизнь и что-то там ещё… Какая то болезнь.

– Колит кишечника. – подсказал кролик.

Недобро взглянув на него, голубоглазый продолжил мысль.

– Ни что из этого особо не подходит. Хотя болезнь?

– О чём ты говоришь?! – воскликнул блондин. – Он конченый! И вопросы его конченые. Ему просто по кайфу держать нас в страхе и непонимании. Дурить кокой-то фигнёй.

– Наверное, ты прав. – поникнув, Дина опёрла голову на колени.

Все ожидали продолжения, но его не последовало. Пустая, вязкая тишина, в которой копошились уродливые, безрадостные мысли, утянула на многие часы. В следующий раз, языки развязались только после ужина, когда воспоминания о процедуре немного затёрлись, а напрягшиеся нервы, расслабились. Пустая трепотня, скупые улыбки, воспоминания из жизни.

– … у меня было наоборот. Мы с корешами, неделю, представляешь, неделю ехали на машине до моря! А оказавшись там, узнали, что впервые за историю наблюдений, появился красный прилив.

– Что ещё за прилив? – без энтузиазма, только для того чтобы избежать тишины, глядя в потолок.

– Так говорят, когда в воде много красных, плавучих водорослей. Они ядовитые, стрёмно воняют, и вся рыба после этого становится не съедобной. Мы на один пляж, всё красное, на другой, та же фигня. Уехали на дальний мыс…

– И часто вы куда-то ездили?

– Да постоянно. – сбитый с мысли. – С друзьями, турами и сам по себе. Люблю новые места.

– А я редко выезжаю из города. – Дина, почти гордясь сказанным. – Люблю свой дом, заниматься всяким. Вязать смешные шапочки, например. Меня часто зовут, но я не хожу. Даже не знаю, откуда у меня столько друзей. Иногда мне кажется, что я проклята. Что каждый, с кем я говорю, будь-то продавец или доставщик пиццы, хочет со мной общаться.

Саид искренне усмехнулся.

– Это же замечательно. Иметь много друзей. Никогда не заскучаешь. Есть к кому обратится если случилась проблема. Или, от них может прилететь халтурка.

– Но мне это не нужно. Я всего лишь хочу выполнять свою работу, а после, вернувшись домой, почитать интересную книгу за кружкой чая. – с грустной мечтательностью.

– Нет нечего лучше весёлой пьянки, на хате у незнакомого типа! – сообщил о своих предпочтениях Миллер. – Халявная трава, ночные покатушки по центру или окружной дороге… Как мне этого не хватает.

– Семейная жизнь. – понимающе.

– Да. – не весело, но спустя несколько секунд, добродушно улыбнувшись. – Теперь всё иначе. Больше похоже на твои мечты. – взглянув на девушку. – После работы домой, к очагу, в бытовуху. Вечера перед домашним кинотеатром или у компьютера, общаясь со старыми друзьями в игре. А по выходным прогулки по паркам и набережным, долгие разговоры в кафе, походы в гости к её скучным друзьям, и болтовня на светские, высоко интелек… телект…

– Интеллектуальные. – тонкая улыбка на бледном лице.

– Да. – рубанув указательным пальцем. – Интеллектуальные темы. Я не говорю, что это плохо или бесит. Хотя, иногда и такое бывает. – приподняв бровь, глядя кудато сквозь стены. – Особенно когда мы заходим к её другу барду. Бля, он тот ещё хипарь, выродок… А в остальном, терпимо.

– Если тебе это не особо по душе. Зачем ты ходишь с ней? – Саид, действительно заинтересовавшийся.

– Ну, не отпускать же её одну! Так, по крайней мере, я знаю, где она. И хипари держатся на расстоянии. К тому же. Я, люблю её. – будто почесывая скулу, но на самом деле, скрывая мягкую улыбку любящего человека.

Несколько долгих часов в ожидании отбоя. Резкий щелчок, шорох ткани, пока каждый укладывался спать, и бесконечный перестук колёс после. Закрывая глаза, Ван думал о том, попытаются ли его задушить этой ночью. Мала по малу, страх при тупился и уставший организм перешёл в режим восстановления.

***

Выкрики приказов для расстрельной команды, лязг и рокот роющих землю машин, запах гнили от набросанных в груду личных вещей. Фанфары и поздравления после успешных заданий, словно скрежет стекла. Блуждания в морозную пору, в поисках костров, которых с каждым годом становилось всё меньше.

Забыв всё что увидел, ещё до того как открыл глаза, сумев сохранить лишь тяжёлые, гнетущие, неясные чувства, кролик прижал колени к груди, замыкаясь в себе. Начинался второй день, после отправки сообщение с просьбой о помощи и третий с момента отбытия. Шедший без остановок, поезд, казалось, проехал уже пол мира.

Лёжа в предрассветной полутьме, поджав губы, неосознанно перебирая рукав футболки. – …совершенно никто для меня. Больные, оголодавшие, без надежды попасть в город, обречённые вечно прятаться по гниющим развалинам жёлтых зон. Всего лишь одни из миллионов, чью смерть никто не заметит. – Будто в живую, видя группу оборванных бродяг, оставленных на перепутье дорог, всего неделю назад. – Чёрт меня дёрнул сунуть нос не в своё дело, выслушать их, привязаться. Глупо. Как глупо. – Надавив на глаза запястьями, прогоняя образы одних, чтобы их место заняли другие. – Начальство можно понять. Если бы вскрылось, что командиры скрывают предателя… Нет человека, нет дела. А вить у меня, даже нет семь. А смог бы я, как он. – переведя взгляд на светловолосый силуэт. – Выдержал бы неизвестность, бесконечный страх за тех, кого любил? Любил ли я кого-то? Родителей? Друзей детства?..

В памяти возникли слова улыбчивого рекрутёра на призывном пункте. (У нас на службе, ты сможешь понять себя!) Протягивая бланк для подписи. Слова усатого сержанта в учебке. (Сейчас будем учиться стрелять.) Протягивая учебный карабин. Слова командира специального подразделения. (Первым делом, нужно втереться в доверия…)

– Нечего из меня не получилось. – одними губами, почти без звучно, но, не в силах сдержать в себе.

Сон так и не пришёл. Свет включили по ощущениям чуть позже восьми. Вскоре, в открывшееся окно просунули шланг, мочалку и несколько одноразовых пакетиков шампуня, вырванных из какого-то модного журнала.

– В баке двести литров. Делите как хотите. Но если хоть один будет вонять, останетесь без еды.

Лишь слегка тёплая, на удивление, вода принесла облегчение. Сладкий запах ароматических добавок, свежесть, спокойствие мыслей.

Выдавив последнюю тонкую струйку на до сих пор пенные ноги, Ван озлобленно бросил шланг и, взявшись за футболку, с ожесточением принялся обтираться. Со вчерашнего дня, с ним никто так и не заговорил. Косы взгляд, недоверие, и недомолвки в разговорах, с оглядкой на предателя.

Завтрак, недолгое ожидание, и снова наручники в открывшемся окне.

– Какого хрена! Опять? Мне сложно дышать. Я больше не могу! – Миллер.

– Одевай. – в окне появилась рука с шариком.

Спорить было бессмысленно. Сопротивляться, невозможно. Один за другим, все подчинились, и коридором направились в комнату. Нечего не изменилось. У всех было ощущение дежавю. Валлон, изображение природы, искусственные шкуры, капельницы и обезьяна. Не став медлить, Саид снова выступил вперёд.

“Кто полагается на удачу.

Трус. Глупец. Смельчак. Гений.”

Игрок рассмеялся.

– Глупец.

– Самокритично. Но неверно.

– С чего ты взял, что я полагаюсь на удачу? – без обычной уверенности в голосе. – И почему не верно? Умный, найдёт выход. Придумает план. Попробует переиграть обстоятельства, чтобы они играли ему на пользу.

– Я заметил. – а затем, открытыми ладонями указал на нары.

Следующим, вперёд вышел кролик.

“Кто виновен в смерти узников концлагерей?

Сами узники. Газ, которым их душили. Пятеро солдат, не знавших, для какой цели крутят вентили. Командование, отдавшее приказ”

– Все. – без раздумий. – Кроме газа. Он, лишь инструмент, созданный как пестицид.

– И в чём же их вина? – до того бездушный, взгляд Валлона наполнился интересом.

– Первые и третьи действовали бездумно и малодушно. Надеялись, что всё сложится хорошо, делали так, как прикажут, не задавали вопросов, небыли готовы броситься в атаку с голыми руками.

– А командиры?

– Не исключение. Пошли по самому короткому пути, вместо того, чтобы изменить общество, которым нельзя управлять без убийств, или изменить людей отправленных на смерть.

В ожесточённых и пренебрежительных взглядах сокамерников читалось. – Как ты можешь судить!? – Даже чернорубашечники, стоявшие за спинами, изменились в лице. Лишь ведущий, изобразил некое подобие удовлетворения.

– Неверно по правилам, но верно, по сути. Выбирай место.

Чувствуя, как ему в спину вонзается ещё один нож, видя, как ловко разыгрывают карту розни даже в таком маленьком коллективе, Ван мог лишь слепо надеяться, что честность окупится с торицей.

Придержав Миллера за рукав, Дина вышла вперёд.

“Фильмы про любовь…

Вызывают зависть. Услаждают сердце. Трата времени. Помогают понять себя.”

Несколько минут раздумий, плотно сжатые губы, резко перемещающийся между ответами взгляд.

– Тратят время.

– Неверно.

Надрывно выдохнув, она двинулась к левым нарам, но встретившись взглядом с Ваном, изменила решение. Нахмурившись, он смотрел ей вслед, наблюдал за действиями Валлона, за тем как она вздрагивает, когда игла пронзает кожу. Смотрел, и думал о том, что стоит на гране. Сегодня ему не хватило воды. Завтра, у него отнимут обед. Отнимут, и он нечего не сможет сделать против троих. Только вопрос времени, когда они решат выместить на нём копящуюся злобу. Он уже бывал на месте слабых, неспособных справится со своими эмоциями, готовых на всё, лишь бы избавится от терзающей их боли. Даже, ценой чужой жизни.

– Отец, не любит чадо, если то… – произнёс ведущий лично, глядя прямо в глаза игроку. – Паршивое. Отошло от догмы. Не любит себя. Превзошло его.

Встав в ступор, отведя голову назад, Миллер выпустил дрожащий вздох. Зацепившись за что-то внутри, слова натянули струны самообладания.

– Это ты про меня? Это не моя вина. – покачав головой. – Его мечты, это его проблема. Я вообще не хотел в это вмешиваться. Меня нельзя судить!

Валлон молчал. В его суровом взгляде, блондин видел невысказанное призрение и ненависть. Видел, всеведенье и неотвратимость. Удивлённо взглянув на наручники, игрок повёл головой, отступил на полшага и, развернувшись на носках, встретился с заранее напрягшимися похитителями.

Не высокие, возможно чуть моложе похищенных, щуплые и бледные, они были готовы биться в полную силу. Не ради выгоды или прихоти, но чего-то большего.

Сжав кулаки, плохо видя из-за застившей взгляд ряби, Ван из последних сил сдерживался от того, чтобы выкрикнуть. – Не любит себя! Это же очевидно! – Взгляд заметался в поисках возможности. Мысли затмили десятки бесполезных вариантов. И не придумав ничего лучше, он принялся бренчать кандалами. Один, два, три удара. Пауза. И снова.

Подняв отяжелевшие веки, Саид удивлённо воззрился на наглеца. Чёрнорубашечники обмерли, не зная как поступить. Медленно повернув голову, ведущий будто навёл на него стволы крупнокалиберной батареи. Один, два, три. Более ожесточённо и резко, пытаясь достучатся до того, кто, по его мнению, в этом нуждался. Но не ради его спасения. А ради спасения своего.

Шелохнувшись, Миллер прислушиваясь к цикличному перестуку. Ошарашенный, сбитый с толку, тонущий в догадках и домыслах относительно того, как грязная тайна сумела всплыть на поверхность… Раз, два, три, пауза, и снова… Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, но необходимо достаточно сил чтобы, чтобы солгать. Солгать себе, зная правильный ответ.

– Не любит себя. – проблеял, совершенно уничтоженный казалось бы несерьёзным вопросом.

– Неверно.

Не став дожидаться выхода из ступора, его препроводили на место подле горе помощника. Кролику не нужно было смотреть в глаза товарищей по несчастью, чтобы понимать собственное положение. Красная нить к полулитровому пакету. Четверть литра физраствора в замен потерянного. Несколько сорвавшихся с иглы капель, поставивших новые пятна на не раз ношенной одежде.

– Дак вот как оно было! – Миллер, еле слышно, поражённый открытием, с новым знанием глядя на другие пятна.

Облокотившись спиной о приятно холодную стену, дважды проигравший, пытался абстрагироваться от происходящего, покинув комнату в которую их вернули, после использования. Гул крови в ушах, болезненная пульсация в висках, бешеный ритм сердца, пытающегося сохранить давление в системе, сопутствующий этому жар… Покачиваясь на стыках изношенного участка, бесконечная дорога не позволяла раствориться в беспамятстве.

Его никто не винил, не оскорблял и не грозил. Этого и не требовалось. Всё было понятно без слов. Расположившись у противоположной стены, троица молча собиралась с силами. Не стоило даже задаваться вопросом: Нападут или нет? Стоило готовиться постоять за себя. Придумать слова. Сильные слова, способные убедить даже в такой ситуации. Хотя бы на время, оттянув до момента…

– Почему ты решил, что ответ, не любит себя? – удивив всех, заговорил Миллер.

Без злобы или ненависти. Будто приговорённый на эшафоте, обращающийся к судье.

– Потому что остальные были неправильными.

Саид усмехнулся, невесело и раздражённо.

– Я. Думал иначе. – продолжил Миллер. – Но сейчас, когда у меня есть больше временя… Твой вариант кажется единственно верным.

– Да почему же? – Дина. – Паршивое дитя, самое худшее! – излишне напирая. – То, что не может продлить род. Неспособное и глупое.

– Но, всё равно твоё. – блондин, с теплотой и любовью в голосе.

– Нужно что-то сделать. – Ван, вклинившись в первое же окно, с твёрдым намереньем действовать. – Что-то предпринять, чтобы не дать им нас высосать. – не столько из желания сопротивляться, по прежнему надеясь на отправленное сообщение, но видя в присоединении к общему движению, своё спасенье от расправы.

План сложился быстро и был прост как две копейки. Нападение и захват. Под руководством Дины, из бридж связав хитрый узел, затягивающийся, если тянуть в разные стороны.

Обед прошёл в напряжённом молчание. Но по его окончанию, не сумев с первого раза подняться на ноги, коллегиально было решено перенести нападение на вечер. Тем не менее, прикормку начали заранее. Не ставя подносы, а лишь подавая их, так, чтобы рука принимающего, была совсем близко. В промежутке между приёмами пищи, заглянул Валлон и, увидев паршивое состояние доноров, распорядился выдать ещё одну баклажку сока. Последней из троицы сделав несколько глотков, Дина замахнулась было, чтобы перекинуть сок к противоположной стене, но Саид остановил.

– Эй. – обращаясь к кролику. – Ты говорил, что тебя похитили на заправке. – поигрывая мягкой пластиковой бутылкой.

– Может и позднее. – поначалу безразличный, тон сменился на податливо-сговорчивый. – Заправка, последнее, что я помню.

– Возле какого города это было?

– Не помню как он назывался. – после короткого раздумья. – Как-то на Ек… Он вблизи гор, разделяющих оккупационную зону надвое. А к чему ты спрашиваешь?

– И я был не далека от этих гор. – катнув бутылку по полу к противоположной стене. – А вы? – обращаясь к другим.

Оба кивнули.

– А какая из ещё функционирующих дорог там находится? – риторически. – Трансконтинентальная магистраль!

– По-моему, мы движемся кругами по очень большому кольцу. – Ван. – Магистраль под полным контролем. На ней посты через каждые сто километров. Датчики, сенсоры и прочее.

– Всё это время мы не покидали вагона. Возможно он единственный под их контролем. Скрыт, или прописан в программе как технический. – неуверенно вращая кистью.

– Кто-нибудь знает, какое расстояние от гор до… А в какую сторону?

– На север, тысяча километров до мерзлоты. – Дина. – На запад, тысяча до крупных дорожных узлов, где мы бы точно замедлились. На юг, полторы тысячи до того, как мы почувствовали бы жару. И только на восток больше четырёх тысяч. С учётом того, что дорога будет петлять, в обход разрушенных участков, то все шесть.

– А что там, на востоке? – Саид.

– Большой экстерриториальный транспортный узел. Принимают товар, отгружают сырьё. По крайней мере, так было два года назад. Как там сейчас… – кролик развёл руками.

– Ты там бывал?

– Нет. Разговаривал с теми, кто привозит оборудование.

– Мой отец вёл дела в тех краях. – Миллер, воодушевлённо. – Есть там одна тема. Использовать не местных, чтобы проворачивать сделки. – затем, скрывая грусть за напускным самодовольством. – В каждом городе свои лазейки.

– Люблю лазейки. – ухмыльнулся Саид, а затем приподняв бровь. – Всегда найдётся парочка иногородцев, готовых за карточки продовольственного пайка, переписать на тебя пару гектар земли или дом в другом городе.

– Ты покупал дома за еду? – Дина, не одобрительно поглядев сначала на одного затем на другого.

– Им без надобности, а нам пригодиться. – не особо обременённый состраданием, в отличии от промолчавшего блондина.

Не отвлекаясь, Ван думал о главном.

– После использования, нас могут отправить за море, продать или… Только это не имеет смысла. Людей приморье можно использовать и вывозить тоннами, место того, чтобы тащить горстями в такую даль. Могу предположить, что среди нас нет ни учёных экстра-класса, ни каких то особых специалистов. – коротко оглядев собравшихся. – Единственное, что мне приходит на ум, это конкуренты. Те, кому выгодно наше отсутствие.

– Мы вроде это уже проходили. – Саид. – Грохнуть, и всего делов.

– Вот! Вот к этому я и веду! Грохнуть, достаточно чтобы убрать, но если они хотят больше? Если они хотят поглотить? Тогда им нужен рычаг влияния. Заложники, или сами владельцы, которых можно заставить подписать бумаги или, как я полагаю, в твоём случае. – глядя на Дину. – Вытрясти секреты.

– Логично. – Миллер. – Но, что за ёбаные игры?

– Может пытка? Попытка сломить, принудить к чему-то?

– Высосать из нас силы к сопротивлению! Я не уверен, что смогу пробежать и ста метров. А кода придёт время, отправят фото наших бледных морд.

– Будем медлить и сыграем им на руку. Сегодня. – твёрдо и решительно. – Что бы у них не было на уме, для нас это ничем хорошим не кончится.

Ужин, в томительном молчании. Волнительное ожидание возвращение чёрнорубашечника. Первый, второй, третий поднос. С каждым следующим, вынуждая подступать всё ближе и ближе.

– Клади сюда. – голос с той стороны двери.

Безразлично пододвинувшись на полшага, Ван бросил поднос на опущенное окошко и, развернувшись, пошёл прочь. Мгновение, и реагируя на шелест поднимаемой посуды он развернулся на пятках и, рванувшись вперёд, схватил кормящую руку за запястье. Рывок, глухой удар о наружную часть двери, ещё один и рука оказалась внутри. В панике не сумев нормально набросить петлю, обмотав добычу как придётся, Миллер обернулся к девушке. Без слов поняв, что требуется, она скинула собственные штаны и в три движения, окончательно опутала конечность. Вчетвером, втянутая по самое плечо, рука похитителя затрещала в суставах. Не правильно накинутый аркан был размотан, просунут сквозь окно и накинут на шею.

– Открывай. – злобный шёпот в самое ухо. – Кому сказал. Или башку свернём. – рычал Саид.

– Вы не понимаете. – хрипя.

– Открывай! – кролик, не сильно, но угрожающе вцепившись в руку зубами. – Будем на куски рвать.

Весело ухмыляясь при виде такой картины, разгорячённая приближающимся освобождением, Дина отступила на два шага, чтобы не мешаться под ногами. Взгляд застила серая муть и, не удержав равновесия, она села посреди комнаты. Шелест ключа в замочной скважине, отодвигаемые в сторону засовы и наконец, дверь медленно отворилась. Всё ширящийся просвет, заставлял сердце биться ещё быстрее. Всё тот же коридор, те же заваренные окна, но теперь, выбор направления был в их власти.

– Куда! Назад! – одной рукой схватив устремившегося наружу блондина. – Делаем по плану.

Судорожные, не слаженные действия, грубые попытки повалить, несколько ударов в бока и наконец, похититель оказался в одной с ними камере.

***

Задыхаясь от слабости и ярости, почти нечего не видя, Саид поднял его за грудки, на пару секунд оторвав от пола, а затем, бросив в угол, сам чуть не упал следом.

– Закричишь, и мы тебя убьём. – озлобленным шёпотом, покачиваясь из стороны в сторону.

– Где моя семья?! – схватив пленника за горло. – Где? Отвечай!

Лишь сдавленный хрип вырывался из приоткрытого рта.

– Пока ты его душишь, он нечего… – попытавшись зафиксировать его ногу, Дина получила пяткой в живот и, сложившись по палам, упала подле.

Крепко стиснув зубы, Ван навалился на грудь похитителя, одновременно корпусом отталкивая блондина. Два резких удара локтями в солнечное сплетение и сопротивлений почти прекратилось.

– Ты всё запорешь! – рыкнув в сторону душителя. – Просто держи его.

Стерев выступившие слёзы, семьянин кивнул и, оседлав ногу, телом навалился на руку.

– Где его родня? – обернувшись к допрашиваемому.

– Не знаю. – хриплым шёпотом, не в силах глубоко вдохнуть.

– Пиздишь, мразь, пиздишь! – сквозь зубы, с силой скручивая запястье. – Как вы меня поймали? Где моя жена?

– Не знаю.

Съёжившись, Миллер затрясся в беззвучном плаче.

– Куда мы едем? – Саид.

– Не знаю.

– Кто вы такие. Какая-то банда торговцев органами?

– Я. Нет.

– Тогда кто ты?

– Жертва. – болезненно улыбаясь.

Резко обернувшись, голубоглазый обратился к кролику.

– Его нужно валить. Он нам не хрена не скажет.

– Это не по плану.

– Валить и действовать по обстоятельствам. Больше нечего не остаётся! – распаляясь.

– Я говорю правду! Я не знаю. Он нам нечего не рассказывал.

– Тот хуй, с вопросами? Это всё его? – кивком указав куда-то в сторону.

– Его. Не знаю только ли его. Но за всё время, он единственный кого мы здесь видели.

– А кто ты? – нахмурился Ван.

– Такой же как и вы. – подавшись вперёд. – Я здесь уже давно. Та одежда что на неё. – кивнув в сторону начавшей приходить в себя девушки. – Её носил я. И когда её на меня надели, она уже была в крови.

– Он брал кровь и у тебя?

– Брал. И продолжает брать. У меня. И утех, кто был после. И у тех, кто будет.

– Зачем?

– Не говорит. А у тех, кто спрашивал, брал больше обычного.

Подобрав лежащий на полу ключ, девушка принялась изучать форму его зубьев.

– И та, вторая, тоже?

– И она. Нас было пятеро. Мы сидели на цепи. – взглядом указав на отверстия в стенах. – Он… – кивнув себе в сторону двери. – …делал всё сам.

– Где остальные? – еле выдавливая из себя слова.

– Парень с больным сердцем не выдержал первым. В тот же вечер, другой, перерезал себе горло. Ещё был инвалид, не мог двигать левой ногой ниже колена. Славный парень. Очень добрый и открытый. Он напал на Вампира. Ранил, но не больше. С утра, Вампир предложил мне сделку. Подчинение, в обмен на её жизнь. Он сказал, что если я откажусь, мы все… Что это не чего не изменит. Я согласился. – излишне напирая, но в тоже время не смотря прямо в глаза. – Он потребовал доказательства верности…

– Раз вас осталось двое, могу предположить какое. – оскалился Саид, но в тоже время, бросил быстрый взгляд на сокамерников.

– Он был хорошим человеком. – твёрдо. – Он, согласился помочь нам выжить.

– Позор. – Дина, подняв взгляд от ключа.

Сурово и зло взглянув на неё, чёрнорубашечник, усмехнулся.

– Что смеёшься. Тебе пиздец. Если только не поможешь нам…

Ещё раз усмехнувшись, он откинул голову, закрыв глаза.

– Я сделал это для неё. Она будет жива. А вас всех, в расход. Он не держит буйных. Проще взять новых.

– И сколько здесь было?

– После меня, вы третий цикл. Сколько было до? Не знаю.

Чертыхнувшись, Миллер сдвинувшись чуть в сторону, заглядывая под чёрную штанину. На лодыжке был закреплён браслет. Половина от наручника. Другая, обнаружилась на второй ноге.