Кровь

Пройдя на несколько робких шагов, Матин указал на шкафчик среди механизмов. Внутри, за стеклянной дверце, висели пакеты с кровью, подключенные к какой-то подающей системе. Крови было столько, что хватило бы на небольшой аквариум. Рядом, располагались системы, подписанные стикерами; (Фильтр 2, Обогатитель, Воздух, Разделители, Подача, …), и множество других. Привлечённый надписью слив, он открыл затемнённую крышку и нахмурился. За мутным стеклом, располагался крупный резервуар, в который медленно капала оранжевая жидкость.

Прикрыв рот рукой, Орта взяла одну из игрушек на полке. Глаза заблестели от слёз. Замутнённый взгляд цеплялся за тканевых зверей, пластиковые машинки, резиновых динозавров и собранные из хлама поделки. Цепляясь за выступы, на нитках и цепочках висели кулоны, гроздь срезанных с молний собачек, брелки, несколько оригами.

Пройдя до самого конца, Ван заглянул в оставленную на столе тетрадь. Небрежно расчерченные таблицы полнились столбцами цифр, с редкими пометками на полях. Взгляд обижал полки, помеченные белым маркером; (Маршрут. Сигналы. Расценки. Номера. Товар.). Нахмурившись, он достал вытянутый блокнот и, раскрыв на закладке, без труда нашёл своё имя.

Тёрнер Ван Браун – 74 корпус, 2 дивизион оккупационного контингента, центральной оккупационной зоны. Пропал без вести на задании. – Замечен в содействии контингенту класса Д. По личной инициативе совзводного, продан за 32 тысячи, в пункте сбора материала 3-ВТ. Потенциальное прибыль: 6-7 литров. Остаток: полный комплект органов, за исключением почек (повреждены био-протекторами в ходе службы).

Чуть ниже, пометка красной гелевой ручкой. Последнее предложение несколько раз перечёркнуто, но читаемо.

Кандидат? Отпустить? После выработки ресурса, оставить на восстановление в пункте Н9-К.

Грохот был совсем близко, но он его не слышал. Будто погруженный в воду, не в силах сосредоточить взгляд, пытаясь соотнести прочитанное, с произошедшим. – Захотел отпустить меня. До или после побега? Но чем он руководствовался? Моими ответами, или действиями. Возможно, тем как держался, или наоборот, по тому, что я не стал делать? Может, ему что-то сказали люди из города? Если передумал отпускать, тогда зачем пришёл к камере? Ключ в двери. При себе не было кандалов и машины для переливания. Поехала крыша? Нас, а не тех к кому привязался. Потому что были ближе или порядок не имел значение? – Тук-тук-тук, совсем близко.

Порывисто обернувшись, кролик встретился взглядами с Ортой. Она, тоже услышала, и тоже обернулась. Периферическое зрение заметило движение, и глаза медленно, рефлекторно сместились в сторону, к стеклянной бочке. Зависнув посреди мутно-зелёной жидкости, висело бледное лицо, соседствующее с его собственным отражением в стекле.

Земля ушла из-под ног, сердце пропустило удар, глаза расширились, а рот приоткрылся. Из жидкости на него смотрел человек. Отняв тонкую руку от стекла, чуть вильнув челом, житель аквариума завис на месте. Ростом с ребёнка, дистрофичный донельзя, он казался неживым, куклой из кунсткамеры… Если бы не большие, яркие глаза. Брюшная полость была пуста. Кожа обтягивала рёбра, позвоночник и таз. Большая часть трубок проходивших через полусферу, оканчивалась чуть ниже пуппа.

Взгляд метнулся к фотографии, затем тут же, вернулся к ребёнку. – Девочка? – Шагнув вперёд, каннибал протянул руку. Тёплое, и влажное от конденсата, стекло было толщиной с мизинец. Трясущаяся, искажённая улыбка растянулась на бледном лице. Сделав движение всем телом, она подплыла к стеклу и, приложив крохотные руку поверх его, улыбнулась в ответ.

– Рыбка!? – восторженно, вполголоса.

Весёлый взгляд изучал его лицо, заглядывал с разных углов и ракурсов. Крутанувшись, она несколько раз кивнула, а затем, указав головой на стол, подплыла к клавиатуре встроенной в противоположной от фильтров полусфере. Беззвучный перебор по клавишам, окончившийся отрывистым нажатием на кнопку ввода. Тут же ожив, подал голос стоявший на столе компьютер. В углу его экрана появился большой конверт, сообщающий о присланном письме.

Отступив на шаг, Ван упёрся в топчан. Уже найдя и достав пакеты со своими именами, Матин замер, услышав звук. До того медленно преближаясь, Орта остановилась перед стеклом, заворожённо глядя на обитателя аквариума.

– Это вить не твой ребёнок? – холодея, чувствуя, как шевелятся волосы на спине, но не в силах молчать.

Не отводя взгляда от рыбки, девушка покачала головой. Слёз больше не было. Взгляд стал твёрдым и жёстким. На лице проступили острые черты, а челюсти сжались от гнева. Выдох, и всё прошло. Руки расслабились, обвисли плечи, черты лица разгладились.

– Всё же, это ты убил его. Тебе с этим и разбираться. – совершенно безэмоционально, кивнув на цистерну.

Опешив, потеряв дар речи, Ван сделал было полшага, но затем переведя взгляд на ребёнка, замер. Слова были бессильны. Она была права. Он убил его. Если не своими руками, то своими словами и действиями. К врагу не было жалости. Но ребёнок не был ему врагом.

Нахмурившись, рыбка подплыла к стеклу, пристально глядя на убийцу отца. Мутно серые глаза, тщетно пытались прочитать выражение его лицо, но не найдя ответа, устремились к девушке, а затем, через небольшое зеркальце, к Матину с пакетами в руках. Быстрое движение, и отступив от стекла, она взялась за скрытый мутью кронштейн. Дрогнув, захваты на потолке пришли в движение. Подчиняясь движениям джойстиков, резко сократившись, одна из механических рук отделила Вана от группы, другая, выронив книгу, точным движением захлопнула дверь шкафчика с кровью. Рот ребёнка открывался, но звуков не было, только грохот совсем близко засыпаемого груза.

– Мне кажется, она о чём-то догадывается. –поднимая руки, притворно улыбнулась Орта.

Переведя взгляд на неё, рыбка показала зубы.

– Мне кажется, она нас слышит. – Матин, сделав шаг назад.

Угрожающе щёлкнув, клешня нацелилась на Орту.

– Не делай глупостей. – девушка, твёрдым голосом. – Если нападёшь на нас, кто поможет тебе.

Ответом был ещё один беззвучный крик. Горе и ярость на лице, резкие движения ногами, явственно напрягшиеся ленты мышцы под тонкой кожей. Внезапно, за спиной раздался приглушённый удар, сопровождающийся стоном. Обернувшись, чёрнорубашечник встретились взглядом с Миллером. Прижимая к боку пистолет Валлона, еле стоял на ногах, в комнату ввалился калека. Выдохнув, бывший подручный улыбнулся, и двинулся было вперёд, демонстрируя пакеты. Быстро довернув ствол, блондин ощерился, без раздумий нажимая на спуск. Хлопок, взрыв, брызги крови.

Попятившись и тут же сев на пол, Матин опешил от ужаса. Выпустив несколько уцелевших пакетов, он принялся ощупывать себя. Кровь была повсюду. Боли напротив не было, но не было и уверенности, что это всего лишь шок. В то же время, спровоцированная громким звуком, рыбка схватила Орту за горло, и несколько раз мотнув из стороны в сторону, прижала к баку. Ван, дёрнулся было вперёд, но другая клешня перегородила путь. Вскинув четырёхпалую руку, направляя оружие то на девушку то на кролика, Миллер тщетно пытался понять, что происходит. Серые мушки застили взгляд, всё плыло и покачивалось. Попятившись, Ван наткнулся на стол. Посыпавшись с полок, безделушки забарабанили по клавиатуре. Щёлкнул скрытый динамик.

– Где мой папа? – прочитал сообщение механический голос.

Попытавшись, но не сумев сделать шаг, блондин облокотился о шкаф, обрушив одну из полок. Протянутая рука начала трястись. Окровавленные пальцы перехватили рифлёную, но всё равно скользкую рукоять. От аппарата с кровью, вдоль трубок, к полусфер. До того гулявший из стороны в сторону, ствол замер, нацелившись на аквариум.

– Это всё из-за тебя? – сиплый, неживой голос. – Он убивал нас, из-за тебя!? – еле выдавливая слова.

Залитый гневом, полуслепой взгляд пронзал, стремясь к предмету безотчётной ненависти. Оружие вновь задрожала. Подгибающиеся колени, грозили вот-вот уронить ношу.

– Всего лишь ребёнок! – отпустив душившую клешню, Орта выставила перед собой открытую ладонь.

Не разделяя её суждений, но стремясь защитить, забыв о страхе, Матин попытался встать между ними… И грянул выстрел.

Яркая вспышка почти перед самым лицом. Грохот, затем тишина и боль, с доносящимся откуда-то криком. Не помня как упал, прижимаясь спиной к ручкам выдвижных шкафчиков, Ван тупо смотрел на медленно сползающее по стеклу тело, оставляя за собой кровавые мазки.

Переступив корчащегося в боли чёрнорубашечника, Миллер навёл пистолет на стекло. Отпустив джойстики, ребёнок повис посреди жидкости, глядя на своего убийцу, как заяц глядит на удава.

Даже зажмурившись, закрыв уши руками, Ван видел вспышки и слышал выстрелы. Одна его часть, стремительно уменьшающаяся и съёживающаяся, толкала броситься вперёд, сбить блондина с ног, остановить. Другая, уменьшающаяся чуть медленнее, радовалась расплате за страдания и, в жажде увидеть расправу, пыталась раскрыть плотно сжатые веки. Третья, большая часть, хмурясь, молчала, принимала исход. Исход, отрезавший кусок от лёгшего на плечи камня, с надписью (Что делать дальше?). Ребёнок в банке, мог стать тяжёлой ношей, бросить которую не позволила бы совесть, и большое благо, что эту ношу взял другой.

Открыв глаза лишь через минуту после того как прекратились выстрелы, кролик медленно поднялся. Миллер по-прежнему стоял, с протянутой вперёд рукой, целясь в стекло. Широко раскрытые, впалые глаза, бледная кожа на осунувшемся лице, капли крови чуть ниже подёргивающейся скулы. Медленно, голова повернулась, и сокамерники встретились взглядом. Ни в одном из них не было злости. Лишь пустота, идущая от самой души. Также медленно, взгляды обоих переместились к содержимому цистерны.

Дом маленькой девочки, был наполовину пуст. Сквозь пролом, с расползающимися в разные стороны трещинами, текла жидкость. Не зеленовато мутная, но розовая. Подкрашенная их собственной кровью. Лежащее на поверхности тельце не двигалось. До того неразличимые за мутью, открылись десятки картинок, рисунков и фотографий, приклеенных к противоположной стене, разрисованной водорослями, пузырьками и обитателями морей.

Медленно, сквозь звон в ушах послышались стоны раненных. Матина пуля лишь зацепила, но зацепила серьёзно. Вдоль всего бока шла рваная рана с вывороченным наружу мясом. Ей, пуля угодила ровно в выставленную руку. Потерявшая большую часть энергии, она не смогла пробиться наружу, застряв под самой кожей в тыльной части ладони.

Отстранив стрелка, Ван подошёл к кровати, наполовину облитой содержимым бака и, взяв бинт с тампоном, уже примерялся к ране, когда его схватили за руку.

– Сначала обработать! – а затем мягче. – Делай что скажу… – взглядом указав на другие, незамеченные медикаменты, девушка принялась разрывать окровавленную рубашку.

Вдруг, что-то резко дёрнулось в жидкости. Тонкий кашель, звуки рвоты, скрип кожи по стеклу, хрипы. Наконец выплюнув изо рта остатки жидкости, девочка подняла голову. Ошарашенный взгляд ребёнка, встретился с ещё более ошарашенным взглядом стрелка. Оглядев пространство вокруг себя, неуверенно подняв руки, она скривилась, а затем, протянувшись, подняла со дна пучок трубок. Две из них лопнули и сочились кровью. Пальцы сжали трещину, но в место того чтобы заткнуть, перебили окончательно, и кровь струями хлынула внаружу. Секунда промедления, и охваченная паникой, она попыталась соединить концы трубки. Тщетно. Тогда, попыталась подняться, и снова неудача. Ноги совсем не держали, даже такого малого веса. Несколько рывков в сторону пульта с джойстиками, и оттолкнувшись от них, отчаянный бросок к клавиатуре. Пальцы быстро застучали по клавишам, затем замерли, изумлённые звуком, и наконец, продолжили снова, набивая текст без прежней уверенности. Короткий звук и на компьютере появилась иконка письма. Удивлённый взгляд обратился к пролому.

– Эй. – неуверенно произнёс Ван. – Ты…?

Девочка заплакала. Закрыв лицо руками, зарыдала навзрыд. Вольно или нет, её ноги начали мелко подёргиваться. Руки упали в жидкость, открыв искажённое горем лицо. Короткий крик вырвался меж тонких губ, заставив стрелка отшатнуться, попятившись. Губы искривились, в попытке выговорить единственное слово. Ещё и ещё раз, выдавая лишь нечленораздельные звуки. С каждым разом всё более и более тихие. Где-то среди электроники сработала сигнализация, загорелись красные индикаторы. Кровь из трубки со стороны машины резко закончилась, но та, что шла от тела, продолжала течь, хотя и куда слабее. Ещё несколько раз попытавшись что-то сказать, но, не добившись успеха, она с трудом подняла руку и успела набрать несколько слов, прежде упасть, потеряв сознание, так и не нажав на кнопку отправки.

Подёргивание скулы на лице Миллера, разом переросло в полноценный тик, почти половиной мимических мышц. Веки, губы, нос и даже уголок уха, часто подёргивались, словно кто-то ползал под кожей. Взглянув на собственную руку с до сих пор зажатым в ней пистолетом, и другую, лишённую кисти, он внезапно ухмыльнулся. Мышцы на лице замерли, улыбка стала вдвое, втрое шире, а затем резко исчезла. С тяжёлым грохотом, пистолет упал на пол, будто бы включив весь остальной звук. Грохот ссыпаемого груза, капель и журчание жидкости, множество тревожных сигналов от оборудования, стоны раненых. Развернувшись, убийца переступил через подстреленных, и неверным шагом пройдя в коридор, скрылся за поворотом, оставив их разбираться с содеянным.

***

Облокотивший спиной об одну стену и уперев ноги в другую, все троя сидели посреди коридора, не желая возвращаться в комнаты. Сидели и слушали мерный перестук набирающих ход колёс.

– Они погибли, из-за вашего бездействия. – без злобы но с эмоциями. – Не только наши, но и другие. Те, что были до нас.

– Ты не знаешь, о чём говоришь. – Орта, недовольным тоном. – Он контролировал каждый наш шаг. Отчёт после каждого действия, отчёт в свободное время, даже среди ночи. Не позволял приближаться. Забирал кровь, чтобы ослабить.

– Он говорил, что привязался к вам.

– Большая часть того что он говорил, была ложью. – Матин. – Чтобы держать под контролем.

– Нам… Им, удалось сбежать, имея лишь гвоздь.

– Сбежать не проблема. Проблема не вернутся. – с издёвкой взглянув из подлобья. – В дремучие леса, или в топи? Может сойти в одном из городов, заражённых бактериологическим оружием? Или выпрыгнуть в снег? А до этого отрубить себе обе ноги, чтобы избавиться от маячков.

– Убить его. – сквозь зубы.

– Вы овцы… – осёкшись. – Были ими. А мы били лишь псами пастуха. У нас не было права на ошибку.

– В тот раз… – двумя пальцами прикоснувшись к шее, а затем к боку. – Если бы вы помогли…

– Он знал что делает. Те, кто были до вас, уже пытались подловить. Напрыгнули втроём и он раскидал их всех. Раскидал бы и нас. Будь уверен.

Не став спорить, понимая, что не согласится не с одним из их, пропитанных страхом доводов, Ван отвернулся.

– Ты действительно позвонил домой? – Орта. – Но когда? Я сразу выволокла тебя из комнаты.

– До этого. – улыбнувшись. – В туалете. Отправил письмо. – улыбка померкла. – Только не пойму, как он узнал?

– Скорее всего, от того, кто продал тебя. – не вполне уверенно. – Он говорил нам. Твой случай, отличается от других. Что у тебя осталась семья и дом.

– Я не был там… Дома, уже много лет. И не планирую возвращаться. Пусть думают, что я мёртв. А сообщение, лишь утка мошенников, желающих нажиться на чужом горе.

– Будь у меня семья, я бы точно попытался вернуться к ним! – Орта.

– И принести с собой проблемы? Сюда, просто так не попадают. – затем ухмыльнувшись. – К тому же, ты уже здесь. – кивнув на Матина.

– Тогда. – встав, она посмотрела на него сверху в низ. – Ты пойдёшь с нами? – протянув здоровую руку.

Эпилог

Не было ни скрипа тормозов, ни какого-то звука, но спустя много дней движения, малейшее изменение почувствовали все. Тысячи тон железа и руды начали долгий тормозной путь.

Спустившись с кровати, потупив взгляд, Ван ненадолго замер, собираясь с мыслями. От того, что намеревался сделать бывший сокамерник, его коробило. Но его можно было понять.

– Моя семья была на той лодке. – говорил он бесцветно и сухо. – Среди записей могло что-то остаться.

Миллер оттягивал этот момент, раз за разом перенося на следующий день, и всем уже начало казаться, что он не осмелится. Но, вот, дни закончились и, взяв фонарик, калека безропотно поднялся и медленным шагом направился к месту преступления.

Её могилой, как и могилами многих погибших ради неё, стал снег. Дочь и отца разделяла добрая сотня метров, но все надеялись, что для воссоединения на том свете, это не станет помехой. Лишь часть похищенного удалось вернуть их владельцам, остальное было употреблено в дело. Сразу после переливание, самочувствие улучалось до приемлемого, но к норме не вернулось и спустя многие дни. Читая незнакомые имена на пакетах, последние узники оборачивались к тем, кто был до них, но даже они не знали большую часть из имён.

Все знали, что в его комнате, могло быть что-то полезное, но никто не нуждался в этом настолько, чтобы перебороть дискомфорт от её посещения. Погасший монитор, шкуры с искусственным мехом, кровь Дины. Дверь, тёмный коридор и снова дверь, запертая не замком, но мыслью, слишком тяжёлая чтобы распахнуть её настежь. Протиснувшись в приоткрытую щель, будто боясь побеспокоить чей-то покой, Миллер сжал зубы, заставляя себя наступить на пятно, оставшееся после высыхания жидкости. Жёлто-зелёная, с мутными наплывами бурого, слабо пахнущая выделениями поселившихся в ней бактерий.

Треск ссохшейся обложки, первые, дёрганные строки, описание событий, короткий список ближайших целей и одно имя. (Линдан) А ниже. (Кровь родственника не должна вызвать отторжений.) Несколько точек и прочерков, как если бы писавший, несколько раз пытался начать предложение. (Для получения большого дара, жертва богам должна соответствовать.)

Быстро пробегая глазами по первым строкам, он откладывал каждую из взятых тетрадей. Когда руки перестали вмещать, принялся сбрасывать их на топчан, чтобы после, завязав края пледа, вынести за один заход. В последний момент, вспышкой пронеслась мысль. – Компьютер. – Вернулся к столу, сняв незакреплённую крышку, блондин взялся за накопитель, готовясь отсоединить провода. Тогда-то, взгляд и встретился с упавшим рисунком. Серые и чёрные мазки труб, белые кружки манометров, разноцветные огоньки, а на центральном плане улыбающееся лицо, обнимавшее прозрачные стенки цистерны. Лицо любящего отца. Пальцы разжались, выпустим ношу. Ноги подкосились, вынуждая опереться на стол. Слёзы потекли из полузакрытых глаз. До того скованный страхом, сейчас взгляд легко обратился к тёмному чреву, на дне которого мёртвыми змеями, лежали шланги и кабели.

Не помня себя, Миллер взялся за острый край единственной здоровой рукой и, контролируя верхний край другой, забрался внутрь аквариума. Тесный, не выпрямится в полный рост, давящий и удушающий… Твёрдо, с хрустом ступая по шершавому слою сухого остатка, осколков стекла и пуль, он подошёл к клавиатуре и, нажав на пробел, вывел старый компьютер из сна. Всего одна строчка текста, посреди слепяще белого экрана.

– Эй! Присядь. Давай. – почти ловя еле стоящего на нога блондина.

Подёргивая головой, и всем телом, будто стараясь хрустнуть позвонками или суставами, Миллер слепо глядел перед собой, затем моргнул и, поведя щекой, ухмыльнулся. Всё замерло, лицо разгладилось, а руки улеглись на коленях.

– Сначала, тех, кто меня сюда отправил. Затем их… – обхватив культю четырёх палой рукой. – А потом, я приду к тебе, забрать своё. – надавив на обрубок среднего пальца.

– Хорошо. – серьёзно и сдержанно, не став рушить чужую иллюзию. – Но и я не забыл, как вы меня бросили.

– Он почти остановился. Нужно готовиться. – Матин, меняя тему.

– Я остаюсь. – видя непонимание и волнение. – Не знаю, как оно работает, но если приведут новых… Если их приведут те, кто знает о моей семье. – он достал пистолет. – Мне некуда возвращаться. А вы, идите.

– Мы направимся на юг, к границе, затем в горы, до самой реки, что питает пересохшее море. Не предлагаю пойти с нами. Знаю, откажешься… Но когда закончишь свои дела…

Молча пожав руку, он кивнул, секунду помедлил, не отпуская руки, а затем протянул небольшую безделушку, одну из тех, что лежали на полках, случайно упавшую в мешок. Это был небольшой медный жетон, с отчеканенными горами с одной стороны и парой слов с другой. Обычный, дешёвый сувенир, если бы не воспоминания что он хранил.

– Не знаю, правильно ли он поступал. Не знаю, как поступил бы сам, будь выбор. Но знаю точно, ещё раз, такого шанса не представится ни одному из нас.

Ван кивнул, и с трудом разорвав зрительный контакт, вышел за дверь, через коридор, к тамбуру, где в ожидании полной остановки, нетерпеливо топтались бывшие надзиратели.