Фанатка. Трилогия

Глава 5 Филипп

Вернувшись в академию, я не стал немедля возвращаться в свою комнату. Поднялся на второй этаж и нырнул в нишу эркера, оттуда просматривался парадный вход.

Вот девушка приблизилась к ступеням, сделала шаг и застыла будто что-то разглядывая. Как я ни присматривался, так и не смог ничего обнаружить. Только когда она наклонилась и коснулась чего-то, меня вдруг осенило – отпечатки моих сапог!

Жуть какая!

Вот как, должно быть, она поняла, что в академию я не вернулся!

Я сглотнул, чувствуя как холодеют руки и подумал, что ей бы в следователи, вот уж от кого было не скрыться. Впрочем, какой бы странной она ни была, прятаться я не собирался.

На занятиях я вёл себя как обычно, ничем не выдавая случившееся ранее и вообще не обращая на Марту никакого внимания. Подглядывая за ней исподтишка, я решил, что она придерживалась той же линии поведения – игнорировала меня какое-то время.

Я не мог знать о чём она думает – обиделась ли на мою слишком бурную реакцию или, может быть, её задело то, что я несколько раз назвал её странной. Виду она не подала, но это ещё ни о чём не говорило.

И всё же я надеялся, что не слишком её задел. Конечно, я сказал правду, и краснеть за свои слова было бы глупо, ведь я не врал и не старался намеренно оскорбить. Просто её поведение было настоящим перебором. Она была классической преследовательницей. В общем, я жалел и переживал.

Прошло пару недель, и мне пришлось признать, что поведение её изменилось. Она больше не смотрела в мою сторону; исчезли пристальные взгляды. Отметил я и то, что раньше она всегда оказывалась рядом, но теперь изменила своим привычкам.

– Эй, Филипп, чего не в духе? – спросил Максим, сидя за обеденным столом.

– Ничего, – я попытался отмахнуться.

– Да какое там ничего, ты уже несколько дней ходишь хмурной, как туча. Проблемы дома?

Друг сделал свои выводы по понятным причинам. Обычно я расстраивался, получая новости из дома. Как раз в начале недели приходила почта.

– Нет, всё нормально, правда. Бессонница мучает, – соврал я, но только отчасти.

Отсутствие сна действительно иногда меня донимало, но сейчас причина была в другом, но я бы ни за что в этом не признался.

Нужно было внимательнее за собой следить и вести себя как ни в чём не бывало. Сам виноват.

Прямо перед обедом я заметил в коридоре Марту и, духи меня подери, разозлился ни с того ни с чего. Намеренно перегородил ей дорогу, да так, что она чуть не налетела на меня.

В этот момент я смотрел прямо, хотел заглянуть ей в глаза. Задача казалась простой, ведь мы были одного роста, но она, мазнув взглядом по моему лицу, отвернулась.

Я вспылил, и до сих пор не мог успокоиться. Украдкой скосил взгляд в угол – туда, где она обычно сидела. Марта отыскалась на прежнем месте, вот только, не в пример своему обычному поведению, она смотрела в сторону.

Не на меня.

Обиделась на мои откровенные – слишком резкие – слова о её странностях? Или, может быть, после того разговора разочаровалась во мне?

Она называла меня вежливым и любезным – всё верно, именно таким я и был. Меня хорошо воспитывали и другое поведение было мне не знакомо и не приятно, но, возможно, в том разговоре я перегнул палку.

Досада саднила в груди. Тревожила. Этой ночью со мной случилось именно то, о чём я соврал другу днём – одолела бессонница.

Ещё пару недель спустя мне приходилось прикладывать больше усилий, чтобы оставаться внимательным и собранным на занятиях. Спал я плохо, меня всё раздражало. Особенно Марта. Она меня просто бесила. Раньше меня доставали её долгие настойчивые взгляды, теперь их отсутствие.

Это, конечно же, было странным. Мы ведь раньше даже не общались.

Выполняя свои обычные дела в качестве старосты группы, я сверился с календарем – пришло время выписать назначение в библиотеку, а после сдать список в секретариат.

Я вывел на бумаге имя Марты, как делал это все предыдущие года. А потом добавил своё имя ниже.

Тут же почувствовал себя лучше.

Я прекрасно знал привычки Марты. В этом не было ничего удивительного, ведь мы проучились бок о бок достаточно долго. Я знал, что работая в библиотеке, она всегда уходит в малый читальный зал, и однажды, под конец года, когда она в очередной раз получила назначение, заметил её там рано утром.

Вернее, не совсем заметил, а почувствовал. От Марты едва уловимо пахло лавандой. Очутившись в библиотеке непривычно рано, я тут же ощутил глубокие нотки знакомого аромата и ноги сами принесли меня проверить, прав ли я. Конечно, я оказался прав. Запах принадлежал Марте, она снова пряталась в малом зале. На столе я заметил регистрационные журналы, остальное додумать было несложно.

Явившись поутру в библиотеку в прекрасном расположении духа – ночью мне удалось поспать, – я занял стол, где раньше видел Марту. Всё было замечательно, кроме удушливого запаха, витавшего вокруг. Как она вообще его выносит?

Из коридора послышался звук приближавшихся шагов. Я едва успел распахнуть журналы и откупорить чернильницу, чтобы окунуть перо – дурак, не мог нормально изобразить занятой вид.

Боковым зрением я видел, как она застыла на некотором отдалении – удивилась, увидев меня здесь, и надумала сбежать. Ну уж нет.

Мне ничего не стоило её остановить, она опустилась напротив. Завел разговор и пожаловался на то, что есть проблемы с огнём. Намеренно, конечно.

Я долго размышлял над темами, одной из них был не просто мой предстоящий экзамен, но, скорее, дела давно минувших дней: я собирался попытаться вывести её на чистую воду и заставить признаться, что она приложила руку к моим успешным сдачам, о чём недвусмысленно намекнул в диалоге.

Однако разговор свернул не туда и вот я уже серьёзно пробовал новое заклинание под присмотром. Вообще-то, с заклинанием на это полугодие я определился и уже испытывал его множество раз. Безуспешно, увы. Не хотелось показывать девушке, что простейшая магия после нескольких тренировок никак не выходит. И я соврал.

С предложением она нашлась быстро. Мы попробовали. Я не думал, что получится – был уверен, что не выйдет. Не пойму, почему вдруг решился, да ещё грозя опозорится и раскрыть слабый магический потенциал. И всё же у меня вышло.

Я был в диком восторге! Само заклинание было простым, понятным и изящным. Сам бы я вряд ли такое отыскал. Непрофильные элементы уходят на самостоятельное изучение, так что сложно добиться хороших результатов с другими стихиями. Но главное – у меня получилось!

Я даже засомневался немного, но Марта быстро развеяла мои сомнения, предложив повторить заклинание самостоятельно. И ушла.

Жаль, что мой единственный зритель ретировался, но, пожалуй, это было правильным решением – теперь я знал, что одолел заклинание сам и, наверное, впоследствии смогу использовать огонь гораздо лучше.

Учителя говорили немало ещё на первом курсе, когда неродные стихии освещались в общем порядке. Может, я невнимательно слушал или тогда был не готов услышать и оттого пропустил важное, но всё что сказала Марта вдруг обрело ясность. Огонь хотел открытости – своего рода риска.

Что я запомнил из вводного курса, так это то, что огонь – самая опасная стихия, об этом по крайней мере утверждала статистика несчастных случаев. Профессора призывали к осторожности в работе с огнём, и именно на этом я был сосредоточен, пытаясь справиться с заклинаниями. И терпел неудачу раз за разом.

Марта была права, огонь хотел прямого предложения собственных сил – магического ресурса, как если бы поднести волос к огню и позволить пламени ухватиться. Опасно – бесспорно, но только тогда получался контакт с пламенной стихией. Я предложил нить энергетического ресурса и пламя вспыхнуло.

Я задумался на мгновенье, затем собрал вещи и вышел из малого зала. Марта отыскалась за одним из столов за восточными книжными шкафами. Как всегда, в полном одиночестве. Я сел напротив. Разложил журналы, снова раскрыл чернильницу и стал сверять.

На девушку я старался не глядеть, не хотел, чтобы она видела мою счастливую идиотскую улыбку, которая так и норовила искривить ровную строчку рта.

– Спасибо, – бросил я, не поднимая взгляд.

– Всегда пожалуйста, – спокойно и с достоинством ответила девушка.

Её уверенность отчего-то меня смутила. Я почувствовал, как тепло согревает лицо.

Вот же!

Глава 6 Филипп

На следующий день я снова торопился в библиотеку. Отыскал Марту в малом зале. Выругался про себя. Она меня заметила, застыла на мгновенье, ожидая, что я сделаю.

– Привет!

– Привет.

Её внимательный взгляд скользнул по моей фигуре. Духи! Не стоило надевать новую рубашку. Спеша отвлечь её внимание от своего вида и, кажется, снова выступавшего румянца, поспешил продолжить:

– Ты не против поработать в общем зале? Здесь воздух спёртый, дышать нечем.

Марта ответила не сразу, я занервничал. Неужели откажет?

Вчера мне показалось, что я ей ещё нравлюсь. Её прикосновение, её слова и взгляд. Не верю, что её наваждение так быстро испарилось.

Девушка кивнула и принялась собирать вещи.

Взял со стола её журналы, водрузил поверх своих и поспешил в общий зал. Мы разместились за тем же столом, что и накануне. Я старался не выдавать собственного волнения и потому выждал некоторое время, бездумно проверяя даты. Наконец я завёл разговор.

– Марта, – девушка подняла глаза, я сглотнул, – хотел спросить, можешь посоветовать мне хорошую книгу с простыми заклинаниями огня? Хочу попробовать что-нибудь ещё.

– Секунду, – с этими словами она поднялась и скрылась за книжными полками.

Вернувшись, в руках она несла пару книг.

– Здесь заклинания, – она приподняла небольшую книгу в лиловой с оттиском обложке. – Можно пробовать любые, не обязательно следовать предложенному порядку. А это, – придвинула ко мне книгу в выцветшей желтой обложке, – немного теории и рассуждений на тему огненной стихии. Я бы советовала начать с неё. Мне объяснения этого автора кажутся наиболее доступными, но дело даже не в этом, у него правильный взгляд на огонь.

– Он – маг огня?

– Забавно, но нет. Его родная стихия воздух, как и у тебя.

– Необычно.

– Наверное, только на первый взгляд. Не многие знают, но магия огня лучше всего дается именно магам воздуха, если говорить о неродных стихиях.

– Правда? Никогда не слышал.

Марта кивнула.

– Вообще, в этом нет ничего особенного, ведь огонь без воздуха невозможен. Для возгорания необходима вторая стихия. Так что огонь и воздух относятся к комплементарным.

Я кивнул; это я знал, но никогда не размышлял над общеизвестным фактом.

– Поэтому я не слишком удивилась, встретив хорошее объяснение по поводу огня, написанное магом воздуха.

– Здорово. Обязательно прочитаю. Спасибо!

Я улыбнулся, испытывая настоящую благодарность. Эта помощь, возможно, не казалась огромной, но была ценной. Мало того, что впервые за три с лишним года мне не нужно переживать из-за сдачи огня – признаюсь, меня это всегда нервировало, так ещё и заклинание я освоил почти мгновенно, и уж точно хотел закрепить результат.

До этого момента никакого толка от моих усилий не было. Не помогли родные, дополнительные на первом курсе с профессором, потуги друзей, вызывавшихся мне помочь.

Марта улыбнулась в ответ.

В груди дрогнуло.

– Я всё ещё тебе нравлюсь?

Марта казалась удивленной такой сменой темы.

А я смутился своему собственному поведению.

– Какой ответ ты хочешь услышать?

– Правдивый, конечно.

Что за вопрос?

– Нравишься, – ответила Марта и я выдохнул чуть свободнее, но она продолжила. – Я понимаю, что тебе неприятно, и я стараюсь с этим что-нибудь сделать.

Сделать что? Это поэтому она перестала на меня смотреть?

– Мне не неприятно, – поспешил я, после понял, что сказал, смутился и опустил взгляд к журналу.

Вынул перо из чернильницы и сделал вид, что собираюсь писать. Жирная капля сорвалась с кончика испачкав бумагу.

Да чтоб тебя!

– Можешь смотреть дальше, если хочешь, – произнес я, не глядя на девушку.

Больше мы не говорили в тот день. Работали над записями в полной тишине, каждый думал о своём.

***

Следующая неделя началась, как обычно. Я немного нервничал проходя в аудиторию артефакторики. Студенты зевали и рассаживались, Марты ещё не было. Когда она вошла, первое что она сделала – как это было всегда до нашего разговора в беседке, – отыскала меня взглядом, и только после этого прошла к своему месту.

Я выдохнул – всё было, как прежде.

– Снова спишь?

– Что? – не понял я вопрос друга.

– Выглядишь довольным.

– А, ты об этом. Да, всё в порядке, бессонница больше не донимает.

– Ну и отлично. Уже позвал кого-нибудь на зимний бал?

Я поморщился.

– Ладно тебе, что за кислая мина, – развлекался Максим за мой счёт – он прекрасно знал, что для меня это неприятная обязанность, которую я буквально переживал из года в год.

Не желая вызывать идиотские вопросы, мне всегда было проще понести некоторую повинность – исполнить долг – и забыть об этом. Точно такое же отношение я имел к ежегодному празднику.

Академия устраивала пышный бал: танцы, фуршет и поздравления всякого рода. Студенты приходили парами, реже в одиночестве. Прийти одному выглядело жалко, так что каждый был озабочен тем, чтобы обзавестись компанией к нужному дню.

В моём случае всё выглядело несколько иначе. Я не желал давать ложных надежд и никогда не приглашал девушку дважды. Другие считали меня ловеласом, но я попросту не собирался впутываться в неприятности, а именно это сулили отношения с девушкой.

– Ну так что, решил кого позовешь? – Максим знал о моей позиции, но считал, что я маюсь дурью. – Они, – друг имел в виду девушек, – волчицами смотрят.

Это уж точно. Нужно было скорее что-то решать.

***

За следующую неделю я в полной мере ощутил силу женской настойчивости. Девушки осаждали меня в кабинетах, обеденном зале, коридорах, а сейчас я только, что избавился от одной, поджидавшей меня у двери общей гостиной мужской половины.

Я убедился, что замок надежно охраняет мою комнату от ненужного вторжения. Только после этого прошел к письменному столу у окна и тяжело опустился на стул.

Снаружи выла вьюга. Протяжно и гулко свистел ветер, скребя мелкими кристаллами льда по стеклу. Узоры густо крыли гладкую поверхность, скрывали морозный лес за окном. Тягучая непроглядная ночь доедала остатки сизых сумерек.

Утром следующего дня я нарочно возился у парадной лестницы. Она соединяла многие части академии, в том числе сюда попадали девушки, покидая своё крыло, чтобы спуститься в кабинеты.

Когда на лестнице показалась Марта, я нагнал её и зацепил плечом – легонько, только чтобы привлечь внимание, она приостановилась и я сунул ей записку в карман.

В записке я просил о встречи в библиотеке, в малом зале, на большой перемене. Я подписался.

Она пришла. В зале было пусто – все были на обеде.

– Привет, – я поторопился начать разговор, пока храбрость меня не покинула.

– Привет, – как всегда по лицу Марты ничего нельзя было прочитать.

– Я бы хотел спросить тебя… – мой голос звучал чуть выше, чем обычно, и это жутко раздражало, – … ты не хотела бы пойти со мной на зимний бал?

Всё, сказал. Гора упала с плеч. Весь предыдущий вечер я репетировал одну-единственную фразу. На самом деле приглашали всегда меня, а я только говорил: «да», «хорошо», «с удовольствием». Оказалось, это сложнее, чем выглядело на первый взгляд. Не просто сказать, но казаться при этом спокойным и уверенным.

– Нет, – ответила Марта ни чуть не смутившись.

Я открыл рот – хотел в голос удивиться, тут же постеснялся своей слишком откровенной реакции: она увидела, что я никак не ожидал отказа и теперь был ошарашен.

Смутился, щеки тут же покраснели.

– Ладно, – не зная куда себя деть, сунул руку в карман, другой растер шею и попытался увернуться от её взгляда. – Тогда я пошел. Пока.

Из малого зала я вылетел ветром. Лицо горело. Я злился. Почему нет? Почему я не спросил о причине? Духи! Я просто… просто… Хорошего слова чтобы отругать себя не приходило на ум.

Я всегда отличался собранностью, расчетливостью, умел мыслить здраво, а не сгоряча. Теперь что не так?

На самом деле я уже знал ответ на этот вопрос, но ещё не был готов признаться сам себе.

И ещё я никак не понимал, как Марте удается всегда держать себя в руках?

Я всегда считал чувства слабостью, зависимостью от другого. Уязвимостью перед всеми и отсутствие контроля над собой. Но Марта вела себя так, будто на голову выше моих неумелых поползновений, при том, что сама откровенно призналась мне. И все эти годы немого обожания служили тому доказательством. Я ведь видел её взгляды, улавливал отголоски чувств направленных в мою сторону. Я верил в их подлинность.

Так как ей удавалось сохранять спокойствие?

Я разозлился на Марту. Ещё не дошел до пустующего кабинета – там должно было пройти следующее занятие, на обеде в таком раздрае нечего было появляться, – как уже корил себя за то, что посчитал, будто Марта из-за своих чувств чуть ли не обязана сказать да, и радоваться моему приглашению.

Ну и кто я после этого?

Сам себе показался жалким, поверхностным, малодушным ловеласом возмутившимся отказом.

Я перестал злиться на Марту.

Стал злиться на себя.

Глава 7 Марта

Филипп позвал меня на бал. Он был таким милым, когда приглашал. Взволнованный, смущенный, трогательный. У меня от удовольствия засосало под ложечкой – никогда не забуду его открытый ранимый взгляд в этот момент.

Естественно, он хотел отблагодарить меня за помощь с огнем. Он почти сиял, когда заклинание ему удалось и, вдохновлённый собственным успехом, хотел поиграть с огненной стихией ещё.

У него всё получится, я не сомневалась. Но класть свою нежную шею на плаху общественного мнения из-за такого пустяка не стоило. Он был, конечно, слишком добр и, должно быть, хотел отплатить, однако я не могла принять этой жертвы.

Кажется, мой отказ его расстроил – он сбежал. Наверное, нужно было поблагодарить за оказанную честь. Вдруг он не так меня понял и подумал, будто я не хочу.

Нет, это было слишком невероятным, чтобы поверить, но всё же я увидела его сильнейшее волнение и надеялась, что не я стала тому причиной. С другой стороны, никого больше там не было.

Я догнала Филиппа в кабинете. Подошла сзади и положила руку на плечо. Парень вздрогнул и отпрыгнул.

– Духи, Марта!

– Прости, что напугала, – я расстроилась и приняла истинно покаянный вид.

– Ты очень тихо ходишь, – примирительно заметил он и сделал небольшой шаг ближе, кажется, стараясь показать, что хоть я его и напугала, как тогда, на дороге, сбегать он не станет.

– Прости.

– Не извиняйся. Не твоя вина, что я не заметил. Ты что-то хотела?

– Да, хотела спросить, почему ты расстроен?

Золотистая бровь Филиппа чуть поднялась.

– Думаю, всё очевидно. Получить отказ от девушки неприятно.

– Филипп, ты же понимаешь, что явиться со мной на бал – значит стать предметом насмешек и издевательств до конца обучения.

– Вздор, – парень упрямо вздёрнул подбородок.

– Ничего не вздор, и ты сам прекрасно это знаешь. Я не могу позволить, чтобы твоя благодарность зашла так далеко.

– Благодарность? – На лице парня отразилась озадаченность.

– Я понимаю, что ты благодарен мне за помощь с огнём, но мою репутацию тебе не исправить, а вот погубить свою ты можешь с лёгкостью, явившись на бал под руку со мной.

Парень всё ещё блуждал взглядом по моему лицу и только погодя произнёс:

– Значит, благодарность.

Теперь не понимала я.

– Твоего спасибо мне было бы более чем достаточно. О большем я не могу и мечтать.

– Прости, Марта, я сегодня как-то особенно медленно соображаю. Ты имеешь в виду, что не хочешь идти со мной на бал, потому что это повредит моей репутации?

– Конечно, – я подтверждающе кивнула.

– Понятно.

На этом разговор пришлось закончить. Снаружи послышалось отдалённое эхо шагов и мы разошлись по разным углам.

Филипп продолжал вести себя, как и всегда, за исключением того, что все оставшиеся свободные дни, с раннего утра, мы продолжали работать в библиотеке вместе.

Так окончился год. Филипп, разумеется, сдал экзамен с огнём. Я немного переживала, но верила в него, и не ошиблась. Жаль, что не могла открыто подойти и поздравить, как делали другие, но он подмигнул мне, когда наши взгляды встретились.

На следующий день академия кипела волнением по случаю предстоявшего бала. Я выходила из комнаты только чтобы позавтракать и пообедать. В обеденном зале всегда было оживлённо, но накануне праздника предвкушение крутилось в воздухе, напитывая стены.

Студенты особенно громко общались, смеялись и гримасничали, пытаясь привлечь к себе как можно больше внимания. Голоса звучали оглушительно громко, глаза горели с чрезмерным откровением.

Я бы и вовсе не выходила, но в этот день это была единственная возможность увидеть Филиппа, поскольку на бал я не собиралась, как не была там и в предыдущие годы.

Филипп как обычно сидел за столом с друзьями, только, в отличие от них, он не был возбуждён – это было очевидным. Наклонился вперёд, выказывая вежливую заинтересованность в разговоре, улыбался.

О чём-то шутили, Филиппа, кажется, дружелюбно подначивали, толкали в бок, он сиял обворожительной улыбкой, играл бровями и выглядел, как и всегда, потрясающе.

С кем он собирался на бал, я так и не узнала. Обычно ребята в группе трепались обо всём на свете, но пассия Филиппа в этом году осталась инкогнито. Я слышала, как девушки спрашивали друг друга, слышал ли кто, но, похоже, тайну удалось сохранить.

В минувшие выходные мы закончили работу в библиотеке. Филипп расспросил меня по поводу пары непонятных моментов в книжице, что я посоветовала. Мы поболтали и разошлись.

Кажется, моё сказочное время закончилось.

Я старалась не унывать, судьба и так предложила мне небывалые подарки в этом году.

На обеде я задержалась почти до самого конца, проводила Филиппа взглядом, прихватила себе пару булочек и яблок, раз уж поужинать можно было только на балу, и отправилась в свою комнату.

Пробираться по коридору пришлось вечность. Все двери стояли настежь, повсюду висело бельё и тряпьё – кошмарный беспорядок. Девушки то и дело перебегали из комнаты в комнату, собачились по поводу и без, волновались так, будто собирались выступить перед верховными магами. Впрочем, они тоже были приглашены на бал.

Наконец я добралась до конца коридора. Моя комната была последней, как и положено настоящему отщепенцу. Я с удовольствием заперлась и, оставив съестное на столе, упала на кровать, надеясь, что бал начнётся как можно скорее и наступит блаженная тишина. Прошло около двух часов, пока за дверью стихло.

«Слава духам!»

Я вытянула один из томов, привезённых в этом году из дома и углубилась в чтение.

Спустя около получаса в дверь раздался стук. Я отложила книгу и пошла открывать. Это был Филипп.

– Привет, – произнёс парень, робея.

Я вынырнула посмотреть, если ли кто в коридоре, там было пусто. Ухватила парня за грудки и втянула его внутрь – парням, как и девушкам, было запрещено ходить в личные комнаты друг друга.

– Привет.

– Ты не против, что я зашел?

– Нет.

– Можно, я у тебя почитаю?

– Конечно.

Филипп прошел в комнату, и очень медленно огляделся. И тут я пожалела о том, что так легко согласилась. Я пронеслась взглядом по обстановке, боясь даже думать, что решит обо мне Филипп.

– Мило, – натянуто произнёс он, обернувшись ко мне со странным выражением на лице.

– Ты хотел сказать «какая жуть»?

– Да, наверное.

Винить Филиппа было не в чем. Что он мог подумать, увидев всевозможные пентаграммы, развешенные по стенам; черепа, вытянутые и клыкастые, крупные – волчьи и медвежьи, мелкие – беличьи и кошачьи; толстые черные свечи с волосяными фитилями, горевшие с треском и издававшие специфический запах; колбы и стекляшки, хранившие экземпляры двухголовых саламандр и белых скорпионов-альбиносов в желтой желейной мумифицирующей жидкости; сверчков и тараканов, высушенных и нанизанных на нитку, висевших под потолком на гвоздях вместе с сухими куриными лапами и лебедой.

Довершала всё это великолепие кровать с резными набалдашниками в форме огрызающихся львиных голов, укрытая чёрным покрывалом, как и кресло напротив.

Предметы мебели были разделены небольшим столом у окна – такой же должен быть в комнате у Филиппа. Только вряд ли на нём стояли баночки с притиркой из жировых секреций жаб, сушеными крыльями мух, пюре из слизняков и тому подобные прелести.

От волнения я застыла соляным столбом. Пусть я была странной, но моя комната представляла собой истинное логово королевы червей – так в народе звали ведьму.

– Хочешь кого-то напугать? – вдруг спросил он.

– Да, именно! – и это не было пустым оправданием, появившимся так кстати. – Как ты понял?

Филипп пожал плечами.

– Интуиция. Так для кого такие декорации?

– Для остальных девушек.

– Достают?

– Уже нет. Так было только поначалу. Несколько раз проникали в мою комнату ещё на первом году обучения, портили одежду, писали на стенах, пачкали мебель. Вот я и разобралась.

– Ментально задавила?

– Скорее, взяла на испуг. Они даже приводили коменданта и ректора, но каждому мне удалось объяснить суть проблемы и моё оригинальное решение.

– Действительно оригинальное, – он поднял одну из баночек, понюхал и отпрянул, скривившись.

– Присаживайся, – предложила я, указав на кресло, когда повисла пауза.

– Я на пару часов. Потом исчезну, не хочу чтобы у тебя были проблемы.

Я улыбнулась. Хотелось сказать – оставайся навсегда, но я сдержала неуместный энтузиазм.

Филипп раскрыл свою книгу, я села на кровать и застыла.

– Если тебе неудобно в моём присутствии, я уйду.

От Филиппа не укрылась заминка.

– Нет, о своём задумалась.

– О девичьем?

– Точно.

Мы оба не сдержали смешки.

Я подняла оставленную книгу, устроилась поудобнее на кровати и продолжила читать.

За время, проведённое в библиотеке мы очень быстро привыкли молчать вместе и потому не испытывали никакой неловкости.

Удивительно всё-таки, что он не убежал с криками, оценив обстановку, и даже сам догадался, к чему всё это.

Филипп невероятный, – улыбнулась я, бросая время от времени вороватые взгляды поверх книги. Я видела, он тоже смотрел украдкой.