Сообщество живых теней. Книга четвертая. У самой черты

– Тебе никак не угодишь, шеф, – возмутился Коллинз, в такой же шутливой манере, – мы мчались сюда на всех парусах. А опоздал я всего на полторы минуты.

– Здравствуйте, мистер Аль Фейсал, рад видеть вас. Как поживаете? – произнес генерал, обратившись уже довольно дружелюбным и мягким тоном к своему гостю, – меня зовут Грегори Адамс, но если угодно, можете величать меня Грэгом.

– День добрый, мистер Адамс, – ответил Мухаммед, с трудом изобразив на взволнованном лице подобие улыбки, – я также рад знакомству с вами.

– В таком случае, друг мой, отпустите дверь, и проходите в комнату, – сказал генерал, не меняя своего добродушного взгляда, – а я пойду на кухню, и сварю вам такой прекрасный кофе, вкус которого наверняка не ощущали даже у себя на родине.

На столе в гостиной стоял большой компьютер, с выведенной на экран обновленной, подробной картой Ирака, сделанной британской службой аэрокосмической разведки. Названия рек, городов и деревень, высвечивающихся на его родном арабском, да еще и с транскрипцией на английском языке, сразу же приковали к себе внимание Аль Фейсала, вызвав у него мрачные воспоминания и душераздирающую тоску. Однако считая неприличным глазеть без разрешения хозяина в чужой гаджет, он отвел взгляд в сторону, поднялся вновь из-за стола, и встал у окна, сцепив за спиной пальцы рук. Вскоре в гостиную вошел и Грэг с полным кофейником в руках. Он разложил салфетки, медленно разлил по чашкам ароматный напиток, и опустился в кресло, рядом с Джейсоном.

– Прошу вас, мистер Аль Фейсал, угощайтесь! Это мой фирменный напиток, и это единственное, что у меня хорошо получается на кухне, – произнес он, с улыбкой, – раз вы здесь, то полагаю излишним спрашивать о том, согласны ли вы сотрудничать с нами?

Чувство некоторой растерянности все еще не покидало Мохаммеда. Он молча переглянулся с Джейсоном, пожал робко плечами, и ответил лишь слабым кивком головы.

– Так вот, дорогой мой друг, если не возражаете, мы сначала обсудим с вами кое – какие вопросы, а затем перейдем непосредственно к товару, который вы имеете честь представлять, – сказал генерал, уставившись на своего собеседника в упор.

– Да какие у меня могут возражения, мистер Адамс, – с трудом выдавил из себя Мухаммед, – в моем положении говорить о них просто верх безрассудства, не так ли?

– Прошу вас, не делать пока преждевременных выводов, а дослушать меня до конца, – продолжил генерал, сохраняя вежливый тон, – вы должны знать, что в случае если подтвердится факт наличия у вас сведений о затерянном во время войны золоте Саддама, то мы обсудим со своим руководством механизм его транспортировки в Великобританию. Однако это не означает, что мы заберем его себе, или выражаясь простым языком, ограбим вашу страну. Отнюдь нет, парень! Мы все едины во мнении, что этот драгоценный металл должен, и будет принадлежать только иракскому народу! Однако учитывая тот факт, что к власти в вашей стране снова пришли не совсем благонадежные и чистоплотные люди, мы предлагаем хранить его пока в одном из наших самых надежных и авторитетных банков, но под вашим именем. Что вы скажете теперь на это, друг мой?

Речь генерала вызвали у Мухаммеда откровенный восторг. Глаза его вдруг сразу же округлились, забегали по орбитам, и казалось, готовы были выскочить вот-вот наружу. Такого внезапного поворота он никак не ожидал, и даже чуть было не потерял дар речи. Однако уже через минуту, справившись со своими эмоциями, он вытер со лба пот, и посмотрел на Грэга глазами явного скептика. Он призадумался, затем перевел взгляд на сидящего рядом Джейсона, которому доверял с некоторых пор больше, и заметив на его лице все ту же невозмутимую искреннюю улыбку, глубоко вздохнул, и молча склонил голову над столом. Мохаммед был до глубины души потрясен событиями, которые разворачивались у него на глазах. Он готов был в этот миг обнимать и целовать этих английских господ, которые проявили уважение не только к нему, простому иракцу, представлявшему из себя жалкое зрелище, но и к его народу, который прозябал на протяжении многих лет в нищете и крайне жестоких, внутренних междоусобицах.

– А как я смогу распоряжаться этим золотом потом, когда оно будет доставлено сюда, в Англию, – спросил он, вдруг тихим голосом, не веря все еще в происходящее.

– До тех пор, пока к власти не придут демократически настроенные, и искренне болеющие за судьбу своей страны патриоты, с кем можно иметь дело, золото будет храниться в нашем банке, – заявил Грэг, придав своему твердому голосу подчеркнутую уверенность, – но работать на будущее вашего народа, кому оно принадлежит по праву.

– Простите, а какую роль вы мне отводите во всем этом, ведь я совершенно не разбираюсь ни в банковских делах, ни в финансах, – спросил снова Мохаммед, слегка помявшись, и вновь смахнув со лба капельки выступившего снова пота.

– Не беспокойтесь, друг мой. Вас быстро всему научат, на то у нас достаточно специалистов, – ответил генерал, долив себе и ему кофе, – а дальше, будете каждый год получать свою процентную ставку от заложенного в банке золота. Но по условиям нашего соглашения, вы обязаны будете приобретать на эту ренту только продукты питания и медикаменты для своего народа, которые будут переправляться к ним под эгидой ООН. Разумеется, за вычетом необходимых расходов на содержание себя и своей семьи.

Мохаммед выпил в два глотка свой все еще горячий кофе, сжал обеими руками пустую чашку, и вновь уставился на Грэга, но уже более спокойными и ясными глазами.

– Что я для этого должен сделать, сэр, – спросил он, все больше и больше проникаясь доверием к своему пожилому собеседнику, – я готов следовать вашему плану.

Глаза Аль Фейсала вдруг заблестели от предвкушения предстоящего триумфа. Он начал судорожно теребить свои усы, растирать щеки и подбородок. Его улыбка стала более искренней и открытой. Он был уже готов на любое предложение сидящего перед ним человека, лишь бы тот не передумал, и не отнял у него этот внезапно свалившийся на него подарок судьбы, о котором не смел мечтать даже во сне.

– Для начала, Мохаммед, я бы хотел, чтобы вы указали на моей карте точное место захоронения того золота, – сказал Грэг, пересев к нему поближе, и увеличив до предела изображение на мониторе компьютера, – надеюсь, здесь для вас все понятно?

Как оказалось, Аль Фейсал хорошо разбирался в картах. В свое время, обучаясь в военной академии, кроме военного дела, английского и русского языков, он достаточно преуспел и в картографии и топографии. Мог безошибочно определить тот или иной географический квадрат, и с легкостью ориентировался на любой местности. Он навел курсор на какую – то точку, увеличил масштаб, и показал на сделанном со спутника снимке ту самую деревню, расположенную в сорока километрах от Багдада

– Вот она, родная, изображена в виде вытянутого сапога, прямо как очертания территории Италии, вы не находите, мистер Адамс, – сказал он, грустным голосом, ткнув пальцем на небольшое поселение, название которого отсутствовало на карте.

– Что – то не вижу под ней никаких обозначений, или хотя бы каких – то букв – произнес с недоумением Грэг, нажав несколько раз на курсор, – как она хоть называется?

– Она довольно древняя, – ответил Мухаммед, задумчиво задрав голову, – начало свое берет еще с первых лет прошлого тысячелетия. Ранее, это была «Аль Шамсия Аль Кариб», а в последние годы мы между собой величали ее просто ближней деревней. Но сегодня она целиком лежит в руинах, и назвать ее населенным пунктом, язык не повернется. Так, какое – то мелкое и никому неведомое пятнышко на глобусе. О Аллах, столько лет прошло после войны, а она так и осталась заброшенной, и похоже, никому до нее нет дела. Хотя, если из бывших жителей в ней никого не осталось, то кто будет просить о ее восстановлении? Может быть, эта счастливая участь достанется мне?

Пока Аль Фейсал говорил, Джейсон сидел все это время за столом, молча пил кофе, и не встревал в разговор. Он записывал в свой блокнот каждое его слово, и делал на полях особые пометки. Когда беседа подошла к концу, он закрыл блокнот, зафиксировал в ноутбуке координаты деревни, установив все ведущие к ней подъездные пути, и с точностью до метра вычислил расстояние до ближайшего от нее населенного пункта.

– Вот, что, Мохаммед, – обратился к нему Грэг, встав из-за стола, – пока вам придется пожить здесь. Прошу вас, в целях своей же личной безопасности не выходить хотя бы пару дней из этой квартиры, даже покурить. Дымите лучше здесь. Вы ни с кем не должны связываться по телефону, и забыть на время все свои контакты, которые обрели здесь, в Англии, а также те, которые были у вас ранее. Послезавтра, к десяти вечера, вам позвонит один из наших сотрудников, и скажет, что делать дальше. Вам все ясно?

– Хорошо, мистер Адамс, я сделаю все так, как вы мне велели, – ответил Аль Фейсал, уже вполне бодрым и даже веселым голосом, поднявшись вслед за генералом со стула, – рисковать в моей ситуации было бы полным безрассудством. обещаю, что с этого часа запрусь здесь, и до вашего сигнала ни с кем не буду поддерживать никаких связей.

– Ну, что, ахи* (Брат – араб.), располагайся здесь по своему усмотрению, и отдыхай, пока позволяет время, – произнес Джейсон, едва его шеф вышел за дверь, – продуктов в холодильнике достаточно. Все мясо, что в нем лежит – это Халяль, и куплено в лавке у наших местных мусульман, так что, не бойся готовить себе обед.

Перед выходом полковник вновь напомнил Аль Фейсалу о личной безопасности, памятуя о печальной истории с семьей Егоровых, попрощался с ним за руку, и вышел из квартиры. Однако не успел он спуститься на первый этаж, как вдруг услышал сверху звук открывающейся со скрипом двери, а затем и громкий голос Мохаммеда:

– Мистер Джейсон, прошу вас, задержитесь на секунду, пожалуйста, есть дело!

В тот же миг, он буквально скатился по перилам вниз, и вытянул перед Коллинзом ладони, в которых заблестел внушительный кусок золота с зашлифованными углами.

– Это вам, дорогой мой брат, – произнес иракец, все с той же детской улыбкой, – поверьте, это от чистого сердца, в знак, так сказать, особого к вам уважения.

Джейсон посмотрел на него с улыбкой, взял угловатый блестящий кусок золотого слитка, переложил с одной руки в другую, а затем вытянул слегка вперед на ладони.

– Я думаю, если конечно не ошибаюсь, здесь будет грамм триста, не так ли? – сказал он, серьезным голосом, оценив на вскидку вес драгоценного металла.

– Вы совершенно правы, мистер Джейсон, в нем действительно ровно триста граммов, – ответил Мохаммед, довольный, что угодил человеку, благодаря которому его жизнь менялась на глазах, – должен заметить, что у вас превосходный глазомер.

Полковник посмотрел вновь на блестящий металла с полным равнодушием, повертел его снова в руках, и уставился на радостного Мухаммеда недовольным взглядом.

– Прошу вас, никогда больше этого не делайте, и вообще, забудьте, что у вас есть золото, – сказал он, уже строгим тоном, протянув назад его дорогой подарок, – поверьте, брат, оно сейчас представляет для вас опасность и реальную угрозу для жизни. Если нужны деньги, то скажите, я помогу вам сдать его в банк законным путем.

В глазах Аль Фейсала вновь мелькнула некоторая растерянность, почувствовав неловкость из-за своего опрометчивого поступка. Он поник на секунду головой, пожал плечами, но затем зажал осколок в одной руке, а другую протянул своему благодетелю.

– Спасибо вам за предложение, брат, деньги у меня пока есть, – промолвил он, тихим, виноватым голосом, потупил снова тоскливый взгляд, – а если что понадобится, то обязательно обращусь только к вам, можете не беспокоиться.

Полковник допускал, что те соотечественники, с которыми Мохаммед установил контакты за время своего пребывания в Лондоне, могут снова выйти на него, и предложить способы нелегального сбыта его ценного товара, и это беспокоило его теперь больше всего. Выйдя из дома, он снова позвонил ему с резервного номера.

– Запомните, Мохаммед, никаких контактов со своими прежними друзьями и земляками! – произнес он, услышав в трубке его голос, – держите дверь постоянно запертой, и никому не открывайте ее. Связь только со мной или с Грэгом. Вы все поняли?

– Не переживайте, мистер Джейсон, я хорошо все усвоил, буду строго следовать всем вашим инструкциям, – ответил тот, с чувством искренней благодарности и уважения к благородному англичанину, который вознес его почти до самых небес.

– Ты почему так надолго застрял там, мы же вроде все уже обговорили с ним? Я уже собрался было звонить тебе, – с улыбкой накинулся на него Грэг, который стоял с зажатым в руке телефоном у его автомобиля, отправив до этого своего водителя по делам.

– Да вот, хотел купить у Мохаммеда кусок золота, но цена, к сожалению, не устроила, – ответил Коллинз, с такой же шутливой улыбкой, – А между прочим, шеф, наш подопечный только что собирался сделать первый взнос в общее дело.

– Давай же, Джейсон, поехали скорее, а то я уже опаздываю на совещание, – скомандовал Грэг, не реагируя уже на шутки своего агента, – время поджимает!

После того, как генерал вернулся из Управления, где у него проходила встреча с руководством службы по текущим вопросам, обсуждение дел, касающихся золота, решено было прекратить, и офицеры говорили в своем отделе в основном о рутинных задачах.

В начале восьмого вечера, когда уже опустели кабинеты, они отправились на машине полковника в Гайд парк, где присев через полчаса на знакомую скамейку у озера, позволили себе поразмышлять вслух о своих дальнейших шагах и способах реализации задуманного плана. Грэг рассказал Джейсону о некоторых, никому ранее не известных данных, полученных им еще утром из различных достоверных источников, заставивших обоих в корне изменить свои предварительные наброски по плану. Новая схема требовала особого внимания, предельной осторожности и расчетливости. Любой неправильный шаг, любое необдуманное движение могло привести не только к провалу операции, но и к международному скандалу. Они знали, что американцы давно и официально прекратили поиски золота Саддама. Однако стало известно, что многие высокопоставленные военные чины американской армии, которые участвовали в войне против Ирака, продолжают негласно рыскать через своих агентов по всей стране, пытаясь зацепиться за любую ниточку, ведущую к тому кладу. Для этой цели они разбили всю территорию Ирака на сектора, завербовали довольно большое количество местных жителей, и подкупили даже представителей новой власти. Их наибольшее внимание было сконцентрировано в районе Тикрита и его окрестностях, считавшейся родиной диктатора. Кроме того, параллельно, поисками золотого запаса Саддама были заняты и спецслужбы Израиля, в руках которых оказался бывший сотрудник министерства обороны Ирака. Военный чиновник не знал о точном количестве золота, и где оно захоронено, но лично видел, в каком направлении двигались груженные драгоценным металлом грузовики. По его сведениям золото вывозили из дворца более полусотни грузовиков, которые сопровождались внушительным боевым отрядом, состоящим исключительно из преданных диктатору гвардейцев.

– Я уверен, Грэг, что в таком случае, Моссаду известно о существовании Мохаммеда Аль Фейсала, – заявил Джейсон, выслушав до конца своего шефа, – и наверняка их вездесущие агенты уже идут по его следу. Как бы чего не вышло…

– Да, он успел уже наследить в Лондоне, предлагая по кусочкам свое золото, – произнес генерал, – а что ты предлагаешь, сынок? У тебя появилась новая идея?

– Черт возьми, Грэг, он же держит при себе тот самый телефон, по которому вел здесь переговоры со многими случайными партнерами! – вскрикнул Джейсон, сетуя на свой просчет с явным негодованием в голосе, – а ведь через него не составит особого труда выйти на нужного тебе абонента, и определить его местонахождение.

Внутреннее чувство подсказывало полковнику, что тянуть время нельзя, и надо как можно скорее ехать к своему подопечному, чтобы избежать вполне предсказуемых в дальнейшем событий. Спустя час, он снова припарковал свой автомобиль на противоположной стороне от дома, в котором оставил на конспиративной явке Мохаммеда, поднялся бегом на второй этаж, и нажал на кнопку. Однако на звонок никто не ответил, что вначале даже встревожило полковника. Но когда из квартиры донеслись жалобные арабские мелодии, и на всю площадку запахло мясным отваром и чесночной приправой, волнение отпустило его. Он надавил на кнопку еще раз, и продержал на ней палец до тех пор, пока дверь, наконец, не отворилась.

– Слава Господу, ты дома! – вырвалось у него, громким голосом, увидев перед собой улыбающегося Мохаммеда, – как же ты напугал меня, парень!

– Что – нибудь случилось, брат мой, – спросил тот, явно удивившись столь неожиданному визиту взволнованного полковника, – не надеялся увидеть вас так скоро.

– Где ваш телефон? – спросил Джейсон, прихлопнув за собой дверь, и защелкнув ее тут же на щеколду, – быстро давайте его сюда, все объяснения потом!

Не понимая, что происходит, и чем так сильно обеспокоен его благодетель, Аль Фейсал послушно вынул из кармана трубку, и протянул его на вытянутой ладони.

– А теперь, прошу вас, как можно быстрее напишите мне имена и номера телефонов всех, с кем имели знакомство в Лондоне, и общались с ними по поводу своего товара, – потребовал Коллинз настойчивым тоном, – и не дай господь, что – то забудете!

Догадаться, с чем связаны поспешные действия его гостя, для Мухаммеда, не раз имевшего отношение к подобным ситуациям, было уже несложно. Он взял свой телефон снова в руки, и принялся быстро выписывать из него контактные данные всех своих знакомых в Лондоне. Когда процесс был завершен, он вновь протянул гаджет Джейсону, который тут же вынул из него батарейку, а затем сжег над пламенем свечи и его плату.

– Если вас не поставили на контроль до этого момента, то опасаться не следует, – произнес он, глядя на растерянного Мохаммеда, – но если они все же успели это сделать раньше, то угроза вашей безопасности довольно высока. Надеюсь, понимаете, о чем речь?

Видя, как постоялец их конспиративной явки расстроился, полковник тут же успокоил его, сказав, что пока это только его догадки. Но тем не менее, еще раз напомнил иракцу о том, что бдительность ему теперь необходима всегда и во всем. Затем достал из кейса новый телефон с резервным номером, и положил его перед ним на стол.

– Вся связь только через него, и только со мной, – сказал он, строгим, не терпящим возражения голосом, – и ни в коем случае не вбивайте сюда новых номеров!

Мухаммед вскоре заметно успокоился, уговорил Джейсона отведать его угощение, и вновь пригласил его за стол. Несмотря на его возражения, он положил перед ним большой кусок говядины, поставил рядом плошку отваренного риса и тарелку с салатом.

Со времен своих командировок в Египет, Ливан, Иорданию и другие арабские страны, Коллинз прекрасно помнил, что отказ от предложенного угощения в доме араба, мог вызвать у того серьезную обиду, и не стал из вежливости долго сопротивляться.

После аппетитного и сытного ужина, он выпил чашку крепкого чая, и в течение еще получаса увлеченно беседовал с ним о его пропавшей семье, о ценностях жизни, и международной политике. В ходе беседы он выяснил еще ряд существенных деталей относительно золотого клада, которые помогли ему в дальнейшем в составлении

плана по его транспортировке в Лондон. Мохаммед оказался на редкость интеллигентным, порядочным и добродушным человеком. В нем не было ни алчности, ни злобы, ни обиды. Все, что произошло с ним, с его семьей, а также то, что творится в беспокойном мире, он воспринимал, как нечто предопределенное свыше, ниспосланное Всевышним Аллахом. Даже войну в своей стране он считал великим и заслуженным испытанием, которое должно было очистить его несчастный народ от накопившейся за долгие годы скверны, лжи и раболепия. Рассказывая о своих родителях, жене, и каждом из пятерых детей, он с грустным лицом опускал голову, а в глазах его выступали слезы.

– Даже моей младшей Райяне уже исполнилось пятнадцать лет, а я до сих пор ничего о них не знаю, – говорил он, с болью в душе, всхлипывая при каждом вздохе, – но я уверен, что они все живы и здоровы, и находятся где – то на территории Ирака. Я искал их всегда и везде, никогда не терял надежды найти, и не сомневаюсь в том, что рано или поздно обнаружу их где – нибудь в забытом уголке своей страны. Вести на родине поиски своей семьи в открытую я не мог, поскольку новые власти могли схватить меня, и казнить без суда и следствия. Они не простили бы мне службы во дворце Саддама, считая, что я исполнял его гнусные приказы, и был его приспешником. Хотя, какое я имел к нему отношение, я следовал лишь действующему для всех уставу, и никогда не принимал участия в каких – либо антинародных акциях. Знаю, что если меня обнаружат на территории Ирака, то судьба моя будет предрешена, и поэтому я здесь, дорогой мой друг. Не менее волнующей для меня является и судьба своей страны, честному и беззаветному служению которой я посвятил лучшие годы своей жизни. В той скоротечной и жестокой войне 2003 года, я готов был сражаться до последнего патрона. Но предательство заранее подкупленных высокопоставленных армейских чинов из окружения Саддама, решили исход военных действий в пользу агрессоров. Спустя уже несколько дней после начала войны, стало очевидно, что сопротивляться уже не имеет никакого смысла. И весь начальствующий состав армии диктатора стал спасать свою жизнь и жизнь своих родных и близких людей бегством, не забыв прихватить при этом и все свое добро.

Многое из того, что Мухаммед рассказывал ему, было известно полковнику не понаслышке, но он слушал его терпеливо и внимательно. Наконец, когда в грустном повествовании собеседника появилась пауза, он поблагодарил его за отменный ужин, пожелал ему доброй ночи, и попросив запереть за собой дверь, отправился домой.

Когда он въехал к себе во двор, шел уже двенадцатый час ночи. Не желая тревожить в столь позднее время своих родных в далеком Аяччо, он набрал в телефоне короткий текст: «я очень люблю тебя, милая!», и отправил сообщение своей прекрасной Изабель.

Наутро, когда еще не было шести, он совершил пробежку по окрестностям своего городка, позанимался на тренажерах, понежился с полчаса в ванне, и сел завтракать. Мысли полковника были уже заняты планом по вывозу золота из Ирака. Он перебирал в голове всевозможные варианты, строил самые различные схемы, мысленно переносился в ту самую деревушку Аль Шамсия, и снова подсчитывал метры и километры от пункта до пункта. Однако ничего путного на ум не приходило. Скрытно вывезти драгоценный металл, да еще в таком большом количестве, было делом не совсем надежным и даже опасным. Вдруг, он обратил внимание на рекламный вкладыш, который вынул из своего почтового ящика вместе с газетами и журналами. «Мы можем построить для вас любой объект, даже в пустыне!», было написано на нем. Джейсон развернул агитку, и на его обратной странице прочитал, что некая строительная фирма готова реализовать под гарантии банка самый немыслимый строительный проект, в предложенной заказчиком точке планеты. Тут же прилагались красочные фотографии возведенных ими в различных странах и континентах фабрик, комбинатов, жилых домов, и прочих строек. Полковника внезапно осенила мысль, которая вызвала у него довольную улыбку. Он убрал вкладыш в кейс, поднялся в свой кабинет, и включил компьютер. Затем набрал соответствующий текст, вывел на экран новую подробную карту Ирака, и нашел в сорока километрах к югу от Багдада ту самую деревушку. Ее руины находились на расстоянии почти пяти километров с левой стороны от дороги, ведущей к Эль-Латифия, небольшого города в центральной части Ирака, расположенного на территории мухафазы Бабиль, на площади так называемого иракского «Треугольника смерти» («Triangle of Death»). Джейсон тут же сделал распечатку, сменил домашний халат на выходной костюм, и отправился на службу.

В кабинете у Грэга, он вынул из кейса карту местности с указанием того загадочного поселения, вместе с рекламным вкладышем, и положил их на стол перед своим шефом.

– Что, полковник, у тебя появился вариант с золотом? – спросил генерал, подняв воспаленные от недосыпа глаза, – неужели раскопал, что – то новое?

– Да, шеф, есть один способ! – ответил Джейсон, шепнув ему что – то на ухо.

– А ты знаешь, парень, в этом действительно есть определенный резон, – сказал Грэг, услышав всего несколько слов об идее своего питомца, – что ж, давай попробуем.

Глава особого отдела нацепил на нос очки, вновь внимательно прошелся по карте, а потом уставился задумчивым взглядом на броский, красочный рекламный вкладыш. Вариант обсуждали не долго. Его реализация напрашивалась сама собой.

– Для начала надо согласовать свой план с нашим руководством, – отметил он, подняв вверх указательный палец, – уверен, оно несомненно одобрит его. В случае непредвиденных обстоятельств, нам ведь понадобится официальная поддержка правительства, или в крайнем случае, ссылка на какой – нибудь особый случай?

Не раздумывая долго, Грэг взял с собой карту с вкладышем, и направился к одному из заместителей директора секретной службы, чтобы обсудить с ним возникшую идею. Он вернулся только через час, и был явно расстроен итогом своей беседы с шефом.

– Ни за что не хотят отвечать! – пробормотал он, резким, недовольным голосом, небрежно бросив папку на стол, и включив телевизор, – все жаждут только успешных результатов, великой славы, пышных торжеств во дворцах и как можно больше привилегий. Но никто при этом не готов принять ответственного решения! У них всегда одни отговорки: то мир у нас изменился, став невероятно сложным и запутанным, то не дай бог перегнуть где – нибудь палку, чтобы не обидеть какого – нибудь высокопоставленного чинушу или дипломата. А между тем, никто из них не замечает, что уже несколько десятков различных спецслужб свили себе в Англии уютные гнездышки, и даже ведут между собой тихие войны, разбив страну на зоны влияния. Да сколько же все это будет продолжаться, черт бы вас всех побрал, моллюски неповоротливые!

Его одолевало жгучее желание выплеснуть весь свой гнев наружу, несмотря на то, что кабинет его с некоторых пор вновь прослушивается внутренней безопасностью. Но немного успокоившись, тряхнул головой, и глазами указал своему агенту на дверь.

– Пойдем, полковник, подышим свежим воздухом, что ли, – произнес он, вялым голосом, легонько подтолкнув того в спину, – выпьем по чашке кофе, а потом продолжим свои дела, а то чувствую, что уже засыпаю, и боюсь, не досижу до конца дня.

Когда они вышли на улицу, Грэг предложил пригласить на встречу одного из директоров банка, которому они помогли в свое время вернуть украденные деньги, и обсудить с ним свою идею. Джейсон охотно согласился, и не откладывая решение вопроса в долгий ящик, позвонил в ту же минуту банкиру, который после его триумфальной победы над профессиональными хакерами из Гонконга, настойчиво предлагал ему содействие и помощь в любом проекте. Финансист Ричардс остался верен своему слову, и услышав, что требуется его участие в серьезном деле, сразу же отозвался. Встреча состоялась в одном из ресторанов Лондона, где они уединились за отдельным столиком, и подробно обсудили предложение. Ричардс внимательно выслушал сотрудников секретной службы, оказавших когда – то неоценимую услугу не только его банку, но и ему лично, и не стал долго размышлять над поставленным перед ним вопросом.

– Я могу предоставить вам гарантию нашего банка в пределах до ста миллионов фунтов стерлингов, без согласования со своим правлением, – заявил он, уверенным голосом, – и если эта сумма вас устраивает, то я готов завтра же подготовить все необходимые для подписания документы. В случае если требуемая сумма превышает мой личный лимит, то согласование займет дня два – три, но не более. Устраивает вас такое?

К плану сотрудников особого отдела банкир отнесся крайне скептически, и не почувствовал в обсуждаемом мероприятии даже малейшего шанса на успех. Однако верный слову истинного джентльмена, он без колебаний и лишних вопросов принял условия их проекта, и подтвердил свою готовность к принятию решительных действий.

Начало многоходовой операции было положено. Офицеры поблагодарили Ричардса за деятельное участие в столь рискованном деле, проводили его до лифта, после чего, связались по телефону со строительной компанией, о которой уже знали практически все. Ее руководителем оказался отставной майор криминальной полиции по имени Келвин Уайт. После выхода на пенсию, он основал с нуля свою строительную фирму, и за сравнительно короткий период времени закрепил ее на тесном рынке стройиндустрии. Его фирма имела довольно обширные контакты по всему миру, и пользовалась заслуженной репутацией и авторитетом. О ее успехах свидетельствовали многочисленные контракты на десятки миллионов фунтов, и положительные отзывы всех без исключения заказчиков.

При встрече с Уайтом, Грэг не стал утаивать истинную цель своих планов по строительству предполагаемого объекта, за которым скрывался проект совершенно иного назначения, нежели обычного зарабатывания денег и извлечения из него прибыли. Он строго предупредил Келвина о неразглашении сведений составляющих государственную тайну, и посвятил его в план разработанной им операции. Когда тот услышал, что объект предстоит возводить на территории Ирака, его нисколько не смутил сей факт, однако упоминание об огромном количестве скрытого под землей золота, которое предстояло вывезти, заставило его серьезно задуматься. Он уже стал оценивать ситуацию не как бизнесмен, нацеленный на получение прибыли из любой сделки, а как патриот, которому надлежало внести свой весомый вклад в защиту интересов Короны.

– Значит, любой объект, который нам предстоит возвести там, является просто фикцией? – спросил он, глядя пристальным взглядом и почти в упор то на Грэга, то на Джейсона, – а стало быть, мне придется закрыть глаза на все существующие правила?

Офицеры переглянулись между собой, и молча кивнули отставному полицейскому. Келвин пожал сначала плечами, задумавшись вновь на некоторое время, но потом решительно махнул рукой. К тому же, бывший майор заявил, что располагает тесными связями в министерстве строительства Ирака, которые позволят ему без бюрократических проволочек и ненужных временных затрат, немедленно приступить к порученному делу.