Он поставил свою трость, как это было двумя минутами ранее, сдул грудь и чуть нагнулся, как всегда, когда шёл один.
Медлить было не зачем, не было того тёплого настроения, хотелось поскорее пойти домой в своей место, свой маленький мир без резких ответов, серьёзных лиц и печалей. Место, где для старика не было одиночества, он всегда чем-то занимался, не скучал как скорее всего многие старики.
Он шёл и думал о своей жизни, прожитой так многогранно, так не постоянно и кажется, когда-то счастливо. В голове его всплывали слова внучки. Что, можно из этого ценить если ничего уже нету. Пусто. Нет любви, нет смысла, молодые учат как жить, дети другие, всё другое. Так ли должно было случиться с ним, стать памятником прошлому поколению, созидающему сегодняшнее происходящее.
Капли ударили с неба. Старик зашёл в подъезд своего дома. Всё было, как обычно, те же стены, пол и лишь только граффити на стенах нарушало образ обыденного. Его закрашивали не раз, а кто-то снова рисовал. Старику было всё равно. Да и рисунок не был злобным. На скорую руку нарисованные слова, как пройдёт мимо, каждый раз что-то новое. Где родители так воспитавшие чадо, которому заняться нечем, как ерунду малевать.
Не успел старик подняться к лифту, как в подъезд вошла низенькая девочка на вид ей было лет девять, промокшая под начавшимся дождём. В одной руке у неё был школьный портфель, а в другой она тащила огромную папку, словно баул с камнями, похожий на те, в которых обычно множество предметов для рисования.
Старик остановился и на секунду задумался. Он посмотрел на эту девочку не расширяя глаза, не вздымая грудь, а просто как обычный человек, как старик, который пожил долгую жизнь спросил:
– Тебе помочь девочка?
Девочка улыбнулась, глаза её заблестели немного удивлённо.