Ребус старого пирата

– Русский? – удивился старшина. – Где он есть-то?

– За водой ушел к ручью, – ответил внук. – Да вон он! – чукча указал на подходившего Мирославского.

– Руки вверх! – Старший сержант вскинул ППШ.

– Охолонь, Гулин, – спокойно проговорил старшина. – Ты кто есть, мил человек?

– Держите воду. – Евгений протянул фляжку чукчам. – Я Мирославский Евгений Иванович, бежал с Аляски.

– Опачки! – Старшина встал. – Это вы на самолете перелетели? Лихие вы, однако, мужички! – Он сильно ударил Евгения в лицо и прижал ствол к его груди. – Была бы моя воля, я бы таких на месте кончал по законам военного времени! – Он плюнул в лицо Мирославскому.

– Да ты что делаешь? – возмутился старик. – Он же спас нас, и капитан там ваш, раненый, Сергей Николаевич.

– Понятно! – Старшина пнул Евгения. – Зови старлея, – приказал он солдату, – пусть сюда идет.

– Мужик какой-то вмешался, – простонал лежавший на плащ-палатке капитан. Старший сержант-пограничник перевязывал ему голову. – Если бы не он, ушли бы они. Там еще один лежит. Не знаю как, но они вместе были. Тот и кричал диверсантам, называл себя как-то, – вздохнув, он поморщился.

– Смилостивился Боженька! – Старшина посмотрел на светлеющее небо. – А как же вы так попали, Сергей Николаевич?

– Со мной Тимин был и Тупанов. А тут лимонку кто-то бросил, нас и свалило. Очнулся, меня кто-то раздевает. Я шевельнулся и снова сознание потерял. Пришел в себя, когда меня кто-то тащил.

– Странно это, – пробормотал старлей.

– А чего странного-то? – покосился на него старшина. – Хотел кто-то уйти под капитана. Морду бы себе кровью вымазал, и все.

– Там еще один, – доложил старлею сержант, – и два чукчи.

– А кто такой еще один? – спросил старший лейтенант.

– Да вроде как он чукчей спас.

– Да, – промычал Стрижов, – меня тоже спас какой-то…

– Он парашютист, – перебил сержант.

– Опачки! – Старший лейтенант засмеялся. – Пошли посмотрим на героя.

– Иди с ним, – простонал капитан, – он может…

– Понятно! – Старшина поднялся. – Несите его к группе, – приказал он солдатам и пошел за старшим лейтенантом.

– Тут связанный, товарищ старший лейтенант, – остановил его солдат-пограничник. – В ногу ранен, и видно, что из…

– Пошли. – Шагнув вперед, старший лейтенант остановился. – Вот что, – сказал он солдату его ведомства, – дуйте к Веселенко и ведите всех сюда. И чукчей, и героя этого.

– Мирославский? – с улыбкой пробормотал старшина. – Фамилия дворянская. Из семейства белых недобитков, наверное. Все неймется вам, сволочи. Неужели надеетесь, что все назад вернуть сумеете? – Он смачно плюнул Евгению в лицо. – Наверное, с власовцами был, сволочь! – Он ударил Евгения в живот. Чукчи переглянулись.

– Товарищ старшина, – подошли двое солдат, – старший лейтенант Ермаков приказал доставить к нему всех.

– Приказал – значит, доставим, – ответил старшина.

– Я хотел вернуться в Россию, – со стоном проговорил Дубов, – поэтому согласился вести группу. Сказал, что бывал в этих местах. Мне поверили и…

– Кто тебя связал? – перебил его старший лейтенант.

– Парашютист. Мы ведь шли за ними. Они работают на японскую разведку.

– Смотри, сука, если врешь!.. – Старший лейтенант поднес к его носу ствол ТТ.

– Товарищ старший лейтенант, – послышался голос, – привели чукчей и того парашютиста.

– Это он! – Дубов выразительно посмотрел в сторону связанного Мирославского, которого подтащили двое солдат. – Мы должны были встретить его и помочь переправить…

– Ты ничтожество! – Евгений улыбнулся разбитыми губами.

Старший лейтенант взглянул на него и повернулся к Дубову.

– Ты знаешь его? – спросил он у Мирославского. Тот молчал. Старший лейтенант сильно ударил его между ног. Евгений упал. – Отвечать надо, – усмехнулся старлей. – И правду говорить. Ты его знаешь?

– Он разведчик и послан японским генералом, – забормотал Дубов. – А группа наша должна была…

– Тебя не спрашивают! – Оборвал его старший лейтенант. – Ну что? – Он за волосы повернул лицом к себе голову Евгения. – Говорить будешь или еще хочешь?

– Товарищ старший лейтенант! – остановил его капитан, которого в этот момент внесли солдаты. – Что вы делаете? Он спас мне жизнь и уничтожил…

– С вами тоже разберутся! – пообещал тот. – Как это вдруг диверсант оказался в твоей форме, а ты в его комбинезоне? И спас тебя шпион. Помолчи пока, тебе еще придется ой как много говорить!

– Что вы себе позволяете, старлей? – Капитан приподнялся на локтях.

– Ладно, выносите их к реке. И вызывай вездеход, – приказал радисту старший лейтенант.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился к нему старшина-пограничник, – все-таки не стоит уподобляться фашистам.

– Ты думай, Иванов, прежде чем говорить, – старший лейтенант шагнул к нему, – а то ведь и…

– А ты меня не пугай, – ответил старшина. – Я войну с сорок первого прошел. И таких, как ты, нагляделся, с пулеметами за солдатами сидели. Я присягу давал, не нарушал ее и другим не советую. Пугать меня не надо, пуганый не раз. И фашисты пугали, и бандеровцы. Да и здесь уже полгода не единожды видел всяких. Капитан же говорит, что этот, – он кивнул на Мирославского, – спас его. И чукчей тоже. А этого, – старшина посмотрел на Дубова, – отдай моим, они его сразу кончат. Он двоих наших убил.

– Хватит, старшина. Такие, как он, – старший лейтенант посмотрел на Мирославского, – отца моего убили два года назад.

Магаданская область

– Лихо он его! – усмехнулся старший лейтенант НКВД. – Руки скованы сзади, и нате вам, номер – двоих солдат ногами уложил и старшину, падая, ударил ногой в горло. Кто он такой?

– Он не сообщил, – ответил мужчина в военной форме без знаков различия. – Диверсант из японской группы, белогвардейский сынок утверждает, что это сын генерала Мирославского. Вообще-то в тридцать седьмом выяснилось, что он и его старший сын предатели. Ну и в лагерь поехали. А жена его с младшим сыном еще в гражданскую во Францию уехала.

– Я уже говорил, – вздохнул Дубов, – нашу группу должны были встретить Мирославский с напарником и капитан-пограничник. Пограничник собирался поменяться одеждой с одним из наших и уйти, предварительно получив признаки якобы ранения. Я надеюсь, моя помощь будет учтена? – Он посмотрел на майора НКВД и перевел взгляд на сидящего в кресле мужчину в круглых очках. – Я не совершил ничего, чтобы хоть как-то могло навредить России…

– Уведите, – распорядился мужчина в штатском.

– Ну что, Стрижов, – усмехнулся полковник НКВД, – видел, что с твоим приятелем сделали? И тебя это ждет, гнида. Напаскудил, так имей мужество призваться. А то ведь Дубов всю правду-матку выложил, снял груз с души. И чукчи-охотники признались, что были проводниками парашютистов.

– Крыса ты штабная, – простонал капитан, лежа на полу со связанными руками. – Я четыре года воевал, а ты, сука…

– Молчи! – Полковник пнул его в живот. – Я лично тебя шлепну, фронтовик!

– Да, фронтовик, – прохрипел капитан, – а тебе даже с пулеметом за штрафниками сидеть не доверили.

– Ты ничего не знаешь, – тихо сказал внуку старый чукча, – вообще ничего. Я тебя позвал на охоту, так и говори. И запомни фамилию: Дубов. Этот подлец хороших людей за собой тянет.

– Так, – проговорил полковник НКВД, – нужно узнать о нем все. Подготовлен он отлично. Был в фашистском концлагере. Что-то не верится мне, что они с Аляски перелетели, чтобы японских диверсантов встретить, хотя эта версия всех устраивает.

– А что с чукчами делать? – спросил коренастый капитан.

– Младшего отпустите, ну а старший признался. Это тоже очень удобно объясняет, почему так долго не могли на след второго парашютиста выйти… – Полковник выругался.

– Значит, коммунисты решили вступить в войну с Японией. Железнодорожник и инвалид должны умереть. И чем быстрее, тем лучше.

Венесуэла, Мерида

– Все пропало! – раздраженно воскликнул Генрих, невысокий лысый пожилой мужчина. – Этот Краузе, черт бы его подрал, ничего не смог выяснить, барон просто ушел от него. Видимо, решил не делиться. Где он сейчас? – Генрих бросил взгляд на карту мира. – Возможно, погиб. Мы ничего о нем не знаем. Он сумел вырваться из Берлина в апреле со своим верным оруженосцем Фридрихом Штольцем. У него не хватало одной части. В этом есть и наша вина, – повернулся он к полному седому собеседнику, – мы ведь ему не поверили…

– Генрих, – сказал тот, – согласись, что об этом говорилось быстро и в неподходящей обстановке. Русские были уже под Берлином. А мы надеялась на то, что американцы первыми войдут в Берлин.

– Вы правы, Отто, – вздохнул Генрих. – Надеюсь, вы помните свою реакцию на слова Краузе? Этот головорез читать толком не умел, но вдруг делает сенсационное заявление…

– Он просто услышал об этом от барона, когда тот пытался договориться с американцами в сорок четвертом. Барон встречался с ними в Мексике. Но переговоры ни к чему не привели.

– Извините, генерал, – сказал седой, – наши ни с кем не пытались договариваться. Конечно, многие, и я в том числе, предпочитали попасть к американцам, но…

– В этом будет разбираться история, – мягко вмешался загорелый подтянутый мужчина. – Сейчас меня интересует, где находится барон. У него ниточка к сокровищам.

– А как мы это выясним? – вздохнул Генрих. – Господа, вы ведь помните, что мы уже пытались сделать это. В апреле он неожиданно исчез, а неделей раньше пропали его жена и сын. Нам удалось вырваться. Правда, почти все, кто был со мной, погибли. Я сумел добраться до американцев. Сначала обращались со мной грубо. Особенно по-скотски вел себя сержант-негр. Я всегда думал, что положение негров в США напоминает рабство.

– Следовало лучше изучать противника, – заметил От-то. – Мне кажется, теперь мы ничего не сумеем найти. Но у барона есть сын, и у нас тоже имеются семьи. Будем надеяться, господа, что мы оставим своим потомкам это в наследство. Я не уверен, что тысячелетний рейх возродится, и скорее всего стоит перед нашими наследниками нелегкая задача. Но если не они, то наши внуки сумеют это найти.

Мексика, Акапулько

– Значит, о Мирославском ничего не известно, – недовольно проговорил оберштурмбанфюрер. – Это точно? – Он пристально посмотрел на Фридриха.

– Абсолютно точно, барон. Вы можете поговорить с Максом, он был там.

– Я уже говорил с ним. Ну что ж, выходит, судьба распорядилась так, что все это должно остаться потомству. И дай Бог, чтоб им удалось то, что не получилось у меня. – «Сам виноват», – подумал барон. – К сожалению, мой сын еще мал, а я не доживу до того дня, когда он сможет все понять. И остается надеяться на тебя. – Он уставился немигающим взглядом на Фридриха. – Если обманешь… – Он закашлялся. – Ты веришь в рай и ад?

– Да, генерал, – ответил Фридрих.

– В рай никто из нас не попадет. А вот в аду я тебя устрою в самое неприятное место. Я сумею договориться с Вельзевулом.

– Я сделаю все, что положено.

– На сей раз я не приказываю, а прошу. Опасайся генерала Штайна и полковника Мольтке. Они знают почти все и, я уверен, постараются найти мою семью и тебя тоже.

– Извините, барон, – вмешался до того молчавший лысый мужчина, – я не думаю, что теперь это возможно. Сейчас везде разыскивают так называемых военных преступников. Советский Союз со дня на день вступит в войну с Японией. Поэтому несколько лет высовываться из своих нор небезопасно. К тому же я уверен, что вы поверили в легенду и гоняетесь за призраком.

– Гарри, – спросил барон, – неужели я похож на мечтателя и фантазера? Когда я узнал о существовании…

– Барон, – ответил американец, – давайте оставим эту тему. У нас имеется множество других насущных вопросов. Союз в одиночку выиграл войну. И сейчас главное – не допустить распространения по Европе коммунистической заразы. Союз вот-вот объявит войну Японии не столько в силу союзнических обязательств, а сколько из-за того, чтобы покончить с угрозой на Востоке и дать свободу Китаю и Корее. И здесь нам требуется ваша помощь. У вас ведь прекрасная агентура.

– Хорошо, – сказал барон, – давайте работать.

США, Уэйлс

Трижды прогремели револьверные выстрелы. Дюпелье криво улыбнулся и глотнул из горлышка виски. В комнату вбежал мускулистый мулат с пистолетом в руке. Увидел три трупа и взглянул на француза:

– Ты что, Жак, головой тронулся или…

– Они пытаются найти семью Мирославского. А я не могу этого допустить. Он дважды меня спасал. Постарайся понять, Боб.

– Да тут и понимать особенно нечего, – усмехнулся мулат. – Но мне что-то странно, неужели из-за того…

– Именно из-за этого. Если Евгений жив, он в лагере. Хотя он не раз говорил, что не станет пленным на родине. Впрочем, жив он или мертв, допустить, чтобы его семье угрожала опасность, я не могу. А ты знаешь, на что способны эти… – Жак снова отпил из бутылки.

Мексика, Акапулько

– Мой маленький герой, – с улыбкой произнес фон Бергер, – надеюсь, у тебя все получится. Я верю, что великая Германия возродится. Надеюсь на вас, подрастающее поколение! – Он коснулся губами лба лежащего в коляске малыша. – Мой старший сын погиб, а тебя, Генрих, нам послал Господь. Ты сохранишь традиции рода фон Бергеров. – Стоявший у двери Штольц усмехнулся. Словно почувствовав его усмешку, барон обернулся и пристально посмотрел на него. – Надеюсь, ты доживешь до того, когда Густав сможет понять мое послание. И не пытайся обмануть меня…

«К сожалению, судьбе угодно, чтобы я доверился тебе», – подумал он. – Выбора у меня нет. Мирославский погиб, а с ним исчезло и все, что могло бы дать ответ. Но я верю, что мой сын доведет это дело до конца».

– Господин оберштурмбанфюрер, – послышался мужской голос, – несколько дней назад американцы сбросили на Хиросиму атомную бомбу, а сегодня на Нагасаки. СССР вступил в войну с Японией!

– Самураи, – пробормотал барон, – почему вы не поддержали нас? И Дальний Восток был бы ваш, а мы правили бы Европой… Принесите мне все свежие газеты.

Наши дни. Россия, Москва

– Послушайте, Давид Моисеевич, – сказал худой пожилой мужчина, – я считаю, что вы зря тратите свое время на такую, извините, ерунду.

– А теперь выслушайте меня, уважаемый Яков Лазаревич, – вздохнул полный мужчина примерно того же возраста. – Я, откровенно говоря, и сам, когда узнал об исчезновении капитана ван Бадензе, отнесся к этому спокойно. В сороковых годах пропадало множество кораблей. Но в девяносто седьмом в Лондонской библиотеке я увидел в какой-то газете заметку о судебном процессе над бандой Француза.

– Меня никогда не интересовала криминальная хроника, – улыбнулся Яков Лазаревич. – В нынешней демократической России вполне хватает разговоров и слухов. Поверьте, это довольно печальная статистика по сравнению с тем, что было в этой же стране даже в конце восьмидесятых.

– Кстати, если вы вспомнили Россию, то хотел бы сказать о судебном процессе в Туле над неким Рубакиным, в пятьдесят восьмом. Тогда в России еще публиковались сообщения, если дело касалось и иностранцев, – улыбнулся он. – Рубакин – сын бывшего агента абвера, завербованного…

– Милейший Давид Моисеевич, я не понимаю, в чем вы меня пытаетесь убедить?

– Дело в том, что в обоих случаях упоминается капитан Бадензе. Надеюсь, вам не надо говорить, кто он такой.

– Я никогда не интересовался легендами о несметных сокровищах. Но, зная вашу настойчивость, готов выслушать.

– Благодарю вас.

– Самуэль Бадензе – личность неординарная и противоречивая. Подлинное его имя неизвестно. Он родился в двадцатом году в Италии. В семнадцать лет был осужден за ограбление банка в Мадриде. Позже он примкнул к коммунистам. Но в тридцать девятом с легкостью сдал всех, кого знал, франкистам и стал на них работать. Потом перебрался в Германию. Позже расстрелял какого-то из помощников Мюллера в Польше и начал воевать против фашистов. В сорок третьем году занялся пиратством. Ван Бадензе захватил корабль, перевозивший, как говорят, часть сокровищ пирата Черного Джона, которые кем-то из нацистских главарей были обнаружены в…

– Извините, коллега, – засмеялся Яков Лазаревич, – позволю себе не согласиться с вами. Дело в том, что Бадензе, он же Рафаэль Баркетти, захватил у какого-то индийского авантюриста алмазный глобус, на котором, по преданию, Черный Джон обозначил, где находятся спрятанные им сокровища. Если учесть, что Черный Джон – фигура реальная, то все остальное…

– Позвольте, – воскликнул Давид Моисеевич, – вот оно, недостающее звено! Разобранный на семь частей маленький глобус. Ну и ну! – Он положил на стол журнал и раскрыл на заложенной странице. – Посмотрите. – Яков Лазаревич, нацепив очки, придвинул к себе журнал и увидел цветную фотографию глобуса. – Копия, – сказал ему Давид Моисеевич. – Переверните. – Яков Лазаревич осторожно перевернул страницу. Далее помещалась фотография разделенного на семь равных частей шара.

Он покачал головой, посмотрел на Давида Моисеевича и снял очки.

– Я понимаю вас, коллега, – улыбнулся Давид Моисеевич. – По заказу Черного Джона было изготовлено два таких шарика. Но место указано только на одном. И есть еще что-то, а вот что именно, пока никто не может сказать.

– Странно. Почему шар разделен на семь равных частей? Кто опубликовал эти фотографии и с какой целью?

– Значит, вы все-таки заинтересовались! Все очень просто… Некий Чарлз Доули, вы называете таких людей авантюристами, посвятил жизнь поискам пиратских сокровищ и добился определенных успехов. Но вот подобраться к сокровищам Черного Джона не смог. Ему удалось найти копию глобуса, и он опубликовал короткую заметку. Кстати, коллега, вы наверняка знаете более существенные подробности.

– В юности я увлекался книгами о пиратах… Нет, – отвечая на улыбку Давида Моисеевича, сказал Яков Лазаревич, – я не пытался искать, а только читал многочисленные романы о флибустьерах. К сожалению, в то время доступ к документам был непрост, возможно, это и к лучшему, иначе я бы вполне мог этим заболеть… – Он засмеялся. – Поэтому я и решился на разговор с вами.

– Чем вызван ваш интерес? Надеюсь, вы не разочаруете меня, сообщив, что решили заняться поиском этих сокровищ?..

– Отчасти – да, – смущенно признался Давид Моисеевич. – Знаете, коллега, подкралась старость, и вдруг захотелось заняться чем-то таким, что позволило бы забыть о своих годах. Я всегда мечтал искать сокровища, – засмеялся он. – Но в то время это было непросто. А когда уехал в Израиль, забыл об этом. Интересная работа, совсем другая жизнь. К сожалению, палестинцы… – Он вздохнул. – Но знаете, Яков Лазаревич, я привык, как ни странно это звучит, и к этому. Моя жена счастлива и нередко вспоминает о прожитых годах. Сын Алон работал в МОССАДе, но после контузии перешел в охранное агентство. Дочь Берта тоже посвятила жизнь армии. А ваши родные довольны жизнью?

– Я всегда был доволен жизнью, но студенческие годы вспоминаю как самые счастливые.

– Да, вы, Эйверман, всегда были оптимистом. А что касается…

– Сейчас приедут наши дамы, – сказал Яков Лазаревич, – а о том, что вас интересует, поговорим завтра.

– Вы правы. А где ваш Валентин? Дочь, я знаю, в США. Она уже замужем?

– Я бы этого очень хотел, – вздохнул Яков Лазаревич, – но, увы, сейчас дети сами выбирают свою дорогу. Валентин – коммерсант, Анжелика – переводчица, работает в ювелирной фирме. Наверное, раньше я был бы доволен этим, но не сейчас. В фирме «Алмазная россыпь», где работает Анжелика, убили двух человек.

– Валентин сегодня придет? – спросил Давид Моисеевич.

– Обещал, – пожал плечами Эйверман.

– Да ничего не выйдет, – сказала плотная симпатичная женщина. – Цены за золото снова выросли.

– А если взять у Толкальщика? – спросил невысокий худой бородач.

– Рискованно, – помолчав, ответила она. – Нас и так постоянно проверяют товарищи из ФСБ. Дать взятку – бесполезно да и опасно.

– Но вы даже не пробовали, Зинаида Петровна.

– Побойтесь Бога, Игорь Антонович, подобные штуки – ваше дело! – Женщина засмеялась.

– Не вижу ничего смешного, – процедил рослый мужчина со шрамом на лбу. – Я предлагал и повторяю – надо закрывать дело, раскидать имеющуюся наличность на всех и разойтись. Иначе мы здорово влипнем…

– Я такого же мнения, – согласилась Зинаида.

– Я тоже, – кивнул Игорь.

– Да вроде все идет как надо, – сказал по телефону смуглый лысый мужчина. – По крайней мере все так, как говорил…

– Хорошо, – перебил его абонент. – И вот что, не нужно пытаться воевать в Москве.

– Понял.

– Ты всегда умел здраво мыслить, Абдулла, – послышался смешок.

– Подожди, дед, – сказал мускулистый парень. – Почему Катя не может навестить те места? Там, кстати…

– Молчи, Женя, – остановил его пожилой мужчина. – Что ты знаешь о тех местах? Там никогда не было закона. Ну, был, конечно, но раньше. Там же золото. Представляю, что теперь там творится. Государство золото почти не добывает, отдало добычу на откуп старательским артелям. А где частник, там воровство и прочие способы положить прибыль себе в карман. И другими способами там добывают золото – пулю в лоб или нож в спину. Что там может делать барышня вроде нашей Катюши? Ну да, она опытный геолог, и спортом занималась, и не трусиха, но молодой девушке там не место. Ведь она…

– Хватит, Иван Евгеньевич, – вмешалась миловидная женщина, – я и так ночами не сплю. Как узнала, что Катя… – Вздохнув, она отвернулась.

– Оля, – подошел к ней мужчина лет пятидесяти, – перестань. Катя звонила вчера и сказала, что все идет хорошо. Она же не одна там, их целая группа. Кроме того, с ней Вадим.

– Вот как раз это и настораживает, – усмехнулся Евгений. – Вроде Вадим супермен, но из-за Вадима все беды, он конфликтный человек, но осторожный – начнет скандал и сразу отходит в сторону, а потом…

– Брось, Женька! – строго прервал его отец. – Мама и так извелась. Но ты же, Оля, сама говорила о том, что…

– Но я просто говорила, – перебила жена, – ведь даже мысли не было, что Катя пойдет искать…

– А я вообще не понимаю, почему вы так разволновались, – усмехнулся плотный бородатый мужчина. – Катя не ребенок и умеет сама принимать решения. Что касается Вадима, мне он никогда не нравился. А Катя сумеет постоять за себя в любой ситуации.

– Верно, – нехотя согласился дед. – Но беспокойство все-таки имеется. Городская она девчонка.

– Ничего себе девчонка! – засмеялся Женя. – Через три месяца ей тридцать исполнится.

– А ты чего вдруг явился? – обратился к бородачу дед. – Вот он я, принимайте, люди добрые.

– Разговор у меня к вам есть, командир.

– Это срочно?

– Да не очень…

Вашингтон

– Подожди, – обратился бритоголовый верзила к мускулистому блондину, – почему ты решил, что за этим стоят большие деньги?

– Старый пес, мой дядя, сказал, что нужно найти какую-то часть от шарика. Подробностей я не знаю, но где можно это выяснить, он объяснил.

– Подробнее, Вилли.

– Я понял, что есть план, как найти какую-то штуку, которая укажет, где много денег. Точнее, драгоценностей.

– Ты или говори толком, или вообще замолчи. У меня сейчас нет настроения для пустых разговоров.

– Ну так слушай. – Вилли сел в кресло и достал из бара бутылку пива. – У меня есть дядя. Точнее, был, он умер. Но перед смертью кое-что мне рассказал. Дело, Блойд, вот в чем…

Мексика, Акапулько

– Что скажешь, Густав? – хрипловато спросил лежащий на кровати худой пожилой мужчина.

– Да ничего существенного, – ответил длинноволосый атлет. – Моим друзьям не удалось узнать о русском графе. Единственное, что выяснили: его жена Лариса погибла в автокатастрофе, а ее маленького сына отдали в детский дом. Мальчика найти не удалось. Говорят, он погиб. Но это не точно. И, я думаю, нет смысла его искать. В конце концов, судя по всему, тот русский граф, который, как ты говоришь, в сорок пятом году сумел захватить самолет на Аляске, погиб. И вообще, отец, я не понимаю, зачем это нужно… А вот мне звонил мой друг из Лондона и сообщил любопытную новость: в частном музее выставлен шарик величиной с грейпфрут, состоящий из семи равных частей. Какой-то английский географ нашел его в Индии. И якобы точно такой же шарик был у знаменитого пирата восемнадцатого века Черного Джона. Как тебе эта новость?

– Я узнал об этом десять лет назад, – тихо заговорил старик, – в бумагах отца обнаружили архив. Отец умер, когда мне было восемь лет. Меня воспитывал его адъютант Фридрих, который опекал не столько меня, сколько маму. – Его бледные губы на мгновение искривила усмешка. – Она была значительно моложе папы. Кое-кто даже говорил, что я родился не от отца, а от Фридриха Штольца. Но я точно знаю, что мой отец – барон фон Бергер. Мама пыталась что-то сообщить мне перед смертью. Она умирала долго и мучительно, я из ее слов почти ничего не понял. Фридрих после гибели мамы хотел завладеть нашим имуществом, но мне было уже двадцать, и я послал его к чертям. Он, кстати, был женат на какой-то мексиканке, и у него был сын. Его зовут Карлом. Законченный негодяй, даже пытался со мной судиться. – Больной вздохнул и поморщился.

– Прими лекарство, отец, – забеспокоился сын.

– Густав, – произнес отец слабеющим голосом, – все, что я знаю, ты найдешь в сейфе. Там и мой дневник, и дневник… – Он захрипел.

– Булиз! – закричал Густав. – Лекарство!

Лондон

Двое молодых мужчин в темных очках внимательно рассматривая каждый экспонат, ходили по музею.

– Что вы скажете, Стивенс? – остановившись перед витриной, в которой лежал небольшой шар, спросил смуглый худощавый мужчина. – Даже не верится, что это изготовлено в начале семнадцатого века.

– Дорогой Уррен, – улыбнулся второй, – вы же знаете, какие прекрасные вещи делали мастера минувших веков. Скажите, – обратился он к охраннику, – эти экспонаты продаются?

– Нет, – раздался женский голос, и они повернулись. – Выставка-продажа в соседнем зале, – улыбнулась им миловидная брюнетка.

– Это уникальный экземпляр? – спросил крепкий лысый мужчина.

– Конечно, – ответила женщина. – Индийский мастер по заказу знаменитого пирата по прозвищу Черный Джон изготовил два таких глобуса.

– Мы можем получить более подробную информацию? Дело в том, что мы с профессором Уорреном решили заняться историей пиратства.

– Хорошо, – согласилась женщина. – Я могу сейчас все вам показать…

– Если можно, давайте встретимся вечером, – улыбнулся Стивенс.

– Думаю, это бесполезно, – сказал седой мужчина.

– Почему же? – усмехнулась молодая женщина. – Ведь это двойник глобуса, заказанного пиратом.

– И что дальше? Неужели ты думаешь, Жаклин, что Черный Джон сделал копию ключа к своим сокровищам? Я вообще сомневаюсь, что есть что-то, указывающее, где находятся сокровища. Зачем ему это надо было?

– Появление копии можно объяснить.

– Как? Ты всерьез занялась поисками или это очередное кратковременное увлечение?

– На этот раз все вполне серьезно. Прежде чем заняться этим, я поняла…

– А как ты вообще узнала об этом? Я думал, тебя интересуют только объявления в журнале «Солдат удачи». Кстати, много ли сейчас женщин-наемниц?

– Хватает. А почему тебя это интересует?

– Я думал, моя сестра единственная. Ты с детства не была обыкновенной девчонкой. Карате занималась, стрельбой, а в восемнадцать уехала воевать.

– Я в папу, – усмехнулась Жаклин.

– Точнее уж в деда, – рассмеялся брат. – Он начал войну в тридцать седьмом, когда ему было всего восемнадцать. И женился он рано, а потом влюбился в нашу бабку, и родился отец.

– Хватит, Анри. Скорее всего придется ехать и в Россию, – проговорила Жаклин. – Есть мнение, что ключ к разгадке тайны глобуса был у нашего деда. Надо все узнать о Мирославских, наших родственниках в России. Я давно хотела там побывать.

– Но ты была в России, – насмешливо напомнил брат. – Чечня – республика в составе России.

– Чечня – это Ичкерия, – вздохнула Жаклин.

– И тем не менее это часть России. А вдруг кто-то из наших родственников воевал за Россию в Ичкерии? Представляю ваш разговор…

– Знаешь, брат, я порой жалею, что откровенна с тобой. Я думала, ты мужчина.

– Не пытайся меня обидеть. А зачем ты послала этих двоих головорезов в музей?

– Ты не прав, они умеют и воевать, и думать. Гарри, например, служил в ФБР.

– Я спросил, зачем ты послала их в музей?

– Узнать о шарике пирата.

– Не думаю, что они обнаружат там что-то новое.

– Но о чем-нибудь все равно узнают. Там работает симпатичная женщина, Дэн или Гарри смогут ее заинтересовать. А главное – они в деле, значит, отнесутся к этому серьезно.

– Зря ты их туда послала. Я уверен – добром это не кончится.

– Все будет хорошо, – с улыбкой возразила Жаклин.

– Может, зря мы влезли в это? – вздохнул Уоррен.

– Ну почему же, – ответил Стивенс. – Согласись, мы ничего не потеряем, а сейчас получили деньги и свободно тратим их, живем в приличном отеле. Такой костюм я, например, давно не носил.

– Пантера – человек серьезный, ерундой заниматься не станет. Меня больше интересует вопрос, кто ее нанял. В то, что она сама занялась этим, я не верю. Ее брат не может быть заказчиком, он трус. А заказчик есть, в этом я уверен. Необходимо узнать, кто он. Ты согласен?

– Конечно. Хотя бы потому, что Пантера легко нас нашла. Значит, кто-то ее навел. Я пробовал выяснить, кто бы это мог быть, но не смог. Так что все пока на Пантере завязано. Хотя я не очень верю в эти пиратские клады. Сколько времени прошло, века, а тут вдруг всплывает какой-то ребус, оставленный пиратом. Найдешь, разгадаешь – и все, ты миллионер. Думаю, чепуха это.

– Но ты принял предложение Пантеры.

– Захотелось получать деньги, не рискуя. А если честно, пусть даже это и ерунда, в детстве я мечтал разыскать клад.

– А я думаю, не ерунда это. Ты же видел шарик. Значит, есть и второй. Вечером все узнаем у Линды. Ну, если не все, – увидев насмешливую улыбку приятеля, Стивенс засмеялся, – то хоть что-то.

– Для тебя, Гарри, это просто очередная юбка! – Уоррен улыбнулся.

– Ты не прав. Линда, конечно, красивая женщина, но ведь она наверняка знает и об этом чертовом пирате. Я сумею ее разговорить.

– В этом я не сомневаюсь! – захохотал Уоррен.

– Желаю приятного свидания, – усмехнулся охранник.

– Благодарю, Фред, – улыбнулась Линда. – Вечер обещает быть славным. Я думаю, эти двое…

– Прекрати! Опять ты за свое. Ну сколько можно, Линда?

– Неужели тебе не надоело зависеть от хозяина? Делать не то, что хочешь, а что прикажет он или его жена. Ты не завидуешь хозяину?

– Завидовал, когда был моложе. Думал, обязательно добьюсь в жизни успеха. Но потом встретил Сьюзен, родилась дочь, потом сын. Я неплохо зарабатываю. К тому же, знаешь, я работал у одного миллионера и понял, что деньги достаются ему нелегко, сутками работает. Конечно, хорошо иметь собственный самолет, парк автомобилей, штат прислуги и охранников. Но все это стоит больших денег, да и нервов тоже.

– Когда стану богатой, а это обязательно произойдет, я поручу ведение всех дел своему поверенному. Я стану богатой. Обязательно!