Я выжил, начальник!

– Похоже, Исмаила притащили, – вслушиваясь в шум, прошептал Борис. – Хотелось бы с ним поговорить.

– Шакалы! – послышался крик. – Я всю вашу родню уделаю!

Дверь соседней камеры захлопнулась.

– Тоже номер люкс выписали… – Борис, разгоняя дым рукой, быстро потушил сигарету.

– Как настроение? – открыв кормушку, заглянул прапорщик.

– На большой, – ответил Вулич.

– Твой заказчик по соседству, – кивнул налево контролер.

– Может, посадишь меня к нему на минутку? – усмехнулся Вулич.

– С удовольствием бы, но нельзя. Какого хрена он тебя травануть хотел?

– Без понятия.

– А ты зря за врачиху заступился, – неожиданно сказал контролер. – Уж больно она из себя…

– Закрой пасть, мент! – зло перебил его Борис.

– Чего? – опешил тот. – Да я тебя…

– Заходи, гостем будешь! – Вулич засмеялся.

– Ну, гнида, – пообещал контролер, – ты свое получишь! – Он с силой захлопнул кормушку.

– Все нормально, папа, – сообщила по сотовому Алла. – Я его видела. Он сейчас в изоляторе. Пятнадцать суток с переводом в ПКТ, это помещение камерного типа. Ну, если по-другому, тюрьма в тюрьме.

– Кому ты объясняешь? – усмехнулся отец. – Проблем не было?

– Сначала были, а потом все удалось решить с начальником.

– Молодец, дочь. Возвращайся. А об этой врачихе узнала что-нибудь?

– Конечно. Она здесь вместе с мужем. Сын у них пяти лет, но он живет у матери мужа. Честная. Конечно, Олег сам виноват, поэтому отсидит в ПКТ до конца срока.

– Черт с ним! Главное – не раскрутят. А ты возвращайся. В Кирове не задерживайся, тебе надо будет отправляться в Китай. Что-то поставки задерживают.

– Я прилечу самолетом.

– Самолетом не стоит, бьются частенько. К тому же надо разобраться с этой девчонкой и ее папаней. Заскочи к Кощею, пусть все решит.

– Хорошо. Но будет лучше, если ты позвонишь и он встретит меня в Кирове.

– Тоже верно, – согласился отец.

Глазов

– И когда ты домой поедешь? – помешивая ложкой в кастрюле, спросила пожилая женщина.

– Не знаю, – вздохнула девушка, за которую в Красноярске заступилась Вера. – Отец сказал, когда все наладится, он меня вызовет.

– А что у него там случилось-то?

– Да он свой прииск открыть хочет, а один человек считает, что все вокруг принадлежит ему. Он собирается у папы все забрать. А папа это месторождение два года искал по старым картам.

– Ну и Бог с ним, с месторождением этим, голова-то, чай, дороже. Мать твою похоронил и самому неймется. Она тоже чересчур честная была, а сейчас все деньги решают. Есть они – завсегда правой будешь. А нет, так и сиди молчком, рот не раскрывай… Слушай-ка, Томка, а у тебя жених имеется?

– Нет, – покрывшись румянцем, ответила девушка. – Я хочу закончить институт, а уж потом…

– Так и останешься в девках. Пока молодая, надобно мужа искать. Сейчас вон сколько вокруг мужиков богатых. А ты девка справная и, значит, запросто можешь удачно замуж выйти.

– Я, бабушка, по любви хочу.

– По любви счастливой сейчас не будешь. Вона твой отец, Колька, всю жизнь честный, и что у него есть? Да ничего. Уехал в Красноярск, на работу хорошую устроился. А там, видите ли, деньги отмывают. Сейчас, значит, хочет золото мыть. Намоет себе на гроб!.. – Женщина вздохнула.

– Бабушка, почему ты постоянно папу ругаешь?

– Да потому что только за него сердце и болит… А вон и дед идет, – увидела она в окно седобородого старика с двустволкой за плечом. – Тоже всю жизнь так и прожили на окраине. Егерь он. Уж пора бы сидеть в квартире и в ванне купаться, а мы до сих пор воду на себе таскаем.

– Все ворчит бабулька? – войдя, подмигнул внучке дед. – Но все-таки она у нас самая лучшая. Обедать когда будем?

Красноярск

– Ну что ж, – усмехнулся капитан милиции. – Значит, Лепень и Ростик свое получили. Они стукачами у Пискунова были. Уж не он ли их и сделал?

– Да хорош тебе, Порохов, – остановил его майор. – Давай теперь все на Пискуна грузить. Он просто…

– Да не все так просто, – возразил вошедший в кабинет следователь прокуратуры. – Судя по всему, за Пискуновым и его помощниками не один труп. Они не ожидали, что придется уходить в темпе. Обыски дали результат. Помните убийство садовода Анина? Найден лист с планом дома и маршрутом Анина. И крестик как раз на том перекрестке, где он и был убит. План нашли в квартире Костюкова. При обыске у Рожкова обнаружена винтовка СВД, из которой застрелили Коровина, предпринимателя. Кстати, он обращался к нам за защитой. Так что подозреваемые теперь есть. Брать надо этих сволочей.

– Но мы, конечно, этого не желаем, – криво улыбнулся капитан.

– А что там с Семеновым и Торокиным? – спросил плотный оперативник.

– Ничего. Оба дали показания, вины их нет. Они ничего не нарушили, просто исполняли приказ начальника. Сейчас пытаемся установить девушку, на которую напал Котов. К сожалению, о ней ничего не известно. Коллеги из Кирова будут беседовать с приславшей письмо женщиной. Побольше бы таких. Благодаря ей и выяснили причастность этих сволочей к двум убийствам.

– Нормально! – процедил полный майор. – Сотрудники железнодорожной милиции – киллеры. – Он выругался.

– Что? – Пискунов вскочил. – Что ты сказала? – Выслушав, он обессиленно сел. – Мама моя дорогая!..

– Что там еще? – спросил, отжимаясь от пола, Костюков.

– Убью, псы! – Отбросив сотовый, майор выхватил пистолет.

– Ты чего?! – Рожков выставил перед собой руки и вжался в спинку дивана. Костюков прыгнул за стоявший у стены шкаф.

– В ваших квартирах был обыск. У Рожкова нашли план убийства Анина, а у тебя, – Пискунов ткнул стволом в сторону Костюкова, – винтовку! Псы! Теперь мы разыскиваемые убийцы. Суки!

– Убери ствол! – попросил Рожков.

– Почему не уничтожили вещдоки?! – Пискунов опустил руку с пистолетом.

– Да кто же думал, что так получится? – осторожно выглядывая из-за шкафа, пробормотал Константин. – Винтовка, думал, еще пригодится. Нам же Король за Азова обещал…

– Хана нам! – Пискунов рухнул в кресло. – Теперь точно хана.

– Да ничего не случится. – Рожков подошел к майору. – Успокойтесь, Юрий Антонович. Ну что теперь делать? Надо работать с Королем по плану. Брать у него бабки и уходить через Украину, как Костя предлагает.

– Влипли мы, – прошептал Пискунов. – Как же вы так облажались? Предупреждал ведь…

– Да что теперь говорить? – равнодушно произнес Костюков. – Надо деньги доставать и уходить в Германию. У тети Поли отсидимся, она нас примет и поможет.

– Вот это влип, – пробормотал Пискунов. – Все, выхода нет. Придется к Королю пробираться. Но не сейчас. Отсидеться надо хотя бы пару недель. И сделать так, чтоб решили, что мы уже покинули город. Ну, с этим я что-нибудь придумаю. А вот Король… Он может на хрен послать, а может и убить. Все-таки мы о нем много знаем. А без него мы не обойдемся. Как хорошо, что мои в Турции! – облегченно вздохнул он. Его помощники переглянулись.

– Кто по курортам заграничным катается, – буркнул Костюков, – а кто…

– Уж молчал бы! – рявкнул Пискунов. – Ведь если бы не оставили вы…

– И что тогда? – зло перебил его Рожков. – Может, и смешно, но мне сейчас легче стало, чем раньше. А то иду на работу и думаю: вдруг там уже дожидаются орлы из группы захвата? Хорошо, что я не женился…

– А я два раза успел, – усмехнулся Костюков, – и оба раза прожил по полгода. Прав Валерка, – кивнул он на Рожкова, – сейчас все ясно. Поэтому можно действовать соответственно. У меня идея есть. Помните, Король говорил о фраере, чью дочурку Ромка на вокзале прихватил. Мужик тот живет безбедно. Вот если его дочурку хапнуть и…

– Еще киднеппинга нам не хватало, – отмахнулся Пискунов.

– Слушай, – сказал Рожков, – ведь нам сейчас надо бабки искать. И как мы их возьмем, не важно. Я на все готов. Как подумаю, что нас возьмут, и представлю, как…

– Да хрен им! – усмехнулся Костюков. – Мы в той же каше варились и знаем все ходы и выходы. Вот бабок у нас мало. Слушай, майор, а ведь у тебя бабки есть и на счету в банке, и за границей. Может…

– Если сумеем выбраться из России, – не дал ему договорить Пискунов, – то на жизнь нам хватит. А здесь никак не могу. Сами понимаете, наверняка нас ждут сейчас везде. Хотя курок имеется, правда, там немного, сто двадцать деревянных тысяч на даче у приятеля. Но вот кого туда послать? У нас осталось хрен да немножко, и никуда не высунуться.

– Инку пошли, – предложил Костюков.

– Точно! – обрадовался Пискунов.

Тея

От сильного удара ногой светловолосый мужчина упал на спину.

– Не надумал? – подмигнул ему рослый парень.

– Кажется, он думает! – захохотал лысый верзила. – Может, поможем?

– Больше не велено, – с сожалением напомнил рослый. – В общем, мысли, Азов, а то и дочка твоя в историю попасть может. Сам знаешь, как Король уговаривать умеет.

Парни вышли.

– Сволочь! – промычал, поднимаясь, мужчина. – Какая же ты сволочь! – Сев, он провел ладонью по лицу, стирая кровь.

– Объяснили, как вы и просили, – сообщил по телефону рослый.

– Отлично, – отозвался Король. – Пусть за ним кто-нибудь понаблюдает. Куда он пойдет и вообще, что делать будет. Ясно?

– Отлично! – Король потер руки. – Значит, все будет как надо. Не верил я, что в карьере возле Иволги золото есть. Оказывается, там довольно богатое месторождение. А этот уперся… Ну что ж, я тебя все равно уговорю. Предлагал деньги – не захотел, а теперь вообще ничего не получишь. А ты, – он сурово посмотрел на сидевшего перед телевизором Романа, – не мог все сделать как надо. Теперь еще и тебя придется отмазывать. Тот идиот тоже возомнил себя великим киллером. А попался – так сразу: папочка, помоги! Помог. Но он нате вам, на врачиху полез. Моя, говорит, будет. Придурок! – Он плюнул. – Ведь запросто могли новый срок намотать. Хорошо, что Алла туда поехала, она намного умнее вас обоих… А где сейчас Пискун со своими шестерками? Что-то не звонит больше. Хотя он, кажется, прилично попал. Если, конечно, информация верна, его и тех двоих надо убирать. Не дай Бог попадутся, так и меня сдадут. Если бы они сюда добрались, я бы их использовал. Ну а потом все равно бы убрал. Но где они могут быть, хрен их знает… Так, с этой врачихой Кощей разберется. Он сумеет ее прямо дома завалить. Спишет на каких-нибудь зэков. Хотя вполне могут и на меня списать. Но с ней в любом случае надо кончать. Или тебе срок! – Он ожег сына взглядом. – Даже если Томка слова не скажет, а она, конечно, промолчит, эта врачиха все равно доведет дело до конца и сможет уговорить Томку. Не пойму я таких – работаешь в зоне, так какого хрена тебе надо? Ну заступилась, и все. Может, славы желает? – посмотрел он на сына.

– Может быть, – недовольно отозвался тот. – Тогда всем было по фигу, а эта… – Он выматерился. – Я думал, с ментами все путем. Бабки я для них брал, – вздохнул Роман. – А пришлось еще свои отдавать. Но я с ней все равно посчитаюсь, я ее, сучку…

– Все в свое время, – усмехнулся отец. – В этом ты похож на меня. Я всегда рассчитываюсь со своими обидчиками. С любыми. Вольно он перешел мне дорогу или невольно, но он мой враг, и я всегда по этим счетам плачу. Точнее, платят мне, причем в основном кровью. Ты адрес этой сучки, дочери Азова, знаешь?

– Папа, она моя, я с ней сам разберусь.

– Все-все! – засмеялся Король.

– Гад! – сплюнув кровь, прохрипел Азов. – Ну ты и гад, Котов! Но что делать, не знаю. Милиция вся у него куплена. По крайней мере никто ничего не делает. Совсем распоясался, сволочь! Но я тебе все равно не уступлю. До Москвы дойду, но положу конец твоему беспределу. Лишь бы Тому не нашли. Правда, адреса моих родителей никто не знает. Только бы она сюда не написала. А то ведь на почте увидят и сразу сообщат Королю. Но я не сдамся. Два года на пузе ползал. Ведь предлагал ему, а он меня на смех поднимал – откуда, мол, здесь золото. А оно есть и будет моим.

– Снова эти волки появились, – проворчал пожилой мужчина в старом камуфляже.

– Ты уж с ними не связывайся, Антип, – вздохнула седая женщина. – Ну их к лешему.

– Да сам знаю, что власть у Короля нашего. Вот едрена бабушка, при коммунистах ведь такого не было. А сейчас демократия, и пожалуйста – Короли появились. – Он посмотрел на соседний дом. – Бедняжка Иринка, так и застряла в этой глуши. Ведь институт на «отлично» закончила. А вот заболела Прасковья, она приехала, да так и осталась. Замуж вышла неудачно, прожила два года и вдовой стала. Короля это дело, все домогается Ирку-то, едри его. И ведь добьется своего, пес! Вот кому бы я с удовольствием заряд картечи всадил. И считал бы, что сделал самое главное в своей жизни дело.

– Да что ты такое говоришь-то, Антип?! – ахнула жена. – Христос с тобой!

– Да не боись, Машка. Просто так говорю. Не смогу я в человека стрельнуть, даже в такого гада, как Котов. А Иринка молодец, не оставляет мать. Хотя теперь ребенок тоже приболел. Не везет девке. Хоть бы мужика хорошего ей Бог послал, тяжко молодухе одной.

– Ну что ж, – улыбаясь, проговорила стройная женщина. – Давление нормализовалось. Только, Татьяна Андреевна, поменьше кофе пейте, сердце у вас…

– Да привыкла я, Ирина Павловна, – вздохнула средних лет женщина.

– Но в следующий раз вы можете просто не дождаться меня, – покачала головой Ирина. – В больницу вам надо.

– Да какая больница! – отмахнулась Татьяна Андреевна. – Работы непочатый край. Спасибо, Ирина Павловна, – поклонилась она. – От всех людей спасибо вам огромное. Если бы не вы, то…

– Перестаньте, – вздохнула Ирина. – Я делаю то, чему учили. А вам все-таки надо…

– Зимой так и быть, – поднимаясь, улыбнулась Татьяна Андреевна, – в больницу направишь. А сейчас никак не могу. Ванька вот снова запил. А Толька от жены ушел и пьет. Боюсь я за них.

– Куда уставился, Лютый? – с усмешкой спросил сидевший на заднем сиденье джипа Король.

– Да так, – смущенно ответил здоровяк со шрамом на левой щеке.

– Все никак не забудешь эту медичку, – усмехнулся Котов. – И чего ты в ней нашел? Баб вокруг полно, а ты к этой прилип.

– Нравится она мне, – вздохнул Лютый. – И ничего поделать с собой не могу. Я пытался…

– Погоди, – улыбнулся Котов, – вот как наладим производство, так все тут наше будет. И тогда сама к тебе прибежит. Ты у меня будешь отвечать за безопасность всего промысла. И охота на тебе будет, и рыбалка, и сбор лекарственных растений, и золото. Вот так вот, понял? Следовательно, и зарабатывать станешь очень неплохо. И главное – с уголовными делами завяжем, перед законом чисты будем. И тогда любая – твоя.

– Да мне не надо любой, – ответил Лютый.

– Как заберем у Азова план, сватов зашлю, – хмыкнул Король.

Глазов

– Погодь, мил человек! – Пытаясь не впустить в дом худощавого загорелого молодого мужчину в черном камуфляже, дед Василий раскинул в стороны руки. – Ты гость нежеланный, а потому…

Короткий тычок указательного пальца в солнечное сплетение заставил старика осесть.

– Да ты что, ирод, делаешь-то?! – Старуха взмахнула ухватом. Худощавый поддел ладонью ее локоть, и женщина упала на спину. Вышедшая на шум из кухни Тамара закричала.

– Ша, сучка! – Худощавый поймал ее за шею. – Вот что, шалава, запомни: если хоть что-то вякнешь про Романа Котова, хана тебе и твоим наседкам. Ясно? И трупы, и хату спалим. – Он повернулся к выходу. Около двери, глядя на перепуганную побледневшую девушку, стояли двое парней. – Покатили! – отрывисто бросил худой. Парни вышли за ним.

– Василь, – слабым голосом позвала хозяйка, – ты как, старый?

– Я сейчас. – Старик, поднявшись, направился к висевшему на стене ружью.

– Василь, – остановила его жена, – ты сдурел, что ль? Ведь убьют нас всех. Тамарка-то живая?

– Живая я, бабушка, – подошла к ней внучка.

– Чего этим нехристям надобно-то? – со стоном спросила хозяйка.

Котчиха

– Значит, вы говорите, – записывал старший лейтенант милиции, – что в переходе на вокзале в Красноярске второго июня сего года…

– Послушайте, – перебила его Вера, – а в чем, собственно, дело. Я написала в прокуратуру о том, что видела в Красноярске и готова подтвердить свои показания.

– Видите ли, в чем дело, – вмешался куривший у открытого окна плотный мужчина в штатском, – заявления от пострадавшей нет.

– Вот как? – возмутилась Вера. – Выходит, я все это придумала? Ну, знаете ли!

– Мы этого не утверждаем.

– В общем, не знаю, что там и как, но я видела, как на девушку напал парень с ножом, забрал у нее деньги и что-то говорил об отце. Я вмешалась, и тут подоспела милиция. Кто-то позвал милиционеров, и они появились. И как раз объявили о прибытии моего поезда. Я все подробно написала в заявлении, которое отправила в красноярскую прокуратуру, поскольку мне показалось, что милиционеры знакомы с грабителем и меры приняты не будут.

– Было такое, – вошел в комнату оперативник. – Там начальник милиции вокзала что-то намутил. В данное время он и двое его сотрудников находятся в розыске. Извините.

– Ну что ж, должно получиться, – шагая по камере, бормотал Вулич. – Так, – он сел на пол, – надо сварить прутья, соединяющие диски барабана. Увеличить перешеек я смогу сам. Потом намотать. Они не ждут попытки уйти в барабане. Перед погрузкой кран двигается влево. Значит, в это время надо залезть в барабан. Сделать это можно незаметно. Через десять минут подойдет платформа. Погрузка занимает пятнадцать – двадцать минут. Потом контролеры наскоро проверят барабаны и прицепят паровоз. Через пять минут платформы, их обычно две, вытягивают в запретную зону. Там проверяют с собакой. Бензин достать не проблема. Нужно смазать подмышки, за ушами, сгибы рук и ног, намочить в бензине носки. Все, собака человека не учует. Кроме того, алюминиевые провода тоже уменьшают вероятность почувствовать запах. Я уйду. Сварить штыри посередине я смогу. А как намотать? К кому обратиться? Черт! Вот это вопрос…

– Слышь, гяур, – раздался голос Исмаила, – повезло тебе, шакал! Но ты все равно сдохнешь, собака!

Борис продолжал ходить, думая о своем.

– Ты же обещал, что никто не узнает, – скулил сидевший на стуле Кустов. – А меня теперь…

– Зачем пошел в камеру к блатным, – усмехнулся Седых. – Ты пойдешь по делу как соучастник. Я не смогу тебя отмазать. Но получишь минимум.

– Гад ты, кум! – Куст вскочил.

Седых рассмеялся:

– А тебе давно пора кукарекать, ты же, мразь, двух беременных изнасиловал! Как тебя, суку, еще в СИЗО не отодрали. Увести! И давай сюда Исмаилова, – приказал Седых контролеру.

– Значит, славы захотелось? – усмехнулся Бармин. – На вооруженного ножом бандита в чужом городе… Я, наверное, не решился бы. Но почему потерпевшая молчит?

– Она напугана, – ответил мужчина в штатском. – Сейчас она в Глазове и заявляет, что нападения не было. Но факт уже установлен. Правда, без заявления потерпевшей дела не будет. Так что у красноярцев появилась лишняя головная боль. Хотя после письма вашего врача многое стало понятно. Красноярцы очень благодарны Чепурных. Знаете, майор, не думал я, что в зонах такие женщины работают. Она совсем не подходит для работы в этих местах. Красива, умна и…

– Слишком принципиальна для этих мест, – недовольно заметил Заев. – И при первом удобном случае я с ней расстанусь. Значит, Чепурных отличилась! – Он рассмеялся – И снова Котов…

– Что? – не расслышал оперативник.

– Да так, – ответил Заев, – горжусь своей сотрудницей.

– Но только что вы говорили, что расстанетесь с ней. Как-то не вяжется одно с другим, – заметил оперативник.

– Да не складываются у нее отношения с коллективом. Одна против всех.

– Ну это как раз понятно. Она красивая, молодая, у нее высшее образование. Естественно, она на голову выше остальных. У нее есть будущее. Да и с мужем у нее тоже все в порядке. Я бы на вашем месте дорожил такими и с удовольствием забрал бы ее в Киров. Подучилась бы немного и стала криминалистом. Но она и слышать об этом не хочет.

– Героиня! – Полина ожгла взглядом проходившую мимо Веру. – Снова отличилась. Награду дадут, наверное, – усмехнулась она.

– Или нож в живот, – отозвалась рябая медсестра. – Сейчас такие герои долго не живут. К тому же с Котом еще не все ясно. Семья-то, видно, богатая и добиваться своего умеет. Так что не завидую я Верке.

– Что же вы за вороны такие, – проворчал Вячеслав Андреевич, – все вам неймется. Слушать ваше карканье противно. Конечно, понимаю я обиду вашу – от зэка такое услышать. Вам же обычно только комплименты выдают. Ну, если сорвутся, матом обложат. А тут… – Вспомнив слова Вулича, он рассмеялся.

– А ты-то, старый хрен, чего за нее заступаешься? – сердито спросила Полина.

– Хватит! – рявкнул он. – Работайте!

– Привет! – пожимая руку Виктору Чепурных, кивнул черноволосый молодой мужчина. – Вера снова на пике славы? – улыбнулся он. – Преступников помогла…

– Хватит! – перебил его Виктор. – Да, помогла девушке. И что теперь? Ты бы лучше прекратил разговоры насчет всего этого.

– А я, что ли, это придумываю? – хмыкнул черноволосый. – Ну ладно, если я еще раз от кого услышу, морду набью.

– Что у тебя? – вздохнул Виктор. – Если зашел просто поговорить, то у меня времени нет. Скоро комиссия, поэтому дел невпроворот.

– Да о ней уже месяц говорят, – усмехнулся тот.

– Пока! – Чепурных кивнул на дверь.

– Задаешься ты, капитан, – усмехнулся черноволосый, вышел и подчеркнуто аккуратно прикрыл дверь.

– Завтра поедете на Лесной, – сказала Вера.

– Может, лучше здесь? – вздохнул лежавший на койке пожилой мужчина. – Вы все-таки и словом лечите. А там, – он вяло махнул рукой, – все вроде как из Бухенвальда. Для вас мы больные, а там зэки позорные.

– На Лесном есть хорошие специалисты, – улыбнулась Вера. – Я не могу дольше держать вас здесь, а там вам окажут необходимую помощь. – Посмотрев на троих больных, она вздохнула: – До свидания! – и вышла.

– Вот баба! – облизнулся плотный мужик.

– Врач хороший и человек, властью еще не испорченный, – заметил пожилой.

– Это точно, – согласился лысый мужик. – Не чета другим. Муж ее, Виктор Петрович, стал больше ментом, чем врачом. А Либертович вообще гестаповец, мать его!..

– Значит, Вулич ведет себя спокойно? – спросил Седых. – И никаких разговоров о побегах?

– Нет, – покачал головой мастер. – По крайней мере все мои стукачи ни о чем таком не слышали. Кстати, работал он тоже хорошо, ни одной приписки. Надеюсь, вы не для того все это начали, чтобы я его отстранил?

– Боже упаси! – усмехнулся Седых. – Здесь он на виду, и я этим доволен. И от блатных он все-таки в стороне. Значит, помочь ему никто не может. А никто не замечал, шитьем он не занимается?

– Каким шитьем? – удивился мастер.

– Ну, может, шьет что-то.

– Да никто ничего не говорил. Если что-то не так, я знать буду.

– Надеюсь, мы не прозеваем Вулича. Он ищет возможность побега, в этом я убежден. И нежелательно, чтоб у него это получилось. Даже если он просто попытается, у нас будут большие неприятности.

– Шакалы! – надрывно орал Исмаил, лежавший на бетонном полу с закованными руками. – Псы!

Дверь открылась.

– Выходи, – отступил в сторону контролер.

– Уже пятнадцать кончились? – удивился Вулич. – А я думал…

– Семь суток тебе скинули. Производство требует твоего присутствия на промзоне. Выходи.

– И свобода нас встретит радостно у входа, – провозгласил, выходя из камеры, Вулич.

– Ты скоро сдохнешь! – закричал Исмаилов.

– Ошибаешься, чех! – засмеялся Борис. – Сейчас у меня другие планы. На работу или в зону? – спросил он у контролера.

– В отряд иди, – кивнул тот.

– Придется ехать, – грустно проговорила Вера. – Но я быстро, туда и обратно. Надо увидеться с девушкой. Она говорит, что нападения не было.

– Дело ее, – пожал плечами Виктор. – Ну не хочет ворошить то дело, значит…

– Подожди, Витя, – остановила его Вера, – а как же я? Получается, что я все это придумала?

– Так подтвердилось же все.

– Я поеду и встречусь с этой Азовой.

– Ну и жена у меня! – засмеялся Виктор. – Супервумен, бросилась на бандита с ножом.

– Да какой там бандит, мальчишка. Он, кажется, больше меня испугался, – рассмеялась она.

– Я тебя, Вера, вот о чем попрошу – не ссорься ты больше с бабами. Они уже…

– Если не будут задевать, я первой никогда ничего не скажу, но в обиду себя не дам. Противно, когда шепчутся и считают, что я любовница Либертовича. Я его только за это ненавижу. Помнишь, как все началось?

– Все знают, что это неправда.

– Как раз это и обиднее всего.

– Подожди, – рассмеялся Виктор, – лучше было бы, если на самом деле…

– Витя!

– Извини, я действительно несу что-то не то.

– Привет! – Алин пожал руку Борису. – Сейчас перекуришь. – Он подошел к своей тумбочке. – Я тут тебе кое-что оставил. Посылку получил и в ларьке отоварился.

– Да я не очень-то голоден. Вот если пару пачек сигарет дашь, не откажусь.

– Конечно. – Алин достал сигареты. – Но и поешь заодно, все-таки семь суток на воде и хлебе. Тут консервы есть, паштет, хлеб.

* * *

– Надо потолковать с Афганом, – сказал один из пяти сидевших на койках мужчин. – А то, похоже, хрен нам, а не проценты. У меня на счету голяк, а хотел перегнать пару сотен.

– Чего толковать-то? – усмехнулся плотный мужчина. – Наехать, и все дела.

– Он тебе не мальчик для битья, – возразил первый, – канитель будет. Ментам только этого и надо. А у меня свиданка на подходе. Нужно перебазарить по-хорошему, поймет, наверное. Ну а если нет, то Баклану с его кодляком команду «фас» дадим.

– Как бы мужики не влезли, – проговорил коренастый мужчина. – Они запросто за Афгана впрягутся. Да и Бурлак, если узнает, разбор устроит.

– Бурлак сам себе проценты берет, – сказал первый. – И не полезет он против братвы.

– А вы заметили, – проговорил лысый толстяк, – мужики на общак стали меньше давать? Тут один из Сибири начал базар. Мол, даю на грев в изолятор, а сидел десять суток, и хоть бы бычок закинули. Надо с ним разобраться.

– Точно, – кивнул первый, – базарит много. А сам кто по жизни-то? Был бесконвойником, в шнырях. Так что на место его пора поставить.

– Слышь, Афган, – четверо мужиков подошли к Вуличу, – мы тут собрали кое-что. Ну, курева трохи, чайку и похавать немного. Не в долг.

– Благодарю, – улыбнулся Борис. – Как дела-то?

– Нормально все, – усаживаясь, кивнул мужчина лет сорока. – Я тут мужикам про изолятор говорил. Мы постоянно на грев давали, а я оттянул червонец, и хоть бы хрен.

– Мне тоже только мент дал, – сказал Борис. – А блатота курит. Греть надо. Мужикам пусть редко, но перепадает. А ты зря базар начал, точно предъявят тебе.

– Да я понимаю, – хмуро согласился мужчина. – Но хочу поскорее выйти. У меня мать больная и жена с тремя оболтусами. Совсем без отца распустились. А тут все-таки скинули два года, осталось три месяца, и я на воле. Во, – кивнул он на подошедшего с литровой банкой чифира заключенного, – отметим твой выход.

* * *

– Ну и дыра! – хмыкнул худой загорелый мужчина. – Но гостиница есть. Надеюсь, помните, кто мы есть? – подмигнул он двум парням. – Те рассмеялись. – Надо узнать, где эта Чепурных живет и с кем.

– Так с мужем, – напомнил один. – Он начальник медчасти в зоне, а она…

– Может, кто еще приехал, – перебил его худощавый. – В общем, осторожно узнайте об этой шкуре все.

– Ништяк, – кивнул второй. – А сколько за нее получим?

– Хватит, – усмехнулся худой. – И сразу на отдых, пару месяцев для себя поживем.

– Если кипиш будет, нам не уйти, – сказал второй парень, – положат сразу. В этих местах прокурор медведь. А хозяин вообще мразь, Заев его фамилия. Тварь голимая. Бабки есть – значит, волю купишь, а так… – Он махнул рукой. – Менты под его…

– Уйдем мы тихо и спокойно. Начальника медчасти, ее мужика, дернут по вызову. Один кент в зоне себе кишки вскроет, – сообщил худой, – и мужа вызовут. А мы к жене занырнем, и все дела. В километре отсюда будет санитарный вертолет, там мужик под трактор попадет. В общем, все путем.

– Запомни, – обратился Граф к невысокому парню, – в двенадцать пузо вскрываешь.

– И с долгом расчет? – спросил тот.

– Сколько раз об этом базарить? – недовольно отозвался Граф. – Главное – сделай все путем.

– Спасибо тебе, – кивнул парень. – Значит, в этом доме? Спасибо, – наливая водки невысокому бородачу, повторил он.

– Это тебе спасибо, – опрокинув в рот водку, выдохнул тот. – Жбан раскалывается, а на опохмелку ни черта нет, вчера все уделал.

– Подожди, – остановил Вулича Алин, – зачем тебе это надо?

– Уйти хочу, – пристально глядя ему в глаза, ответил Борис. – А помочь можешь только ты. Ясно?

– Да, но что-то я не пойму, зачем надо варить четыре штыря. Точнее, наваривать на них изгиб.

– Не наваривать, – Вулич взял карандаш и стал рисовать, – а изогнуть. Концы с резьбой остаются. А сразу после входа соединения внутрь по стенке барабана с двух сторон каждый из четырех штырей поднимется вверх на сорок сантиметров, и там они снова соединятся, то есть увеличится размер перешейка, соединяющего колеса барабана. По соединенным вверху штырям набьем полоски для шеи барабана, а на нее до конца намотаем провод. Ты же видел такие?

– Брак, – кивнул Алин. – А дальше-то что?

– Делаю дверцу в одном круге, залезаю в барабан. И все, я внутри. Барабан вместе с остальными грузится, и я выезжаю. Собаки меня не учуют.

– Во блин! Ты, в натуре, на такое пойдешь?

– Конечно. Сидеть еще семнадцать лет нет желания. Да и не просижу я. Сейчас у меня появилась цель. А просто мотать срок я не могу. Ну что, сваришь штыри?

– Выйдешь на работу, покажешь, как и что. Но надо еще провода намотать.

– А ты сможешь?

– Нет. Но есть один знакомый, он работает на намотке. Мужик нормальный и вопросов задавать не будет. Я ему скажу, что просто хочу побольше втюхать, и все. Поймет.

– Когда будут отправлять барабаны?

– Через неделю. Но я бы на такое не пошел. Как ты будешь вылезать? Попадешь между барабанами, и все, не откроешь ты свою дверцу. Их же вплотную ставят.

– Ножовка по железу имеется, и щель есть. Суну полотно и распилю провода. Отобью доски перешейка и вылезу. Если сверху будет стоять барабан, то тоже спилю с него провода, и все. Потребуется полчаса. Потом спрыгну или нет. – Борис усмехнулся. – В общем, в твоих руках сейчас моя жизнь. Если не выйдет, я себя убью, но живым в зону не вернусь.

– Я все сделаю, – помолчав, кивнул Алин.

– Ты уже собираешься? – выходя из ванной, спросил Виктор.

– Сказали, что скоро за мной приедут, – ответила Вера. – На машине туда и назад. В поездах сам знаешь, что делается, особенно в наших. Освободятся и едут разные особи.

– Точно, – улыбнулся Виктор, – особи. По-другому и не назовешь. Но я думаю, зря ты это затеяла. Все-таки не хочет девчонка быть потерпевшей. А ты ее принуждать станешь. Зря.

– Преступник должен нести наказание. А тем более там оборотни. В основном я написала из-за этого.

– Ну раз так считаешь, значит, так и должно быть. Но постарайся не обижать наших коллег! – рассмеялся Виктор.

– Постараюсь, – с усмешкой кивнула Вера. Прозвучал телефонный звонок.