В час дня на сцене собралась вся труппа. Пришел антрепренер, маленький толстенький человек с багрового цвета лицом.
– Господа, – начал он тенорком, боязливо поглядывая на богатырскую фигуру трагика Вавилонского.
– Господа, вы понимаете, какое положение… Сборов нет, наши войска покидают город и скажу вам под строжайшим секретом, это никто не знает, только для вас, вчера я узнал, что в случае чего, по тактическим и стратегическим соображениям… – тут он слегка поперхнулся. – Да, господа, решено, в случае наступления немцев, сдать город без боя.
– Здесь? Немцы? – всплеснула руками маленькая инженю.
– Мы им покажем, – пробасил неуклюжий комик и сердито заворочал глазами, с остатками грима вокруг.
– Я боюсь, – нервным, надтреснутым голосом начала примадонна. – Необходимо немедленно уезжать, сейчас же. Необходимо получить сейчас же деньги.
Антрепренер съежился, почему то застегнул пиджак на все пуговицы и значительно кашлянул.
– Уезжать немедленно, – загудели голоса. Давайте за полмесяца и кончено дело.
– Что я буду делать, что я буду делать, – театрально заломила руки уже сильно постаревшая героиня.
– Ребенок… долги… Я не выеду. Господа, товарищи… – Она блуждала беспомощным взглядом по лицам актеров, но они были взволнованы и каждый думал о себе.
– Господа, – покашливая, тихо сказал антрепренер. – Дело в том, что я не могу… не могу вам заплатить, потому что денег у меня нет!
– Нет? – завопил Вавилонский. – Вот как? А залог?
– Залог я уже взял пять дней тому назад. Мне его выдали, ввиду исключительного положения. Я его истратил, погасил долги и…
– Врешь! – громыхал трагик. – Когда я служил у тебя в Загорянске ты тоже удрал такую же штуку. Там немцев не было, но за то… Убью подлеца!
Затрещал стул. Высоким звуком пронзил воздух темной залы истерический крик героини. Двое схватили Вавилонского за руки.