Девчонка из Самары покоряет Рублёвку

11

Позвонила Лиля Каплан и похвасталась, Ира Волосова пригласила ее на светский благотворительный бал в Лондон.

– Придется отвалить тысячу евро, – объяснила. – «Ежегодный российский бал» в пользу русских сирот. Герман не может полететь, говорит, лети одна, знакомых соберется достаточно – не заскучаешь.

– Тоже хочу на бал в Лондон! – загорелась я. – Возьми вместо Германа.

Лилька явно скисла, раскаивалась, что раньше времени поделилась со мной. Вдруг и меня возьмут. Наверняка, хотела одна из нашей компании блеснуть на европейской аристократической тусовке, а потом похвастать перед нами.

– Позвони Ирине. Она, оказывается, возглавляет фонд помощи детским домам, к тому же, знаешь, чья она жена. – Лиля помолчала. – Не уверена, возьмут тебя. Из – за отца Кирилла.

– Причем Кирилл? Я и не собираюсь с ним.

После разговора с Лилькой, сразу же набрала номер Ирины. Она находилась вне дома и разговаривали по сотовому, слышимость неважная, понять можно с пятого – на десятое, но, главное она поняла и обещала поговорить с членами президиума фонда, заверила, что приложит все силы.

Через два дня Ира позвонила, извинилась, что ничего не получается. В Лондон за свой счет едет небольшая группа известных артистов, писателей и представители финансово —деловых кругов.

Комаровские не последние в российских деловых кругах и в Администрации Президента, – обиженно заметила я, догадываясь, откуда дует ветер.

– Дорогу, конечно, оплачу, пожертвую в фонд сирот, сколько скажешь.

– Ленусь, ты ведь понимаешь, от меня не все зависит. Моя воля, я, конечно, взяла бы тебя.

Она быстро распрощалась и отключилась, а я долго еще держала пикающую трубку. Не первый облом, когда меня из – за фамилии Комаровских не брали на великосветскую тусовку за границей. С подачи недоброжелателей Комаровского – старшего, под него постоянно пытаются копать. Вспоминали уголовное прошлое, не честно добытые капиталы. Будто остальной бомонд титулованные дворяне, князья и графы в пяти поколениях, своё богатство получили в наследство от предков. Мой свекор, можно считать, «честным путем» накопил первоначальный капитал. Будучи деловым человеком, в советское время руководил трикотажной фабрикой, две смены она работала на государство, а в третью, из излишков сырья здесь вязали модные трикотажные кофточки и костюмы. Покупатели за них дрались. Реализовалась «левая» продукция в магазинах, где работали тоже деловые люди. Как и он, в итоге все получили срока от восьми до десяти лет. Деловая хватка, энергия, бившая из него, помогли выжить на зоне. Убедил начальство привлечь зэков к полезному труду и организовал прибыльное мебельное производство. Лагерное начальство его уважало и через четыре года из девяти, назначенных судом, помогло досрочно освободиться. После зоны на приличную работу, соответствующую квалификации, Комаровского долго не брали. Подоспела Перестройка, и перед энергичными деловыми людьми открылись широкие перспективы. Судимость Георгий Семенович сумел снять.

– Нас, деловых людей, называли расхитителями социалистической собственности, а мы ничего не брали у государства, просто умели из имеющегося сырья, на том же оборудовании выпускать дополнительную продукцию. Помогали государству хоть частично снижать всеобщий дефицит, – любил пофилософствовать Георгий Семенович, выпив. – Нас следовало награждать, а не сажать в тюрьмы. Мы ничего у государства не просили, планы, которые нам спускали, даже перевыполняли. Реально получалось, свою левую продукцию делали из воздуха.

Он не стеснялся своего прошлого и свысока относился к большинству нынешних богатеев. Бывшим директорам предприятий, высоким партийным и административным начальникам, в период приватизации ограбивших своих подчиненных и захвативших не принадлежащую им народную собственность.

– Я никого не ограбил, не обманул, – часто повторял Георгий Семенович. – Всю жизнь «пахал». Умение ориентироваться в менявшихся условиях, перешло ко мне от отца, а ему от деда.

Когда большинство «новых русских» основой своего бизнеса делали «купи – продай», свёкор занимался созиданием. Вошел в компаньоны американской корпорации «Макдональдс», строил в стране, быстро завоевавшие популярность предприятия быстрого питания. Открыл в Москве элитный ресторан, ночной клуб и вовремя сообразил, что сотрудничает с явным криминалом. Перешел в другой бизнес, где пока обходились без криминала – приобрел строительную компанию, строил жилье в Москве и в Подмосковье. Вскоре убедился, что и здесь не обходится без криминала. К этому времени он уже занимал высокую должность и лично ему опасность не грозила. Когда доходы в строительстве стали снижаться, оставил строительство и взялся за внедрение новых технологий в промышленности. Эта сфера деятельности и теперь входит в служебные обязанности его работы в Администрации Президента. Не скрываемое презрительное отношение к выскочкам, быстро поднявшимся из самых низов во власть, снискали ему ни мало врагов и недоброжелателей. Но все попытки уничтожить Георгия Семеновича пока заканчивались безрезультатно. Слишком высокими покровителями сумел обзавестись.

– Я сам себя сделал, как говорят американцы – self—made man, а ты пришел на готовенькое, – в минуты раздражения, выговаривал он сыну, допустившему очередную оплошность в делах. – Будь рассудительнее, взвесь все за и против, прежде чем принимать решение.

Меня он принял не сразу. Как и Софья Михайловна, мечтал, что Кирилл приведет невинную девушку из знатной семьи. Я же, одного возраста с Кириллом, успела схоронить мужа, прошлое которого вызывало вопросы. Плюсом, во мнении Комаровских, было мое увлечение модельным бизнесом, я не бесприданница, не охотница за богатством их единственного наследника. С выбором сына согласились под угрозой, – его обещанием уйти из дома и не знать больше родителей.

Смирившись, Комаровские звали нас жить в их огромном особняке в Усовке. Я, привыкшая к самостоятельности, настояла, чтобы Кирилл переехал ко мне. Буду справедлива, несмотря на первоначальное отрицательное отношение ко мне, и Софья Михайловна, и Георгий Семенович вскоре после свадьбы принимали меня как родную, баловали подарками, в наших размолвках с Кириллом, всегда принимали мою сторону, торопили подарить внука. А когда родился Игорь, души не чаяли в нем.

Жить бы нам с Кириллом в любви и согласии, и умереть в один день, как в сказках, но я по-прежнему, нет – нет, да и вспомню Ваню. Валерий не вспоминался, несмотря на три, вместе прожитых, года. Любила ли я Кирилла? Определенно себе ответить не могла и в церкви, когда нас венчали.

Фортуна, казалось, повернулась ко мне лицом. Я была счастлива. Кирилл любил меня безумно. Забросил свой бизнес, переложил всё на плечи отца, и мы все время проводили вместе. Меня подхватил водоворот развлечений, не прекращающийся праздник. Кирилл любил театр и привил мне интерес к серьезной драматургии, к искусству. Будучи за границей, дни напролет мы проводили в музеях. Я не просто посетила, чтобы отметиться, а довольно подробно познакомилась с Лувром, Прадо, Уффици, Нью – Йоркским музеем современного искусства. Мы объездили весь мир, не побывали лишь в Австралии. Дома с удовольствием проводили вместе вечера, традиционные тусовки нашего круга посещали редко. Чаще я одна, когда Кирилл уезжал в командировки. Стала много читать, понимая, как далеко мне до культурного уровня Кирилла, не говоря о его родителях. Как-то поделилась с Кириллом, не поступить ли мне учиться.

– В МГУ не поступишь, ты забыла всё, чему учили в школе. Конечно, отец может помочь, но тебе будет очень трудно. Ты ведь последние классы проходила в колледже?

– Мы прошли всю школьную программу. Что, если в твою «Плешку», или в какой другой ВУЗ на экономику? Буду помогать тебе в делах.

Кирилл рассмеялся, обнял меня, расцеловал.

– Дурочка, моя! Думаешь, с дипломом буду любить больше? Не надо мне никаких дипломов. Лучше наследником обрадуй. Папа с мамой ждут, не дождутся.

Я понимала, Кирилл прав, учиться будет нелегко, слишком мал запас школьных знаний. В двадцать пять рядом с семнадцатилетними школьницами?.. Успокаивала себя: не всем иметь высшее образование, у меня есть профессия и диплом, я не плохая портниха, моя работа не уступает фирменной. Кирилл любит, какая есть.

Завидовала подругам, все они что-то окончили. Университет, или иняз, на худой конец, педагогический институт. Для них высшее образование трамплин удачно выскочить замуж, найти обеспеченного мужа. Стараниями мамы я в восемнадцать, когда большинство из них еще грызли гранит науки в своих университетах, и мечтали об олигархах, стала женой одного из самых богатых людей Самары. Через год переехали в Москву, и здесь Валерий не оказался последним в списке московских бизнесменов. Нас сразу включили в круг избранных. Звали в гости, приглашали на презентации и выставки, мы стали завсегдатаями великосветских тусовок. Валера был на «ты» с депутатами Думы и людьми из Администрации Президента. Одно омрачало мне жизнь, как ни пыталась, не могла полюбить его. Валерий старался, делал всё, чтобы полюбила, заваливал подарками, выполнял любые капризы, возил по заграницам, баловал.

– Слишком молода, не понимаешь своего счастья, – успокаивала мама. – Любовь еще придет. Симпатичный мужчина, не урод. Старше на двенадцать лет – не беда, мужчина должен быть старше. Проживете лет пять, и разница в возрасте не будет ощущаться, поверь мне.

Я пыталась полюбить, жалела его, но почему-то, когда говорила себе, что обязана любить, перед глазами появлялся Ваня. Ах, Ваня, Ваня! Моя школьная любовь! Любовь, от которой не могла избавиться и годы спустя, живя с Кириллом, когда появился мой ненаглядный Игорек. Ванечку буду, наверное, вспоминать до конца жизни.

***

В нашей коллекции оригинальных моделей одежды набралось достаточное их количество, чтобы устроить общественный показ. Как-то, когда пришла Лана, я попросила её вместе с нами оценить собранные образцы, высказать свои соображения. Дело в том, что я не всё, из предложенного Луизой, одобряла.

– Оригинально! Бесспорно, кого-то заинтересует, – объясняла ей, рассматривая выходное платье на манекене. – Но не одела бы. А ты? – Я повернулась к Лане.

– Не для меня, но вещь талантлива. Я за то, чтобы показать.

Подошли к другим платьям на манекенах.

– Эти тоже. Стремишься удивить людей, показать себя. Одежда должна быть не только стильной и модной, в то же время функциональной и удобной. Представляла бы модели от Дома Версаче или Гуччи, наверняка, специалисты захлебнулись бы от восторга, хвалили. В нашем случае ты выставляешься от салона необразованной девчонки с Рублевки, с незвучной фамилией Комаровская… Заклюют.

Я понимала, основная наша задача – выполнять фантазии богатых клиенток и небольшие партии одежды класса pret-а-porter. Луиза обиделась, Лана попыталась скрасить мою оценку.

– Считаю, все следует показать. Поверьте мне, я практически не пропускаю ни один показ. На моделях смотреться будут по – другому. Специалисты обратят внимание, запомнят автора, будут знать твой салон.

– Луиза замечательный модельер, – поддержала Лариса, – Но некоторые вещи ее, действительно, слишком коллекционны, чтобы не сказать, страдают оторванностью от жизни. Все же, я за то, чтобы показать всё.

– Разделяю ваше мнение, – согласилась я, и обратилась к Луизе. – Не обижайся! Часто мыслю приземлено. Не как модельер, а как менеджер.

– Вкус у тебя отличный, не надо прибедняться, достаточно поднаторела в модельном бизнесе. Платья, конечно, не для массовки. Хотелось поэкспериментировать, нарушить традиции, удивить, – ответила Луиза и мне показалась, обида на меня проходит.

– Мой фотограф снимал это платье? – поинтересовалась Лана, показывая на первое, с которого начали критический разбор. Луиза кивнула. – О нем напишу подробнее, расскажешь, какую идею вложила, что хотела выразить.

– А теперь сюрприз. – Луиза вытащила из шкафа и набросила мне на плечи воздушное плетеное чудо – пелеринку.

– В салоне связали? – спросила Лана, восхищенно. – Не показывали. Тоже хочу!

– Луиза достала еще одну пелеринку и накинула на Лану.

– Не отдам! – Она подошла к зеркалу, посмотрела на себя, повернулась. – Свяжете для показа другую! – воскликнула Лана и повернулась ко мне. – Оставлю. – Сняла пелеринку с плеч, принялась рассматривать, глаза сияли восторгом. – Хорошо, Лена?

Я пожала плечами, не зная, как отреагирует Луиза.

– В порядке исключения, как подруге хозяйки, и нашему рекламному агенту, – согласилась Луиза. – Пелерины носили всегда, а в последнее время они снова получают широкое распространение. Пелерину можно использовать не только для выхода в свет. Она не стесняет движений за рулем. Мы с Ларисой подумали, может нам приготовить для показа несколько вариантов?

– Обязательно! – почти одновременно воскликнули мы с Ланой.

Неожиданно возникла мысль, прежде чем устроить общественный показ в Москве, показать коллекцию рублевским модницам. Договориться с галереей «Дача» не проблема. Можно в Барвихе в «Мельнице», или в торговом центре «Базар».

Лариса с Луизой в один голос запротестовали. Зная мою доброту и покладистый характер, опасались, что рублевские приятельницы растащат коллекцию, а я не смогу отказать им. Коллекцию придется готовить заново.

– Ни в коем случае! Первый показ делаем в городе, – заявила Луиза. – Помню, в прошлый показ, ты все раздала. Нечего не осталось показать потенциальным заказчицам. Пришлось в срочном порядке восстанавливать коллекцию.

Лана пообещала посодействовать, если возникнут проблемы с залом для демонстрации.

– Какие проблемы? – перебила Лариса. – Заинтересовала бы коллекция, а где показать всегда найдется.

– Не скажите, – не согласилась журналистка. – Не меньше коллекции важен зал, где её показывать.

Вместо предварительного показа в Рублевке, Лана предложила, провести черновую демонстрацию здесь же, в салоне, без журналистов. Пригласить близких людей, послушать их мнение, прежде чем показываться профессионалам.

– Не доверяя непрофессионалам, Лариса отвергла идею, а Луиза горячо поддержала репетицию со зрителями.

– Доброжелательно настроенные непрофессионалы скорее дадут дельные советы, – объяснила журналистка. – Вы вступаете в конкуренцию с Домами, закрепившимися на модельным рынке, готовьтесь встретить скептицизм и отрицание специалистов, разгромные статьи.

Я согласилась пригласить нескольких подруг посмотреть коллекцию на живых моделях. Показ наметили на ближайшее время. Я торопилась вернуться к поискам сестры.

Тем временем в Самаре архивариус, с которой договорилась, разобрала тонну бумаг, но роддомовских не нашла и продолжала поиски. Обещала сразу же позвонить, как что-то найдет.

12

От великосветского бала в Лондоне, Лиля осталась в диком восторге. На следующий день по возвращению, устроила у себя девичник. Не терпелось поделиться впечатлениями и, не дожидаясь наших расспросов, принялась рассказывать.

– Женщины в длинных бальных платьях до полу, мужчины – в смокингах. Фамилии русских гостей: Апраксины, Гагарины, Трубецкие, дальше открывай «Войну и мир» Толстого и продолжай список. Много старушек и стариков, божьи одуванчики, лет под сто, а держатся бодро. У женщин прямые спины, я даже позавидовала. Мне, привыкшей к подиуму, во время танца постоянно держать спину, признаюсь, было нелегко. Побрякушек, драгоценностей на женщинах скромно, зато всё натуральные бриллианты.

Открылся бал «увертюрным танцем». Своеобразное попурри из полонеза, мазурки, вальса, еще чего-то. Никто из москвичей, прилетевших со мной, не решились присоединиться к хороводу, пока не раздались звуки вальса, и стройная цепочка пар не распалась.

– Ты – то танцевала? – прервала Лилины восторги Ольга.

– Ой, девчонки, знали бы, с кем только не танцевала! С отпрысками августейшей семьи Романовых, с племянником самого Ротшильда! Знаете, кто такие Ротшильды?

– Читали. Символ европейского капитализма в девятнадцатом веке. Сегодня в мире столько миллионеров развелось, Ротшильды не особо котируются, – заметила начитанная Маша. – Далеко не самые богатые.

Лиля пропустила замечание мимо ушей и продолжала хвастать установленными знакомствами.

– Познакомилась с нашей бывшей соотечественницей Настей Вебстер, женой известного владельца английского ювелирного дома Stephen Webster. Видели бы, какие на ней сверкали украшения! Очень простая женщина. Мы разговорились, пригласила, когда буду с мужем, к ним в замок. Меня с Ириной представили князю Григорию Голицыну. Это его дяде посвящена песня Малинина «Поручик Голицын».

И опять Маша не стерпела, прервала любительницу прихвастнуть.

– Седьмая вода на киселе от знаменитого поручика. Тоже в длинном платье была?

– Конечно. Чопорные англичане строго выполняют требования дресс – кода. Русских предупредили: женщины в длинных платьях, мужчины – в смокингах. Мое платье вы видели. Темно – синее из пана – бархата с открытыми плечами. Мужики наши, кто не привез смокинга, взяли напрокат.

– Англичане принимали меня за француженку или итальянку, когда узнавали, что русская, страшно удивлялись. Относились прекрасно. Не будь замужем, не представляете, какие открывались возможности отхватить богатого мужика! Жаль, Алёна, не сумела поехать.

– Только мужа – иностранца мне не достает, – заметила я. – Титулованные проверят родословную на три колена, прежде чем предлагать руку и сердце.

– Иностранец ей не нужен, Лена права.

– Никто мне не нужен. Продолжай, Лиль.

– Ухаживали за мной красавец – англичанин лет сорока, потомок английской ветви царской семьи и французик русского происхождения. Дали визитки, приглашали в гости. Будем с Германом в Европе, обязательно посетим, продолжим знакомства.

Лилька рассказывала с таким восторгом и эмоциями, что оставалось лишь позавидовать ей. Бал, действительно оказался необычным, если произвел на неё такое сильное впечатление. Удивить ее не просто, Лилька бывала не раз на великосветских балах – в Париже, на традиционном Новогоднем в Вене.

– В газетах писали, на балу отличился наш Толя Басов. Не пожертвовал что ли ничего? – спросила я.

– Не знаю. Спел пару неаполитанских песен, потом с англичанкой дуэт из оперы. Всегда его поет на концертах с Монсеррат Кабальен или нашей Рудаковой… Небольшой скандальчик вроде случился, ему не понравился номер в отеле, или место в самолете. Расспросите Ирину, лучше знает.

– Кто еще из наших, присутствовал на балу? – поинтересовалась Ольга. Она поздно узнала о престижной тусовке в Лондоне, и переживала.

– Саша Митрохин, как всегда. Веткин с женой, жена Толи Басова – Светлана, Игорь Лагунов, Алтуш, некая певица – хохлушка из Киева. Депутаты из Госдумы, фамилии разве всех упомню. Рожи мелькают по телевизору регулярно.

– Директор фонда «Сердце для России», перед последним вальсом, высоко оценила итоги «Российского бала». Собранные деньги пойдут на реставрацию зданий для семейных детских домов в Петербурге.

– Ладно, девчонки, не будем завидовать Лильке! Покажем себя на новогоднем балу в Кремле. На Рождество Президент даёт бал в Кремле, – подвела итог Лилькиному хвастовству Ольга.

– До Рождества еще о-го-го сколько. Откуда информация? – удивилась Маша, жена депутата

– Из Администрации президента.

– Жаль нас не будет в Москве.

Мы выпили по последнему бокалу шампанского и отправились в бассейн.

– Ой, не захватила купальник, – вспомнила Маша. – Забыла, бассейн у тебя входит в программу девичника.

– Дам свой, – успокоила Лилька.

– Утону в нем. Что если ни в чем буду? Бассейн не просматривается?

– Разве что с крыши президентской резиденции в бинокль.

– Предлагаю поддержать Машу и всем без купальников. И я не взяла, – предложила Ольга.

– Не возражаю, – согласилась Лилька. – Муж раньше восьми не вернется, охранник отпросился.

Четыре, не совсем юных фигуристых красоток, сверкая загорелыми телами, с визгом и гиком принялись нырять и кувыркаться, поднимая тучи брызг, носиться по бассейну, как дети. Ольга пригнала из угла мяч, и мы играли в отнималки.

Разглядывая, выпрыгивающих за мячом подруг, про себя отметила, что без одежды и макияжа выгляжу лучше их, груди еще торчат, небольшой животик и талия всего 88. Ольга и Маша рожали, понятно, несмотря на разные ухищрения, груди четвертого размера провисали у них слишком. Лилька еще выглядела моделью, она на четыре года старше меня, но пока не рожала. Вдоволь порезвившись, устав от игр, мы вылезли из воды и растянулись на бортике бассейна загорать.

– Лиль, шампанское осталось? – спросила Маша.

– Минералки принеси холодной. Жарко, – присоединилась Ольга. – В такую жару, хоть не вылезай из воды.

Первые дни сентября в Москве стояла необычная жара двадцать восемь градусов. Погода будто реабилитировала себя за холодный июнь и начало августа.

– Предлагала поехать на пляж, – лениво подала голос Маша.

Лиля поднялась и, не накидывая на себя ничего, пошла в дом. Я залюбовалась ее статной фигурой, равномерно загорелой, без белых полосок меж ног и на груди – результат посещения солярия.

Герман Каплан, владелец сети бензоколонок познакомился с ней романтической ночью на легендарной яхте «Кристина О», Аристотеля Онассиса, которую снимал отмечать свой день рождения один из русских олигархов. Гостей угощали изысканными винами и закусками. На десерт самым дорогим угощением оказались манекенщицы известных парижских домов мод, которых привез французский владелец несколько модельных агентств, бывший россиянин. Оказалась среди моделей и Лилька.

Она, как и я, с Волги, из Нижнего Новгорода. За высокий рост её пригласили в местный Дом моделей, когда училась в школе. Поступила в иняз и продолжала работать моделью, сниматься в журналах и клипах начинающих звезд эстрады. Ее заметили в агентстве Modus Vivendis и пригласили в Москву. Девушка умная, она не бросилась сразу покорять столицу, прежде поставила цель окончить институт иностранных языков. В столице все сложилось удачно, участвовала в демонстрациях, выезжала в Париж. Там пригласили в агентство VIVA, заключила контракт на съемку в рекламе «Gucci», работала дефиле у дизайнера Ральфа Лорена. Продолжала бы работать во Франции и поныне, не выйди замуж за Германа.

Пара сложилась идеальная – оба великаны, он двухметрового роста, она на каблуках, чуть ниже. Как мой Валерий в свое время, Герман ревнив. Поставил условие: никаких подиумов и демонстраций. «Отныне один буду любоваться тобой. Не хочу, чтобы, разглядывая твои фотографии, возбуждались мужики, а на зоне зэки мастурбировали, глядя на твой портрет в журнале».

Они давно мечтают о ребенке, но не получается. По чьей вине – не понятно. Консультировались у лучших специалистов. Втайне от Германа Лилька заводила романы на стороне, надеясь родить, пока не получилось. С любовниками ей не везло из – за высокого роста, мужчины стеснялись рядом с ней, однако, изредка все – таки находила. Герман, возможно, подозревал, заранее смирившись, что ребенок будет не от него. Может всё и не так, а лишь наши домыслы. Лилька на эту тему не распространяется, отделываясь смехом.

Подруги поинтересовалась поисками сестры. Рассказала, что всё оказалось сложнее, чем ожидала. Найти какие – либо документы уходят недели. Пожаловалась, что подолгу вынуждена торчать в Самаре, когда в Москве великолепная погода.

Поднос с шампанским и бокалами Лиля несла нам величественной походкой манекенщицы, красиво переставляя и сгибая в коленях ноги, словно на помосте. Мне в глаза бросилась прическа «тюльпан». над интимным местом. Название я вычитала в журнале. Цвет волос на лобке соответствовал цвету ее иссиня – черных волос головы. Она заметила мой направленный взгляд и спросила:

– Что-то не так?

– А? – не сразу поняла я, задумавшись. – Тюльпанчик у тебя восхитительный. Герману нравится?

Ольга с Машей, услышали, о чем я, присоединились к обсуждению интимной прически хозяйки девичника.

Мужчины зазнались. Мало им красивого тела, и здесь еще подавай красоту. Мой уговорил проколоть пупок, – призналась Ольга. На пупке у нее золотом сверкал крошечный шарик, над треугольником желто – рыжих волос на лобке красовалось синяя чайка. Лиля с Машей уже видели её новые украшения, а я только сейчас обратила внимание.

– Тебе идет, – похвалила я. – Только, думаю, не по возрасту. Тинэйджеры этим увлекаются, кому кроме голого пупка нечего показать.

– Не скажи, – перебила Лиля. – Отлично смотрится. Герман уговаривает меня сделать пирсинг над клитором и повесить шарик на колечке. Я отказываюсь, да и на фиг мне. На ком-то из любовниц, вероятно, понравилось.

– Прямо на клитор прицепить, не просил? Видела у одной в фитнес – клубе, – вспомнила Ольга, и прибавила. – Будет приставать, потребуй, чтобы и себе на член поставил шарик. Для усиления оргазма. Тебе, мол, тоже требуется острота и необычность ощущений.

– Кольцо с шариком в столь интимном месте сексуальный стимулятор. Скажете, это вульгарно, глупо, а я считаю очень даже сексуально. Из – за трения об одежду, окажешься в состоянии постоянного возбуждения, – заметила все знающая Маша.

– Что ж себе не сделала?

– Любовников давно нет, а Мише не надо, – ответила Маша, и продолжила. – Интимным пирсингом пользовались ещё в древнейшие времена в Риме и Греции. В отличие от других разновидностей пирсинга, он предназначается не только для декора. С помощью пирсинга интимные органы партнеров получат дополнительное стимулирование, возбуждение возрастает, половой акт становится более страстным и насыщенным.

– Меня, наверное, даже мысль о кусочке металла на теле партнера пугала бы. Страх получить травму не позволил бы расслабиться и получить удовольствие, – поделилась я.

– Кстати, а ты, Лен, почему без всякой прически?

Когда-то сделанная мне у мастера «Американская классика», превратилась в бесформенный островок поблеклой растительности.

– Никак не соберусь. Решилась было на полную эпиляцию, но сказали, буду походить на девиц из порнофильмов или проститутку, остановилась. Выберу что – нибудь, и сделаю, покрашу. Пока не для кого. Мужчины нет, Кирилл, если объявится, не подпущу.

– Так уж и не для кого, – загадочно улыбнулась Лиля.

– В прошлый раз сделала прическу «Всплеск», так Коле не понравилось, – призналась Ольга. – Пришлось перебрить в узкую «Свечку». «Всплеск» для него, видите ли, что-то беспорядочное, не аккуратное, не возбуждает. Еле дождалась пока волосики отрасли и смогла сделать его любимую прическу.

– Какой знаток интимных причесок! – воскликнула Лиля. – Сам – то следит за тем, что у него ниже пояса?

– Следит. У него свой мастер мужского бикини – дизайн. Из – под его плавок, волосы не торчат. Просматривает американский «Плейбой». Просит иногда перевести странички советов мужчинам.

– Папик у тебя продвинутый. Наши с Лилей мужья, хоть не семейные трусы – плавки носят, но не с высоким вырезом, как позволяет себе Николай Петрович. Когда в последний раз были в Серебряном бору на пикнике, обратила внимание, – заметила Маша. – Он прав, место это не только деторождения, а для возбуждения и наслаждения.

– Да, – вздохнула Лиля. – Вынуждены следить за модой. Пока не смотрели порно фильмы и журналы с откровенными фотографиями, знать не знали, как изгаляются западные модницы, а теперь стараемся не отставать.

– Каждая из нас должна быть сексуальной и неотразимой для своего мужчины. Красиво уложенные волосы в интимном месте, позволяют чувствовать себя очаровательной и возбуждающей. В постельных играх интим – стрижка особенно необходима, – продолжила тему разговора начитанная Маша.

– Недавно, у одной дамы, старше нас, в фитнес – клубе видела прическу «Бабочку», раскрашенную в зеленый и фиолетовый цвет. Когда она выходила из кабинки, все, кто был в раздевалке, глаз не могли отвести. Меня так и подмывало спросить, где ей нашли краски, что не смываются, – снова заговорила Лиля.

– Все краски боди – арта смываются через два – три дня, авторитетно заявила Маша.

Кстати, я читала, дамы при дворе Екатерины Медичи красочные интимные причёски делали еще в XVI веке. Когда мода пришла во Францию, там дамы заплетали еще косички, а в них яркие ленты, чтобы радовать короля и молодых любовников.

– Представляю, какими волосатыми были женщины, если умудрялись заплести косички! – удивилась Ольга.

– Где только ты находишь такие факты! – Позавидовала Лиля эрудиции Маши.

– Я читала, женщины во времена Людовиков неделями не мылись. Только духами и ароматными маслами убивали неприятный запах немытого тела, – продолжила спор с Машей Ольга.

– Не при дворе. Простолюдинки, что не мылись, знать не знали об интимных прическах. Да что говорить о них! Мне жаль родителей, советское поколение женщин, практически ничего не знавших о радостях секса и обо всём сопутствующем. Вот и воскликнула на телемосте с американцами русская баба, что в СССР секса нет. А еще Фрейд писал: миром правит либидо.

– Маша, ты хоть и ученая, прямо живая энциклопедия, а не знаешь, баба воскликнула «В СССР секса нет» от отчаяния. Сама в третий раз замужем, любовников, говорят, имела, и ей все было мало. Сейчас владеет известным в Питере женским клубом. Когда журналисты приходят к ней за интервью, насчет сегодняшнего положения с сексом, шутит: я ушла из большого секса в малый бизнес, – не преминула показать свою информированность Ольга. – Продолжайте обсуждать увлекшую вас тему, а я поплаваю, – крикнула она, встала и красиво прыгнула в воду.

Разговор переключился на неё. У Николая Петровича Ольга третья. От двух жен папик имел троих детей, от Ольги четвертого – двухгодовалого Эдика. Всех содержал, отправлял на курорты, покупал новые автомобили, когда свои разбивали. Предыдущие жены вели себя хамски, приезжая к Ольге, держались в её доме по – хозяйски, оскорбляли. Ольга все терпела, жалобы мужу результатов не оказывали. Николай Петрович не любил скандалов и предпочитал заплатить, удовлетворить непомерные запросы многочисленных родственников, только бы не возникали. Ольга в такие минуты чувствовала себя не женой, а любимой дочерью, чьи капризы с радостью исполняют, но в серьез из – за возраста не принимают.

Последние месяцы жизнь Ольги омрачал старший сын Николая Петровича, Сергей. Как и папаша, любвеобильный юноша начал приставать к ней. Однажды, чуть не изнасиловал, порвал колготки. Ольга еле отбилась. На обещание пожаловаться отцу, Сергей нагло ответил, отец поверит ему, скажет, сама хотела его изнасиловать. Соскучилась по молодому телу. Историей Ольга поделилась с нами. Мы посоветовали рассказать всё мужу, что она и сделала. Но он, как и предполагал сын, не очень поверил молодой жене, в его отсутствие поручил охранникам строже следить за Ольгой.