Россия на перепутье эпох. Избранные исследования и статьи в IV т. Том II

Закон не исключал возможности открытия не только элементарных начальных школ, но и учебных заведений повышенного типа. В таком случае предприниматели обязывались предоставлять возможность своим малолетним работникам, имевшим свидетельства об окончании курса в одноклассном народном училище, посещать подобные учебные заведения.

Все губернии страны, в которых существовала фабричная, заводская или мануфактурная промышленность, распределялись в отношении надзора за работою и обучением малолетних на 9 округов. В каждом округе устанавливалась соответствующая должность инспектора и его помощника.

Однако законодательные акты о труде малолетних в России очень часто нарушались предпринимателями. Кроме того, количество штатных единиц инспекции было крайне ограниченным. Это делало ещё более актуальным и необходимым общественный контроль за положением несовершеннолетних тружеников.

Интересны воспоминания фабричного инспектора С. Гвоздева, в которых показано как нарушались предпринимателями положения закона о работе малолетних и как был в целом организован труд несовершеннолетних. «Тот аргумент, что малолетние принимаются на работу из жалости к ним, приходится слышать почти на всех заведениях, пользующихся им трудом. Действительно, бывают иногда случаи, что работа на фабрике является необходимою малолетнему для поддержания его существования. (Это не значит, конечно, что, принимая малолетнего на работу, фабрика исходит из соображений о его нужде). Мне не раз приходилось встречать круглых сирот или единственных детей у убогих, неспособных к труду родителей, которые работою на фабрике содержали и себя и семью. Но такие случаи не часты. Несравненно чаще случаи, когда семья при взрослых работниках, но при большом числе неспособных к труду едоков настолько нуждается, что рада всякому гривеннику, приносимому в дом ребёнком, только что вышедшим из самого нежного возраста. Так как малолетние принимаются сравнительно немногими фабриками, то приходится ждать до 15-летнего возраста. Многие не выдерживают такого срока и стараются пристроить на фабрике малолетка под видом подростка. Сделать это, по видимому, очень просто: достаточно только попросить волостное правление, выдающее необходимые для поступления на фабрику „видки“³ ст, какой вам угодно. Таким путём мог бы быть сведён на нет весь закон о работе малолетних, если бы фабричным инспекторам не было предоставлено наказом права требовать в удостоверение возраста малолетних и подростков (до 17 лет) представления выписей из метрических книг. Только это обстоятельство и сдерживает заведующих от приёма на фабрику без разбора всех, кому по вику или паспорту значится не менее 15 лет: ведь им так было бы выгодно держать малолетних, которые работали бы наравне со взрослыми. И, тем не менее, в моей практике бывали поразительные в этом отношении случаи. Например, на одной вполне благоустроенной, солидной фабрике не оказалось метрик у подростков; я предложил заведующему вытребовать метрики и доставить их мне для просмотра, при этом отметил несколько лиц, которым по видкам значилось даже 17 лет. И вот, когда метрики были представлены, оказалось, что не только тем у которых в видках стояло 15—16 лет, но даже числившимся 17-летними в действительности было только 14, 13 и даже 12 лет» [23].

Труд детей и подростков использовался, как правило, на самых тяжёлых участках производства, а также на подсобных работах.

По-прежнему в тяжёлом положении находились дети и подростки, работавшие в частных ремесленных мастерских, торговых предприятиях. Официально большинство из них числилось учениками, однако на деле они выполняли ту же самую работу, что и взрослые работники, получая за это жалкие гроши, а то и вовсе работая бесплатно, «за хозяйские харчи». С развитием капиталистических отношений в российских деревнях стал распространённым обычай отправлять мальчиков, а иногда и девочек в учение в город, в мастерские или торговые заведения «с хлеба долой».

«Несмотря на разные постановления и распоряжения о нормировке рабочего дня, о минимальном возрасте для приёма в обучение и прочее, – писал в 1913 году С. Иверонов, председатель правления московского кружка трудовой помощи, – до сих пор приходится читать о массе злоупотреблений, жертвами которых делаются малолетние ученики частных ремесленных мастерских. Среди грубых товарищей, под влиянием невежественных ремесленников, проходит отрочество. Если выдержит здоровье, ученик превращается в подмастерье и мастера, часто и мастерство-то своё знающего плохо… И однако даже такие жалкие познания в ремесле, даже этот скудный заработок, даваемый им, считается удовлетворительным. Забывается при этом, каких трудов стоила эта выучка, ценою какого надругательства над детской душой она далась. А сколько таких тружеников остановилось на половине дороги, погибших, погубленных среди безобразий пьяной, развратной среды» [24].

Изучение судебных дел 1908—1909 годов несовершеннолетних московских правонарушителей показало, что значительное количество совершивших преступления относились к таким категориям как ремесленники (27,9%) и торговцы (24,8%), фабрично-заводские рабочие (9,6%), чернорабочие (6,3%) [25]. Этому в решающей степени способствовали тяжёлые условия труда и быта, отсутствие духовных интересов, безнадзорность со стороны родителей, многие из которых проживали в деревнях и не имели возможности контролировать поведение своих детей.

Все это вынуждало общественные благотворительные организации и попечительства расширять масштабы своей деятельности, искать и находить новые средства и методы работы с несовершеннолетними, целенаправленно вести их нравственное и правовое воспитание.

Активистами защиты прав малолетних тружеников использовались различные источники для выявления всех возможных случаев нарушения действовавшего законодательства. Наряду с постоянными посещениями цехов и мастерских они постоянно анализировали газетные известия, сообщения частных лиц, регулярно опрашивали самих малолетних тружеников, находившихся в поле зрения благотворительности. Каждый случай нарушения прав детей и подростков становился предметом обсуждения с хозяевами промышленных и торговых заведений. Если дело не удавалось решить мирным путём, общество информировало о нем мировых судей. Виновные в этом случае подлежали преследованию в порядке частного обвинения согласно ст. 157 Уложения о наказаниях и ст. 35 Устава уголовного судопроизводства [26].

Общественная опека над малолетними тружениками развивалась в России в рамках общей благотворительности и юридической защиты их прав. Однако она имела ряд особенностей и была направлена на улучшение условий труда и быта малолетних работников, организацию их общеобразовательной и профессиональной учёбы, культурного досуга и оздоровления.

Примечательно, что были выработаны чёткие критерии общественного контроля за развитием жизненного сценария подопечных. «Благотворительное общество, взявши на своё попечение ребёнка, – писал в 1887 году авторитетный журнал „Русская мысль“, – обязывается воспитать из него полезного работника. Отсюда само собою следует, что забота общества о призреваемых должна продолжаться до тех пор, пока последний не окрепнет в физическом, умственном и нравственном отношении, пока он не будет в состоянии вынести на своих плечах всю тяготу трудовой жизни. Только при соблюдении указанного условия общество и может рассчитывать на некоторый успех в достижении поставленной цели. Оставлять же призреваемого без всякого попечения в возрасте 11—13 лет и взваливать на него непосильное бремя трудовой и, в то же время, грязной, холодной и голодной жизни ремесленного ученика – не в интересах самого общества, так как в таком юном возрасте мальчик, не имеет никаких нравственных устоев, очень легко может свернуть на путь порока» [27].

Сформировавшаяся к началу 1880-х годов либеральная программа решения рабочего вопроса в России была направлена на «достижение рабочим сословием нравственной самостоятельности среди таких общественных отношений, которые не только бы ограждали каждого члена от случайных бедствий, но устраняли бы рознь и борьбу интересов, с одной стороны, между капиталом и трудом, а с другой – между самими рабочими» [28].

Эта программа включала в себя такие важнейшие элементы, как:

– разработка фабрично-заводского законодательства, чётко гарантирующего рабочим их социальные права;

– привлечение трудящихся к участию в управлении предприятиями и получение ими, наряду с заработной платой, доли прибыли;

– развитие рабочих ассоциаций.

При этом разработка фабрично-заводского законодательства рассматривалась либеральными российскими экономистами как первоочередная, неотложная мера.

Заняв в 1881 году в правительстве Александра III пост министра финансов, Н. Х. Бунге сумел убедить императора и высших лиц в государстве в необходимости новых подходов к решению рабочего вопроса. 1 июня 1882 года по представлению Бунге был принят закон, регламентировавший условия труда на фабриках и заводах и школьного обучения малолетних рабочих. Закон вошёл в силу с 1 мая 1884 года. Законом 3 июня 1885 года была запрещена ночная работа несовершеннолетних и женщин.

Важным событием для России стало принятие 3 июня 1886 года закона «О найме рабочих на фабрики и на заводы» и «Правил о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих».

В соответствии с законом «О найме» была отменена третья глава II раздела «Устава о промышленности фабричной и заводской» издания 1879 года. Закон содержал в себе 22 статьи, в которых отмечалось, что «Наем рабочих в заведениях фабричной промышленности совершается на основании общих постановлений о личном найме, с дополнениями, изложенными в нижеследующих статьях».

Заводское или фабричное управление обязывалось, при найме рабочих, требовать от них предъявления вида на жительство. При прекращении договора о найме заведующий фабрикой или заводом был обязан возвратить рабочим вручённые ему виды на жительство «немедленно». Договоры о найме рабочих могли заключаться выдачей им расчётных книжек, в которых означались условия найма и отмечались «все производимые с рабочим расчёты и делаемые с него, по условию, вычеты, за прогул и причинение вреда хозяину. Расчётная книжка должна была храниться у рабочего и передаваться им в контору фабрики или завода, для необходимых в ней записей.

Наем рабочих мог производиться: а) на определённый срок; б) на срок неопределённый; в) на время исполнения какой-либо работы, с окончанием которой прекращается сам наем.

При найме на неопределённый срок, каждая из договаривающихся сторон имела право отказаться от договора, предупредив другую сторону о своём намерении за две недели.

Прежде окончания заключённого с рабочими срочного договора, или без предупреждения за две недели рабочих, нанятых на неопределённый срок, воспрещалось понижать их заработную плату «установлением новых оснований для её исчисления, сокращением числа рабочих дней в неделю, или числа рабочих часов в сутки, изменением правил урочной работы и т.п.». Вместе с тем и рабочие были не вправе до окончания договора требовать каких-либо изменений в его условиях.

Согласно законодательству, заработная плата рабочим должна была производиться не реже одного раза в месяц, если наем заключён на срок более месяца, и не реже двух раз в месяц – при найме на срок неопределённый.

Рабочий, не получивший в срок причитающейся ему платы, имел право требовать судебным порядком расторжения заключённого с ним договора. По заявленному на этом основании в течение трёх месяцев иску рабочего, если просьба его признавалась уважительной, в его пользу присуждалось, сверх должной ему фабрикантом суммы, особое вознаграждение в размере, не превышающем, при срочном договоре, двухмесячного его заработка, а при договоре на срок неопределённый – двухнедельного заработка.

Закон воспрещал хозяевам предприятий расплачиваться с рабочими вместо денег купонами, условными знаками, хлебом, товаром и иными предметами.

При производстве рабочим платежей не дозволялось делать вычеты на уплату их долгов. К числу таких долгов не относились, однако, расчёты, производимые фабричным управлением за продовольствие рабочих и снабжение их необходимыми предметами потребления из фабричных лавок. В случае предъявления исполнительного листа на денежное взыскание с рабочего, с последнего могло быть удержано, при каждой отдельной расплате, не более 1/3 причитающейся ему суммы, если рабочий холост, и не более 1/4 суммы, если он женат, или вдов, но имеет детей.

Заведующим фабриками и заводами запрещалось взимать проценты за деньги, выдаваемые рабочим заимообразно, и вознаграждение за ручательство по их денежным обязательствам. Воспрещалось также взимание с рабочих платы: а) за врачебную помощь, б) за освещение мастерских, и в) за пользование при работах для фабрики орудиями производства.

Договор найма рабочего с фабричным или заводским управлением мог быть прекращён:

– по взаимному соглашению сторон;

– по истечении срока найма;

– по окончании той работы, исполнением которой был обусловлен срок найма;

– по истечении двух недель со дня заявления одною из сторон о желании расторгнуть договор, если он был заключён на срок неопределённый;

– за высылкой рабочего, по распоряжению властей, из мест исполнения договора или присуждением его к заключению на срок, делающий исполнение договора невозможным;

– за обязательным поступлением рабочего на военную или общественную службу;

– за отказом со стороны установления, выдающего рабочему срочный вид на жительство, возобновить этот вид;

– за приостановлением на продолжительное время работ на фабрике или заводе, вследствие пожара, наводнения, взрыва парового двигателя и т. п. несчастного случая.

Закон определял, в каких конкретных случаях договор найма мог быть расторгнут заведующим фабрикой или заводом:

– вследствие неявки рабочего на работу более трёх дней подряд, без уважительной причины;

– вследствие привлечения рабочего к следствию и суду по обвинению в преступном действии, влекущем за собою наказание не ниже заключения в тюрьму;

– вследствие дерзости, или дурного поведения рабочего, если оно угрожает имущественным интересам фабрики, или личной безопасности кого-либо из лиц, принадлежащих к составу фабричного управления;

– вследствие обнаружения у рабочего заразной болезни.

Уволенному на основании последней статьи с фабрики или завода рабочему предоставлялось право обжаловать расторжение договора в суде. Если жалоба признавалась основательной, то суд был обязан принять постановление о вознаграждении рабочего за понесённые им убытки.

Рабочему предоставлялось право требовать расторжения договора с предприятием при следующих обстоятельствах:

– вследствие побоев, тяжких оскорблений и вообще дурного обращения со стороны хозяина, его семейства или лиц, которым вверен надзор за рабочими;

– вследствие нарушений условий по снабжению рабочих пищей и помещением;

– вследствие работы, разрушительно действующей на его здоровье;

– вследствие смерти или обязательного поступления в военную службу одного из членов его семейства.

Закон определял также, что в местностях, отличающихся значительным развитием фабрично-заводской промышленности, предприятия, за исключением принадлежащих казне или правительственным учреждениям, а также частных горных заводов и промыслов, подчиняются сверх постановлений по статьям Положения о найме рабочих на фабрики и заводы, действию особых правил о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих.

Важным событием в экономической жизни России явилось создание в 1882 году в ведомстве Министерства финансов (с 1905 г. – Министерства торговли и промышленности) фабричной инспекции. Первоначально она состояла из главного инспектора и двух окружных инспекторов, которые контролировали предприятия Петербургской, Московской и Владимирской губерний.

На должность главного фабричного инспектора был назначен авторитетный общественный деятель, технолог и педагог, автор научных трудов по химической технологии Евгений Николаевич Андреев (1829—1889) [29]. Андреев родился в Таганроге, окончил курс по камеральному отделению юридического факультета Петербургского университета, с 1857 года был инспектором Технологического института. В 1863—1878 годах занимал кафедру сельскохозяйственной технологии в Лесном институте, позднее состоял членом Совета Министерства финансов. С 1860-х годов Андреев являлся одним из деятельных членов Императорского Русского технического общества и его учёным секретарём. По инициативе и под председательством учёного здесь была образована комиссия по техническому образованию, которая проделала огромную работу по созданию в России сети школ по образованию мастеров. Андреев многое сделал для привлечения внимания русского общества к проблема профессионально-технического образования, положения трудящихся.

Первым окружным фабричным инспектором по Московскому промышленному району стал профессор, а впоследствии академик Иван Иванович Янжул (1845—1914). Выходец их дворян Черниговской губернии Янжул закончил юридический факультет Московского университета, где с особым интересом изучал политическую экономию. Стажировался в Лейпциге и Лондоне, где защитил магистерскую диссертацию «Исследование косвенных налогов». В 1876 году получил степень доктора наук за сочинение «Английская свободная торговля». Пост фабричного инспектора Московского округа Янжул занял по личному приглашению министра финансов Бунге и совмещал его с профессорской деятельностью. На протяжении многих лет Янжул принимал активное участие в работе различных комитетов и совещаний по выработке рабочего и фабричного законодательства. Является автором ряда работ по проблемам труда и быта рабочих, в том числе книги-отчёта «Фабричный был Московской губернии» (1884), удостоенной большой золотой медали Императорского Русского географического общества. Деятельность учёного на посту фабричного инспектора продолжалась пять лет. В 1887 году при министре финансов И. А. Вышнеградском Янжул покинул этот пост, в связи с тем, что многие его ценные предложения по улучшению труда и быта рабочих игнорировались высшей администрацией в Петербурге.

Первым фабричным инспектором по Владимирскому округу был назначен врач и общественный деятель П. А. Песков, немало сделавший для изучения и улучшения положения рабочих Владимирской губернии. Он являлся автором таких работ, как «Фабричный быт во Владимирской губернии» (СПб., 1884), «Вопросы фабричного быта на торгово-промышленных съездах в России» («Записки Московского отделения Императорского русского технического общества». М., 1898) и других аналогичных сочинений.

В 1884 году благодаря стараниям министра финансов Бунге в стране функционировали уже 8 фабричных округов. В каждом из них действовали окружные инспекторы с помощниками. В 1886 году фабричные инспекции создаются при губернских по фабричных делам присутствиях. Их деятельность осуществлялась под непосредственным руководством губернаторов. Наряду с государственными чиновниками в состав фабричных инспекций входили также представители предпринимательского корпуса. В 1894 году должность главного фабричного инспектора была упразднена, а в 1899 году было создано Главное по фабричным и заводским делам присутствие, ведавшее фабричной инспекцией. Действовало оно при Министерстве финансов непосредственно под председательством министра или его товарища (заместителя). В состав Главного присутствия наряду с должностными лицами финансового ведомства входили представители Министерства внутренних дел, Министерства земледелия и государственных имуществ, Военного министерства, Министерства юстиции, а также окружные инспекторы и представители от предпринимателей, выбранные по решению совещательных учреждений по промышленной и торговой части. Главное присутствие издавало инструкции и правила по всем предметам надзора, общие правила по охране жизни, здоровья и нравственности рабочих, занималось рассмотрением и принимало окончательные решения по всем жалобам на постановления местных присутствий и на фабричных инспекторов.

В каждой губернии и области, а также отдельно в Петербурге, Москве, Варшаве и Одессе действовали присутствия по фабричным делам под председательством местных губернаторов (в городах – градоначальника или обер-полицмейстера). Присутствия издавали постановления, имевшие обязательное действовавшие на соответствующих территориях, рассматривали протоколы о нарушениях закона, отнесённых к их компетенции, оказывали помощь фабричным инспекторам в их повседневной работе.

К 1913 году штат фабричной инспекции состоял из 285 человек. В большинстве своём это были высокообразованные инженеры, экономисты, юристы и врачи, преданные своему делу.

Необходимость создания и деятельности фабричной инспекции объяснялась многими обстоятельствами, и, прежде всего, тем, что предприниматели нередко игнорировали действующее законодательство, пользуясь своим положением, всячески ущемляли права рабочих.

Среди типичных нарушений наиболее частыми являлись:

– незаконное применение предпринимателями штрафных санкций к рабочим;

– не целевое использование штрафного капитала;

– игнорирование санитарно-гигиенических норм на производстве;

– нарушение установленных рамок оплаты труда и рабочего времени.

Там, фабричный закон 1886 года предусматривал использование штрафных сумм исключительно на нужды рабочих. Однако на деле эти суммы шли на другое, в частности, на различные добавки представителям административных структур. Так, с 1886 по 1891 год на Трехгорной мануфактуре штрафной капитал превысил 2780 рублей, а пособий рабочим было выдано всего на 35 рублей. В тоже время служащий Латышев получил из этого фонда в 1888—1889 годах 700 рублей наградных [30].

Первоначально обязанности фабричных инспекторов ограничивались наблюдением за исполнением закона о работе малолетних и школьном образовании, но постепенно они значительно расширились. К началу ХХ века обязанности российской фабричной инспекции были гораздо шире и разнообразнее, чем во многих других европейских государствах [31]. Главнейшие обязанности фабричной инспекции состояли в следующем:

– наблюдение за исполнением правил, регулирующих время и продолжительность работы для всех рабочих, правил, регулирующих условия найма и взаимные отношения рабочих и предпринимателей, обязательных постановлений и правил о паровых котлах с испытанием этих котлов;

– исчисление сбора с паровых котлов и составление окладных листов, пересылаемых затем в казённые палаты для взимания сбора;

– сбор, проверка и предварительная обработка статистических сведений, не только в целях надзора и связанных с ними задач, но вообще по всем вопросам промышленной жизни;

– исполнение поручений губернского и областного начальства по осмотру и описанию фабрик, по составлению им оценок и т. п. [32].

О всех замеченных нарушениях, если они своевременно не устранялись предпринимателями после сделанных им замечаний и предупреждений, инспекторы составляли протоколы и возбуждали судебное преследование виновных. Более мелкие нарушения рассматривались в присутствиях по фабричным делам.

В случаях, когда рабочие подавали коллективные жалобы или организовывали забастовки, фабричные инспекторы были обязаны подробно изучить сложившуюся ситуацию и принять меры к устранению конфликтных ситуаций путём миролюбивого соглашения и привлечения к ответственности виновных в нарушениях, послуживших причиной конфликта.

Надзор фабричной инспекции распространялся исключительно на частные предприятия. На горных заводах и промыслах фабричных инспекторов заменяли горные инженеры, на фабриках и заводах, принадлежащих казне и различных правительственным ведомствам, непосредственную ответственность за соблюдение рабочего законодательства несли заведующие этими предприятиями, в мастерских частных железных дорог работы, аналогичную фабричной инспекции, выполняли правительственные инспекторы этих дорог.

Таким образом, 1880-е годы стали для России переломным периодом в решении рабочего вопроса. Благодаря целеустремлённости Бунге как министра финансов и председателя Комитета министров, а также других либерально настроенных государственных и общественных деятелей, экономистов и правоведов, формируется чёткая законодательная база «рабочего вопроса», которая, как показано в диссертации, находилась на уровне общеевропейских требований.

В феврале 1889 года, при министре И. А. Вышнеградском, в развитие законов, принятых по инициативе Н. Х. Бунге, Министерством финансов был подготовлен законопроект об ответственности предпринимателей за увечье и смерть рабочих от несчастных случаев на производстве.

Активным продолжателем заложенных Бунге традиций попечения о рабочих, особой линии политики в рабочем вопросе был Сергей Юльевич Витте, занявший в 1892 году пост министра финансов. В программе его министерства 1893 года давалась в целом критическая оценка в области рабочего законодательства, отмечалась его неполнота, несоблюдение некоторых важных законов. В этой связи первоочередной задачей финансовое ведомство считало разработку законоположений «о применении к ремесленным заведениям некоторых законов, изданных для заводов и фабрик, и об обеспечении участи рабочих, сделавшихся почему-либо нетрудоспособными к труду», а также «разработку предложений о предупреждении несчастных случаев» на производстве [33].

15 мая 1893 года Витте внёс на рассмотрение Государственного совета проект закона об ответственности предпринимателей за увечье рабочих на фабриках. В департаментах Государственного совета этот проект вызвал существенные разногласия: одни члены совета его поддерживали, другие выступили с резкой критикой. В Общем собрании против проекта выступил один из столпов отечественной реакции, обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, который обвинил министра финансов «социалистом». Как пишет в своих воспоминаниях Витте, он резко отреагировал на обвинение Победоносцева и заявил, что если он и социалист, то «миниатюрный сравнительно с Бисмарком» и предпочитает «быть с ним в компании, нежели с Победоносцевым». После бурной полемики с приверженцами влиятельного при дворе Победоносцева Витте был вынужден снять с повестки дня Государственного совета обсуждение законопроекта об ответственности предпринимателей за увечья и смерть рабочих на производстве и забрать его в министерство «для переработки» [34].

К дальнейшему решению рабочего вопроса на законодательном уровне Министерство финансов смогло вернуться только четыре года спустя.

2 июня 1897 года, в условиях промышленного подъёма, охватившего страну, и роста забастовочного движения российских рабочих, по инициативе министра финансов был принят закон, ограничивающий общую продолжительность рабочего дня на частных предприятиях 11,5 часами в дневное время и 10 часами в ночное [35]. Этот закон, ещё на стадии обсуждения, также вызвал немало нареканий со стороны консерваторов и предпринимательской верхушки. Однако здравый смысл все-таки победил. В ходе обсуждения закона в Государственном совете отмечалось, что в условиях России законодательная нормировка продолжительности рабочего времени является оправданной и даже единственно возможной мерой, поскольку государственный строй страны исключает возможность организованных забастовок, руководимых рабочими союзами и вынуждающих фабрикантов иногда идти на соглашения [36].

Наряду с законодательным решением проблем организации и охраны труда фабрично-заводских рабочих большое значение либеральные российские экономисты придавали проблемам самоорганизации рабочих для создания ссудных касс и рабочих товариществ по образцу западноевропейских. Поощрение рабочей инициативы предусматривалось ещё в проектах комиссий Штакельберга (1859) и Игнатьева (1872). Однако боязнь правительства, что рабочие организации превратятся в объект революционной пропаганды, заставляла правительство многие годы отказываться от реализации этих предложений в жизнь.

Анализируя цели рабочих организаций, Бунге и его единомышленники считали, что они должны быть двух типов. К первому типу относились общества, создаваемые для организации просвещения рабочих, постройки квартир, выдачи пенсий и пособий в случае болезни или смерти, кредитные и потребительские общества. Ко второму типу относились производительные товарищества, создаваемые рабочими для совместного производства. Последние либеральные экономисты считали «высшей формой общения» трудящихся. Задача государственной власти в этой связи виделась «в установлении юридических норм для того, чтобы облегчить ими возникновение и деятельность новых хозяйственных союзов на правах юридических лиц» [37]. Помимо законодательной деятельности государства и развития инициативы самих рабочих, Бунге считал необходимым участие в решении рабочего вопроса «достаточного и образованного сословия», которое в лице лучших его представителей приходит к пониманию, что собственное его благо возлагает на него обязанность просветителя рабочих и заботу об улучшении их быта и гигиенических условий. По его мнению, представители общественности должны заботиться об «удешевлении предметов потребления и квартир, о чистоте одежды и жилищ, о качестве пищи и т.д.».

Разработанная либеральными реформаторами программа решения рабочего вопроса в пореформенный период принесла свои плоды. Уже с 1870-х годов в России наметилась тенденция повышения жизненного уровня рабочего населения, снижения производственного травматизма.

 
                                            * * *
 

Численный рост рабочего класса страны, имевший место к началу ХХ века, усложнение проблем, с которыми приходилось сталкиваться властям в центре и на местах, привели к необходимости пересмотра отдельных принципиальных положений правительственной политики в рабочем вопросе. Министерство финансов, нёсшее непосредственную ответственность за управление промышленной жизнью страны и отношения между рабочими и предпринимателями,⁴

Линия Министерства финансов на самоорганизацию рабочих, наметившаяся ещё во времена Бунге, в начале ХХ века получает своё новое развитие и конкретное воплощение в законе 19 июня 1903 года, согласно которому в России учреждается институт фабричных старост – первый в истории страны легитимный орган рабочего представительства, призванный предупреждать и локализировать конфликты между рабочими и предпринимателями. Согласно закону фабричные старосты избирались непосредственно рабочими и из рабочей среды и наделялись существенными полномочиями в переговорах с хозяевами предприятий и властями.