Глава 21. Часть 2
Олли припустил, разрезая тонкими ногами пенистую воду, и тут же ахнул, округляя рот. Но Ригир не дал ему вставить и слова – посмотрел укоризненно. Перемена в молчаливом лице пугала, заставляла беспокоиться. Чувства сложные, неконтролируемые проросли в сердце каждого из них.
– Ин, – заботливо позвал шепотом Олли.
И едва тот посмотрел осмысленно, Ригир попросил:
– Ты поплывешь прямо? – указал направление,. – Попробуй уловить шлейф от раковины.
Из-за волнения руки Ина тряслись, но даже по неловким движениям пальцев можно было разобрать нестройный обрывистый ответ.
– Ты, – Ригир указ пальцем на младшего. – поплывешь туда, – и пальцем обвел воду справа от берега.
Олли замешкался, все еще наблюдая за Ином, как всегда молчаливым, но другим. Как будто он был затонувшим кораблем – разбитым и бесконечно уставшим. Лишь после этой мысли Олли посмотрел куда ему предстоит отправиться:
– Но почему я туда?! Мы ведь вообще не участвуем! Там столько тины и одна грязь! – Олли взвился и угрюмо надул губы. – Я весь испачкаюсь!
Ригир шумно выдохнул и отвернулся, давая понять, что это не обсуждается:
– Ну конечно! – пробубнил Олли, кряхтя как ящерица, подчеркивая недовольство. – Пускай туда плывет Ин! Ему то, вон! – он посмотрел на поникшего Ина, но не сумел сдержаться и пробубнил под нос. – Просто прямо и все, вода чистая, ни водорослей тебе… Ничего!
Ин услышал и истерично хмыкнул, а Ригир смог продолжить:
– Я к лабиринту. Проверю, вдруг она там.
Ин снова кивнул. Они поплыли каждый в свою сторону отдаляясь от берега.
Олли с обиженным лицом отрывал водоросли. Те надрывно рвались и плавно уплывали на морское дно. “Он это нарочно! Нарочно послал меня сюда!”, ворчал про себя Олли.
Он снова потянулся, сорвать растение, однако в руках у него осталась лишь ужасная липкая жижа. Он чуть не заплакал… Так стало грустно и мерзко на его юной душе. А ведь он не готов был сегодня к плаваниям. Надел лучший костюм. Он оглядел наряд и ахнул, расходуя драгоценные пузыри. Штаны были все облепленные илом.
Дальше ему плыть не хотелось совершенно. “Невозможно тут найти человека! И очень жаль, конечно, бедную принцессу, но это просто невозможно!”
Он развернулся, поплыл подальше от ужасных растений с их липкими соками. И тут почувствовал неладное, будто бы за ним кто-то следит. Олли осмотрел зеленую мглу, водоросли заворачивались вихрями в неспокойной воде. Среди зеленых спиралей замаячила чья-то макушка.
Черные локоны плавно двигались, словно волны набегающие на песчаный берег. Мягкие и блестящие… Красивее чем у него…Такие манящие и воздушные. Присутствие незнакомки взволновало взъерошенные от чужой красоты мысли. Едва сдерживая восторг, он сложил тонкими изящными пальцами:
– "Ты красивая".
Девушка кокетливо улыбнулась и легко спряталась в гуще водорослей. Разум затуманился, все мысли отступили. Единственная его цель теперь – она. Прекрасная, скромная, невероятно красивая, желанная… Он нырнул за ней и растение тут же оплело его шею. Олли увидел – огромный рыбий хвост, хлестко треснувший его по голове. Мир закружился яркими вспышками, и он провалился во тьму своего сознания.
Ригир ловко исследовал лабиринт. Петлял, кружился, отвлекал себя мыслями о братьях.
Нелюдимая постройка утопала в морском полумраке. Проходы петляли, закручивали пути то в одну, то в другую сторону. Одна мимолетная мысль “забыть о выходе”. Вода обнажает страхи и слабости. Ригир знал свою и очень хотел ей насладиться.
Здесь он снова видел ее как наяву. Шелковистые и длинные волосы переливались чернью. Жемчужный наряд, как и в тот день, открывал плоский живот, украшал бусинами руки. Складки ткани, как живые рыбьи плавники, развевались из стороны в сторону. Он будто вернулся обратно, получил второй шанс. Захотелось как следует надышаться, вынырнуть, заорать всему свету: “я нашел ее. Я ее нашел!”
Она протянула руки навстречу. Касание пронеслось импульсом по всему его телу.
– “Быть не может”, – он сжал ее ладони, начал целовать без остановки все: ее руки, шею, лицо и все повторял, опрометчиво теряя воздух:
– Не может!
Она охотно отвечала, поддавалась ласкам, согревала ответными объятиями.
– Пойдем со мной.
– Куда угодно, любовь моя. Куда угодно.
Он плыл почти бесцельно, поворачивая по инерции голову то в одну, то в другую сторону. Скользил по воде, рассматривал песчинки, летающие вокруг него, редкие плавающие водоросли. Здесь вода уже стала мутной и вязкой, поэтому куда бы он ни плыл, ничего не мог разглядеть.
Непонятное чувство все еще сковывало сердце, туманило разум, заставляло пальцы каменеть. Он не знал, что таким осязаемым бывает страх. И он также не знал, как помочь им обоим – ей и себе.
Отказавшись от воздуха, он плыл дальше. Воды менялись, становясь то теплее, то холоднее. Он закрыл глаза и на мгновение замер. Дал волю внутреннему чутью, но оно молчало.
И он снова плыл, долго-долго изучая остатки своего разума и морских глубин. Взгляд мутнел, но он не обращал на слабость внимания. Течение способно дать подсказку, помочь, увести по следу, показать верный путь. Однако даже там, куда не проникал свет, не было и малейшего движения. Весь мир замер в ожидании его решения, его поступка, даже стихия молчала. Ни один плавник не двигался, затаившись в напряжении.
Вековые камни, покрытые зеленой порослью, колыхались, танцуя кистями. Он следил за ними, пока маленькие песчинки вылетали из щели между булыжниками. Они рассеивались в воде, переливаясь перламутром, и медленно расплывались, оседая на водорослях.
Першение в горле засосало, пальцы онемели от холода. Он всплыл. Темные тучи медленно наползали на горизонт. Холодный ветер отрезвил ужаленный разум. Совсем рядом раздался раскат грома. Он ждал, что сейчас вспышки – гигантские змеи, начнут извиваться под небом, но было тихо.
Глубокий вдох, и он снова погрузился под воду. Уплывая дальше за границу островов, где не было ни рыб, ни камней, лишь бескрайняя мутная, разболтанная вода. Он плыл дальше, но мысль жужжала назойливым комаром. Ее не было там. Он явно что-то упускал из виду.
Постепенно течение стало настолько сильным, что он уже не мог плыть, нужно было поворачивать обратно. А возможно море сжалилось над ним и наконец дало подсказку.
Проплывая весь путь задом наперед, он снова увидел перламутровые искорки, подплыл ближе, потер песчинки в руках. Поток нес их в открытое море. Но откуда?
Он осмотрел камни с обеих сторон, они стояли стеной и будто что-то прятали внутри. Он всплыл. Булыжники выстроились горой и, как бы он ни пытался взобраться на них, скользкие камни мешали, царапали руки. А время уходило, он не видел солнца, но знал, что оно уже близится к середине неба и грозовые тучи невозвратно проплывут у берега.
Он снова спустился вниз, искал лазейку под водой и снова над ней. Он знал, что это верный путь, ему нужно именно туда.
Он как букашка карабкался по скользким скалам. Пальцы соскальзывали, легкие уже горели, дыхание сбивалось. Едва он успевал дать отдых ногам, тут же натруждались руки. И нужно было снова останавливаться, разминая мышцы. Липкие водоросли приставали к коже, мешая цепляться за скалистую поверхность. И вот, едва ухватившись за выступ, он подтянулся на мышцах рук, пальцы тотчас соскользнули, и Ин проехал голой кожей по камням. Зелень окрасилась красным. Сквозь сжатые зубы он зло запыхтел. Стало легче. Из раны на ладони сочилась кровь, но это было не важно. Уперевшись ногами, он подтянулся и сел на обрыв. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, приводя мысли в порядок.
Камни цвели зеленью, источая отвратительный аромат, гнилостный, болотный. Так пахнет от завистливых лгунов и предателей.
Дождь молотил по камням, по его лицу, смывая соленую воду с царапин. Дождь распалял его злость. Дождь делал его сильнее. Однако ничего не получалось, он снова был в ловушке.
– У тебя не получится!
Его сознание глумиться над ним – смеется голосом брата. Он остановился, убрал прилипшие волосы со лба и снова услышал:
– Эй! Успокойся уже! – смеялся подоспевший на помощь Ригир.
Течение бросало его на волнах то во одну, то в другую сторону, глаза его были уставшими, но живыми. Это был он, его старший брат.
– Спускайся! – Ригир все еще смеялся, пряча за маской-улыбкой что-то безвозвратно потерянное.
– Я видел другой проход!
Глава 21. Часть 3
Они выплыли к берегу небольшого острова. Весь остров – сплошные скалы, непроглядные леса и крутой обрыв с другой стороны.
Они дошли до нужного выступа. Ригир подсадил брата, тот смог подтянуться на руках. Из узкого отверстия в камнях дул легкий ветерок. В нем чувствовалась затхлость и сплошной страх, но именно это и укрепило Ина в мысли о том, что они выбрали правильный путь.
– "Давай руку", – Ин уже раскрыл ладонь навстречу брату, но тот холодными пальцами закрыл ее.
– Это твое испытание. Найди ее.
Ин нахмурился. Ведь каким бы ни было верным это предположение, вместо жемчужины там могут оказаться ловушки или вообще ничего, или его самого снова охватит это странное чувство беспомощности.
– “Пошли”– показал он, но Ригир молчал и смотрел так, будто откуда-то знал, что она там.
Ин взбрыкнул, но развернулся и стал пролезать в расщелину.
Чем дальше он заходил, тем шире раздвигались стены. Он попал сюда через расщелину и представить не мог, насколько это огромная пещера. Узкая тропа постепенно стала вполне удобной для уже двоих человек. Они с Ластой вполне комфортно шли бы здесь рука об руку. С Ластой… Это место не для нее. Эта сырость недостойна того, чтобы невесомая принцесса хотя бы на мгновение оставалась здесь.
Тропа кончилась, и он, неуклюже скользя по липким камням, забрался на последнюю преграду. Каменная гряда окружала небольшое озеро. По цвету воды он определил, что ближе к середине дно было либо очень глубоко, либо его не было вообще. Едва не кубарем покатившись, он достиг песчаной каймы и побрел наугад вдоль нее. Он торопился, и лишь на мгновением остановился, ужасаясь увиденным. “Вот куда их уносит…” Это было прискорбным, но хорошим знаком. “Ригир прав, Ласта точно где-то здесь. “
Ин услышал голос, повел ухом. Еле различимые в далеке звуки напоминали песню. Он замер на мгновение, прислушиваясь к тишине. Ветерок, заходивший в пещеру вместе с раскатами грома нёс слова известные каждому:
– Бейся, бейся и сбереги…
Так тихо, будто и нет. Однако Ин развернулся телом, вытягивая голову, прислушиваясь к водной глади. Припев песни все повторялся и повторялся переходя на хрип и едва различимый кашель.
Он осторожно спрыгнул в озеро, боясь потревожить его “обитателей”. Ракушки окатило едва заметной волной. Ин снова замер и медленно погрузился в воду. Теперь звук стал отчетливее. Раковины, вдоль которых он плыл, были усеяны ракушками поменьше. Тина расстелилась под ними периной. Они лежали здесь не один день, покрылись скользкой порослью. “Даже если бы она не произнесла ни звука, я бы все равно ее нашел”, уверился он.
Тихое пение, почти шепот, с каждым его гребком становилось отчетливее. Вот она, чистая, еще нетронутая морским временем. Он ее нашел.
Ласта испугалась шорохов – кто-то отбил ритм в такт ее слов. Голос наполнился страхом, но она не переставала петь.
Принцесса не верила, но все еще не теряла надежду, если это не рыбка проплыла, то… Тук-тук-тук, снова услышала она.
– Ин?
В груди его разлилось незримое тепло.
– Это ты? – она заплакала. – Это правда ты?
Булыжником он долбил по крышке, пока между створками не образовалась щель, затем он вставил в просвет ладони и голыми изрезанными руками стал оттягивать одну часть раковины от другой.
– Ты услышал меня! – прохныкала в отверстие принцесса.
С каждым натугом мышц щель становилась всё больше, она ширилась, росла и плела кровавую нить вокруг себя. Он открыл ее, будто большую каменную книгу. Створка надломилась у основания и рухнула в воду. Разлетелись брызги.
Ин ужаснулся. Бледное, заплаканное лицо покрылось перламутровой корочкой, волосы превратились в длинные серебристые нити. Ноги покрытые радужной коркой сплелись и будто окаменели. Ласта не двигалась, она не могла. Она превращалась в жемчужину, словно песчинка, попавшая в раковину вместе с водой.
– Ин, – плакала она, все еще лежа на боку.
Он снова встал в ступор. Это совсем не походило на нарисованную картину в его голове, где он спасает девушку, а она прыгает к нему в объятия. Ужас охватил его, добрался до стоп и неприятно щекотал пятки.
– Ин, помоги мне.
Он посмотрел на раковины, обручем лежащие вокруг. Во всех них лежали девушки, такие же прекрасные, как и его драгоценность, такие же каменные. Только вот он пришел сюда, отыскал ее, а им никто не помог.
Он аккуратно избавил ноги Ласты от хрупких корочек, легко поднял окоченевшее, негнущееся тело и прижал к себе, пытаясь согреть своим, таким же холодным и уставшим, но все еще живым.
Их тела сплелись, он сжал ее в крепком объятии. Она тряслась, даже маленькие птичьи косточки промерзли насквозь. Он погладил ее по волосам, а на руках оставались пурпурные искры. Точно такие же, что привели его сюда. Ее белоснежная кожа сияла, как жемчужина.
– Где мы? – нерешительно спросила она, отбивая ритм дрожащими от холода зубами. Глаза ее распахнулись от удивления, когда она посмотрела за спину Ину.
– Что это?
Там в воде, лежал огромный череп, а за ним шлейфом тянулись позвоночник и множество раковин, точно таких же, как та, из которой только что достали принцессу.
Глава 22. Часть 1
– Принцесса, прошу Вас, перестаньте. – Ави коснулась теплыми пальцами тесьмы, которую я теребила в руках, расплетая её на нити. Поддевала нить и тянула, наблюдая, как лента становится меньше.
Служанка сложила мои руки лодочкой и положила на колени. Но я не могла оставаться без движения ни на секунду, поэтому тотчас стала перебирать пальцами ткань.
Ави вновь устало подрезала ту часть тесьмы, которую я распустила.
– Вы сегодня такая… – произнесла она себе под нос.
– Какая? – возмутилась я, с трудом отрывая пальцы от “надоедливой” нити.
Ави не подняла глаза, но все же открыла рот, затем покачала головой и сжала губым, словно сама себе запретила заканчивать мысль. Однако она быстро поменяла тему, отвлекая меня:
– Все нервничают перед этим, – шепотом, выразительно округляя глаза на последнем слове.
С умным видом самой знающей и зрелой женщины она закончила:
– Сегодня Вы перестанете быть прежней.
Ответить мне было нечего. Я даже не была уверена, что могу думать здраво. Сердце билось в груди, руки тряслись, и я все кусала губы и щеки.
Перестану быть прежней. Стану кем-то другим, совершенно непохожим? А какой я была? Чего я боялась больше: потерять себя, лишиться семьи или соединить свою жизнь с чудовищем? А я ведь думала, что он другой… Я даже мысленно не могла ответить на эти вопросы. Замужество поменяет мою жизнь. Наверное у меня появятся новые обязанности, меня будут одевать в другие одежды. Станут учить плавать? А драться?.. Нужно будет поцеловать его при всех?
Все это пугало, однако были проблемы и хуже. В комнату вошла Крена. Она следила за мной с самого моего возвращения. Люди судачили, что мы теперь равны: она – морская принцесса, я скоро ей стану. Мы обе найденные жемчужины.
– Расскажите! Расскажите снова, принцесса! – тот час заголосили служанки.
Я сдержанно улыбнулась:
– Я думаю, Крене уже наскучила история моего возвращения.
– Вовсе нет, – она села в кресло напротив и испытывающее посмотрела на меня.
Я взяла себя в руки и начала заученно:
– Когда раковина закрылась…
Глаза Ави искрились восторгом, словно сейчас я начну рассказывать ей прекрасную сказку о принце, который спас из плена жемчужную принцессу. Она верила в счастливый конец: они полюбили друг друга и жили счастливо до конца дней своих.
– Поправь, – перебила меня Крена, указывая служанке на опавшую на пол ткань.
С тихим «конечно, конечно» служанка нехотя отвлеклась и наклонилась к складкам платья.
– Я очень испугалась. Чувствовала, как плыву в…
– И вот здесь.
Служанки буквально смотрели мне в рот, ловя каждое слово. Крена же едва меня слушала. Глазами скользила по моему платью, придирчиво осматривая переливающиеся складки, брезгливо подергивая носом. В этот момент она выглядела как истинная принцесса с ужимками, надменным взглядом и ровной как морская гладь спиной.
– Я будто находилась в клетке. Там почти не было воздуха. Ноги не разогнуть, спина отнималась от боли. Я могла только петь. Мне было так страшно…
Я исподтишка глянула на Крену, но та оставалась непреклонной. Ни тени жалости. Ни капли тепла.
– Там все иначе. Стены давили, в ушах шум. И вокруг одна вода! Раковина опустилась так глубоко, что мне…
– Откуда ты знаешь? – Крена резко прервала меня, не дав договорить и лишь сейчас посмотрев мне в глаза.
Думала сумеет вывести меня из равновесия?
– Откуда ты знаешь, что было глубоко? – Повторила она.
Руки снова зачесались разделить тесьму на нити, но я сдержалась.
– А ты этого не чувствовала? – она сощурила глаза, внимательно слушая каждое мое слово. – Воздух стал плотнее, уменьшился до размера раковины. Даже внутри чувствовалась тяжесть, сильный уносящий поток и жуткий, пробирающей до самого сердца холод.
Удовлетворившись, она снова облокотилась на спинку кресла.
– Так что же дальше? – сказала одна из служанок, а Ави тут же подхватила.
– Принцесса, что же дальше! – Она дергала меня за руку, словно ребенок.
– Я пела. Пела и пела, пока Ин не нашел меня. Он открыл раковину голыми руками, крепко обнял. Я вся продрогла, перламутр будто панцирь окутал ноги, руки, спину, даже лицо покрылось светящимися искрами. Только его тело могло меня согреть.
– Да, да, – Крена отмахнулась, не давая служанкам утонуть в романтичном блаженстве. – Жемчужина пряталась в рыбацких сетях.
– Так и было, – ответила уверенно и подняла подбородок повыше. – Кто-то оставил сети в восточной части острова.
Она прошлась по мне взглядом с головы до пят, придирчиво изучая. В нем не было ни доверия, ни доброты. Она вела допрос, а я была к нему готова. Как раковина погрузилась в воду, как Ин спас меня, как перерезал сети, как мы добрались до берега…Я знала ответы на все.
– И что же ты почувствовала, когда он освободил тебя? – она отбивала незнакомый ритм по подлокотнику.
Воспоминания словно старые, прожжённые письмена разваливались в моей голове. Я помнила лишь обрывки.
– Ты очень ему благодарна, он спас тебе жизнь! – Кричал Ригир.
Вокруг бушевала буря, слезы катились по щекам, Ин растирал мои ноги, грел в ладонях, смывал морской водой окаменевшую перламутровую корку.
– Услышь меня, птица! Вы оба! Это лишь мираж, насмешка Добиса. Я говорю чистую правду.
Я снова взялась за шнурок, не выдержав. Холодок прошел по телу.
– Ласта? – Будто водой окатила меня Крена.
Я проморгалась. Смятение выдавало меня с лихвой, сердце билось часто и трусливо. Однако я нашла в себе силы, невинно хихикнула, посмотрела ей прямо в глаза и сказала легко:
– Я очень ему благодарна, он спас мне жизнь.
Крена хмыкнула и добавила с напускной насмешкой:
– Я так и подумала, – еще мгновение она пыталась разглядеть во мне червоточины, а после сделала вид, что разговор ей наскучил. – Затяните вот здесь.
Глава 22. Часть 2
Служанки тут же подтянули ткань на поясе. Она легла красивыми переливающимися складками.
Корсета не было, подъюбников тоже. Сам наряд говорил о свободе ото всех оков. Пояс не стягивал талию, а лишь подчеркивал мою стройность. Юбка обрамляла бедра и тонким шелком струилась от талии, плавно расширяясь к полу, стелясь легким облачным шлейфом за мной при ходьбе. Разрез сбоку игриво открывал левую ногу, то показывая белую кожу, то пряча ее в струях шелка.
Если юбку шили, стараясь угодить птичьим повадкам, то верх платья был дерзко морским. Мои волосы рассыпались белым золотом по голым плечам. Лишь тонкие лямки перерезали кожу, поддерживая лиф. Грудь оставалась свободной, ни теснота корсета, ни тугость ткани не сдерживали ее. Рукава же ниспадали шлейфом плавных волн. Наряд открывал слишком много. Но до жути мне нравился. Слишком дерзко. Слишком невинно.
Я была идеальна, идеальнее некуда. Лучшая невеста этих морей, однако Крена все равно подошла ко мне в поисках неугодной нитки и сказала на ухо:
– Удивительная история… – Затем, сделав паузу, посмотрела прямо в глаза моему отражению в зеркале, обошла вокруг меня, обводя талию кончиком пальца. Следующие слова она выдохнула мне в другое ухо так, чтобы их услышала только я.– Ты лжешь.
Захотелось зажмуриться, окунуться в свой разум и увидеть все собственными глазами. Как я могу лгать…Но внутри лишь чужие слова «Правда. Правда. Чистая правда!»
Я уже не помнила, действительностью ли был тот череп. Действительно ли то место утопало в раковинах. Я не придумала этого сама? Не знаю, у меня нет повода не верить Ригиру. Однако, нет повода и верить… Но Ину… Его поступкам я верю.
Я все еще смотрела на нее сквозь зеркальную пелену. Крена выглядела задумчивой.
– Я говорю правду.
Взгляд Крены заледенел, губы сжались в тонкую нить, будто она съела кислое неспелое яблоко.
– Пойдем. – Злая и холодная она указала взглядом на дверь.
Служанки засуетились, надевая на нас темные плащи. Ави заплакала.
– Вы самая красивая невеста, которую я видела! – хныкала она. – Справедливость птицы!
Шуршание ткани, шепотки и томные вздохи служанок остались позади. Захотелось постоять в тишине, представить себя в родном зеленом лесу. Пока никто не видел, я вбежала босыми ногами на траву мокрую от утренней росы. Истар пришел следом, сорвал травинку, покрутил в руках и запустил мне в волосы. Я обернулась и закатила глаза, негодник уже успел стащить розу в матушкином саду и заложил за ухо.
– Наперегонки? – спросил я.
Брат прыснул:
– Куда тебе с твоими коротышками… Сто раз обгонял! Скука!
Я посмотрела на него недобро и он переиначил:
– Давай дождемся…
– Сети там старые, рваные.
Запах листвы потускнел, покрылся сыростью камня, зелень превратилась в пепел – Крена проникла в воспоминание:
– Да и лицо твое я помню хорошо, вся белая, белее Олли, а он, поговаривают, видел русалку.
Я с неохотой открыла глаза. Обвинения утомляли. Я не была ее врагом, но морская, видно, думала иначе…
– Ин бы сказал как есть. Зачем же выдумывать тебе?
Я молчала, без страха смотря ей в глаза. Напряжение ширилось и вверх, и вниз. Она обозлилась еще больше и бегло пошла прочь. Звенящая песнь тишины, которая так сильно напомнила мне мой лес, померкла. Теперь эхо разносило тень наших шагов по длинным серым коридорам.
Я шла следом. Ноги тряслись от страха перед неизвестностью. Крена держалась неестественно прямо, выпрямив спину и расправив плечи. Ее осанка, движения головой – все было натянуто, словно пружина. Казалось, одно мое неловкое движение и Крена подпрыгнет как дикий разъяренный зверь. Как будто в наказание она вела меня длинно и извилисто: завернет за угол и тут же ускорит шаг. Ткани путались, цеплялись за выбоины в полу, а я лишь пыхтела, едва поспевая.
– Да постой же! – завопила я, когда вновь наступила пяткой на маленький острый камешек.
Крена лишь слегка обернулась, сбавляя шаг, но не протянула руки, не поморщилась от чужой боли.
Последний пролет я, скрипя зубами, бежала за ней вприпрыжку.
Мы вышли в вечерний сумрак. Я прижалась к закрытой двери, в которую едва успела забежать вслед за Креной. Металл двери холодил разгоряченную кожу, ступни кололо с непривычки, внутри груди все горело. Я перевела дыхание.
Небо над головой баюкало, сумрак спускался на замок, покрывая стены хмурым сине-серым цветом. В окнах замка горели редкие огни, которые опускали свет на землю. Где-то вдалеке слышались детские голоса. Что будет дальше? Мы выйдем к людям? Когда я увижу Ина?
На город опускалась ночь, полутьма окутывала мысли. Здешние земли остывают быстро. Ночи холоднее с каждым днем. Придется мне свыкнуться с сыростью, с холодом, с ветром. Лишь теперь я действительно начала ценить те моменты родной птичьей жизнь… Я нахмурилась и огляделась. Где же Крена?
Морская, словно услышав мои мысли, замедлилась и только сейчас подходила к изгороди.
– Выход, – начала я.
В тишине звук отразился от стен и окон. Крена тут же обернулась и зашипела.
– … в другой стороне, – шепотом закончила я.
Она махнула рукой, чтобы я поторапливалась. Я шумно вдохнула и, отряхнув одну ногу о голень другой, поплелась следом.
Тень Крены уже прошмыгнула в проем замковой стены. Я следом. За преградой скрывалась маленькая пристань. В лодке у берега стоял человек. А вдруг Ин… Сердце забилось учащенно. А вдруг это он… Я испугалась, ладони тут же вспотели, но наперекор мыслям я ускорила шаг, переступая с одной сырой дощечки на другую. Слегка покачиваясь на воде, лодка скрывала силуэт в тени, лишь лунный свет освещал водную гладь. И что же, я смогу прикоснуться к нему? Последняя дощечка далась совсем легко, я будто парила над ними. Но добежав до суженого оторопела:
– Ваше Величество, – я запоздало поклонилась королеве.