– Мы почтим их память, обагрив клинки в крови Зверя. Мы отомстим за павших их сожжёными домами. Мы заставим их пожалеть о том дне, когда они поставили себя выше Империи! – Сделав шаг к Шульцу, он взял его за плечи. Поднятый исподлобья взгляд Шута был полон решимости и злости.
– Сегодня мы потеряли четырёх бойцов. Четырёх друзей. Четырёх братьев по оружию. Это та цена, которую мы заплатили сегодня. Эта та цена, которую мы все рано или поздно заплатим, дабы наша честь жила в веках! Слава Империи! За Императора!
– За Двадцать шестой! – Взревел Шульц.
– За павших братьев! – Кивнул Мишель.
– С именем Спящих!
Вскоре поредевшая цепь рейтар отправилась на северо-запад. Они оставляли за своей спиной быстро затягивающееся молочной крупой поле, что вскоре поглотило и разложенные в ряд тела чернокровок, и остатки кострищ. Спустя пару часов ничто не напоминало о том, что в этом месте сгинуло почти три дюжины душ.
* * *
– Я больше поверю в честного милетца, чем в ценность этих пашен. – Хмыкнул Шульц, оглядывая открывшийся вид, припадая на загривок лошади и щуря глаза от бьющего в глаза рассветного солнца.
– Да скорее ливеец умереть от голод-да, чем Зверь пойти сюд-да за этим. – Гном, не оставаясь в обиде, спрыгнул с коня размять затёкшие ноги.
На вершине пологого холма собрался весь отряд, хмуро оглядывая открывшуюся панораму Долины Ашайи – житницы Харода. В низине, шириной в пару километров, тянулись нескончаемые пашни, раскинувшиеся вдоль речки и паутины вырытых меж холмов каналов.
Позавчера они наконец закончили манёвр по тундровой части Харода, заходя в неожиданно выросшую посреди пустоши тайгу, полную лесистых холмов. С этого момента отряд шёл с утроенной осторожностью, по ночам не разжигали костров, а днём избегая открытых пространств, моля Спящих о скрытности. До сего момента Патот оберегал верных странников, петляющих по тайге в поисках долины. И вот, наконец, они на месте.
– Даже эти земли способны прокормить тысячи. Если Зверь сорвёт сбор озимых или вовсе захватит эти поля, то мы потеряем весь север. Не говоря о тех, кто хранит наш покой на службе в Лабиринте или заперся в монастырях на Пиках. – Одёрнул сержант своих солдат.
– Помните, зачем мы здесь. – Поддержал его Леманн. – Зверь хитёр и умён, а потому опасен вдвойне. Не дозволяйте себе высокомерие. Глядите в оба.
– А они уже пометили территорию. – Медведь указал на стоящий на соседнем холме хутор, ныне осуждающе глядящий на заброшенные пашни чёрными провалами сгоревших домов. На столетней сосне, растущей подле единственного каменного здания, висели, привязанные за ноги, два десятка людей с перерезанными глотками.
– Умилостивили духов. – С ненавистью сплюнул Старик, осеняя себя символом Спящих.
– Не задерживаемся здесь. – Подавая пример, Фёдор тронул Ежу вдоль леса. – Найдём удобное место, откуда сможем следить за долиной.
– Мы разве не… похоронит-т их? – Голос Джованни заметно дрогнул.
Сержант резко остановил лошадь, закусывая губу и надеясь, что никто не заметил этого движения под шарфом. Ему самому не нравился этот вид, но…
– Если ты хочешь оповестить весь нергалий Харод о том, что мы здесь – приступай. – Спокойный и рассудительный голос Леманна нарушил возникшую заминку.
– Но вы же есть верн-ный следователь Спящих! Как вы можешь так просто… Махать от? – Когда Гном нервничал, его акцент и говор становились особенно ужасны.
– Я, как и все вы – служу Спящим. Империи Аммон. Императорскому дому. Своему полку. – Ветеран упёр правую руку в бок и небрежно пожал плечами, даже не повернувшись к милетцу. – И какая, по вашему, будет польза Спящим, если мы сгинем здесь, не предупредив полк о реальной угрозе, коли таковая есть? Нет, мы обязательно их похороним. Когда исполним долг.
– Всё так. Хватит разговоров. Нам ещё надо найти удобное место. – Фёдор пресёк дальнейшее рассуждение. – Леманн, бери Мишеля, Гнома, Ренато и Валериана. Прочешите всё к северу на три часа пути.
– Будет исполнено, сир!
– Шут, бери Адриана, Мервина, Вилли и Хайнца! Пойдёте на юг. Затем возвращайтесь. Ищите любой удобный холм, быть может где будет мельница или брошенная землянка на краю поля. И осторожнее – нам не нужна битва. Пока что.
* * *
– И какой идиот повести пехот-та в зима? – В который раз пробурчал Джованни выглядывая в небольше круглое окошко. Он хмыкнул, окидывая взором погружающуюся во тьму долину с вершины взорванной мельницы – несмотря на обрушение половины стены и выгоревший первый этаж с хранилищем, верхняя площадка смогла чудом уцелеть. – Зимой не воеват-т, это любой дурак сказать. С чего мы вообще взятть, что Зверь пойти сюд-да?
– Этот “идиот” разгромил двадцать второй. Запямотовал? – Ответил ему спокойный голос Мишеля, что примерял приклад к плечу, прикидывая, насколько удобно смотрят уцелевшие окна на Долину. Удовлетворённый, он отложил мушкет в сторону и принялся складывать скинутую сменщиками верёвочную лестницу обратно наверх. – От блохастых любой пакости ждать надо.
– Я бы не назвать это разгромом. – После секунды заминки нашёлся Джованни.
– А как хочешь называй. Но полк сейчас зализывает раны под Старым Гектосом и набирает пополнение, пока мы подтираем за идиотами, решившими, что они знают зимнюю тундру лучше Зверя. – Мишель прикинул, насколько хватит прихваченной снеди и разочарованно цокнул языком, оценивая наполненность фляги, выданной Шульцем для согрева. – Экий ублюдок, не долил!
– Явно себя-то не обидьел. Надеюсь, эти капли срубят-т его с лошади и он сломат-т шею. – Сморщившись, Гном ещё больше напоминал Мишелю мелких уродов из карикатур ордена. – Но мы не двадцат-ть второй. И план их был не безнадйожен, им просто не повезло схватица с бесчестный мразь.
– Угу. Безнадёжен только твой имперский и мои молитвы, что ты станешь говорить как имперец, а не блядский южанин. – Мишель быстро глянул на юг. Там, на вершине холма с небольшой рощей, к которой примыкала старая каменная застава, видавшая ещё Катаклизм, стоял остальной отряд. – А план Лоуренса был просто говно.
Откашлявшись на секунду, он бросил взор на милетца, что с кривой усмешкой глядел в другое уцелевшее окно, отчаянно кутаясь в шубу, наброшенную поверх доспеха. Леманн настоял на том, чтобы разведчики не разжигали огонь и носили доспехи всю смену, чем вгонял разведчиков в уныние.
– И тем не менее… – продолжал южанин.
Мишель заметил краем глаза движение вдоль живой изгороди, что тянулась по краю занесенной дороги, лежащей меж холмов к югу от них.
– Заткнись! – Тут же зашипел Медведь, перехватывая мушкет и припадая к углу.
– Что? Ты совсемь забылся…
– Заткнись, я сказал! – Одного угрожающего взгляда хватило, чтобы милетец, до того возмущённо повернувшийся к нему, резко преобразился. Вжимаясь в пол, тот быстрым движением вытащил пистоль.
– Где они? – Одними губами спросим его южанин.
Мишель молча ткнул на юг. До изгороди было порядка трёх сотен метров.
– Энрико и Адриан пошли как обычно к лесу? – Стал вспоминать Мишель.
– Да, Леманн говорит-т не соваться по полям.
– Может вернулись? – Тон, с которым лурканец это произнёс, заставил его самого искривить губы в кривой ухмылке.
– Объязателно. – Прошептал милетчанин. – Может звери?
– Хватит болтать. Замри.
“Если они здесь давно, то в любом случае знают о нас. Если только пришли, почему не пошли проверять мельницу? Это самое удобное место для осмотра… Подозревают, что мы здесь и решили сразу отсечь нас? Возможно. Тогда они должны обойти всё в поисках следов…”
– Нергал…
– След от кон-н, след к лагерь. – Прошептал с другой стороны Гном, думавший о том же самом.
Не заметить следов к мельнице было невозможно. Мишель бросил взгляд на далёкий силуэт обрушенной древней башни, где сейчас сидел, вроде как, Валериан с Клаудом. Три километра. Далеко.
– Ждём!
Южанин напряжённо кивнул. Он отложил первый пистоль и взялся за зарядку второго. Медведь последовал его примеру, сдерживая порыв придвинуться к краю и выглянуть. На высоте дюжины метров они были надёжно укрыты плотным брусом, но если кто-то сейчас смотрит в их сторону – любопытная голова тут же привлечёт внимание движением. Зарядка пистолей успокоила расшалившееся нервы дворянина, обдумывающего варианты. Может и правда зверь? Но зачем ему прятаться вдоль ограды…
Спустя пять минут, что тянулись не быстрее, чем милетский дож за оплатой, ничего не происходило. Холод от брусьев, на которых они лежали, стал противно покалывать в ногах, которые вдруг полностью онемели. Мишель поймал себя на том, что в пятый раз облизал пересохшие под шарфом губы.
Милетец взмахнул рукой, подобрался и удобнее перехватил пистоли. Мороз уже здорово кусал оголённые руки, но стрелять в перчатках – просто невозможно. Спустя пару секунд лурканец услышал тихое поскрипывание снега. Тишина. Ещё одно. И ещё. Но уже другой стороны.
Шаги были едва различимы.
“Фелесы. Чернокровки, принявшие мутации лисов, кошачьих и ряда песцовых. Одна из трёх форм устойчивых проклятий чёрной крови… Не время для воспоминаний об уроках Института!” – Мишель отогнал от себя неуместные мысли. Но, скорее всего, это и правда были они – самые легковесные из всех. И самые любимые в борделях рабы. Те из них, что не полные уроды.
Невидимые враги замерли в пяти метрах от мельницы. Минута тянулась бесконечно – ни звука не доносилось снаружи. Лишь тихое дыхание двух застывших мужчин разносилось под крышей, пока убегающий Артимус оставлял их наедине с подступающей тьмой, где преимущество была у блохастых.
И вдруг тишина взорвалась шумом и гамом – с рычанием и короткими неразборчивыми возгласами внутрь, с двух сторон, ввалилась небольшая толпа. Раздался щелчок спускаемого арбалета и наконечник звонко отрикошетил от камня. Вздрогнув, Мишель едва не спустил курок, на котором, против его воли, оказался указательный палец.
Снизу тем временем разносились возгласы и ругань. Затем последовал резкий шлепок и грузное падение на пол, неуверенное посмеивание и ворчание кого-то третьего. Спустя ещё пару секунд, раздался зычный голос одного из чернокровок. Их язык различался от племени к племени и был, по сути, диалектом имперского с примесью фырканья, гавканья и рычания, в зависимости от состава стаи.
– Идиоты! Эти двое обнарружили нас-с! Роргреш, гррош цена твоей волшшбе, если нас заметилли!
Ему вторил более низкий и шипящий голос, чьи слова будто струились, так неспешно и размеренно молвил неизвестный:
– Не тебе меня винить, Бдар. Я говорю с духами, а не посылаю сородичей на гибель..
– Я засслужил это прраво!
– В любом случае здесь ничего нет. Они просто остановились здесь и поехали обратно.
“Они не различили нас с Энрико и Адрианом!” – Мишель едва сдержал выдох облегчения
– А вы проверит-т верхний этаж? – Спокойный голос, говорящий без чернокровского говора… Зато с милетским акцентом.
Глаза Гнома сузились, а костяшки его заиденевших пальцев вцепились в пистоли, будто твой канцлер в лишний динар. Милетские наймиты имели дрянную привычку идти к тому, кто больше платит, не смотря на знамёна, забывая о своём долге перед Империй. Но сердце его ухнуло, при осознании сказанного – у них удобное место для обороны, но если среди них друид или колдун…
– Туда никак не забр-раться, – ответил Роргреш. – Импер-рцев здесь вообще быть не должно!
– И тем не менее – они здэсь. – Продолжил обладатель акцента.
– Это не стоит спора. Когда я облетел окрестности, я видел имперцев лишь на заставе.
– И всйо же – провер верхний этаж-ж. Обернись птицей..
Мишель закрыл глаза от бессилия. Всё-таки друид. Способный к обороту в зверя.
– Не с-смей гавкать таким тоном!
Последовал звук короткого удара и чьё-то тело осело на землю. Завязалась короткая потасовка и ворчание, закончившееся смешками. Мишель насчитал семь голосов..
– Я не стану тревожить духов по желанию имперского наймита. Тебе дозволено служить делу Нуриза Освободителя, но ты не ровня нам!
– Я знаю об имперской тактике всйо! Отпуст-ти! – Мишель не смог сдержаться и улыбнулся под шарфом. Спящие на их стороне. Глянув в сторону Гнома он также заметил торжество в его взгляде.
– Отпущу когда будет приказ. – Проревел глубоким басом, как догадался лурканец, один из баагваев.
– Может прикончим его? Скажем, дос-стался имперрцам.
– Его голова несёт ещё много полезного. Я думаю он осознал свою ошибку.
– Аг-га. Так и ест-т!
– Вот и ладно. Отправляемся к аванпосту! Я пошлю весть остальным, чтобы стая собиралась. Мы ударим по имперцам со всех стороны. Дрошган уже должен быть рядом.
– Это есть рискованно…
– Ты забыл урок?…
Голоса стали отдаляться. Но лишь минуту спустя, когда Мишель, взяв мушкет, прополз ближе к краю и увидел дюжину удаляющихся на юг силуэтов, он наконец выдохнул.
– Так… Что мы делать? – Раздался шёпот позади. Приблизившийся Гном напоминал натянутую тетиву, готовый в любую секунду лопнуть – Мишель заметил, как по его лбу стекает небольшая капля пота. Наградив его секундным взглядом, лурканец горько усмехнулся.
– Келегор даровал нам шанс исполнить его волю. Так сделаем то, зачем высылают “секреты” вперёд основного лагеря.
Сзади раздался протяжный выдох с краткой молитвой защиты. Приклад привычно лёг в плечо, пока он наставлял мушку в спину двум чернокровкам, бредущим впереди прочих. Один напоминал обычного волчьего оборотня, если бы не человеческая голова, а второй – был бы и вовсе человеком, если бы не вывернутые обратно ноги. И длинный посох, на который тот опирался.
– Героически погибнут-т в полном состав, предупреждая атака.
Взяв упреждение и закрыв глаза на миг, для прочтения молитвы, Мишель вдруг спросил.
– Как думаешь, Гном, сколько метров?
– Пятьдесят-т.
– Не угадал. Шестьдесят. – Палец мягко, почти нежно, потянул курок.
* * *
– Выстрел с дозора! – Раздался истошный крик, впрочем, абсолютно ненужный. Далёкий рокот, практически незаметный из-за зимнего ветра и расстояния, был прекрасно знаком любому рейтару.
– Доспехи, живо! Вонда, Вольтер! Готовьте коней! Что видно сверху?! – Скрипучий Голос Леманна окончательно разогнал сон Фёдора, заставляя того выскочить из спальника, тут же запутавшись в нём. Упав обратно на землю, тот выкатился из него и стал быстро надевать сапоги. В палатку ворвался Старик, который, кажется, и спал в доспехах, нисколько от этого не страдая.
– Сержант, мы разожгли костёр, остальные дозоры уже должны возвращаться.
– Видно кто атакует? – Мезневчанин никак не мог совладать со вторым ботинком.
– Никак нет!
Тот, оценив страдания Фёдора, начал помогать в сборах ещё не пришедшему в себя северянину. Спустя пять минут, тот откинул полог палатки и вышел в резко обезлюдевший лагерь. Бойцы занимали руины заставы, чудом избежавшую жадных до камня переселенцев. По трём сторонам заставы тянулась каменная стена, да обвалившаяся на уровне третьего яруса узкая башня – вот и всё, что напоминало о той поре, когда для защиты земли хватало дюжины рыцарей и нагромождение камня. Как, наверное, тогда было просто…