– Был молод и глуп. Приставал к любимице Фрисмаха.
– Что?! – Неожиданно для себя, сержант засмеялся от приступа неуместного веселья. Сверху выглянул заспанный Клауд и усталый Рон.
– Я же говорю, – даже Старик дозволил припустить своему тону смеха и силы. – Был молод и глуп! Знайте, остолопы – я приударил за самой фрейлиной рода де Аммонов! И наставил рога самому Фрисмаху, мать его, Великому! И хер кто из вас меня в этом превзойдёт!
Спустя пару минут, как на седьмой день похода, на очередном безымянном холме смеялись бойцы двадцать шестого полка Имперской Пограничной Армии, несмотря на аккомпанемент беспрерывного воя от наседающих чернокровок, готовых разорвать их на куски.
Спустя час Старик ушёл из жизни.
* * *
Засветло стало понятно, что чернокровки готовятся к штурму, подбираясь всё ближе, прощупывая, сколько ещё осталось припаса для огненного боя. Их было не меньше пяти дюжин. Слишком много. Фёдор, с тяжёлым сердцем, приказал вылить все оставшиеся зелья, кроме одного, и отнести весь лишний порох и огненный припас к складу, оставляя каждому лишь по две пули и пороха. У каждого оставалось по 4 заряженных пистоля, 13 аркебуз, которых не будет возможности зарядить повторно и один мушкет – один остался у разведчиков, один – взорвался, забрав с собой жизнь Ренато.
Чернокровки пошли на штурм прямо перед рассветом. Появившийся на вершине башни с петлёй на шее друид остановил их, но тот, вопреки чётким указаниям, вырвался из хватки Шульца и сам прыгнул вниз, провоцируя остатки стаи к бою. Те начали атаку одиночными выстрелами из порохострела и совсем уж хлипкой магией – жалкая попытка обвить корнями башню и обрушить её обернулась ничем. Фёдор не говорил в этот раз речей, лишь подал пример, первым взводя курок аркебузы и припадая на колено.
Твари навалились со всех стороны одновременно, вынуждая защитников собраться у входа в башню – встречая первых чернокровок прицельной стрельбой.
– Мой!
Шульц первым открыл огонь, сбивая удивлённого баагвая, одетого в настоящую кирасу. Тот вёл чернокровок за собой, но его гибель лишь задержала прочих. Лишь когда счёт погибших достиг пяти, атакующие остановились, стягиваясь поближе к башни и собирая толпу побольше. Наконец, те стали осторожно выглядывать, награждая имперцев арбалетными залпами. Первым погиб Вонда, когда сразу три болта пробили его кирасу.
Спустя ещё пару минут, блохастые накопили под стенами достаточно сил и ринулись к ним с двух сторон, пока их стрелки засели напротив, используя земляной вал против самих рейтар. Рон получил копьём под забрало. Клауд – выстрел в упор из пистолета в брюхо. Энрико попробовал прорваться наружу, в отчаянии, был буквально разорван на куски, но дал время остальным забежать внутрь и завязать оборону на винтовой лестнице – однако у обороняющихся не было копий, в отличии от атакующих.
Первым, кого зацепили за ногу крюком, оказался Мервин.
– ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ! – С криком, за другом, вперёд бросился Валериан, в безнадёжной попытки спасти своих.
На скромной площадке наверху оставались лишь Шут, Фёдор, Адриан и Хайнц. После дружного залпа из восьми пистолей, самые рьяные чернокровки стали препятствием для остальных, давая осаждённым короткую передышку. Если на лестнице у нападающих было преимущество в виде копья, то на площадку предстояло выходить снизу, оставаясь открытым для удара в затылок, что нивелировало превосходство в досягаемости.
– Я убил не меньше восьми блохастых. Я веду? – Кривая ухмылка на лице Шута казалось ещё более уродской, чем обычно, из-за засохшей на лице крови. Фёдор был почти уверен, что тот всё ещё не был ранен.
– У меня трое. – Пожал плечами растерянный Хайнц. Его взгляд отчаянно метался по башне, в тщетной попытке найти выход. Снаружи затрещали арбалеты, в жажде добраться до рейтар.
– Келегор любит тебя, ливеец. У меня тоже три. – Грустно улыбнулся обычно молчаливый Адриан.
– У меня четверо. Но ещё даже не полдень. – Попробовал поддержать их Фёдор, но голос предательски дёрнулся. Он никак не мог оторвать взгляд от запала, искусно скрытого Гномом от посторонних. Тот тянулся прямиком под лестницу, где лежал Старик. Он ещё в первый день стоянки настоял, чтобы весь припас хранился на заставе, и сейчас небольшой склад был совсем рядом с ублюдками. Прямо под ними.
– Ха, а ты верно молвишь! Давайте, твари, у кого хватит духа!
Духа у них хватило. Вскоре на лестнице, яростно пыхтя, появился огромный медведь, едва умещающийся на оной, оттого более устрашающий. Залп из пистолей даже не заставил эту тварь почесаться. Тогда Адриан попытался проткнуть тварь с площадки позади, но идущие следом за медведем фелесы подстрелили рейтара. Хайнц бросился на тварь с палашом, но та неожиданно резво встретила его ударом лапы, отбрасывая ливейца на край площадки, подобно кукле.
– Для меня было честью служить с тобой. – Промолвил северянин, бросаясь назад и доставая огниво над дорожкой из пороха.
– Послужим у Келегора вместе. – Шульц, показушно отсалютовав, бросился прямо под медведя, проскальзывая под взмахом его лапы и врезаясь тому в ноги, с трудом помещающиеся на ступенях. – ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ!
С рёвом, медведь покатился вниз, хороня под собой и Шута, фелесов, и тех, кто шёл за ними.
На секунду, когда его рука зависла над кресалом, предательский голосок завещал Фёдору о том, что чернокровки берут пленных. Что с ними можно договорится. Что он этого не заслуживает. Сглотнув, он опустил руку с огнивом и выбил искру.
– Всегда с победой…
В те секунды, пока пороховая дорожка бежала вниз, сержант подбежал к краю и прыгнул, выискивая в голове слова молитву Зоране о… Северянин так и не успел придумать, о чём попросить Спящую. Спустя секунду полёта за его спиной раздался взрыв, подхвативший человека будто пушинку. За секунду до того, чтобы упасть в черноту небытия, сержант даже успел удивиться, почему у взрыва зелёный цвет.
* * *
– Да шоб мне в трусы святой залез, шож тутача случилося?! – Фишер аж крякнул, как завидел, на что указывает Йохан – одинокий холм с кратером на вершине, подле которого стояла лишь фиолетовая палатка полковых магов.
– Знать бы, чес-слово, не хотелось бы. Спящие убереги душу, оказаца у такого места, да ещё подле колдунья сраного.
– Я слыхал, тут была драка с чернокровной поганью. Если бы стало быть так – то глядим мы, братцы, на то, как зверью подпалили задницы! – Весело включился в разговор Николас. – Холм сей терь холмом Зверя зовут – дралися наши так, шо шерсть до небес стояла! Три сотни против десяти!
– Гонишь! – Тут же фыркнул косоглазый Вагнер.
– Вот те Спящие!
– Ну и кто тама геройствовал? Лично Аммон с Келегором?
– Не, рейтары наши. Ну, их тама ток половина была. Другой пяток конечно от нашего брата был!
– Брешишь. – Бросил Фишер.
– Так всё и было! Даже, говорят, выжил с холма один!
– Аха, и лично в Гектос пошёл служить, – вновь фыркнул Вагнер.
– Разговоры в строю! Равнение по левому краю! Сено-Солома!
В долину, с раскрытыми знамёнами, входил двадцать шестой полк. Война Зверя продлится ещё долгие полтора года.