Вязким полушёпотом они измазали тишину и громко перекатывали грузный мешок. Потом мешок с недовольством и пренебрежением полетел на диван моей гостиной. Я обернулся. Этот мешок был мой на днях исчезнувший брат. Мёртвый брат.

Да, зовут меня Троттер. Я Трот.

Третий день

Третий день он жил в квартире с трупом. Трупом юноши, которого родственнички кокнули ради неуверенной унции золота. И с которым Троту предполагалось ранее заниматься невнятными семейными расчётами.

Тётушка и дядюшка куда охотнее прихлопнули бы меня – тёпленького претендента на гнилые хоромы, а на бедолаге они лишь сорвали гнев. Нашли, к кому наспех приклеить своё липкое желаньице.

Сам не понимаю, зачем приехал сюда? В эту затхлую деревню со всюду облупившейся краской, чтобы делить картонку из-под прогорклого торта, стоящую сущие гроши? С людьми, от которых меня тошнит…

Третий вечер я возвращался в квартиру к своему домашнему трупу на софе. Сестричек и их сородичей я уже второй вечер не наблюдал. Мне было даже лень бояться их. Лишь по-прежнему остро меня бесили их тупость, мелочность и нечистоплотность: как можно лаять, ползая? Из-за грёбаного сарая? И бросить труп, как куриные кости, на пол?!

Троттер старался чаще разъезжать по городку, выполняя нехитрые задания, а букеты бланков заполнял прямо в скверах на скамьях. К Троттеру пару раз захаживали в гости свежие знакомые ребята, и он даже забывал на время об ужасном трупе. Они шутили и пили чай на кухне, а на труп за стенкой вежливо не обращали внимания. Но стоило Троту войти впервые за день в гостиную…

Друзья ушли, двери захлопнулись. Как назло, стоял мёртвый штиль, и шторы казались каменными.

Троттер сделал два острых шага в гробовой тишине.

А потом не выдержал собственной трусости и подошёл к софе с лежащим на ней трупом.

Труп неподвижно лежал на софе. За всё время он не издал ни единого запаха, а значит, можно было закрыть глаза и думать, что его нет…