Глава 9. Сейчас
– Естественно, когда я пришла в себя, – хмурюсь, рассматривая мелькающие незнакомые улицы и здания за окном, – все было нормальным, как и прежде. Без какого-либо намека на сверхъестественное. Тогда я списала все на переживания и реальный недосып.
– Странно слышать это от тебя, – Егор на секунду отвлекается от вождения. Улавливаю боковым зрением то, что он повернул голову в мою сторону. – Ты же общаешься с домовыми.
– И?
– Почему ты вдруг решила, что на этом все и больше ты видеть никого не можешь? Неужели ты не допускала мысли о том, что кроме домашних охранников вокруг нас роится тьма других существ?
– Отчего же, – заставляю перевести свой взгляд на него, – допускала. Но пока ты таким лично не сталкиваешься, то предпочитаешь думать, что оно существует где-то очень далеко от тебя. Желательно в параллельной вселенной. И не трогай домовых, пожалуйста. Из всего…что я видела, они самые честные, порядочные и…
Я на мгновение замолкаю, вспоминая о Сене и Олеге. В горле тут же появляется ком, а глаза заволакивает мутной пленкой накатывающих слез. Я не знаю, что с ними случилось после той ночи. Живы ли они? Охраняют ли по-прежнему наш дом? О том, что стало с квартирой я и вовсе старалась не думать. Отгораживалась от любой мысли как могла. Потому что там осталась вся моя жизнь. Все, что я любила. Все, чем дорожила. Моя семья и та, осталась там. Но я стараюсь помнить и думать о них не как об окровавленных телах, которые смотрели в потолок своими безжизненными глазами.
А как о тех, кто до сих пор ждет меня дома.
Стоит мне переступить порог квартиры, как я услышу запах маминой выпечки смешанный с ароматом ее любимой туалетной воды. Я обязательно найду ее на кухне, миниатюрную, изящную, одетую в красивый домашний костюм. Готовящей ужин и параллельно решающей еще десять дел, никак не связанных друг с другом. Иногда я шутила, что в этой многофункциональности и скрывается ее супер способность. Если бы у мамы было еще десять рук, уверена, она успевала бы еще больше.
А в зале нашелся бы папа. Ворчащий на плохое кабельное и комаров. Но это чисто для фона. На самом деле он уже давно не обращает внимание на мелькающие картинки на экране. Он как всегда весь в работе, мысленно перебирая документы у себя в голове. Но он обязательно мне улыбнется сразу же, как только увидит. Заговорщицки шепнет, что мама ненароком попала в мою комнату и увидела хаос, творящийся внутри. А я снова мысленно пообещаю себе принести сладости Сене, который периодически бастовал и наводил мне бардак в ответ на диету без сладкого.
А потом мы сядем за стол, будем кушать вкусную домашнюю еду и рассказывать друг другу о том, как прошел день. Смеяться над шутками папы, обсуждать новые идеи мамы и сетовать на то, что учеба в моем универе становится все сложнее. И после обязательного чаепития разошлись бы спать. Чтобы утро снова увидеться и пожелать такого привычного, теплого и семейного «доброго утра».
Я ведь до сих слышу их голоса.
До сих пор…
– Куда мы едем? – встряхиваю головой и снова фокусируюсь на пейзаже за окном, стараясь подавить нахлынувшие эмоции.
Но вместо ответа, Егор заворачивает на стоянку перед каким-то рестораном и вытаскивает ключи из замка зажигания.
– Пойдем, – коротко бросает он мне.
– Что? – не спешу исполнять его просьбу. –Зачем?
– Я еще не обедал.
– Я не пойду туда, – качаю головой.– Нет, нет и нет.
– Ты не хочешь вспомнить какова на вкус нормальная еда? Неужели больничная баланда, которой вас пичкают так понравилась?– Парень открывает дверь с моей стороны и выжидающе смотрит на меня.
– Нет, она все так же противна, – пусть и с трудом, но я выдерживаю этот взгляд и продолжаю противиться его тону. – Я могу подождать тебя в машине. Честное слово, я не сбегу. А если не веришь, то можешь приковать меня наручниками.
– Мы же оба знаем, что нравится тебе это или нет, но ты все равно выйдешь из этой машины. – Слышится его вердикт. – Поэтому не трать время зря, я должен вернуть тебя до пяти часов.
– Спасибо, я не забыла, что до сих пор являюсь больной, которая вышла под твою расписку и, естественно, не могу тебе не повиноваться. Но я думала, что будет какой-то тест, проверка моих показаний, но не…ресторан и мой позор. – Гневно цежу сквозь зубы. – Зачем тащить меня в больничной спецодежде в это место? Чтобы лишний раз ткнуть лицом в грязь? Мол, посмотри, как живут нормальные люди и сравни их с собой. Благодарю, я но прекрасно помню, где мое место и оно незавидное. Изысканные блюда не заставят меня вдруг резко что-то вспомнить или в чем-то признаться. Ровно так же, как и шикарный десерт не поставит меня на путь истинный. Все, что я знала, уже рассказала предыдущим врачам. Все, чем могла, я помогла. Пожалуйста, хватит. Не мучай меня больше…
На последнем слове я уже перестаю держать все под контролем и заливаюсь жгучими слезами. От стыда за свой внешний вид и положение, в котором оказалась.
– Запомни, жалость губительна. Особенно, если жалеть начинаешь себя. Слабаки никому не нужны. Они- балласт, тянущий всех на дно.
– Ну так не тяни меня обратно на поверхность. Я устала, понятно? Отпусти, отвези обратно в больницу и дай раствориться в тех стенах.
Но парень даже не реагирует на эти просьбы. Его пальцы больно сжимают меня за предплечье и тянут на себя. Это первый телесный контакт и он не из приятных. Пальцы Егора цепкие, сильные и холодные. Настолько, что ощущение многочисленных иголок, впивающихся в то место, где чувствуются его пальцы пробирает до самой кости. Я сделала всего одну попытку дернуться в сторону, но он сжал руку еще сильнее и буквально поволок меня к дверям дорогого ресторана. И когда мы оказались внутри, я инстинктивно вжала голову в плечи, смотря на всех с плохо скрываемым страхом. Благодаря больнице, я забыла, каково быть в таком месте и в таком обществе. Я привыкла к отрешенным взглядам и людям, которые существуют где-то там, глубоко внутри себя, а не здесь. И если я раньше могла с гордостью говорить, что являюсь стрессоустойчивой. То сейчас не знала, как среагирую на косые взгляды со стороны чужих людей. Нервная система расшатана к чертям собачьим. Минутой ранее я была зла, потом ревела, а сейчас едва могла заставить свои же ноги худо-бедно двигаться. И то, потому что прекрасно понимала, что если упаду, Егор потащит меня следом за собой даже в таком положении. За руку, за волосы или за что-нибудь еще, за что дотянется и зацепится.
Но, как ни странно, людей в ресторане было очень мало и наше появление их не смутило. Вскользь глянули в ту сторону, где мы стояли и затем продолжили заниматься своими делами. Кто-то доедал свой стейк, с которого капала кровь из-за малой степени прожарки. Кто-то читал газету, а кто-то пил кофе и вел разговор с собеседником. Даже официанты поприветствовали только Егора, а меня будто не заметили. Хотя он до сих пор крепко сжимал меня за руку и я была уверена, что к вечеру на коже будут алеть свежие синяки в виде отпечатков пальцев. Я даже не сдержала вздох облегчения, когда он грубо толкнул меня на стул, принуждая сесть за стол в небольшом отдельном зале.
– Заказ будет через минуту, – тихо шелестит голос красивой девушки, которая сопроводила нас сюда.
От красивых и ухоженных людей я тоже отвыкла. Ведь на протяжении полугода у меня в соседях были те, кому двадцать четыре на семь наплевать на свой внешний вид. Седые, взлохмаченные, лысоватые, отекшие, худые, бледные, с плохим запахом изо рта и еще множество тех, кого давным-давно не заботит отсутствие зеркала в палате. Поэтому не сразу поняла, что пялюсь на нее, на автомате потирая то место, где еще чувствовалась хватка Егора. На парня даже смотреть не нужно было, его энергетика заполнила всю комнатку и давила, душила, подавляла. Настолько, что официантка управилась за минуту и сорок пять секунд, выставляя блюда и поспешила покинуть нас.
– Почему накрыли всего на одного человека? – кошусь на приборы и тарелки вокруг себя. В то время, как половина стола, где находился парень пустовала.
– Потому что я не голоден, – он откидывается на высокую спинку кресла, которое из-за своей формы выглядело почти как трон, оббитый алым бархатом. – Это все для тебя. И только посмей сказать, что не голодна. Я вижу, как ты жадно вдыхаешь запах и как часто сглатываешь слюну.
Самое паршивое, что от его взгляда никуда не деться. Он считывает меня так, будто я даже не интересная книга, а рекламный буклет. Который он потом просто скомкает и выбросит за ненадобностью.
– Это хоть не последняя трапеза для заключенного? – обреченно вздыхаю.
– Все зависит исключительно от тебя, – пожимает он плечами. – Я уже обозначил условия сотрудничества и исход событий в том или ином случае. Только вот ты до сих пор увиливаешь от своих обязанностей.
– Не правда, – несмело тянусь за долькой помидора, – я заново все переживаю и записываю все на диктофон.
– Этого недостаточно. – Егор прищуривается, следя за каждым моим движением и мне становится неловко есть под его тяжелым взглядом. – Мне нужно, чтобы ты вывернула себя на изнанку. Но вместо этого, ты продолжаешь жалеть себя. Ты провалила первый тест, Варя.
– Ресторан? В нем и была проверка? – Кошусь по сторонам в поисках чего-то необычного. – Здесь кто-то есть?
– Ты не должна у меня об этом спрашивать. Ты должна это видеть сама. – Он тянется к одной тарелок и отсыпает мне горстку дымящегося варенного картофеля. – Ешь, Варя, набирайся сил.
– Можешь…– запинаюсь, – можешь взять хотя бы одну из них и поставить около себя? Можешь создать иллюзию того, что ты будешь тоже будешь есть? Мне кусок в горло не лезет от того, что ты сидишь и просто смотришь на то, как я ем.
– Нет, – без раздумий отвечает он.
– Почему?
– Потому что я уже насытился. – И предугадав мой следующий вопрос, почти сразу же дает на него такой ответ, который я слышать не рассчитывала. – Твоей болью несколькими минутами ранее у машины.
Глава 10. Сейчас
Бам!
Это со звоном упала вилка из моих одеревеневших пальцев на плитку, которой был покрыт весь пол комнаты. Вся еда тут же утратила свою привлекательность. Как и само заведение. Куда-то подевался лоск и дороговизна, все убранство стало блеклым, все посторонние звуки вдруг пропали. Будто все было стерто одним взмахом руки и весь мир сузился вокруг одного человека. И человека ли?
– Кто ты? – почти шепчу.
– Я же сказал, что ты провалила проверку. – Егор делает вид, что резной подлокотник кресла ему вдруг стал интересней, чем могу поклясться, мое ошалевшее лицо.
– Кто. Ты. Такой? – повторяю вопрос.
– Как только прекратишь расползаться жалкой размазней под моими ногами, сразу же все увидишь. Ешь, Варя.
– Нет, – не рассчитываю силу и отшвыриваю тарелку от себя так, что ее содержимое разлетается по столу и даже попадает на белоснежное полотно рубашки Егора.
А ведь я даже не заметила, что на фарфоре помимо картофеля был еще и соус. Который сейчас расползался по его рубашке уродливыми пятнами.
Красными, как кровь.
Судорожно втягиваю воздух, но не могу оторвать взгляд. Эти кляксы расходятся так же, как и тогда…
Как у папы.
Этого становится достаточно, чтобы я забылась, где нахожусь.
Тогда
– Хозяйка, – меня толкают, – хозяйка, просыпайся.
– Еще пять минут, – натягиваю одеяло на голову и отворачиваюсь к стене.
– Хозяйка, ты сама меня просила, – не унимался Сеня и от нетерпения аж подпрыгивал на месте. – Ну же, открывай глаза.
Требуется около минуты или двух, чтобы до меня дошла суть сказанного.
– Что удалось узнать? – резко подрываюсь на постели и тут же жалею об этом. Потому что в глазах тут же появились звездочки и закружилась голова.
Прошло полторы недели после последнего преступления и столько же после накатившей дурноты в универе. Но слабость, сонливость и плохое предчувствие меня так и не покидали. Это затишье, оно же как перед бурей, вводит в заблуждение. Мол, посмотри, ничего страшного больше не происходит. Отпусти все, расслабься. А ты до последнего сопротивляешься, потому что чувствуешь, что это обман и что-то назревает. Что-то очень плохое. Даже папа был того же мнения. Пусть вслух об этом и не говорил, но я-то знала, что его чуйка следака тоже не повелась на эту мнимую тишину.
Ничего не закончилось. Просто кто-то набирается сил или же обдумывает новый план. Или же и то, и другое.
– Чего затормозил? – дергаю домового за край футболки. – Что там?
– В седьмой квартире сегодня намечается шашлык.
– Сень, ты дурак? – фыркаю. – Череда убийств в самом разгаре, а тебя интересует лишь еда? Серьезно?
– Нет, мне еще понравилась и сама идея вечеринки. – Домовой настолько под впечатлением от новости, которую принес, что даже не обиделся. – Кстати, почему мы тоже не празднуем Хэллоуин?
– Потому что, Арсений, это не наш праздник, не наши традиции. – Деловито вмешивается появившийся в комнате второй домовой. – Если бы ты хоть чуть-чуть интересовался историей, а не теми непонятными видосиками из ютуба…
– Начинается, – Сеня спрыгивает на пол и буцает мои тапки да так, что те разлетаются по разным сторонам. – Между прочим, я слежу за трендами и стараюсь быть максимально в теме всего происходящего в мире. А вот ты, Олег, своими занудными историческими выдержками только и можешь, что усыплять. Да что говорить, у нас вся семья какая-то нудная и скучная. Никакого драйва, никаких веселых мероприятий. Мы скоро тут паутиной и плесенью покроемся. Или того хуже, станем как паук Жорик за шкафом.
–И какой же этот твой Жорик? – зеваю.
– Да там он и помер, – бурчит молодой домовенок, – до сих пор вон, качается засохший в своей паутине. А все почему?
– Почему?
– Потому что ты мало угощений оставляешь.
– Сеня, не наговаривай на хозяйку, – Олег аккуратно складывает мои вещи, которые секунду назад сбросил младший домовой, – она хорошо о нас заботится. Это ты просто очень много ешь и при этом забываешь, что помимо тебя здесь есть еще жители, с которыми надо делиться.
– Я- растущий организм!– встрепенулся тот в ответ. – Стоп, это ты что сейчас в мой огород камень кинул?
– Ох, что ты, вовсе не камень, – спокойно парирует Олег, – а булыжник. И в самом деле, постыдился бы, тебя Варя о чем просила?
– Чтоб на разведку сходил по квартирам.
– А ты что?
– Так я и сходил, – уперто стоит на своем Сеня, – новости вам принес.
– О шашлыках?
– И о них тоже, – Арсений хмурится, – но не совсем. Запутали меня!
– Кажется, – встаю с постели, – ты сам запутался, как тот паук Гоша в собственной паутине.
– Жорик, – поправляет меня домовой. – И вообще, вы слышите меня? Ау! Вечеринка в седьмой квартире ровно в девять. Ну что вы так на меня смотрите?
– Мы искренне недоумеваем, – Олег снимает очки с переносицы и бережно протирает их бархатной салфеткой, – ты и при жизни был таким… странным?
– Да если б я помнил, – с досадой отвечает Сеня.
И грусть в его голосе вызвана отнюдь не тем, что его фактически назвали недалеким и глупым. Я ведь знаю, что именно это и имел в виду старший домовой, но тактично назвал иначе. А в блеклых и фактически бесформенных воспоминаниях, которые становились таковыми с каждым прожитым годом в образе домового. И которые он не мог удержать в себе, ведь это не положено по законам их мира. Откуда я знаю? Пришлось изучить очень много информации о домовых, чтобы понимать, кто они такие.
Что самое интересное, до сих пор не существует единого мнения по поводу их появления. Одни источники утверждают, что это падшие и непокорные ангелы, которые не отягощены злодеяниями и которых не отправили в ад, но сослали на землю в виде леших, русалок, водяных, домовых. Кто-то считает, что домовые появляются благодаря положительной энергии тех, кто обитает в доме. А некоторые говорят, что это ничто иное, как покойники. Которые остались в этом мире для отбывания кармы. Они здесь, чтобы исправить ошибки, совершенные при жизни. И вот в последнее в случае с Сеней – попадание на все сто процентов. Он когда-то жил в том доме, откуда я его забрала. По рассказам бабушки – соседки, был у них жилец с таким именем. Чудаковатый мужичок, который прожил среднюю по продолжительности человеческую жизнь. Немного выпивал, был должен половине дома денег. Собирал хлам, который находил на мусорниках в своей квартире да там же, под всем этим старьем и был потом найден. Но об этом я Сене, конечно же, рассказывать никогда не стану. И в целом, считаю правильным то, что они ничего не помнят. Воспоминания ведь бывают не только хорошими, но и плохими. И тогда душа становится мстительным полтергейстом. Кому оно нужно, верно? Пусть уж остается таким же чудаковатым домовым, который наводит бардак в моей комнате и беззлобно спорит с Олегом.
– Ой, ну и ладно, – настроение Арсения вновь меняется и он уже весело скачет по моей кровати. – Не хотите идти, ну и не надо. Только учтите, пропустите классную вечеринку. Я еще в жизни не видел таких декораций…
– Это потому что ты не открыл для себя мир Озона, Вайлдберриза и Алиэкспресса. – Успеваю вовремя убрать телефон с постели и в тот же миг, домовой приземляется своей пятой точкой аккурат туда, где лежал смартфон. – Сеня, аккуратнее.
– Да ты только представь, – он меня будто не слышит, – там оборудовали целую зеркальную комнату!
– Что? – вздрагиваю и смотрю на него.
– Наконец-то ты меня услышала, – довольно хлопает он в ладоши.
– Варь, – Олег тоже, как и я, выглядит обеспокоенным, – целая комната зеркал. А зеркала являются проводниками для разных существ из потустороннего мира.
– В таком случае, сюда мог пробраться кто угодно. – Настолько крепко сжимаю телефон в руках, что пластик начинает потрескивать. – Или нет? И все обойдется и это будет обычная вечеринка? Черт… придется идти туда.
– Это безрассудный поступок, – тут же возражает старший домовой, – мы не подготовлены.
– Да, я согласна с тобой. – Провожу пальцем по экрану, снимая блокировку. – Но не узнав вид сущности, мы не сможем и справиться с ней. Это как..как…пойти охотиться с деревянным крестом на оборотня. Или сидеть в меловом круге перед вампиром. Или с осиновым колом кинуться на зомби. Знаешь, что у этого всего общее?
– Что? – вместо Олега меня спрашивает Арсений.
– Оно не поможет, потому что не тот вид оружия и не тот вид защиты.
– Кто-то явно пересмотрел ужастиков. – Олег вздыхает. – В нашей полосе не существует таких подвидов.
– Я образно имела в виду.
– А я у тебя напрямую спрашиваю, – не унимается он, – что ты будешь делать, если на этой вечеринке будет тот, кого мы ищем?
– Украдкой рассмотрю его, – опускаю взгляд на открывшийся список контактов, – а затем сделаю вид, будто ничего не заметила. Ведь пока мы не показываем, что видим, то и внимание к себе не привлекаем. Только для начала туда надо попасть. И я даже знаю, кто мне в этом поможет…
Глава 11. Тогда
– Мам, это не совсем то, что мне хотелось бы видеть на себе, – скептически осматриваю свое отражение в зеркале.
– Ну, знаешь ли, – протягивает она, расправляя алый плащ за моей спиной, – надо было раньше думать о наряде. И если уж очнулась фактически накануне праздника, то не вредничай и скажи спасибо тому, что мы вообще смогли найти хоть какой-то презентабельный костюм за такие рекордные сроки и в такой поздний час. Готово! Ты только посмотри на себя, наконец-то выглядишь по-настоящему женственно.
Прикусываю язык и вымученно улыбаюсь ей в ответ. Хотя это больше походи т на гримасу от зубной боли. Ну да, для мамы это вообще праздник – я в платье! И неважно, что это платье красной шапочки со всеми сопутствующими предметами в виде корзинки с пенопластовыми пирожками и красным плащом. Но, стоит признать, что в маминых словах есть доля правды. Если бы не ее связи и примчавшаяся знакомая вместе вот со всем этим, вряд ли бы я попала на эту закрытую вечеринку. Ибо Ника сказала, что вход только по приглашению и только при соблюдении определенного дресс-кода.
Почему выбор пал именно на персонажей детских сказок? Я не знаю. Уж лучше бы обошлись кигуруми. В нем хоть передвигаться удобнее, чем в шелковом платье с таким же шелковым плащом, которые так и норовят облепить тело со всех сторон. А еще ни сбежать, ни сдачи дать нормально в нем не получится.
– Вау, – в комнате появляется Ника, облаченная в какой-то драный костюм и лицом, которое будто окунули в сажу. Волосы еще непривычно торчат в сторону какими-то колтунами.
– Вот, видишь, даже подруга в приятном шоке, – гордо говорит мама, отходя в сторону и любуясь результатом своих стараний. – А за парней даже говорить ничего не стану.
– Мам, я туда иду не женихов искать, – все-таки язык срабатывает быстрее мозга.
– А для чего тогда? – удивленно смотрит на она на меня.
– Просто отдохнуть, пообщаться, – стараюсь выкрутиться, – а что в этом такого?
– Да ничего, – заговорщицки улыбается Ника.
А все потому что она, как никто другой прекрасно знает, что я на дух не перевариваю дискотеки и сборище нетрезвых студентов. Не то, чтобы я их в чем-то осуждала. Но…это не мой круг общения. Поэтому, когда я позвонила ей с просьбой провести меня на это мероприятие, Ника зависла минут на пять. А потом с подозрением стала спрашивать меня о моем самочувствии и не сильно ли я тогда в бассейне приложилась головой об пол. Кажется, она до сих держит меня под подозрением. Но, как настоящая подруга, перед мамой не палит и не донимает подколами.
– Ник, а ты в кого нарядилась? – мама вроде бы не нашла ничего подозрительного в моих ответах и переключилась на подругу.
– В домовенка Кузю, – улыбается та в ответ. – Ну, тот, который Нафаню звал и хранил сундук со сказками.
– Ой, какой замечательный выбор, – мама хлопает в ладоши, – не думала, что нынешнее поколение подростков знает о таком мультике.
– Какой кошмар, – слышится сбоку от меня, – и это они нас в таком виде представляют? Тьфу, срамота, как бомжи какие-то.
Кошусь на хмурого Олега и Сеню, которые восседали на моем письменном столе. Да, хоть кроме меня их никто не видит и не слышит, но они-то тут. И за образ Ники стыдно становиться тоже почему-то именно мне. На нее это не похоже. Она любила выделяться из толпы, любила все яркое и необычное. А сейчас…
– Что на тебя нашло? – не выдерживаю и спрашиваю ее, когда мы оказываемся на лестничной площадке и вызываем лифт. – Что это за наряд?
– Я ж говорю, что я – Кузя, – она прижимает к груди маленький пластмассовый сундучок, – а это мои сказки. Что? Убого смотрюсь?
– Я бы сказала, что неряшливо.
– А вот первоклашкам очень даже зашло, – хмыкает она в ответ и прищуривается, – только не говори, что забыла о том, что я рассказывала тебе о празднике моей младшей сестры в школе, где я играла домового.
– Я все помню, – возражаю, – но все равно не пойму, почему ты выбрала именно этот образ.
– Потому что ты свалилась мне на голову, словно паршивое настроение нашей деканши. Резко и внезапно. Я не планировала сегодня врываться ни на какую тусовку. Особенно к Кириллу.
– Но он вроде милый, а еще ты ему вроде бы нравилась. – Первой выхожу из лифта и оборачиваюсь к Нике.
– В том-то и дело, что он мне не нравится, – вздыхает подруга. – Поэтому этот образ должен его сегодня дополнительно отпугивать. И да, Домовая, ты теперь мне должна как земля колхозу, ясно?
– А это как?
– Как…как…– Никак жмет на звонок. – Вечно, Варь, вечно. И заметь, я не выпытываю у тебя причину столь бурного желания повеселиться.
– Я тебе потом расскажу. – Стараюсь казаться как можно беззаботней, но внутри все холодеет.
Вероятность этого, конечно, все 0,01%.
Стоит массивным дверям распахнуться, как нас оглушает рев музыки, исходящий из квартиры. Судя по веселым крикам, тусовка началась намного раньше, чем планировалось.
– Какие люди! – Кирилл улыбается при виде Ники, а потом обращает внимание и на меня. – Надо же, Варвара, не ожидал твоего прихода. Ты же у нас девушка серьезных нравов и вроде как не любишь тусовки. Что-то в лесе сдохло?
– Ага, твое гостеприимство, – киваю головой, – впустишь нас или продолжишь мариновать на площадке?
– Милости прошу, – парень чуть ли не в поклоне отошел в сторону, – милые дамы.
– Ох и клоун, – шепчет Ника, утаскивая меня внутрь квартиры.
Знаете, почему я не частый гость таких мероприятий? Потому что мне там откровенно скучно и я не понимаю, что там делать. Громкая музыка, от которой через полчаса начинает болеть голова, раздражает. Скитания из угла в угол в удушливом сигаретном дыму, ведь большинству гостей уже за восемнадцать, не впечатляет. Фактически у всех собеседников хорошо заплетается язык, а кто-то не стесняясь блюет в цветочный горшок. Конечно, клининговая компания утром устранит все последствия вечеринки. Но до этого еще далеко. А пока все медленно слонялись со стаканчиками в руках, сплетничали, а кто-то уже и пританцовывал на месте. Кого здесь только не было, от разнообразия костюмов рябило в глазах. Выявить кого-то странного и выделяющегося будет нелегкой задачей, потому что мы все здесь такие.
– Я за напитками, – Ника перекрикивает музыку и кивает головой в сторону импровизированного бара в виде разных котлов с подсветкой.
Она уходит, а я остаюсь на месте старательно приглядываясь и отсеивая знакомых мне людей. Кто-то подходил знакомиться, кто-то пошло подкатывал, но я лишь раздраженно отмахивалась и они уходили ни с чем. Яркое освещение вдруг резко погасло, вызывав у присутствующих разочарованные вздохи. Но затем комната наполнилась ультрафиолетовым светом, подсвечивая нас в других красках и все дружно заулюлюкали, выражая высшую степень удовольствия от всего происходящего.
– Эй, а где Ника? – рядом со мной вдруг оказался Кирилл.
– Отошла за напитками, – отвечаю на автомате, а сама ловлю себя на мысли, что не помню, как давно я не видела подругу. Слишком увлеклась изучением публики и потерялась во времени.
У бара я ее тоже не вижу, как и по периметру комнаты. Оглядываюсь по сторонам, но в этом освещении очень трудно ориентироваться. Кажется, удалось уловить знакомый костюм в коридоре.
– А там что? – указываю рукой в том направлении.
– В дальней комнате сделали зеркальные перегородки, типа эффект бесконечного отражения. Смотрится очень круто, дизайнеры и те, кто отвечает за этот праздник здорово постарались. Эй, Домовая…
Но я его уже не слушаю, пробиваюсь через толпу и быстрым шагом выруливаю в коридор, стараясь не упустить из вида макушку подружки, которая мелькает уже почти у самой двери.
– Ника, стой! – пытаюсь дозваться ее, но меня останавливают.
– Слепая что ли? Тут вообще-то очередь!
– Да у меня туда подруга зашла, – пру вперед, как танк, – отвалите.
Предполагаю, что в спину мне понеслись трехэтажные маты, но музыка все перекрыла. И пока никто не опомнился, хватаюсь за ручку двери и скорее ныряю внутрь комнаты. Но каково же было мое удивление, когда я там никого не обнаружила. Никого, кроме себя и стеклянного стула, установленного посреди этого зеркального безобразия.
– Ника? – с надеждой зову ее по имени. – Это шутка какая-то?
Я была точно уверена в том, что видела, как Ника сюда заходила. Свет снова гаснет и я обхватываю себя руками.
– Это не смешно, – цежу сквозь зубы, – прекрати.
И когда свет снова появляется, я вижу девушку и она с довольной улыбкой восседает на стуле.
– Зараза, – выдыхаю, чувствуя прокатывающийся по позвоночнику жар, – признавайся, с Кириллом договорилась меня разыграть? Здесь есть тайный ход за зеркалами, да?
Но стоило мне сделать шаг к ней, как я осеклась и застыла в напряжении. Да, комната мастерски воссоздает иллюзию того, что нас здесь много. Но почему тогда Ника, сидящая на стуле, в отражении вдруг оказалась стоящей с другой стороны от меня?
Медленно, затаив дыхание, поворачиваю голову туда, где по идее стоит подруга. И никого не вижу рядом. Снова смотрю на отражение, а в нем она приблизилась ко мне еще на пару шагов и теперь стоит почти вплотную.
Резко разворачиваюсь к стулу и чувствую, как меня прошибает холодным потом. Там пусто. Везде пусто. В комнате теперь только я одна. Но в отражении…Нет. Нас там по-прежнему двое. Я не могу называть то существо в зеркале Никой. Потому что оно имеет лишь ее облик, который видоизменяется на глазах. Кожа бледнеет, волосы осыпаются вниз, обнажая уродливый череп. Вместе с волосами из глазниц выпадают и белки, оставляя кровоточащие дыры. Рот удлиняется вниз и зубы, я клянусь, с характерным стуком падают на пол.
– Нет. – Качаю головой. – Нет, нет, нет. Это все неправда. Это все ненастоящее.
В ответ на это слышится скрипучий смех, от которого все тело покрывается мурашками. Сущность тянет ко мне руки, с которых свисает гниющая плоть, и я начинаю пятиться спиной к двери. Спотыкаюсь обо что-то, теряю равновесие и падаю. Телефон, который я успела достать из кармана на случай нового отключения света при этом выскакивает из рук и теряется из поля зрения. Но это уже неважно. Потому что теперь я вижу «это» прямо перед собой. Оно перекочевало из зеркала и теперь нависает прямо надо мной. Я даже слышу этот зловонный запах, который заполнил всю комнату.
Открываю рот, но не могу издать ни звука. Как та рыбка на суше, просто хватаю воздух и чувствую, как паника накрывает меня с головой. Из последних сил ползу к двери, но меня резко останавливают. Костлявые пальцы обхватывают мою лодыжку и подтягивают к себе. Один из пальцев второй руки, что оставалась свободной, начинает удлиняться и преображаться в подобие лезвия. И оно устремлялось туда, где билось мое сердце.
Это только в фильмах есть приливы невиданной силы, при помощи которой, герой сражается со злом и побеждает его в самый последний момент. А по факту у тебя просто нет шансов. Собственное тело тебя не слушается, а от страха пропадает голос. Тебе хочется закрыть глаза и оказаться дома, в объятиях родных. Сжимаешься в клубок и с прискорбием осознаешь свою беспомощность. Даже уже готов сдаться…
Как дверь позади меня распахивается и меня вытаскивают за шкирку из комнаты. Прямо вот так, волоча по полу. Сердце гулко бьется в ребра и готово выскочить оттуда, тело начинает трясти от пережитого страха. Я смотрю на своего спасителя и вместо слов благодарности, из меня рвутся рыдания.