Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 3

– Хорошо! – согласился Чэнь Чжэндэ.

Оба подняли по стреле и метнули их вниз с помощью специальной техники, ранив двух солдат. Цинские солдаты у подножия пагоды громко закричали и выпустили тысячу стрел в ответ. Земля была близко, и каждая стрела могла оказаться смертельной для них. Воины продолжили сражаться, попутно уклоняясь от стрел. Этот бой был беспрецедентным, остальные бросились на шестой этаж посмотреть на зрелище. Гуань Минмэй втайне беспокоилась, думая, что этот даос чрезвычайно хорош в бою, а ее муж стар, его слух и зрение не так остры, как раньше. Да и сражались они на мечах не на земле, а в высокой башне, еще и под градом стрел цинских солдат – это было по-настоящему опасно. Она была начеку, чтобы в случае чего вмешаться и защитить мужа. Двое яростно сражались под градом стрел, и даже братья Чанг, охранявшие Цяньлуна на двенадцатом этаже, не могли не выглядывать в окно. Они держали Цяньлуна за руку, чтобы не дать ему сбежать. Руки Цяньлуна были мягкими и нежными, а их держали толстые руки братьев Чанг. Наконец братья немного ослабили хват, иначе бы его костяшки не уцелели: в лучшем случае он никогда не смог бы писать стихи и рисовать.

Хотя Цяньлун и знал, что его пытаются спасти, но сейчас он был в руках Ордена, и если они проиграют, то могут рассердиться и убить его. Исход битвы трудно было предсказать.

– Вы оба превосходно владеете мечом, нет смысла продолжать бой, – закричал Чэнь Цзялуо.

Чэнь Чжэндэ тем временем думал про себя: «Этот даос очень хорош, кажется, я не смогу победить его». Он сражался храбро и двигался медленно, лицом на восток, спиной к цинским солдатам, это было явно очень невыгодное положение, кроме того, в глаза ярко светило солнце, множество стрел летело в него, но он думал только о том, чтобы одолеть противника.

Ву Чэнь понял, что Чжэндэ намеренно выбрал неудобную позицию, и подумал: «Ты напрашиваешься на неприятности, так получай». Он нацелился на то, чтобы пронзить лицо и горло, в острие его меча отражалось солнце, ослепляя противника. Чэнь Чжэндэ трижды наступал на противника, внутренне понимая, что что-то идет не так, как вдруг услышал позади свистящий звук, и вверх взлетели шесть или семь стрел. Чэнь Чжэндэ резко пригнулся, из-за чего под обстрелом оказался Ву Чэнь. Воспользовавшись положением, он ранил правую руку Чэня. Ву Чэнь увернулся от стрел, одновременно ударив ногой в висок Чэнь Чжэндэ. Чэнь Чжэндэ не ожидал, что противник будет драться ногами, оторопел и отступил. В этот момент стрела пронзила его в спину с необычайной силой.

– Ах! – крикнула Гуань Минмэй.

Воины тоже воскликнули от неожиданности, но было слишком поздно отражать атаку мечом. Ву Чэнь начал отбиваться от летящих стрел, но одна из стрел выбила меч из его рук, ему пришлось уворачиваться. Гуань Минмэй выпустила три стрелы, сбивая стрелы противников, Чэнь Чжэндэ тоже начал отбивать стрелы своим мечом. Эти двое отчаянно сражались, но теперь они уже спасали друг друга, а цинские солдаты под башней не понимали, что происходит. Среди них был и Бай Чжэнь. Увидев, что у Ву Чэня в руке не было оружия, он вновь вспомнил о своем давнем позорном поражении, воспользовался случаем и приказал лучникам стрелять только в даоса. Вновь стая стрел поднялась в небо. Воин уворачивался от стрел как мог.

– Не бойся, я тебя прикрою! – крикнул Чэнь Чжэндэ.

Он поднял меч, но вдруг из окна шестого этажа приземлился человек. Он в одно мгновение отразил мечом более дюжины стрел. Мужчина чрезвычайно быстро крутил в руке свой меч, создавая своеобразный щит, отбрасывающий стрелы. Ян Чэнси торжественно прокричал:

– Сегодня мы все увидели прием Тысячерукого Будды!

Офицеры и стражники цинской армии не могли не восхититься увиденным, волна удивленных вздохов прокатилась у подножья пагоды. Чжао Баньшань сжал кулаки и свел их вместе, с улыбкой поклонившись в знак благодарности, кто-то из солдат даже зааплодировал. Втроем они зашли внутрь, члены Ордена пришли поддержать их. Только тогда близнецы Чанг по-настоящему восхитились боевыми навыками Ву Чэня и Чжао Баньшаня и особенно оценили благородный поступок Ву Чэня, пожертвовавшего победой ради спасения противника. Все радовались исходу, но цинские солдаты снова начали греметь и кричать.

– Я скажу императору усмирить их, – сказал Сюй Тяньхун.

Он ушел наверх, через некоторое время Цяньлун высунул голову из окна на седьмом этаже и крикнул:

– Я здесь.

– Император внутри! – крикнул Бай Чжэнь, падая на землю. – Да здравствует император!

– У меня тут есть дело, не нужно поднимать шум! – продолжал император. – Отступите на тридцать шагов назад!

Ли Кэсю приказал своим войскам отступить.

– Седьмой брат командует императором, а император командует офицерами и солдатами. Это намного эффективнее, чем это делаем мы мечами. Знаете, похоже, император – самое драгоценное сокровище в мире, и лучше использовать его, нежели убивать, – сказал Ян Чэнси.

Вэй Чуньхуа наблюдал за отступлением цинских солдат и тут увидел в толпе охотничьих собак, хлопнул себя по лбу и сказал:

– А я все не мог понять, как они нашли нас! Они взяли собак!

Он взял лук и стрелы, прицелился, и две стрелы полетели с пагоды. Послышались протяжные вопли: псы были убиты. Цинские солдаты подняли шум и начали отступать еще быстрее.

– Мастер Лу, господин Чжоу, пожалуйста, проводите мастера Чэнь Чжэндэ и госпожу Гуань Минмэй, а я поговорю с императором, – сказал Чэнь Цзялуо.

Он поднялся, члены ордена Красного цветка встали и поклонились ему. Чэнь Чжэндэ и Гуань Минмэй слышали, что Чэнь Цзялуо описывали как благородного, мудрого и красивого молодого человека, но их очень удивило то, с каким почтением к нему все относились.

Чэнь Цзялуо поднялся на седьмой этаж. Все, кто находился рядом с императором, вежливо поклонились и вышли. Цяньлун внезапно почувствовал себя потерянным и угрюмо сел.

– Ты принял решение? – спросил Цзялуо.

– Я в ваших руках, если хотите, то убейте меня, что еще тут говорить? – ответил Цяньлун.

– Жаль, очень жаль!

– Что же вызывает у тебя жалость?

– Я всегда думал, что ты человек большого таланта и смелости. Я рад, что у моих отца и матери родился такой славный сын. У меня прекрасный старший брат. Просто знай…

– Откуда ты это знаешь?

– Оттуда же, откуда знаю, что ты только снаружи такой смелый, но внутри ты всего лишь трус.

– В каком месте я трус? – рассердился Цяньлун.

– Смерть – это самый легкий путь, умереть легче всего, этот путь выбирают лишь трусы. Какой толк от мужества простого человека? Тем не менее смелые люди строят большие планы и переступают через страхи и сомнения. Но тебе это не по силам.

– Разве от кого-нибудь еще требовали великих достижений и начинаний в мире?

– Когда Гао-цзу из династии Тан начинал восстание в центре провинции Шаньси Тайюане, его сын Ли Шиминь сомневался в его плане, но все же подчинился воле отца. Если бы не было мятежа, надел бы Ли Шиминь, он же Тай-цзун, желтую мантию правителя? Хотя эти два императора были вынуждены подвергнуть своих сыновей и подчиненных риску, чтобы обрести власть, в конечном итоге они стали историческими личностями, но почему будущие поколения не восхищаются ими и не почитают их?

Цяньлун задумался, услышанное тронуло его до глубины души.

– Кроме того, брат, ты можешь намного превзойти Гао-цзу. Если ты захочешь установить мир и справедливость, многие из нас непременно последуют за тобой. Я могу поклясться, что мы никогда не посмеем проявить к тебе ни малейшего неуважения или предать, мы не такие, как твои приближенные.

Цяньлун кивнул, но в его сердце все еще была тревога, которую он не мог выразить. Чэнь Цзялуо догадался о его чувствах и сказал:

– Я буду невероятно счастлив, когда увижу, как мой брат прогоняет маньчжуров за Великую стену. Когда это случится, пожалуйста, позволь мне вернуться к озеру Сиху, чтобы насладиться цветами, выпить с моими братьями и жить в мире до конца наших дней.

– Как же это? Если ты поможешь мне в великих свершениях, должен помочь и в военном и политическом устройстве после.

– Давай обсудим это прямо сейчас. Если все закончится успешно, ты должен будешь позволить мне уйти в отставку. Следует, наверное, сказать, что у моих боевых братьев и сестер не слишком хорошие манеры. Если есть что-то, что нам не по душе, мы теряем уважение даже к монарху.

Цяньлун внимательно выслушал то, что он сказал, после, отбросив все сомнения, протянул руку и сказал:

– Хорошо, мы сделаем это!

– У тебя не осталось сомнений?

– Нет. Только я хочу доверить тебе одно дело. У Юй Ваньтина, вашего бывшего главы, где-то были важные документы, свидетельство моего рождения. Найди и принеси мне его. Так у меня не останется ни малейшего сомнения в том, что я действительно ханец, и я определенно пойду на великие свершения с тобой.

Чэнь Цзялуо подумал про себя, что это вполне разумная просьба:

– Хорошо, я слышал об этом от Четвертого брата Вэня, я сам отправлюсь за документами завтра.

– Когда ты вернешься, приступишь к своим обязанностям, я назначу тебя главой императорских сил, командующим тремя батальонами гвардейцев. Военную мощь всех провинций я постепенно передам в руки ханьцев, доверенных людей. После того как я назначу тебя военным министром и прикажу распустить воинов цинских Восьми знамен, начнутся беспорядки.

– Это прекрасный план – к чему беспокоиться из-за мелочей? – произнеся это, Чэнь Цзялуо опустился на колено, чтобы поклониться императору, а Цяньлун поспешно протянул руки, поднимая брата.

– Сегодня мы должны дать клятву вместе со всем Орденом, тогда мы никогда не отступим от нее, – сказал Чэнь Цзялуо.

Цяньлун кивнул. Цзялуо позвал Синь Яна, приказал ему принести императорский наряд Цяньлуна и помочь ему переодеться.

– Пожалуйста, зайдите сюда, – приказал Чэнь Цзялуо, выйдя к членам Ордена.

Герои вошли. Чэнь Цзялуо объяснил, что Цяньлун согласился изгнать маньчжуров силами ханьцев.

– Отныне мы будем помогать императору и вместе планировать государственное устройство. Но если у нас возникнут разногласия и о нашей тайне прознают, начнется война.

Через некоторое время, дав клятву, все, включая Цяньлуна, пили за новый союз. Лишь Чэнь Чжэндэ и Гуань Минмэй скептически улыбались.

– Брат, сестра, поднимите же с нами бокалы за союз! – сказал Лу Фэйцин.

– Как бы ни были сладки речи и обещания людей из правительства, я никогда не смогу довериться им, тем более главе этого правительства, – сказал Чэнь Чжэндэ.

– Мы рады служить народу и его представителям. Если у императора действительно благие намерения, господин Чэнь Цзялуо сможет в любое время послать нам письмо, мы пройдем сквозь огонь и воду, можете не сомневаться. Но вина мы не выпьем, – сказала Гуань Минмэй.

Чэнь Чжэндэ протянул правую руку, отломал кусок черепицы и раскрошил его пальцами:

– Кто бы из вас ни нарушил клятвы, он предаст свою честь, своих друзей и великое дело. Вот что его ждет.

Цяньлун пришел в ужас, увидев силу этого человека, и поднялся. Чэнь Цзялуо сказал:

– Жаль, что ты покидаешь нас, все же ты теперь один из нас. Тебе не нужно приглашение или письмо, тебе всегда рады. Надеюсь, эти клятвы не забудутся и наш союз будет крепким.

– Об этом можете не волноваться, – ответил Цяньлун.

– Хорошо, теперь давайте отпустим императора.

Вэй Чуньхуа выбежал из пагоды и прокричал:

– Встречайте императора!

Ли Кэсю и Бай Чжэнь были настороже, ожидая от Ордена очередного подвоха. Солдаты медленно приблизились и окружили Цяньлуна. Бай Чжэнь подвел лошадь, император оседлал ее и обратился к своему телохранителю:

– Я там с ними пью, сочиняю байки, надеясь на несколько дней тишины и покоя, а вы хотите поднять шум, мешая моим планам!

– Ваш верный слуга виноват, – сказал Бай Чжэнь.

Гвардейцы развернули флаги, зазвучал победный барабанный бой, и они величественно направились в Ханчжоу.

– Дорогой Фэйцин, судьба разлучила нас на долгие годы, но мы очень рады вновь встретить тебя. Сражение с даосом Ву Чэнем – самое радостное событие в моей жизни. У нас с женой есть другие мирские дела, так что давайте на этом прощаться, – сказал Чэнь Чжэндэ.

– Пожалуйста, останьтесь еще на несколько дней, чтобы я мог у вас поучиться, – попросил Чэнь Цзялуо.

– Ваши мастера гораздо способнее, чем я, чему мне вас учить? Даос Ву Чэнь, в будущем мы снова сразимся и выясним, кто же все-таки лучше.

– Буду с нетерпением ждать и готовиться, – с улыбкой ответил тот.

Гуань Минмэй отвела Чэнь Цзялуо в сторону и спросила:

– Ты женат?

Чэнь Цзяло покраснел и ответил:

– Нет.

– Помолвлен?

– Нет.

Гуань Минмэй кивнула, слегка улыбнулась и вдруг резко сказала:

– Если ты будешь безжалостен и несправедлив, предашь того, кто дал тебе кинжал, старушка Гуань никогда тебе этого не простит.

Чэнь Цзялуо был удивлен ее словам и не нашелся что ответить.

– Эй ты, скорпионье жало, – крикнул Чэнь Чжэндэ, – о чем ты там говоришь с Главой? Пошли!

Гуань Минмэй нахмурилась, обернулась и громко свистнула – четыре гончие выбежали из леса. Все они поклонились и направились на выход. Лу Фэйцин крикнул им вслед:

– Брат, сестра, куда вы направляетесь?

Они не ответили, и через некоторое время их фигуры исчезли в лесу, только лай собак еще некоторое время доносился из чащи. Чанг Хэчжи возмутился:

– Думают, что им все можно из-за их преклонного возраста.

– Никакой вежливости, – добавил Чанг Бочжи.

– Думаю, они так и думают. Я пообещал императору, что пойду к моему учителю за важными бумагами. Давайте вернемся на гору Тяньму, чтобы проведать Четвертого и Четырнадцатого братьев.

Выбравшись из пагоды, Ма Шаньцзюнь с сыном вернулись в Ханчжоу, а Орден отправился верхом на запад.

Через два дня они прибыли на место. Стояла поздняя осень, деревья на горе были густые, красные листья окрасили гору, трава постепенно желтела. Горбун Чжан Цзинь спустился к подножью, чтобы встретить Юного Главу. Чэнь Цзялуо был удивлен, не увидев с ним Ло Бин. Опасаясь, что что-то случилось, он поспешно спросил:

– Где Четвертая сестра? Как себя чувствуют Юйтун и Тайлай?

– С Четырнадцатым братом все в порядке. Четвертая сестра сказала, что ей нужно кое-что купить для мужа. Удивительно, как вы разминулись.

– Что же ей понадобилось купить?

– Не знаю. Раны Четвертого брата уже затянулись, он все время лежал и, видимо, заскучал. Ло Бин хотела найти ему игрушки, даже не знаю, чьей семье не повезет. Четвертый брат действительно все еще словно ребенок! Когда у них родится сын, наверняка будет весь в отца, – сказал Чжан Цзинь, и все рассмеялись.

Так, обсуждая последние события, воины поднялись на гору. Сначала они направились к Вэнь Тайлаю. Он лежал на кровати, сходя с ума от скуки, но, увидев прибывших, подскочил от радости и встал, чтобы поприветствовать их. Они вкратце рассказали, что произошло, и пошли в противоположное крыло повидать Юй Юйтуна. Все тихо подошли к двери и вдруг услышали всхлипы. Чэнь Цзялуо заглянул в комнату и увидел Юй Юйтуна, стоящего спиной к двери и плачущего. Это было довольно странно и неожиданно, члены Ордена были стойкими и сильными людьми, даже женщины, Ло Бин и Чжоу Ци редко плакали. Цзялуо тихо произнес:

– Четырнадцатый брат, мы пришли проведать тебя, как ты себя чувствуешь? Рана все еще болит?

Юй Юйтун затих и, не оборачиваясь, сказал:

– Глава, господин Чжоу, братья, спасибо, что пришли. Простите меня. Мне намного лучше, но лицо мое сожжено, я похож на монстра, это просто позор.

Чжоу Ци улыбнулась и сказала:

– Подумаешь, у мужчины чуть-чуть обгорело лицо. Разве тебе стоит переживать, что теперь ты не выйдешь замуж?

Кто-то улыбнулся шутке девушки, а кто-то громко рассмеялся. Лу Фэйцин сказал:

– Юй, твое лицо пострадало от огня, когда ты спасал Четвертого мастера Вэня и меня. Все знают об этом. Кто посмеет проявить к тебе неуважение? Кто посмеет сказать, что ты не отважный воин? Чем уродливее твое лицо, тем больше уважения к тебе испытывают другие, так зачем печалиться?

– Ты прав, дядя, – ответил он, но снова не мог сдержать слез.

С самого приезда на гору Тяньму Ло Бин день и ночь ухаживала за ним, а Вэнь Тайлай всячески старался развеять его печаль. Юйтун знал, что его чувства к Ло Бин неуместны, но он не мог отпустить эту любовь. Всякий раз, когда он не мог уснуть по ночам, чувствовал горечь и сожаление от безответной любви. Когда он ловил на себя жалостливые взгляды Ло Бин, Вэнь Тайлая и Чжан Цзиня, подозревал, что лицо его, видимо, сильно обгорело, и несколько раз пытался посмотреться в зеркало, но каждый раз у него не хватало смелости. Он готов был отдать свою жизнь, чтобы спасти Вэнь Тайлая, отплатить Ло Бин своей смертью и избавиться от сожалений, при этом понимал, что теперь, когда все несчастья позади, больше не может искать смерти. Вспоминая об искренней любви Ли Юаньчжи, на которую он не смог ответить взаимностью, чувство вины пожирало его. Такие мысли посещали его день и ночь, он измучился до того, что стал тощим и слабым.

Воины попрощались с Юй Юйтуном и вернулись в зал. Вэнь Тайлай был очень расстроен увиденным, глубоко вздохнув, он сказал:

– Лицо Четырнадцатого брата так изуродовано из-за меня. Он был таким красивым, а теперь…

– Человек – это прежде всего его душа и качества: порядочность и благородство. Внешность изменчива, и только ничтожные люди обращают на нее внимание. У меня нет левой руки, у брата Чжан Цзиня горб, братья Чанг вообще выглядят устрашающе, но кто посмеет смеяться над ними? Четырнадцатый брат слишком близко восприним