Возврат времени

– Мерфи! Из-за тебя я чуть пинцетом храповик не погнул! – воскликнул часовщик, подскочив на своем месте.

– Ну мне же нужно было привлечь твое внимание.

– Ты по делу ко мне забрел или как всегда?

– На этот раз я как раз по делу.

– Да? И что за дело? – с интересом спросил тот.

Мерфи махнул мне рукой.

– Иди к нам.

Я подошел к ним и встал рядом с Мерфи.

– Знакомьтесь. Джон это мой старый добрый друг, Ральфи.

– Не такой я уж и старый, – перебил его мастер.

– Не моложе меня дружище.

– Ладно, выкладывай, зачем пришел.

– Ральфи, ты не мог бы рассказать нам об одних часах?

– Каких часах?

– Джон покажи ему, – сказал он мне.

Я достал свои нерабочие часы, а затем дал их в руки Ральфи.

– Ого, часы «Генри Мозер и Ко», такие часы у нас редкость. Эта модель, по всей видимости, произведена еще до революции в России. Такие часы собирались в Санкт-Петербурге, а почти все механизмы доставлялись из Швейцарии. Хотите, чтобы я их починил? – спросил Ральфи, продолжая, с большим интересом, разглядывать мои часы, не отрывая от них глаз.

– Нет, мне бы просто хотелось узнать, почему они сломались.

– Так и быть, приходи через неделю, попробую для тебя разобраться в причине их неисправности.

– Спасибо. Я верю, ты обязательно узнаешь. Слушай, может перекинемся по рюмке чая? – спросил Мерфи часовщика.

– А говорил то, что по делу пришел. И Джон с нами?

– Пожалуй, я воздержусь, – ответил я ему.

– Ну как знаешь. Если хочешь, можешь погулять по городу или посидеть в машине, только смотри не заблудись. Да, чуть не забыл, вот тебе немного денег. Тут неподалеку есть одна хорошая забегаловка. Захочешь перекусить иди вниз по дороге, слева будет приметная вывеска, так что не ошибешься.

Он достал бумажник и дал мне семьдесят пять центов. По нынешним расценкам этого времени на эти деньги можно будет хорошо поужинать. Что ж, почему бы старым добрым друзьям не разделить на двоих бутылку хорошего виски? Тем временем я бы мог побродить по окрестностям, посмотреть на местных жителей, автомобили, здания культуры и многое другое.

– Хорошо, а ты смотри не забудь меня здесь.

– Естественно, об этом не беспокойся.

Ральфи встал из-за стола, достал из висящего на спинке стула пиджака ключи и открыл дверь, находящуюся за его рабочим местом. Он и Мерфи ушли за дверь, а я вышел из мастерской на улицу.

Стоило мне пройти пару шагов по тротуару, как мои глаза стали разбегаться во всех направлениях, как глаза туриста. Каждый уголок архитектуры приятно радовал своими очертаниями и стилем. Все что не ускользало от моих любопытных глаз, начиная с фонарных столбов и заканчивая классическими рельефными зданиями с узорами, заставляло меня смотреть на окружающий меня мир с диковиной и безудержным интересом. Мне почти ни разу не удалось увидеть мужчину без головного убора, а женщины выглядели элегантно и привлекательно в своих одеяниях. Удлиненные женские наряды, длинные волосы, завивающиеся в прекрасные локоны, серьезные мужчины в плащах и пиджаках, а некоторые даже в джемперах расхаживали по улицам. Узор тканей, как женской, так и мужской одежды, была клетка и полоска, а так же горошек или цветочки. Костюмы мужчин почему-то смотрелись не так эффектно, они больше смахивали не на деловой стиль, а на обычную повседневную одежду, хотя на их фоне встречались мужчины в фетровых шляпах, костюмы которых были больше похожи на утвердившую себя классику. Некоторые леди были чуть ли не увешаны в аксессуарах и бижутерии. Несмотря на малое разнообразие косметики в этот период, женщины хорошо следили за своей внешностью. Я сразу обратил на это внимание, заметив аккуратные тонко выщипанные брови, накрашенные глаза и алые губы у некоторых дам. Особо грациозно выглядели девушки в длинных вечерних платьях, элегантными прическами и летними зонтиками. Очень привлекали их удлиненные перчатки. Не знаю почему, но мне это нравилось. Таких, модно одетых людей, встречалось очень мало, большинство были одеты в примитивные дешевые костюмы из грубоватых тканей. На дорогах разъезжали немного угловатые автомобили с фарами, похожие на круглые глазки. С запасными колесами, они отлично вписывались в дизайн машины с их мрачноватой окраской серых тонов. Автомобили казались мне чем-то средним между королевской каретой и мотоциклом, но все же это были полноценные машины, хотя и очень примитивные.

Двигаясь дальше, я свернул в узкий людный переулок и обратил свое внимание на небольшое скопление людей, заполнившее весь проход по переулку. Мне стало любопытно посмотреть, что же привлекло этих горожан. Оказалось, что люди стоящие в переулке играли на небольшие деньги в игру, где нужно угадывать в какой из трех стаканчиков находится горошина. Человек, ведущий игру, на твоих глазах накрывает горошину стаканчиком и начинает их перемешивать, а ты должен уследить за его хаотичным перемещением, чтобы знать, где находится горошина. Мне было известно, что весь принцип ведения игры основан на знании психологии и ловкости рук. Человек, следящий за движением стаканчика, концентрирует все свое внимание на траектории движения стаканчика с горошиной, а тем временем благодаря ловким движениям рук человек, двигающий стаканчики, накрывает горошину другим стаканчиком. Но народ постоянно обманывать не получиться, поэтому приходится менять тактику игры.

– Прошу, кто следующий доброволец? Никакого надувательства, никакого обмана, угадай и деньги твои, проще и быть не может! Дамы и господа, удвойте сумму ваших кошельков, все честно, глаза вас не обманут, – зазывал народ инициатор игры.

– Шарлатан! Пять раз сыграл и все попусту, – возразил его пламенной речи один из стоящих в толпе.

– Вероятно сегодня не ваш день, а может в шестой раз судьба заготовила для вас подарок. Не хотите попытать счастье?

– Нет уж, спасибо, я не настолько глуп.

– Есть еще желающие? Подходите не стесняйтесь. Вот вы мистер, – указал на меня мужчина, стоящий у стальной бочки на которой находились стаканчики.

Я взглянул на него удостовериться, что его речь была обращена ко мне, и сомнения отпали, когда он обратился ко мне снова.

– Да, вы мистер. Не желаете сыграть? Угадайте где горошина и деньги ваши.

– А какая минимальная ставка? – спросил я.

– Двадцать пять центов, угадаешь и четвертак твой, а если нет, можешь сыграть еще раз.

Я достал четвертак, от тех денег, которые мне дал Мерфи и положил его на стальную бочку, парень взял монету и положил в блюдце к остальным деньгам, выигранных у горожан.

– Готов? – спросил меня паренек.

– Готов.

– Смотри. Вот горошина, – он положил ее посередине двух стаканчиков и накрыл ее третьим, – а теперь следи за стаканчиком.

Парень начал быстро и ловко перемещать стаканчики по ржавой бочке. С самого начала я не следил за стаканчиком, под которым находилась горошина, а внимательно смотрел на поверхность бочки, что бы если он переместит горошину под другой стаканчик, я бы знал под какой именно. Парень закончил водить стаканчиками по бочке и поставил их в ряд.

– Ну, в каком из них горошина? – сказал паренек.

Несмотря на мои старательные наблюдения, я не увидел предполагаемой махинации. То ли я был недостаточно внимателен и не заметил стандартную уловку, то ли он и вправду не жульничал. Люди, следящие за ходом игры, сразу начали указывать, на каком из стаканчиков следует сделать выбор, причем их мнения сильно расходились. Кто-то считал, что горошина в левом стаканчике, кто-то думал, что в правом, некоторые были убеждены, что горошина в стаканчике посередине, а другие и вовсе говорили, что ни в одном из стаканчиков ее нет.

– В правом, точно говорю тебе, в правом, зуб даю! – говорил мужчина в засаленной фуражке.

– Неправда, в левом, в конце он поменял их местами, в левом я точно видела, – сказала молодая девушка с тонким приятным голоском.

– Парень, горошина или в левом или в среднем стакане, правый всего пару раз двинулся, я то уж точно знаю.

– Да она в правом стаканчике, не слушай этого лузера, он так четыре бакса ему проиграл, – возникал мужчина в фуражке.

– А сам то, неудачник.

– Между прочим, я два раза угадал!

– Ага, и десять проиграл!

– Кого ты слушаешь? В среднем горошина, я своими глазами видел как он сам наблюдал за ним, – уверял меня мужчина в солидном смокинге и фетровой шляпе.

– Олухи, какой бы выбор он сделал, все равно горошины под стаканчиком не окажется! – кричал кто-то сзади.

Советы быстро перешли в дискуссию, все спорили друг с другом и отстаивали свое мнение, тем самым еще больше меня запутывая в правильном выборе. Мне пришлось положиться на свою интуицию и логику. Мое чутье подсказывало мне, что выигрыш в правом стаканчике, да и логика убеждала меня на выборе правого стаканчика, так как большинство утверждало, что горошина в левом или среднем, а как показывает практика, мнения большинства ошибочны.

– В правом, – ответил я, указав пальцем на стакан.

– Уверен? – спросил меня инициатор игры.

– Нет, но я выбираю его.

Он поднял стаканчик, а под ним лежала зеленая горошина.

– Ты выиграл, сыграешь еще?

– Давай.

– Пятьдесят центов на кону.

Он снова положил горошину на бочку и накрыл ее стаканчиком, но на этот раз левым. Я придерживался той же тактики и смотрел на поверхность, по которой кружились стаканчики. Пока паренек их передвигал, я увидел как он, еле заметно, накрыл горошину другим стаканчиком, передвинул его влево к другому стаканчику и поменял их местами. Оставив стаканчик с горошиной слева он покрутил пару раз два других, затем передвинул их оба к стаканчику с горошиной, одной рукой поменял местами два крайних правых, а самый левый передвинул в центр. После чего, немного закрыв мне обзор своей левой рукой, передвинул правый стакан с горошиной между другими двумя и поменял местами средний и левый.

– Выбирай, – сказал паренек.

– В левом! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Да, я тоже так считаю, этот шулер накрыл горошину другим стаканчиком, она в левом.

– Не путайте вы его, она в среднем.

Наблюдающие горожане разглагольствовали, но в этот раз я наверняка знал, где лежит горошина. Его якобы необходимый жест потянуться за дальним стаканчиком и загородить рукой промежуток между двумя другими, произошел неспроста. Главное было сразу это понять и следить за другим стаканчиком, которым, скорее всего, он незаметно накрыл горошину.

– В правом, – сказал я.

– Ты что? В левом же! – удивился мужчина в фуражке.

Парнишка открыл правый стаканчик, и как ни странно под ним оказалась горошина.

– Ты выиграл один доллар, продолжишь?

– Хватит с него, пусть и мне улыбнется удача, – сказал тот мужчина в засаленной фуражке и подошел к бочке.

– Держи доллар, – сказал паренек и дал его мне.

Теперь у меня был целый доллар и пятьдесят центов. Перед тем как уйти из переулка к бульвару я посмотрел, выиграет ли тот мужчина или нет. К сожалению, он проиграл два доллара. А толпа все так же заваливала игроков ложными подсказками, от чего играющие начинали сомневаться в выборе, прислушиваясь к общему мнению.

Покинув переулок и выйдя к бульвару вдоль улицы, я продолжил гулять по городу. Я шел, пересекая следующий перекресток, а по другую сторону дороги стоял молодой парень с неухоженными волосами и смуглой загорелой кожей. Одежды, как таковой на нем не было, одни лохмотья. Ботинки со стертыми кончиками носа, которые отслаивались от подошвы, рваным левым рукавом темной рубашки и коротковатыми потертыми штанами с латками на дырках. Парень бурно ораторствовал, пытаясь что-то донести прохожим. К сожалению, я слышал лишь обрывки его пронзительных речей. Но вскоре я перебрался на противоположную сторону улицы, чтобы послушать его пропаганду.

Подходя ближе и ближе к парню, я наконец-то смог разобрать, о чем он говорит.

– Всем плевать на нас! Правительство мучает людей голодом! Мы стали скотом, Америка не потерпит такого обращения с народом. Граждане! Опомнитесь, мы сильная нация, так почему люди должны страдать, жить в нищете и гибнуть от голода? Неужели вам достаточно, огромных очередей на целые мили ради бесплатного супа? Страна в большой депрессии, власти заставляют фермеров уничтожать свои посевы, банки оставляют своих клиентов за дверьми. Что с тобой, Америка? Вы думаете, вас это не коснется, вы считаете это не вашей проблемой, но это проблема огромного масштаба и быть может завтра вы окажитесь на моем месте. Власть дразнит нас, зарывая в землю туши свиней, овец и рогатого скота. Поливает керосином горы фруктов и овощей у нас на глазах. Голодающих охватывает ярость! Что мы будем есть?! Мы не звери! Мы люди, и мы не позволим издеваться над собой. Бездомные вынуждены, целыми семьями, кочевать по просторам Америки на крышах товарных поездов в поисках любой подвернувшейся работы, за что их зверски ловили и избивали полицейские. Преступников даже не пытаются сажать в тюрьмы, чтобы не кормить. Мы стали свидетелями рукотворного голода! Вы думаете, я лентяй и тунеядец, который может работать только своим языком? Нет, скажу я вам, раньше я работал на заводе этой скотины Генри. Я безупречно выполнял свою работу, пока он не уволил меня, как неугодного работника из-за голодного марша в начале марта, а я даже в нем не участвовал. Полиция Генри Форда стала стрелять по рабочим, мои друзья-коллеги умирали в больницах от ранений. Четверо скончались на месте. Отныне я буду плевать в каждый выпущенный автомобиль корпорации Форда!

Парень подошел к стоящему у обочины автомобилю марки «Форд» и противно харкнул в правое дверное стекло. Из машины тут же выскочил водитель. Пожилой мужчина, на вид лет около пятидесяти.

– Ты что себе позволяешь? Бомжара!

– Это знак моего протеста, – с испуганным лицом произнес бунтующий парень.

– Убери это немедленно, протестант хренов!

– Да, конечно мистер, простите, – ответил парень.

Рукавом своей рваной рубашонки он стер слюну со стекла, а водитель авто влепил ему смачный подзатыльник.

– Чтобы больше я тебя рядом с моей машиной не видел! – сказал он парню и сел в автомобиль.

Бродяга пошел прямо по улице, а я поспешил за ним вслед. Сровнявшись с парнем, я заговорил с ним.

– И куда ты теперь? – спросил я его.

Парень взглянул на меня, наморщил лоб, затем отвернулся и опустил нос. Шел и глядел себе под ноги.

– А тебе какое дело? – грубо ответил он мне.

– Можешь не говорить, если это секрет.

– Я иду на Бангор стрит, – все также угрюмо ответил паренек.

Немного поразмыслив, я вытащил из кармана один доллар и протянул его парню.

– Вот, держи, тебе это нужнее чем мне.

– Парень, не глядя, отвел мою протянутую руку в сторону.

– Не нужна мне ваша жалость, – сказал он.

– Жалость может и не нужна, а деньги лишними не бывают, – ответил я и сунул доллар ему в карман.

Парень остановился и достал доллар из кармана, а я пошел дальше.

– Спасибо сэр! – крикнул вслед мне парень, до того как я скрылся за углом дома.

Спускаясь вниз по улице, я проходил мимо престижного кафе, из которого доносилось звучание старого проигрывателя шеллаковых пластинок. Спокойная классическая джазовая музыка тихо играла в заведении. С улицы можно было услышать легкое шуршание, издающееся от проигрывателя вместе с мелодией, попадающими частичками пыли с пластинки на иглу проигрывателя. В кафе находилось немало посетителей, но заходить туда я не стал, Мерфи говорил о какой-то уютной забегаловке, и именно туда я и направился.

Я перешел дорогу, свернул на лево и дойдя до перекрестка повернул еще направо, за угол местной пивнушки под названием «Серый Пес». Наверняка вечерами здесь становиться шумно, от пьяных посетителей так и норовящих почесать, о кого ни будь свои кулаки, но это были всего лишь мои домыслы, первое впечатление может быть обманчиво.

Пройдя две улицы, я увидел, по ту сторону дороги, скромный бар. Выше навеса перед входом красовалось название бара – «Брунхильда» и ниже, прописным шрифтом подписано «Бар». Первая выпуклая буква названия бара была наклонена к следующей букве «р», из-за отвалившегося верхнего крепления.

Я перешел дорогу и стал подниматься по ступенькам в бар. Под навесом висел открытый фонарь с лампой, раскачивающийся от ветра, поскрипывая каждый раз, когда начинал болтаться из стороны в сторону. Невысокая платформа из старых скрипучих пыльных досок, находящаяся под навесом, была ограждена древесными перилами, а на ее углах и краях порожек на платформе стояли деревянные балки, держащие края навеса. По бокам от входной двери стояли большие стекла, через которые можно было бы хорошо разглядеть все, что происходит внутри. Слева от входной двери стоял старый деревянный стул, прислоненный спинкой к стенке. На двери изнутри, за стеклом, висела табличка с надписью – «Открыто».

Я взялся за дверную ручку и стал толкать дверь вперед, но она не открывалась. Тогда я попытался потянуть дверную ручку на себя, дверь распахнулась и я вошел внутрь. По правой стороне размещались в ряд восемь столиков, четыре у окон, а остальные находились ближе к барной стойке. В конце второго ряда столиков от окон справа стояло пианино, а на крышке клавиш стояла пустая ваза и пепельница. Этот музыкальный инструмент, по-видимому уже давно не использовался и просто являлся частью скромного интерьера. Слева у барной стойки красовался музыкальный автомат, а над ним висела картина с мрачным пейзажем пасущихся бунгало. В ближнем углу, у окна, за столиком сидели двое молодых юноши. Они говорили больше, чем ели и часто посмеивались. Через столик от них сидел мужчина с залысиной, в клетчатом сером костюме. Он с интересом читал газету, периодически прерываясь на глоток кофе из единственной стоящей чашки на столе. На втором ряду, ближе к пианино, сидела девушка в черной шляпке с перьями, перчатками с длинными манжетами, в тон к шляпке, и красивым вечернем платье. На ее столе стояла чашка с чаем, выпитым на две трети, и овощной салат с зеленью.

Пока я водил взглядом по заведению, стоящий бармен обратился ко мне.

– Добрый день. Чего желаете?

Я подошел к нему и сел на высокий стул у стойки. Мне хотелось чего ни будь перекусить, но поскольку я совершенно не разбирался в нынешних ценах, мне пришлось узнать расценки у бармена.

– А что можно у вас взять на пятьдесят центов?

– Пять чашек кофе.

– А из еды?

– Я бы предложил вам нашу фирменную шарлотку, и если хотите, возьмите себе кружку «Кока-Колы» за двадцать три цента.

– У вас есть кола? – удивленно спросил я бармена.

– Конечно, а какими еще напитками радовать клиентов, если полки для выпивки пустуют? Такими темпами скоро будем, как японцы устраивать чайные церемонии.

– И что, больше негде даже выпить? – спросил я, и в этот момент мужчина, попивающий свой наполовину остывший кофе, пренебрежительно посмотрел на меня, опустив газету, а затем снова увлекся чтением своей газеты.

– Ну как негде… – бармен наклонился и сделал жест указательным пальцем.

Я приблизился к нему, чтобы тот шепнул мне что-то на ухо, – на Спрингуэллс Корт, можно обзавестись отменным канадским алкоголем, – прошептал бармен и подмигнул левым глазом.

– Буду знать, – ответил я бармену.

– Ну, так что, шарлотка с колой?

– Давайте.

Бармен налил колу в стакан и поставил на барную стойку.

– Сьюзан! Шарлотку парню, – крикнул он, обернувшись к двери за барной стойкой.

Я взял прохладный стакан с колой и сделал первый глоток. Вкус напитка был не совсем похож на колу, которую я пробовал раньше, это был скорее сладкий сироп бордового цвета и без газов, хотя традиционный привкус у напитка все-таки чувствовался. Производившаяся, в этот период, здешняя «Кока-Кола» мне очень понравилась. Я бы выпил еще, но денег у меня больше не было. Я достал два четвертака и дал их бармену.

– Сдачи не надо, – добавил я.

К барной стойке подошла тучная женщина, держа в руке тарелку с моим заказом.

– Ваша шарлотка, – ласково произнесла официантка.

– Спасибо.

Я взял у нее тарелку и сел за второй столик от двери, по дальнему ряду от окон. Шарлотка была изумительна, несмотря на столь скромное заведение. За окном потихоньку начали сгущаться тучи. Съев половину блюда, сидящая за последним столиком девушка встала из-за стола и шествуя элегантной походкой, подошла ко мне. Я оценивающе поднял голову и взглянул на нее, ее глаза блестели, а соблазнительная улыбка не давала отвести взгляд.

– Могу ли я скрасить ваше одиночество своим присутствием? – спросила милая леди.

– Эмм… Хорошо, – ответил я ей, тщетно скрывая удивление. Однако, почему бы не пообщаться с симпатичной девушкой, к тому же если она сама того хочет.

– Меня зовут Глория, а вас?

– Джон. Приятно познакомиться, Глория.

– Взаимно. Расскажите, чем вы занимаетесь?

Сразу я не мог ответить на этот вопрос подсевшей ко мне девушке.Теперь я работаю на ферме, нежели являюсь ее владельцем, как в свое время, и мне не очень-то хотелось рассказывать о моей нынешней работе. А сказать, кем я был в своем мире, получалось бы ложь. Не говорить же мне ей о моем неплановом путешествии, но я нашел выход из положения.

– Я приезжий, из Гранд Айленда, навещаю своих родственников.

– Правда? Скажу вам по секрету, я тоже не из этих краев, наш музыкальный ансамбль держит путь в Форт-Уэйн, и мы пока остановились здесь в Детройте.

– Вы музыкантша?

– Да, играю на контрабасе, – с некой гордостью ответила она.

– Такая хрупкая девушка и с таким большим инструментом, это достойно похвалы и внимания, – сказал я восхищаясь.

Девушка медленно приблизилась, коснулась моей левой руки, находившейся на столе, и нежно, поглаживая мою тыльную сторону ладони тоненькими пальчиками, тихим голосом сказала:

– Я бы могла показать тебе мое исполнение и на твоем инструменте, – возбуждающе сказала девушка и эротично прикусила нижнюю губу.

От ее слов у меня как будто в груди, изнутри кто-то водил пером, щекоча до мурашек. Я просто обомлел, от такого поворота событий. Почему за всю свою жизнь ни одна девушка не пыталась первой со мной познакомиться? Максимум строили глазки или тонко намекали, а тут уже одна хочет переспать без прелюдий, а другая открыто меня совращает. Для пущей убедительности в своих намерениях Глория просунула свою ножку между моими ногами. От неожиданности я буквально подскочил на стуле.

– Ты так напряжен, – сказала она, продолжая сексуально водить ножкой по внутренней стороне бедра. Я схватился правой рукой за край сиденья стула, а левую постарался расслабить, насколько это было возможно. Хотя зачем я скрывал свой «дискомфорт» даже не знаю, не рассчитывал же я оказаться с ней в одной постели, скорее я старался сдержать чувства в себе, чтобы не выглядеть идиотом.

– Перестань, – прошептал я, тщетно скрывая явно выраженное возбуждение.

– Что такое? Тебе не нравиться, или ты стесняешься?

Девушка не послушала меня, а стала еще ближе продвигаться ножкой дальше, мне хотелось встать из-за стола, но было уже поздно и брюки стали тесны.

– Нет, все в порядке, – сказал я, хотя сам прекрасно понимал, что у меня далеко не все хорошо, а как раз наоборот.

– Мне кажется, ты вспотел, – сказала Глория и наконец коснулась ножкой самого пекла. Я сдавил, со всей силы, рукой сиденье стула, резко вдохнул в себя через рот и задержал дыхание.

– Чувствую, я тебе тоже нравлюсь, – сказала она и медленно, ведя по моей ноге, опустила свою ножку.

– От вас ничего не скроешь, – сказал я двусмысленно.

– Так чего же мы ждем, раз оба знаем, чего хотим?

– Оба? С чего вы взяли, что я чего-то хочу.

– Смешной ты, недотрога. Буду ждать тебя на улице, – поднявшись, прошептала мне на ушко Глория и не спеша вышла из бара.

Когда эта девушка вышла за дверь, бармен продемонстрировал независтливое остроумие.

– Я вижу, у кого-то сегодня будет бурный вечер, а?

– Ну, это вряд ли.

– А чего тут знать то? Крошка уже на все готова, вино и дефицит половой близости уже сделали за тебя всю работу, рыба уже сама идет в сети.

– Срамота! – сказал мужчина, читавший газету.

– Эй! Ходишь сюда каждый вечер и заказываешь одно кофе, сиди и читай свои новости папаша, – упрекнул его бармен.

Мужчина пробурчал себе под нос, что-то невнятное и стал дальше читать газету.

– Сегодня твой день парень, – подмигнул мне бармен.

В бар зашел еще один посетитель, с легкой щетиной на лице, в полосатых темных брюках и заправленной в них коричневой рубашке. Он зашел и сразу же направился к барной стойке.

– Привет Пол, – сказал ему бармен.

– Мне как всегда.

Он налил ему какой-то мутный напиток и поставил пепельницу. Посетитель достал табак и специальную бумагу, сделал самокруток и закурил. Сделав первую затяжку, он задал вопрос бармену:

– Не знаешь, кто эта красотка, которая только что вышла отсюда?

– Она уже занята, вон тот везунчик, – сказа бармен и кивнул в мою сторону.

– Да? Он, что станцевал для нее польку? Хе-хе, – дерзко ответил он и ухмыльнулся.

– Успокойся Пол, лучше пей свое пойло.

– А ты мне не указывай тут, – пригрозил мужчина бармену и залпом выпил содержимое в стакане.

Я ничего ему не ответил, поднялся из-за стола и направился к выходу.

– Казанова, – сказал мне в спину человек, сидящий за барной стойкой, когда я подошел к дверям.

– Ты бы был поскромнее, дружок, – зло ответил я ему повернув голову к плечу.

– Какие мы колючие, – ехидно добавил он, когда я стал выходить из бара.

Напротив бара, на тротуаре, стояла Глория и ждала меня. Я решил проводить ее, а по пути попробовать придумать какую ни будь причину просто разойтись с ней. Если ничего толкового не придумаю, скажу, что женат. Лучше я бы это сказал сразу, как только она подсела ко мне.

Не торопливо я спустился по паре ступенек и подошел к ней.

– Прогуляемся или возьмем такси? – спросила она, мило мне улыбаясь.

– Пожалуй, прогуляемся.

– Тогда вперед, мой кавалер, – сказала девушка и взяла меня под руку.

Мы пошли налево по улице, все дальше и дальше я уходил от мастерской, где остался Мерфи, не хотелось бы здесь потеряться. Медленной походкой мы пошли по улице, а из бара вышел Пол и встал у перил деревянной платформы. Он стоял и курил сигарету, смотря нам в след. Глория шла медленно и не спеша, и мне приходилось придерживаться того же темпа, что и она. Всегда я ходил быстрым шагом и из-за своей привычки я иногда ускорялся, а она, держась за мою руку, одергивала меня.

По пути, Глория многозначительно подмигнула мне и облокотила голову к моему плечу.

– Люблю немногословных мужчин, язык мужчины дан ему не для пустой болтовни.

Ее слова прозвучали для меня, более чем двусмысленно, но я надеялся, что это просто моя извращенная фантазия и она говорила без контекста.

– А какие леди нравятся молчаливому Джони? – спросила она.

– Скромные.

– Но ложишься в постель, все равно с другими, да?

– Выходит, что так.

– Откровенный, прямолинейный мужчина, от таких я просто теряю голову.

Мы дошли до поворота, на углу стоял сгоревший черный дом, а людей вокруг почти не было.

– Мне так хорошо, что хочется танцевать.

Она отпустила мою руку и стала кружиться в ритме вальса, напевая какую-то мелодию. Глория была немного пьяна и покружившись плавно стала падать на спину держа правую руку у лба, а я поймал ее и подхватил на руки.

– Ой…

– Вино дает о себе знать, – сказал я улыбнувшись.

– Самую малость, – сказала она и засмеялась.

Я поставил ее на землю и обхватил сзади за плечо, своей рукой, чтобы она снова не потеряла равновесие и мы пошли дальше. В этом районе людей встречалось мало, и расслышать шаги человека идущего сзади не составляло труда, ради интереса я мельком обернулся и посмотрел на идущего за нами. Вслед нам шел последний посетитель из бара, который откровенно мне дерзил. Он шел за нами не просто так, поэтому я стал более настороженным и осмотрительным. Теперь придется проводить Глорию до самой гостиницы, в таком состоянии ее нельзя бросать, к тому же нас преследовал мужчина из бара, явно не с благородными намерениями.

Мы шли и разговаривали на разные темы, она больше рассказывала о себе, а я больше слушал, иногда подшучивая и поддакивая. Минут пятнадцать мы бродили по дворам и узким улочкам, а человек, следящий за нами, все продолжал идти нам вслед, и меня это стало напрягать. Мы с Глорией проходили мимо заправочной станции, и я попросил ее ненадолго остановиться.

– Зачем мы остановились? – спросила она.

– В глаз, что то попало, – сказал я и стал его потирать, хотя на самом деле с глазом было все нормально. Мне нужно было потянуть время, чтобы посмотреть, как поведет себя наш преследователь.

– Дай я посмотрю.

Глория поводила тоненьким пальчиком по моим ресницам.

– Ничего нет, – сказала она.

Девушка посмотрела на меня, робко чмокнула прямо в губы и моргнула невинными глазками. В этот момент я увидел, как следящий за нами мужчина спешно двигался в нашу сторону. Я смотрел на него через плечо Глории. Уверенно и целенаправленно он шел к нам. Я соблюдал предельное спокойствие и хладнокровие. Когда он вплотную подошел к нам, то схватил девушку за руку и дернул к ее себе.

– Куда это ты собралась потаскушка? – сказала эта скотина из бара.

– Отпустите меня, мне больно!

Он прижал ее к себе и насмешливо смотрел мне в глаза, в которых горела ярость, ждущая вырваться наружу.

– Что глаза вытаращил? Она пойдет со мной.

– Никуда я с вами не пойду, не трогайте меня! – стала отбиваться девушка.

Я был готов порвать его на части. С каждой секундой я становился агрессивнее, и чем больше я себя сдерживал, тем сильнее пульсировала кровь в моих венах.

– Убери, от нее, свои руки! – скалясь, сказал я этому падонку.

– А то что? Наш ловелас пожалуется своей мамочке?

– Слушай сюда, озабоченный, я же ясно сказал. Убери от не свои лапы.

– Или что? Заплачешь? Сосунок!

– Ты так и будешь прикрываться дамой, или наконец отпустишь ее?

– О, да он у нас герой! – сказал он и толкнул Глорию.

Девушка упала на землю, а он двинулся ко мне. Когда между нами расстояние сократилось всего в один шаг, сжатой в кулак правой рукой я отправил ему сильный, резкий прямой удар в переносицу, и мужчина сразу свалился на землю. После хорошо проведенной атаки я выбил фалангу среднего пальца, из-за некачественно поставленного удара. Боль была ноющей и тупой, хотя я этого не показывал. Правая рука стала не работоспособна, но применять ее уже пропала надобность. Мужчина медленно попытался встать и тут же свалился, пробуя опереться на вторую ногу. Он лежал на земле, держась за сломанный нос, и стонал от боли. Я подошел к упавшей на землю Глории и подал ей левую руку, после чего мы быстро покинули то место.

– Спасибо тебе Джон, ты поступил как настоящий мужчина, защитив меня от того негодяя, – сказала она когда мы ушли с заправки.

– Я не мог иначе поступить.

– Героизма тебе не отнимать.

– Ты не ушиблась?

– Нет, я в порядке.

– Мне кажется, ты немного прихрамываешь.