Мое дыхание стало прерывистым и громким. Желваки заходили ходуном. Я стал похож на разъяренного быка, видящего перед собою лишь алое полотно с синими полосами. А Наоми хохотала. Ее веселила моя ненависть…
–Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я выпотрошу тебя как свинью! – с этими словами я достал из сумки отвертку и ударил Наоми по лицу. Острие вонзилось в глазной детектор, проткнув его насквозь.
Я чувствовал, как магма пульсировала в венах, как яростное пламя наполняло легкие, а дурманящий запах боли и ненависти сводил с ума. Звонкий крик, эхом отражаясь от стен, заполонил все пространство комнаты. Это мгновение могло продолжаться вечно, зациклившись в временной петле, тем не менее меткий удар электрошокера украл мою реальность, и я почувствовал холодный вкус паркета…
27.02.2318г
Страдание… Именно это слово идеально описывало утро: неутихающая боль во всем теле, схожая с болью сицилийских жертв… Но одной физической болью все не ограничилось: меня нашел Джимми.
–Какого черта ты здесь делаешь?! – голос… нет, скорее рычание дикого взбешенного зверя ударило, словно молния в знойное лето.
–Ты же знаешь…
–Тебя просили не лезть к Наоми! Зачем ты ударил ее?!
–Сначала я пытался с ней разговаривать…
–Я вижу, как ты строишь диалоги!
–Она сама меня вынудила…
–И чем же? – пульсирующая вена вздулась на его лбу.
–Наоми – хитрая дрянь, которой плевать на чужие жизни. Ее заботит только собственное благополучие. Если умрут сотни людей, она даже не задумается о том, что делает что-то не так! – силы постепенно возвращались.
–Монти, гребанный ты идеалист! Это бизнес! Люди умирают, рано или поздно! Такова наша природа!
–Ты не понимаешь… ты не видел тех боен, что видел я! Ежедневно мальчишки в погонях за светлым будущим отдают свои жизни, взамен получая лишь хладную любовь могилы и насмешки со стороны живых!
–Монти, молодняк всегда дохнет во время бандитских разборок. Это не новость.
–Тебе… неужели тебе все равно?!
–Послушай, ты прекрасно знаешь в каком городе живешь. Здесь царят другие порядки. Здесь нет места чести, самоотверженности и жалости. Выживает тот, кто сумел приспособиться. Сюда приходят не за любовью и дружбой, а за тем, чтобы воспользоваться шансом, дарованным судьбой. И каждый его расходует так, как может. И если мальчишки видят свое будущее в лице синдиката, то почему мы обязаны отказывать им в этом? А что с ними становится потом, уже не наше дело. Такова жизнь.
–И что же мне теперь делать? Наоми скорее всего уже послала за мной своих людей.
–Я так не думаю, – Джимми самодовольно растянулся в кожаном кресле и продолжал, – Джарет скорее всего подарил тебе пару часов.
–Джарет? А при чем здесь он?
–Тебе никогда не казалось странным то, что обе главы синдикатов живы, а попытки устранить конкурента смехотворны? Ты думаешь, Джарет стал бы доверять серьезное дело всем подряд, учитывая, что Наоми хороший боец? И тебя не смутило ее поведение вчера вечером? Она ведь могла спокойно убить тебя и сбросить тело в любую сточную канаву, где его бы никогда не нашли.
–К чему ты клонишь? – я до конца отказывался верить в то, на что намекал Джимми.
–К тому, Монти Кеннет, что вы почти раскрыли тайну Уэйера-Мади́! Они держат в строжайшем секрете свои чувства, чтобы шишки синдикатов не перебили эту влюбленную парочку. Им не выгодно, чтобы пешки объединялись против короля.
–У них… роман? С чего ты взял?
–Я внимательно изучил все записи с камер наблюдения в тех местах, где вы с Джаретом любили пообщаться.
–А причем здесь я?
–При том, что никаких других записей я не нашел. Он не любит появляться на публике, особенно при камерах, – после секундной паузы Джимми продолжил свою мысль, – во время вашего предпоследнего разговора в кафе, когда ты его послал, Джарету несколько раз приходили сообщения от некоего "Lobelia Verinus". Ты мог заметить это имя в отражении его очков, когда он наклонял голову, чтобы ответить. Вопрос: кто это? Ответ лежит на поверхности. Lobelia erinus, или Лобе́лия длинночерешковая – многолетнее травянистое растение, ранее широко распространенное в декоративном садоводстве. Цветки у этого растения голубые, как и волосы Наоми. А на его чувства указывает буква "V". Если отбросить ударный слог "ri", мы получим слово "Venus", что переводится с латыни как "любовь".
–Но почему же тогда они посылают своих людей на бессмысленные войны?
–Как ты правильно заметил, участвует в основном молодняк, шестерки. Их не жалко. Умрет один, придут еще двое. Так что все это – для отвода глаз.
–Ладно, я тебя понял, давай вернемся к тому, что Джарет подарил мне пару часов. Объясни, о чем ты?
–Я на все 100 процентов уверен в том, что Наоми сперва пойдет к возлюбленному, чтобы доложить, что его друг чуть не убил ее. Ибо без одобрения, она не убьет тебя. А учитывая, что у вас с Джаретом последнее время натянутые отношения, он вполне может отменить мораторий на твою казнь.
–И что же, – каждое слово давалось с большим трудом, т.к. страх встал в глотке склизким липким комом, – мне делать?
–Ну, выхода два. Первый: ты спокойно дожидаешься Наоми со свитой; они увозят тебя в трущобы, чтобы никто не слышал твоих криков; пытают в течение продолжительного времени, вполне возможно несколькими устройствами сразу; и в конце отдают тебя на съедение крысам. Второй: ты сейчас же идешь домой и убиваешь себя сам, чтобы избежать дальнейших мучений.
Вдруг по экрану Eyephone-а пробежало короткое сообщение от Джарета: "Завтра. Готовься."
–Как видишь, босс дал тебе отсрочку в целый день. Радуйся.
–Я что, вслух прочитал?
–Ну… да, – неуверенный тон Джимми очень смутил меня, однако в свете последних событий вполне возможно, что я не заметил, как проговорил это сообщение, – слушай, я тебе больше не помощник. Ты вляпался в дерьмовую ситуацию, и тонуть вместе с тобой я не хочу. Прощай, – и Джимми исчез за входной дверью…
Добравшись до дома на ДеЛориане, попутно купив бутылку неплохого виски, я стал обдумывать пути разрешения этого конфликта.
"-Что следует сказать Джарету?
–Правду. Думаю, он поймет тебя… если ты по-прежнему его друг…
–А если нет?..
–Проведи последние часы жизни с тем, кому ты дорог.
–А разве я кому-то нужен?"
И как раз, когда я задал этот вопрос вселенной спирали, в дверь позвонили. Это была Кассандра…
–Привет, Кэс.
–Доброе утро. С тобой все в порядке?
–Да, а что?
–Ты обещался позвонить в клинику, но так этого и не сделал. Я… волновалась за тебя…
Более ничего не говоря, я обнял ее, и слезы проливным дождем покатились по ее белой отутюженной рубашке… Мы прошли в гостиную и сели на диван. Я укутался лицом в ее шелковые волосы и рыдал навзрыд. Невыносимая боль осознания скорой смерти сотрясала тело. Рука Кэс нежно, с любовью скользит по моей голове, а ее мелодичный голос успокаивает растерзанную душу…
–Я с тобой… Я всегда была с тобой… Не плачь… Я рядом… – повторяла она эти слова словно некое заклинание, которое должно было исцелить меня.
Не знаю, сколько прошло времени, однако скоро я успокоился, и мне стало в разы легче. И все благодаря Кассандре. Если бы не ее неожиданное появление, то я бы давно уже лежал в луже запекшейся крови, плавно растекающейся по ветхому паркету…
–Спасибо тебе…
–За что? – искренне удивилась Кэс.
–За то… за то, что благодаря тебе я вновь почувствовал, что кому-то нужен в этом мире…
–Монти, перестань! Зачем ты так угнетаешь себя? Ради чего мучаешься и страдаешь? Неужели ты не понимаешь, для того чтобы быть нужным и любимым необходимо сперва кого-то полюбить.