– До точки пять минут, – по трансляции транспортника сообщил второй пилот. Девушка инстинктивно взглянула в окно: кажется, где- то на горизонте замаячили очертания невысоких зданий. Рельсы, как паутина, расходились в разные стороны от этого островка цивилизации. Железнодорожная станция и прилежащий городок.

Машина начала замедляться. Полет стал еще ближе к земле. Линда невольно вздрогнула, когда их сильно встряхнуло.

Но сильная рука легла на её собственную, и на душе стало спокойнее. Нильсон будто почувствовал беспокойство девушки и поспешил с ним справиться:

– Всё в порядке, – усмехнулся он. Даже через шумоизоляцию стен до них долетал рокот двигателей, – выброс адреналина будет на пользу.

– Хотелось бы, – проговорила Тиль.

– Приготовиться! – скомандовал голос по трансляции, – одна минута!

Салон озарился красным светом, ОПЗМовцы стали проверять оружие, Тиль плотнее схватилась за ремни. Вот оно. Салон затрясло, когда они стали приближаться к земле.

Связь повстанцев заглушена, было решено действовать стремительно, нападение сразу после высадки. Десантный люк стал открываться, Тиль стиснула зубы.

– Эй! Эй! – Нильсон крепче взял ее за руку, – соберись, ладно? Ты тренировалась, ты справишься.

Девушка кивнула.

– Высота зафиксирована, – сообщил по трансляции пилот, – наземным группам приступить к атаке!

– Зеленый свет! Пошли! – крикнул кто- то из солдат, они тут же отстегнулись и посыпались из транспортника, спрыгивая на землю с грохотом тяжелых сапог. Тиль едва успевала ловить их быстро движущиеся силуэты взглядом.

Она сама отщелкнула застежку ремней, те со свистом смотались обратно, но прыгнуть Линда так и не могла. Сильная рука подхватила ее за талию и понесла к земле, вторая подхватила под ноги. Всего секунда, и вот они уже на твердом асфальте.

– Некогда приходить в себя! – крикнул Нильсон, вскидывая винтовку и опуская гарнитуру рации, – пошли!

Тиль побежала вслед за ним. Мгновение спустя ночное небо озарило множество мелких взрывов. Тут же застрекотали пистолеты- пулеметы в руках ОПЗМовцев. Творилась полная неразбериха: врага забрасывали дымовыми гранатами, слышались громкие хлопки и вспышки. Но хаосом все было лишь для Тиль, закаленные в боях защитники Организации действовали стремительно и слаженно.

Они получили то преимущество, о котором говорили на брифингах, Линда вместе с Нильсоном и группой прикрытия преодолела уже не менее пятисот метров, не встретив ощутимого сопротивления.

Полкилометра оказались не коротким отрезком, оставленным позади в мгновение ока, а полноценной дистанцией, пробежать которую в экипировке оказалось утомительно.

– Наземным отрядам распределиться для окружения противника! Отрезать подходы к отступлению! – мощным голосом скомандовал Нильсон.

От сопровождавших их бойцов отделилась небольшая группа, которая тут же побежала в сторону одного из зданий, на поясе одного из них Линда едва успела заметить взрывчатку.

Дыхание со свистом вырывалось из её горла. Бег дал знать о себе, ввел организм в стресс.

А теперь тело вместо заслуженного отдыха получило быстро меняющуюся обстановку. И новые потрясения.

– Линда, действуй! – продолжал командовать Нильсон, упав на колено и выпустив заряд из подствольного гранатомета в сторону позиции врага. В окне близлежащей постройки раздался взрыв.

Тиль видела, как пули отскакивают от прочной кожи Брайера, как они сминаются и падают рядом с ним. Неуязвимость товарища вдохновила бы любого на ее месте, но творящееся безумие почему- то вызвало в ней страх. Вся энергия, которую она показывала на тренировках и на брифинге вдруг куда- то исчезла, точнее, спряталась глубоко внутри, и Тиль никак не могла ее пробудить.

Она озиралась по сторонам, не понимая, что же именно ей нужно сделать, пока наконец взгляд не зацепился за рельсы. Усилием воли она вырастила ледяную глыбу, разорвавшую соединения и разметавшую шпалы во все стороны. Прозрачные обелиски продолжали расти по всей длине путей, выворачивая их из земли, пока не достигли горизонта, за которым влияние девушки развеивалось.

Она заметила подступающее подкрепление: бойцы противника в синей форме смогли прорвать атакующее построение ОПЗМовцев. На несколько долгих мгновений Тиль встретилась с одним из них взглядами. Повстанец замер в недоумении, оценивая обстановку. Вспоминая наставления Нильсона Линда не дала ему возможности управлять своими действиями и тут же метнула ледяной осколок, с хрустом вонзившийся тому в череп. Остальные солдаты оказались растеряны и тем не менее открыли огонь в ее сторону. Беспорядочный. Почти безумный.

Она едва успела среагировать, упав на землю. Нильсон упал с ней рядом, закрывая ее собой и несколькими точными очередями срезая противников. Горячая гильза коснулась ее щеки, оставляя легкий ожог как напоминание о том, что нужно собраться, но девушка инстинктивно старалась как можно сильнее вжаться в землю.

– Укрытие! – единственное слово вырвалось изо рта Брайера, словно кашель.

– Я не…

– Ты дело сделала! Прячься! Быстро!

Огонь стал реже. Линда надеялась услышать щелчки перезарядки, но вместо этого все звуки вокруг словно отдалялись: оглушили первые минуты грохота, поняла девушка.

Неумолимая сила подняла ее на ноги – одним грубым рывком.

С удивлением Тиль увидела Нильсона. Что…

Он толкнул, практически швырнул ее к невысокому каменному гаражу, и тут же ударили новые очереди. Какая- то пуля на излете зацепила ее руку: ту обожгло болью.

Вот этого на тренировках не было. Линда вскрикнула, и тут же огромным напряжением заставила себя стиснуть челюсти.

Через разрыв в костюме уже сочилась кровь – почти черная в лунном свете. Казалось, что это сама жизнь медленно вытекает из тела.

Она оглянулась в поисках какого- нибудь рюкзака со снаряжением. Должно же быть что- то медицинское.

Внимание не сразу фокусировалось в одной точке. От боли хотелось даже не кричать, а тихо выть.

Через звенящую в ушах тишину прорвалась механическая дробь. От угла здания начали отскакивать куски бетона.

– Пулемет! Левый сектор! – рев Нильсона в этом хаосе показался чуть ли не шепотом.

Пули били совсем рядом с ней, рвали землю, поднимали фонтаны пыли. Пулемет грохотал так, что от страха стучали зубы. Высасывала силы раненая рука.

Линда со злостью закусила губу. По подбородку тут же потекла соленая кровь.

Это немного привело разум в чувство.

Ладонью здоровой руки она коснулась раны. Новая вспышка взорвалась в сознании, и девушка сжала челюсти еще сильнее.

Всю боль затмил холод. Мысленное усилие, и плечо покрылось тонкой коркой льда, плотно закупорив кровотечение. Кровь пыталась растопить этот панцирь, но Дар был сильнее.

Тиль глубоко вдохнула. Заставила себя собраться. Понять, откуда палит пулемет, решительно обойти здание с другой стороны, и…

Ствол автомата уперся ей в лицо. Солдат в камуфляже, держащий оружие в руках, казался крошечным, ничего не значащим, а вот черный провал, смотрящий прямо на девушку, приковал её взгляд намертво. Она похолодела, сердце будто перестало биться, но в то же время инстинкты взяли контроль.

Боец открыл рот, чтобы сказать что- то напарнику, стоящему позади. И тут же Линду будто передернуло. Всю свою силу она направила в один мысленный приказ.

В мгновение ока стена ощетинилась ледяными шипами. Меньше полусекунды, и они выросли на метр, пробив насквозь обоих солдат, стоящих чуть ли не вплотную.

Дыхание вырвалось из легких девушки. Оказывается, последние полминуты она забыла даже о том, как дышать.

А сейчас будто посмотрела на саму себя другим взглядом.

Пулемет позади все не замолкал, не отвлекался даже на перезарядку. Но угроза, исходящая от него, словно уменьшилась в размерах.

Сделав первый шаг в сторону грохота, девушка вспомнила тренировки с Брайером, и уже на следующем вернула щит, прикрывший её от внешних угроз.

Линда высунулась из- за угла. Несколько пуль с хрустом врезались в созданную ей преграду. Взгляд не сразу нашел источник вспышек – пулемет, создававший большую часть неразберихи в этом участке.

Она попыталась повторить прием с шипами, но желание покончить с этой огневой точкой перевесило концентрацию, и всю позицию накрыло полуметровым слоем льда.

И множество стремительных теней, до того сливавшихся с местностью, мигом бросились вперед.

Она потеряла из виду Нильсона. Осторожно выглядывая из- за ледяного щита, девушка тщетно пыталась найти взглядом своего защитника. От глыбы откололся кусок, и она вновь замерла в нерешительности.

Слышались крики повстанцев, командир организовывал боевой порядок, ни на секунду не замолкали выстрелы и взрывы. Они всё поняли, они идут к ней, а она стоит, потому что потеряла Нильсона.

Хватит. Нужно делать все самой, перестать оглядываться на него. Линда уверенно вышла из гаража, нарастив ледяной панцирь на уязвимых местах, оставив свободными только ноги, и метнулась к позиции врага. Она вмораживала вражеских солдат в землю, вычисляя взглядом синюю и черную форму, прикрывая своих и избавляясь от чужих. ОПЗМовцы быстро сориентировались и пошли за ней, выстрелами добивая повстанцев.

Грохнул выстрел танка, разметав солдат в броне, а затем к нему добавился град реактивной артиллерии. Линда подняла голову и увидела, как один из самолетов Организации огненным шаром несется к земле.

Девушка снова замешкалась на несколько мгновений, когда очередной выстрел сбил кусок льда с ее панциря, она побежала в сторону, на ходу строя стену, закрывая позиции для нового танкового выстрела, но тяжелая техника не оставалась в стороне и слаженным огнем выбивала куски из преграды. Линда обошла позиции, подобравшись на расстояние действия Дара и плотно закупорила танковые пушки толстым слоем льда, при очередном выстреле орудие оказалось выведено из строя.

Маленькая победа оказалась ничем, когда снова в бой ворвался артиллерийский вихрь. Орудия стояли на удалении, до них невозможно было добежать, зато их ответ настигал в любой точке поля боя. Очередной самолет упал вниз, звено стало перестраиваться.

Прогремел очередной взрыв, но на этот раз это было ответом ОПЗМовцев. От грохота заложило уши, волна взметнула потоки пыли, чуть не сбила Линду с ног, а в небо взметнулся огненный смерч. Кажется, это был склад боеприпасов, в лагере повстанцев стал распространяться пожар.

Зазвучала сирена.

Линда надела выпавший наушник, сквозь шелест помех в эфире слышались доклады, девушка присела за стену, переключая каналы, тщетно пытаясь дозваться Нильсона, но тот не отвечал, и она поняла, что сама принимает решения и отвечает за себя. Этот миг свободы многое прояснил в голове и очистил сознание.

Девушка все еще немного понимала в военном деле, но, кажется, знала, что нужно сделать, чтобы не затягивать операцию. Она вновь вышла на общий канал.

– Артиллерия сбивает наши транспортники! Нужно или уходить, или менять план! – докладывал один из командиров.

– Задача еще не выполнена, – отвечал Вензель, как называли в радиообмене оперативный центр управления, – судя по нашим данным, еще шестьдесят процентов путей сообщения вдоль транспортного пункта целы, урон недостаточен.

– Мне нужен транспорт, – включилась в разговор Линда, – думаю, если мы сможем быстро облететь периметр, я уничтожу пути.

– В зоне артиллерийского огня?! – удивленно и с раздражением спросил ОПЗМовец- командир, – да вас собьют, и мы потеряем транспорт и главную ударную силу.

– Согласен, – добавил Вензель, – это нерационально. Куда как правильнее перераспределить силы и попробовать вывести из строя артиллерию, чтобы обеспечить продвижение наших солдат, а после заняться путями сообщения. Спустите технику.

– Есть! – отрапортовал командир.

Очередной град обрушился уже на землю, разбрасывая боевые порядки солдат Организации, Линда видела, как черные силуэты разбегались в разные стороны в поисках укрытия, но выстрелы нещадно накрывали даже союзные здания, разрушая их и погребая под обломками солдат вторжения.

– Потеряны второй и четвертый взвода, – последовал незамедлительный доклад с поля.

– Техника не успеет, – уставшим голосом проговорил ОПЗМовец.

– Делаем, как говорит Линда, – твердо отрезал Брайер, как гром среди ясного неба ворвавшийся в разговор. Линда обрадовалась тому, что услышала его, и не менее – тому, что он ее поддержал, – продвижение наступление остановлено врагом, они смогли собраться и организовать оборону, момент неожиданности закончился, мы ведем неравный бой. Кроме того, на подходе подкрепление из механизированных подразделений. Такой натиск нам не сдержать без больших потерь, предлагаю нанести быстрый удар и эвакуироваться.

– Что ж…, – где- то рядом с гвардейцем снова раздался очередной взрыв, – не вижу смысла спорить.

– Говорит Вензель, всем союзным силам отступить к точке эвакуации, один транспорт выделить для Основного калибра, сообщите координаты, – наконец, прозвучал ответ, заставивший девушку улыбнуться.

Она назвала цифры, укрепила ледяную преграду и стала ждать. Стена держала рвущиеся снаряды, а Линда наблюдала за свинцовым небом, и вот спустя несколько минут в нем показался серый конвертоплан. Машину тут же окружили сполохи взрывов, но та держала удар и стремительно снижалась.

Линда подняла себя с помощью ледяного сталагмита и запрыгнула в открывшийся десантный люк, а затем развернулась, пристегнув себя ремнем. Проверив натяжение, она махнула пилоту, и транспорт двинулся.

Салон так сильно трясло, что девушке пришлось приморозить себя к полу, однако никакие вражеские атаки не мешали ей видеть перед собой цель. Она выглянула из люка и усилием воли начала выворачивать рельсы из земли наращивая ледяные конструкции, она покрывала все, что видела, толстым ледяным слоем, неумолимо останавливающим всю жизнь, что попадалась ему на пути, а конвертоплан тут же сопровождал это выстрелами орудий, раскалывающих рельсы, здания и, несомненно, превращающих в ледяную крошку попавшихся солдат. Наряду с пожаром это породило настоящий хаос в лагере противника, да такой, что даже та самая артиллерия, что грозила перевернуть исход боя в пользу повстанцев, замолчала, беспомощно наблюдая, как все гибнет в потоках мороза.

Конвертоплан с Линдой на борту сделал еще круг, завершая дело, а потом направился к точке эвакуации, помеченной несколькими зелеными сигнальными огнями. Тиль видела, как солдаты грузятся в транспорт спиной, не отрывая взгляда от ледяной пустыни, которую она сотворила, и ей едва удавалось сдержать улыбку. Ей удалось произвести огромное впечатление.

Когда транспорт достиг поверхности, к ней стали присоединяться ОПЗМовцы, торопливо рассаживаясь по своим местам, их лиц не было видно, однако Тиль знала, что они выражают если не восхищение, то уважение, сегодня они победили благодаря ей.

В конце потока медленно зашел он: серая форма на Нильсоне была изорвана, испещрена пулевыми отверстиями, оружие мужчина, видимо, потерял, волосы растрепались, а взгляд… Что с ним? Он смотрел на нее с испугом, ни тени улыбки не появилось на его лице, словно он не разделял радости победы. И все же в этот момент Линда наперекор самой себе подумала: «Если я смогла испугать его, то я точно заставила их себя бояться. А значит – победила».

* * *

– Буду говорить откровенно, – даже не слишком эмоциональное лицо генерального директора не смогло срыть ликование, охватившее Константина после доклада об успешном выполнении миссии, – я уже получил подробный отчет со всеми цифрами. Вас собрал только чтобы убедиться, что всё в порядке.

Брайер не нарушил повисшую на несколько мгновений тишину.

– Вполне, – воспользовавшись молчанием Нильсона, ответила девушка, – ранение в руку – это не ранение. Во всяком случае, весь экипаж был в этом убежден, пока мы возвращались, – большие потери?

Брайер молча смотрел на Линду. Его разум вновь был полон тяжелых мыслей.

– Достаточно, – подтвердил Титов уклончиво, – они знали, на что шли. Сейчас стратегическая инициатива за нами, и штаб уже разрабатывает план следующего шага. Подходите к девятнадцати, мы все подробно разберем.

Брайер чуть склонил голову в знак согласия. Краем глаза отметил полный энтузиазма кивок Тиль.

– Мне также подробно доложили о твоих успехах, – продолжил Константин, обратившись уже непосредственно к Тиль, – мы учтем их в будущем ударе.

На его губах появилась легкая улыбка.

– А теперь отдыхайте. Думаю, вам хотелось бы сейчас побыть вдвоем.

Нильсон тяжело поднялся с кресла. Не прощаюсь, произнес он мысленно, зная, что директор всё равно услышит.

Напарники покинули кабинет Титова, и несколько шагов спустя девушка пустилась в расспросы:

– Что случилось? – в лоб спросила Линда у мужчины, – всю дорогу молчал. Сейчас сам не свой. Я думала, просто усталость…

Как раз усталости не было. Закаленный организм мужчины быстро восстанавливался, даже после столь интенсивных нагрузок.

– …а потом поняла, что нет. Ты еще беспокоишься за меня? Я быстро учусь, и в следующий раз они так просто меня не достанут. Обещаю, – Тиль поймала его взгляд. Светло- голубые глаза смотрели искренне.

Нильсон покачал головой:

– Я понимаю, – утвердительно произнес он, – но не в том дело.

Полностью сформулировать мысль военачальник еще не успел.

Да, с каждым мгновением у Тиль в самом деле получалось использовать свой Дар все лучше и лучше. Но чем больше Брайер думал об этом, тем яснее осознавал: круговорот битвы – не её путь. Он помнил своих напарников времен становления Организации – тех, кто сейчас остался в Легионах.

Линда была совсем другой. Он боялся, что военный путь развратит ее, сделает жестокой, а на его пути было уже достаточно жестокости. Глядя на нее он чувствовал безмятежность, которой так недоставало всю жизнь. А кроме того в ней было очень важное качество, которое легко потерять в бою – тяга спасать. Помогать, а не разрушать. Вспоминая ледяной шторм, который девушка устроила не так давно становилось трудно верить в то, что это кому- то поможет.

Кроме него.

Положение осложняется еще и тем, что генеральный директор осознал всю полезность криокинетика в рядах Организации, добился своей цели, а значит – не остановится, не даст ей свернуть с пути войны. И тогда Тиль перестанет быть собой.

– Ты так долго молчишь, – сказала девушка все еще не сводя с него взгляда, он тонул в этих глазах, озере безмятежности. И не мог позволить им погаснуть.

– Я просто не мастак в словах, – признался Брайер, – но это все не для тебя. Бои тебе не подходят.

– Почему? – удивленно спросила девушка, она снова бросила взгляд на рану, – если дело в навыках, то как я сказала…

– Нет, – резко перебил Брайер, – навыки придут с опытом. Дело в другом, ты не такой человек. Не человек войны. Я – да. Если ты продолжишь идти путем насилия, то перестанешь быть собой.

– И что ты предлагаешь? Вернуться сейчас назад и сказать генеральному директору, что я отказываюсь? Это же просто смешно, Нильсон! Я не понимаю, почему ты меня отговариваешь? Мы победили! Они боятся меня!

– Вот именно, Линда. Вот именно. Ты внушила им страх. И мне, что уж там.

Брайер знал, что должен поступить правильно, но не знал, как. Что именно сейчас «правильно»?

– Думаю, – ее тон снова стал мягким, – ты просто переволновался, – она взяла его за руку и улыбнулась. По нервам прошел тонкий холодок, – ты знаешь, думаю, нам не помешает отдохнуть. Приходи ко мне через час, мне нужно привести себя в порядок. Проведем время вместе, отпустим все потрясения.

– Хорошая идея, – кивнул он, – иди, я догоню.

Девушка кивнула и пошла дальше по коридору, вскоре скрывшись за поворотом. Брайер же развернулся и решил предпринять попытку поступить правильно.

Он снова открыл дверь кабинета и застал генерального директора у порога, они чуть было не столкнулись. Титов сделал шаг в сторону, приглашая Нильсона сесть.

– Я хочу…

– Поговорить о Линде. Я знаю, – спокойно произнес тот.

– Если ты все знаешь, то сразу дай мне понять, будет разговор или нет, – Брайер сжал кулаки. Он боялся, что глубоко внутри сознания есть мысли, которые заставят Титова отреагировать резко и старался их прятать.

– Разумеется будет, – Титов потер глаза пальцами. Можно было понять, что ситуация его порядком раздражает, однако он старался быть дипломатичным, – но все просто. Мы выиграем войну, Тиль займется другим. Все. Четко и ясно, как ты любишь.

– Не думаю, что конец войны так уж близок, – угрюмо заявил Брайер.

– Неужто? – переспросил генеральный директор. Он подошел к своему столу, включил компьютер и повернул монитор в сторону Брайера. Перед глазами предстал длинный текст со множеством цифр, – это все должно было быть на девятнадцатичасовом инструктаже, но раз тебе не терпится, посмотри вот сюда, – он достал из нагрудного кармана стилус и обвел предложение в документе:

«Оперативным агентам удалось перехватить сообщение о смятении в рядах врага. СМИ Армии Освобождения пестрят статьями и выпусками об ошеломительном появлении Линды Тиль, до того считавшейся пропавшей без вести на стороне Организации. Доверие к верховному командованию в рядах вооруженных сил можно считать подорванным»

– Прочитал? Теперь сюда, – он пролистал документ дальше и выделил еще одно предложение:

«Созвано экстренное заседание Совета Освобождения, на повестке дня не только изменившаяся обстановка на фронте, но и обсуждение дальнейших действий относительно потери Линды Тиль, до того представлявшей интересы Северной Америки в Малом круге Совета. Можно считать, что крупная сторона лишилась руководителя и символа. Деморализационные действия предлагаю считать успешными».

– Ну и наконец, – тонкий черный стержень снова обвел круг:

«Подрыв деятельности транспортного узла оборвал поставки во многие гарнизоны Севера и Востока, сорваны графики поставки боеприпасов и техники, а кроме того – провианта и медицинских средств, затруднена эвакуация раненых. Данный коллапс открывает возможности для диверсионной операции в секторах обозначенных в Приложении 4».

– И что? – тупо спросил Нильсон.

– Один удар посеял такую ПАНИКУ! – Константин выделил это слово, – в рядах повстанцев. А что сделает второй? А десятый? Поверь мне, растущий потенциал Линды обеспечит нам победу в войне за какой- нибудь…год, – Титов развернул монитор обратно и заглянул в глаза Нильсону, – и ты хочешь, чтобы я от этого отказался?

– Страх пройдет, они смогут справиться.

– Нет, не смогут! – уверенного в своей правоте генерального директора было сложно остановить, – я забрал у них не пешку, Нильсон, а ферзя, понимаешь? Самую сильную фигуру на доске, фигуру, на которую они надеялись, но использовали неправильно, – он встал с кресла, – как- то странно ты говоришь, мой друг. Уверен в повстанцах?

– Организация победит, это очевидно, – поспешил оправдаться Нильсон, – я и сам этого хочу. Не хочу лишь…

– Чтобы Линда утратила человечность, за которую ты ее любишь, – кивнул Титов, – не беспокойся. Нужно лишь несколько капель крови, через год повстанцы попросят мира, и тогда нам пригодятся ее возможности на другом поле.

Несколько капель крови могут изменить все, – подумал Нильсон.

– Да, верно, – подтвердил Константин, – но это будет нашей жертвой. И вообще, я вижу, она сильна духом и не даст себя сломить. Это у вас общее, – он улыбнулся.

– Как легко тебе заставлять жертвовать чем- то других. Для тебя мы фигуры на доске, – ответил Нильсон поднимаясь с кресла и собираясь уйти. Он понял, что разговор ничего не решит, оставалось только действовать. Вопрос только в том, как.

– Не совершай ошибок, Нильсон, – грубо предостерег генеральный директор.

– Угрожаешь? – Брайер замер, стиснув зубы.

– Я хочу помочь всем, а ты пытаешься нарушить хрупкий выстроенный баланс. Она поверила в себя и сама выбрала путь, не вздумай ее сбивать.

– Сама ли? – на этом Нильсон вышел из кабинета. Он шел по коридору, не задумываясь о направлении. Если бы мог, покинул бы этот чертов Куб, на неделю, отключил бы телефон и, как в старые времена, засел бы с бутылкой бурбона до тех пор, пока не отойдет, и не станет легче.

Но сейчас это не выход. К тому же, он дал одно обещание.

* * *

В комнате тихо играла музыка – что- то спокойное, из местных радиостанций.

Её слух еще не восстановился окончательно после прошедших потрясений. Зато тело врачи уже привели в порядок. Более того, девушка успела немного вздремнуть: стоило добраться до своего номера, скинуть костюм и присесть в кресло на пару минут, как голова откинулась на мягкий подголовник сама собой. А проснулась Линда уже спустя пару часов. Оказалось, этого хватило, чтобы организм перезагрузился.

И все же девушка чувствовала, как в теле застыло напряжение. Мышцы казались сухими и жесткими, до сих пор натянутыми, будто завязанными в узлы.

А побеждала она все это одним привычным способом.

Широкое окно Тиль закрыла плотными серыми шторами, и в комнате царил приятный полумрак. Но между ними просачивались солнечные лучи, которые и выделяли её силуэт.

Линда, не сводя взгляда со своего отражения в настенном зеркале, согнула ногу в колене, удерживая равновесие на второй.

Во внутреннем мире начала устанавливаться гармония. Девушка гнала прочь мысли об операции, о пролитой крови, о панике в рядах врага… прочь.

Гибкое тело двигалось, как перо, плавно и почти медитативно. При медленном наклоне пальцы коснулись коврика.

Где- то между лопатками выступили мелкие капельки пота. Приятная усталость разлилась по мышцам, и Тиль чувствовала каждую их клетку.

В дверь осторожно постучали, нарушая спокойную атмосферу. Девушка полностью выдохнула. Морщины на лице мигом разгладились: стук был хорошо ей знаком.

– Как ты? – спросил Нильсон. Широкоплечая фигура заслонила почти весь проём, и Линда тут же почувствовала расслабленной и укрытой от всех напастей: будто забралась с головой под мягкое одеяло.

Вместо ответа девушка Тиль обняла мужчину, прижавшись щекой к его груди.

– Прихожу в себя, – честно ответила она, – тело как будто деревянное.

Взгляд военачальника прошелся по деталям: коврик для йоги, закрытое шторами окно. Наконец, задержался на её скромном наряде. Около месяца назад девушка обзавелась спортивным костюмом и вернулась к привычным тренировкам.

– Это первый день, – широкая ладонь легла на её талию.

По всему телу разлилось умиротворение. И сразу за ним – приятное тепло. Линда подняла голову, и посмотрела Нильсону прямо в глаза.

Он в ответ чуть склонился и поцеловал девушку, вызвав в ней новую бурю чувств. Все заполнило чувство, схожее с эйфорией.

Линда подалась вперед. Еще ближе, еще плотнее, еще чувственнее. Её спокойствие уступало место новой волнительной тревоге – на этот раз, приятной.

Тиль сорвала с волос резинку, собравшую их в тугой хвост. Почувствовала, будто на миг перестало хватать воздуха. Все переживания будто остались где- то там, за пределами этого момента. Нет, полностью она их не вычеркнула. Но смогла приглушить, оставить в стороне.

Одно движение ладони Брайера, и по всему телу девушки пробежали мурашки. Дыхание вмиг участилось.

И всё же её напор ничего не стоил. Мужчина с легкостью поднял Линду на руки, в пару уверенных широких шагов донес до кровати и уложил – неожиданно бережно.

Тиль вновь подалась навстречу. Расслабила застежку топа, который стал казаться ей нестерпимо тесным. Топ послушно сполз с плеч, а потом и вовсе соскользнул прочь.

Пальцы Нильсона осторожно погладили светлую кожу там, где в неё врезались края топа. Новый взрыв прогремел в женском теле, которое отозвалось на эти прикосновения собственной реакцией. Линда выгнулась дугой, прикрыв на миг глаза от удовольствия.

В Нильсоне же она вдруг почувствовала какое- то смятение. Может, показалось? Девушка списала это на беспокойство мужчины за неё. То самое, которое военачальник скомкано пытался объяснить часом раньше.

Линда пришла ему на помощь. Коснувшись крепких рук, перенесла их на свои бедра. Продолжила затянувшийся поцелуй, помогла освободить себя от остатков одежды.

Взгляды вновь пересеклись. Тиль вложила в собственный всю страсть, все эмоции, которые сейчас владели ею. Движения Брайера стали чуть смелее, словно он сделал над собой какое- то усилие.

– Ты что, боишься? – игриво прошептала девушка, на пару секунд оторвавшись от мужчины.

– Нет, я…

Она не дала закончить ответ, вернувшись к его губам. Тонкие пальцы потащили футболку Нильсона вверх и сняли её за несколько растянувшихся мгновений.

– И правильно, – Линда улыбнулась. Парой движений она помогла Брайера расстегнуть широкий ремень, – сделай, как я. Выбрось всё из головы.

И он, наконец, так и поступил. Вжал, вдавил её в кровать, схватил руками за талию. Сильные пальцы гладили её тело, впивались в него. Девушка, закусив губу (поврежденная в недавней вылазке, та отозвалась слабой соленой болью), выгибалась вновь и вновь. Глаза закрылись сами собой, против воли Тиль. Дыхание сбилось, Линда перестала контролировать его.

Эйфория. Вспышки удовольствия, как блеск молний, освещали сознание снова и снова. Она не открывала глаз, отдав бразды правления своему воображению. И уже оно рисовало красочные калейдоскопы на внутренней стороне век. Ощущения заполняли, затмевали всё, что происходило вокруг в реальности.

Вспышки- молнии слепили её всё чаще, пока, наконец, не слились в одну, настолько безумную, что Линда услышала, будто со стороны, свой собственный крик, а потом почувствовала, как вся реальность просто куда- то исчезла. Разом, словно отрезанная. Девушку мелко трясло. Пальцы рук и ног покалывало, как если бы к ним, онемевшим, резко прилила кровь.

А остальной мир, кажется, больше не существовал.

Девушка пришла в себя, умиротворенная, и первой мыслью было: я очнулась от чудесного сна.

Кровать – скромная, без излишеств, с простым однотонным бельем, – сейчас ощущалась лучшей на свете. Через проем в шторах все еще падала полоска солнечного света, выхватывая из полумрака Линду – её раненое плечо и грудь, бледную и обнаженную.