– Так я и думал. Запомни, если что-то кажется тебе невероятным, это совсем не означает, что этого не может быть. Просто ты не можешь это объяснить с помощью доступных тебе знаний.

– А Вы можете?

– Я тоже не могу. Но и слова своей дочери я под сомнение не ставлю.

– Вы выглядите таким спокойным. Неужели, Вам все равно, что она пропала? Совсем пропала.

– В данный момент я ничего не могу сделать. А разводить истерику – это самое последнее дело, – мистер Уайт выразительно посмотрел на Майка, заставив того немного усмирить своё негодование.

– Чем я могу помочь? – наконец спросил тот, уже гораздо спокойнее.

– Оказывается ты умеешь задавать правильные вопросы.

“Которых я от тебя и ждал”, – добавил мистер Уайт уже про себя.

– В первую очередь мне нужна твоя лояльность по отношению ко мне. Меньше вопросов – больше дела, и мы с тобой отлично сработаемся. Второе – мой внук будет жить здесь. Ты тоже можешь оставаться.

Майку очень не понравилась эта затея, но делать ему особо было нечего. Найти и спасти Кэтрин без денег и влияния ее отца было попросту невозможно.

– Я согласен. Но у меня тоже есть условие.

Брови мистера Уайта удивлённо поползли вверх. Обычно ему не то что не ставили условий, слова поперёк никто не решался сказать.

– Какое же?

– Я буду официальным опекуном Брайана.

Глава 12

Все утро Крис не мог найти себе места. Уже раза три он порывался выскочить за дверь и побежать прямиком в Центр, несмотря на довольно приличное расстояние, но всякий раз замечал, что время на часах приближается к назначенному медленнее, чем ему бы хотелось, и вынужденно себя останавливал.

В комнате неслышно появился Стивен. По крайней мере так показалось Крису, потому что, когда он обернулся, то слегка вздрогнул от неожиданности.

– Доброе утро, – подчёркнуто бодро сказал Стивен.

– Доброе, – без всякого энтузиазма ответил Крис.

В который раз оглянувшись на часы, он спросил:

– Я разбудил тебя? Хожу тут по комнате, туда-сюда, нормальным людям спать не даю.

– Эй! Что за приступ самобичевания с утра пораньше? – а потом добавил уже с беспокойством, – Сильно переживаешь?

– Так заметно?

Стивен пожал плечами, мол, заметнее некуда. Он не привык видеть брата таким потерянным. Особенно в ситуациях, когда он, на правах старшего, должен был дать дельный совет, а по факту даже слов поддержки подобрать не мог. К тому же, положение, с его точки зрения, было патовым. Какие бы ходы ни предпринимал Крис, он все равно останется при своём, с той лишь разницей, что, чем больше он приложит усилий, тем сильнее будет горечь от этой жизненной ничьи, которая будет восприниматься, как поражение.

– Ты уже думал, что будешь делать, когда у вас получится найти ее? С неудачным исходом мне, да и я думаю, что тебе тоже, все более-менее ясно. Но, как быть в случае удачи? Она останется здесь? Вернется в своё время? И, если останется, состарится ли при этом на 30 лет? А, если вернётся, что будет с вашими отношениями на таком расстоянии? Люди не выдерживают километры, а уж годы.

– А ты, я смотрю, много думал об этом?

– Достаточно. Только лишь потому, что переживаю за тебя и не хочу, чтобы ты стремился к недостижимым иллюзиям.

– С каких это пор ты стал поэтом?

Пропустив его вопрос мимо ушей, Стивен продолжил гнуть свою линию:

– Ты нужен маме и, в конце концов, ты нужен мне. Ты не можешь игнорировать свою семью.

– Ставишь меня перед выбором?

– Обстоятельства, в конечном итоге сложатся так, что тебе придётся определиться. Будет лучше, если ты заранее решишь, кто для тебя важнее.

– Надеюсь, что ты это не всерьёз. Или хотя бы понимаешь, насколько такой выбор для меня невозможный.

– И ты так просто об этом заявляешь? Сколько ты по факту ее знаешь? Ладно она, но ее семья, они же тебя использовали!

– Вы с Томом не сговорились случайно? – прервал его Крис, припоминая недавний разговор с другом. – Ваши методы по переубеждению поразительно схожи.

– Это только подтверждает, что в твоём окружении есть здравомыслящие люди.

– Давай лучше закончим этот разговор, а? Мы только разругаемся и каждый останется при своём мнении.

Крис даже самому себе удивился, как ему удалось сдержать себя без извечного, хоть и нерационального, желания продолжать спор любой ценой.

– Хорошо. Но ответь мне на один вопрос: ты ведь даже не задумывался, что будешь делать?

– Почему тебя так это беспокоит?

– Не хочу, чтобы ты наделал глупостей. Так что же?

– Не особо, – честно признался Крис и посмотрел на брата. Тот кивнул, лишний раз убеждаясь в своей правоте.

– Я больше думаю о том, что делать сейчас и чем помочь Брайану.

– А вот это уже вообще отдельный разговор.

– Ты про помочь?

– Я о Брайане.

– Серьезно, еще пара подобных вопросов и я буду по-настоящему опасаться, не вселился ли в тебя Том.

Крис кривовато усмехнулся, в попытке обернуть разговор, пускай в не смешную, но все же шутку.

– Не увиливай от ответа, пожалуйста. Он ведь твой сын – чисто технически.

– Биологически – это, во-первых. А во-вторых, ты думаешь, я и сам не понимаю? Все гораздо сложнее. Ему тоже очень тяжело. Но он меня принял. Поверил мне. Хотя мог запросто закрыть дверь перед моим носом и все бы для меня было кончено.

– Ты сейчас можешь считать меня законченным скептиком, но мне слабо верится в его светлые чувства по отношению к тебе. Ты по сути чужой для него человек и плевать он хотел, что тридцать лет назад его мать любила тебя.

И тут Крис взорвался.

– Ты не знаешь ничего ни о ней, ни о наших отношениях и не тебе судить об их правильности!

Он нервно заметался по комнате в попытках побыстрее одеться и уйти из квартиры и от этого разговора. Злость застилала глаза, и он не рисковал даже смотреть в сторону брата.

Стивен же благоразумно остался стоять на месте.

– Она ждёт меня. Пойми ты это уже наконец. Я обещал ей вернуться.

Крис хотел сказать что-то еще, поднял голову на обескураженного Стивена, но передумал, махнул рукой и вышел из комнаты.

Спустя минуту входная дверь за ним закрылась с громким стуком.

– Доброе утро, – поздоровался Крис, как только вошёл в кабинет Брайана. – Я пришёл раньше, но мне сказали, что ты уже здесь.

– Да я и не уходил.

Брайан сидел за своим столом, обложившись кучей бумаг, парой планшетов по обе стороны от себя, а прямо перед ним стояла непонятного вида штуковина, сразу привлекшая к себе внимание Криса. Небольшой предмет из серебристого металла, шарообразной формы, с абсолютно гладкой поверхностью, если не считать маленького углубления, черневшего на его верхней части.

– Что это? – тут же спросил Крис, подходя ближе.

– Я еще не придумал этому названия. Если хочешь, можешь мне в этом помочь.

– А для чего он? – на ум ничего лучше банального “прибора” все равно не приходило.

– Он улавливает излучение, даже самое слабое, в разных диапазонах и, в теории, преобразует его в сигнал. Которым, в последствии, можно будет заменить временные координаты перемещения в нашем аппарате.

– То есть, мы сможем найти Кэтрин, где бы она ни была? – в вопросе Криса, заданном немного резким тоном, было столько несокрушимой надежды, что Брайан, в который раз, невольно поймал себя на мысли, что проникается к нему все большей симпатией.

– Теоретически – да. А практически – пока не знаю. Я только предполагаю, что прибор, при прохождении из области одного временного отрезка в другой, выявит какую-то аномалию. Но на самом деле, ее может и не быть, и тогда нужно будет придумывать что-то другое.

– Я чем-то сейчас могу помочь?

– Нет, от тебя нужно только присутствие и готовность слушать. В принципе, я мог бы и сам испытать устройство, но подумал, что ты захочешь присутствовать.

Этот простой факт, сказанный будто бы между прочим, тем не менее поразил Криса, который все еще, где-то глубоко в подсознании, ждал от Брайана совсем иных слов и действий: направленных не к нему, а от него. От такого приятного несоответствия ожиданий и реальности, его переполнили чувства, которые хотелось выплеснуть наружу или крепкими объятиями благодарности, или, как минимум, рукопожатием, но он ограничился только коротким, со стороны ничего не значащим, кивком.

– Тогда, чего мы ждём? – спросил он, располагаясь в, ближайшем к столу, кресле. Их излюбленные месторасположения не менялись от встречи к встрече и Крис все более чувствовал себя в своей тарелке.

Ровно до того момента, пока дверь не распахнулась и за ней не показался Майк Харрис собственной персоной.

Крису со своего места пришлось обернуться, чтобы он мог рассмотреть вошедшего. Ему не сразу удалось скрыть удивление, а еще меньше – внезапно подступившую злость, от которой ладони сами собой сжались в кулаки. Вот уж кого он абсолютно не ожидал увидеть, хотя тот факт, что после последнего сеанса они до сих пор не пересекались, был целиком заслугой Майка. Он был не намерен проводить в обществе Криса времени больше, чем того требовал протокол проекта.

Впрочем, и сейчас, хотя внешне он выглядел абсолютно спокойным, внутри разыгрывались довольно противоречивые чувства, которые он постарался загасить волной отчужденной холодности.

Сама немая сцена в общем длилась не больше десятка секунд, но по накалу эмоций могла сходу соперничать с лучшими фильмами эры Серебряного века Голливуда.

Брайан громко откашлялся и жестом пригласил Майка сесть напротив.

Позвать их обоих было его, по-своему безумной, идеей. Он безусловно не питал иллюзий в отношении возможного общения этих двоих, но все же стремился показать и одному, и второму своё намерение: отцу – что тому придётся смириться с присутствием Криса в их жизни, а Крису – что Майк, в конце концов, любил его маму не меньше. И, если они все же хотят ее найти, им необходимо будет работать сообща.

– Я вас оставлю ненадолго, – заявил вдруг Брайан, переводя хитрый взгляд с Майка на Криса и обратно, и улыбаясь кончиком губ. Похоже, что эта идея понравилась только ему одному. Но, по крайней мере, они высказали своё возмущение молча.

Как только за Брайаном закрылась дверь, в кабинете повисло удушливое молчание. Ни Майк, ни Крис решительно не понимали, чего от них хотел Брайан.

– Добрый день, мистер Харрис, – все же сказал Крис, в попытке соблюсти правила приличия.

– Добрый, Кристиан. Похоже, что Брайан всерьёз решил нас подружить.

Крис скептически поднял брови. Он почувствовал себя максимально неловко под пронзительным взглядом Майка, который разглядывал его с явным интересом.

Все годы после исчезновения Кэтрин Майк провёл в работе над машиной времени, которая в конечном итоге закольцевала историю, и в попытках разобраться, чем он так уступал Крису, которого до начала проекта встречал всего один раз. Он виделся ему заносчивым выскочкой, который добился благосклонности Кэтрин (он никогда не признавал в ее чувствах к Крису любовь) исключительно благодаря своей загадочной уникальности. Первая же личная встреча только укрепила его в этом убеждении. Майк предпочитал закрывать глаза на все теории об их обоюдной предназначенности друг другу. Он и согласился на всю эту авантюру только ради двух самых важных людей в своей жизни. Брайана, которого любил, как родного сына и Кэтрин, которую собирался найти и вернуть в тот же день, из которого она и пропала. Крис бы больше не появлялся в ее жизни и, кто знает, может она бы смогла полюбить его, Майка, точно так же, как и он ее.

– Вряд ли это возможно, – спокойно ответил на это предположение Крис, стараясь выглядеть невозмутимо.

Его предположение касалось возможной дружбы. Но нечаянно совпало с невысказанный мыслями Майка.

Майк издал короткий, хриплый смешок, так не соответствующий его обычной серьезности. На мгновение в его лице проступило что-то мальчишеское – готовность вступить в открытое соперничество. Но слишком быстро в нем возобладало рациональное начало, пришедшее с возрастом и с горечью утрат: делить им сейчас по сути было некого, а надежда на успех была чересчур слабой, чтобы всерьёз затевать разборки.

Оптимизм в нем умер в тот день, когда с самого порога, через приоткрытую дверь в квартиру Кэтрин, он услышал громкий плач маленького Брайана, от которого болезненно сжалось сердце, словно предчувствуя неладное. Когда он вбежал в ее комнату, увидел малыша и прочитал, лежащую рядом, записку, то с ужасом понял, что опоздал совсем ненадолго. Еще бы пара минут, как раз те два светофора, которые можно было проскочить на мигающий желтый, и он был бы рядом с ней. Держал бы ее за руку, шептал признания, вместо того, чтобы потом месяцами видеть сны, где она из раза в раз умирает, а он не успевает ее спасти. И сейчас, возможно, у него бы было больше понимания, что именно с ней произошло и, где ее искать. Винить себя во всем случившимся было его излюбленным способом самоистязания. Как с едва зажившей коленки маленькие дети сдирают корочку, так и Майк методично вскрывал едва затянувшиеся раны: сначала за чтением ее дневника, а потом за просмотром отчета мыслей Криса. И в каждом воспоминании был не он. Он считал это ужасно несправедливым и жутко завидовал Крису. Которому без особых усилий удалось заполучить Кэтрин. А он положил почти всю свою жизнь на алтарь любви к ней, без единой гарантии на конечный благоприятный исход, исключительно на девственно-чистой вере, прозрачной, как призрак. Майк прекрасно осознавал, что его ненависть к Крису абсолютно иррациональна, но жалости к его судьбе, как Брайан, он не испытывал.

– Ты, как никогда, прав, – согласился Майк, выныривая из своих рассуждений. – Если только ты не захочешь выйти из игры. Тогда я с удовольствием пожму тебе руку.

– Я этого не сделаю! – со злостью ответил Крис, чуть ли не вскакивая со своего места.

– Ты так в этом уверен? Хватит ли твоего чувства, которое, как ты думаешь, у тебя есть, когда перед тобой, к примеру, станет выбор?

– О каком выборе Вы говорите?

– Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.

– Это не Ваше дело.

– Если только это не касается Кэтрин, то да, совершенно не мое. Но ты по какой-то причине возомнил, что, когда мы, – Майк сделал акцент на этом слове, имея в виду себя и Брайана, – найдём ее, то вы будете вместе.

– Это уже, как минимум, не Вам решать, – резко перебил его Крис, ощетинившись.

Его накрыло чувство поразительного дежавю. Такой же разговор о выборе сегодня утром затеял и Стивен. Его буквально носом тыкали в неизбежную истину, от которой он отчаянно воротил этот самый нос. По правде сказать, Крис действительно не лукавил, когда говорил, что не особо задумывался над тем, что же будет дальше. А уж вопрос выбора, так он вообще перед собой не ставил. И, если уж быть до конца честным, то стоило признать, что он просто старательно гнал от себя любые мысли, которые заходили в то время в будущем, которое виделось наиболее туманным. С его стороны это было несколько трусливо, но, когда жизнь стремительно уходила в крутой поворот, не давать волю несвоевременным мыслям – определенно лучше, чем, если бы он просто бездействовал.

– Как ты смеешь думать, что имеешь на неё больше прав, чем я? – предельно ровный тон, с которым это было сказано, никак не сочетался с выражением глаз, в которых застыло яростное раздражение. – Ты понятия не имеешь, каково это – потерять ее тридцать лет назад, а потом все это время из кожи вон лезть, чтобы в конце концов наблюдать, как из раза в раз она выбирает другого. Каково это каждый вечер возвращаться домой после целого дня напряженных поисков решения, зная, что любой твой успех все вернее делает ее трагичный исход возможным. Как каждый раз выбирать не ее только в надежде, что судьба, в конце концов, будет к тебе благосклонна. Я сознательно пожертвовал ей, чтобы Брайан мог родиться, и я сделал бы это еще раз, даже не задумываясь. Но это не означает, что я люблю ее меньше, чем ты.

Майк замолчал, как только горечь от сказанных слов обожгла горло, а ярость холодной волной схлынула с его затуманенного разума. Обычно, он не привык обсуждать с кем бы-то ни было свои чувства, даже с очень близкими людьми. Похоже, что, практически нескончаемая, череда бессонных ночей сыграла далеко не лучшую роль в состоянии его нервов. Не в силах дольше выдерживать прямой взгляд Криса, который не сводил с него глаз, в немом недоверии, Майк отошёл к окну, сцепив руки перед собой. Улицы снова засыпало снегом, который продолжал ложиться на землю бесконечным хороводом снежинок, наспех скрывая любые, оставленные следы. В нашей памяти точно также стираются все воспоминания, недостаточно глубокие для того, чтобы иметь честь остаться в ней подольше. Зато самые сильные, наоборот, застывают бетонным отпечатком. И не стереть, не спрятать.

Крис слегка обернулся на месте, разглядывая спину мужчины, ставшую прямой и напряженной. Возможно, сейчас впервые он увидел не злого доктора, который его ненавидел, а простого человека, имеющего на подобную ненависть свои права. Человека, прожившего непростую жизнь, но тем, не менее, не растерявшего светлого чувства, скрывавшегося в, казалось бы, черством сердце. Крис начинал понимать его неимоверную силу духа, которая не могла не вызввать уважения.

Но, в какое бы восхищение сейчас не приводили его слова Майка, самому становиться мальчиком для битья он не собирался. Более того, имея перед собой такой яркий пример самоотверженности во имя любви, Крис и сам почувствовал еще большую внутреннюю силу и решимость следовать за Кэтрин хоть в прошлое, хоть в любое другое из времён. Даже, если потребуется, в саму преисподнюю, если бы вдруг оказалось, что она существует.

– Мистер Харрис, Вы можете мне не верить, но я очень благодарен за то время, когда Вы были рядом с Кэтрин.

“Когда я не смог быть”, – с горечью добавил Крис про себя.

– И Вы можете рассчитывать на любую помощь с моей стороны.

Майк поднял голову и чуть развернул ее в сторону Криса, все также стоя лицом к окну. Выгодная позиция, когда не хочешь, чтобы собеседник заметил смену эмоций на твоём лице. А замечать было что: печаль от растревоженных воспоминаний сменилась удивлением и задумчивостью. Как бы не было трудно, но он был вынужден признать, что сейчас, в рассуждениях Криса смог увидеть частичку себя самого – в готовности к бескорыстному самопожертвованию.

– И спасибо, что позаботились о Брайане.

Майк даже внутренне вздрогнул от этих слов Криса, сказанных тихим шепотом. Он уже собирался ответить, но так и не придумал ничего лучше, чем отрывисто кивнуть, то ли своим мыслям, то ли Крису.

Этот недолгий полу разговор полустычка двух мужчин, искренне любящих одну женщину завершился много лучше, чем мог предполагать Брайан.

Когда он вернулся обратно в кабинет, то застал любопытную немую сцену, по которой на первый взгляд было сложно судить, смирились ли они друг с другом или чуть не поубивали. Он уж было начал переживать, что вернулся слишком рано и нужно было все же сходить к самому дальнему в Центре автомату с шоколадками, как его присутствие, наконец, заметил Крис и улыбнулся ему, показывая, что мол, все в порядке, твоя затея, в общем-то, увенчалась успехом.

Брайан даже самому себе не смог бы дать вразумительное объяснение, зачем ему понадобилось примирять друг с другом двух априори непримиримых людей, которые по всем законам книжных историй были соперниками. Но, как говориться, реальная жизнь никогда полностью не станет сюжетом книги. В ней, помимо извечных чёрных и белых цветов, были еще и все грани серого, не интересные за отсутствием роковой трагичности, но от того более настоящие.

– Я вернулся, – громко сказал Брайан, потому что Майк все еще стоял к нему спиной, не замечая его появления.

– Давай уже поскорее приступим, – пробурчал тот недовольно, но скорее из остаточного чувства злости, чем от текущего. – Ты уже успел рассказать мистеру Стару о сути эксперимента?

– В общих чертах.

Майк обернулся и вопрошающе уставился на него. Под его строгим взглядом энтузиазм Брайана несколько поубавился, но внутренне он понимал, что будь Майк действительно зол, разговор был бы совсем другим. Или его не было бы вообще, а он вернулся в кабинет, где застал бы одного Криса.

– Да, конечно, – он слегка откашлялся, как перед важной речью. – Начнём.

Брайан подошёл к своему столу и взял прибор, который по размеру оказался не больше теннисного мячика и легко вмещался на ладони.

– А разве, чтобы перемещаться в прошлое, не нужен человек? – спросил Крис, подразумевая необходимость особого состояния, чтобы попасть в нужное время.

Брайан выразительно посмотрел на него, призывая к молчанию. Он еще не успел рассказать отцу об умозаключениях, к которым они пришли совместными усилиями, из опасения получить не только уклончивый ответ, как в случае с информацией о “зеленке”, но и препятствия с его стороны. Брайан считал, что имеет право на подобное недоверие, но все же ему было тяжело скрывать что-то от отца.

– Наша цель – не попасть в какой-то определенный момент в прошлом, – уклончиво ответил Брайан, мельком взглянув на Майка, который вернулся на своё место напротив Криса, – а запечатлеть ту область, которую ты описывал при перемещении. Если я все верно рассчитал, то прибор запишет историю распределения волн и их длину, а по их значению мы сможем узнать больше о характере пространства, через которое он будет проходить. Не исключено, что мы выявим гравитационную аномалию. Но все еще рано делать какие-то выводы.

– Не думаю, что мистер Стар понял хотя бы половину из того, что ты сказал, – снисходительно отметил Майк.

– Мне все понятно, – сразу ответил Крис, подчёркнуто спокойным тоном, даже не взглянув в сторону Майка.

Все же неприязнь между ними так никуда и не делась, а просто перешла в более сдержанную форму, если это можно было так назвать. Но Брайан был удовлетворён хотя бы этим.

Без лишних слов он нажал на кнопку в углублении сверху и положил прибор на край стола, не спуская с него глаз. Крис и Майк, как по команде, немного подались вперёд. Прибор издал слабый звук, походивший на щелчок, и исчез с неяркой вспышкой голубоватого свечения.

– И что теперь? – первым подал голос Крис после того, как пару минут ничего не происходило, а они втроём молча пялились на опустевший стол.

– По моим подсчетам прибор уже должен был вернуться, – озадаченно сказал Брайан, обращаясь в основном к отцу.

– Какие показатели ты вводил?

– Как мы и обсуждали, – немного раздраженно ответил Брайан, – любой день из маминого дневника. Возврат я выставил через 1 минуту. Со всеми временными не состыковками разница должна была быть плюс минус 10 секунд.

– Очевидно, что подходит не любой.

– Был один сеанс, – подал голос Крис, – когда мне показалось, что в той пустоте я услышал чей-то голос. Тогда я не придал этому значения, но сейчас подумал, а вдруг это могла быть Кэтрин. Все эти штуки со временем, – на этой фразу Майк негромко хмыкнул, – я совсем не понимаю, как это работает. Но это ведь не значит, что подобное невозможно?

– Когда был этот сеанс, помнишь? – уточнил Брайан, попутно доставая из шкафчика, встроенного в стену, еще один прибор. Крис разглядел с десяток таких же.

– Последний сеанс, мое перемещение в прошлое.

– Вводи координаты, Брайан, – в голосе Майка слышалось легкое нетерпение. – И установи временной интервал на 5 минут. На всякий случай.

Брайан кивнул в ответ и через несколько секунд уже второй прибор щёлкал на столе, но как будто бы в другом ритме, которому ни один из присутствующих не придал значения в первый раз.

Пять и даже десять минут ожидания снова не принесли никакого результата, кроме еще большего разочарования. Но, как говорится, эксперимент, повторенный дважды, выявит вероятность, а трижды – закономерность. В их случае закономерность пришлось выявлять гораздо больше раз.

– Сколько их там у тебя? – поинтересовался Крис, наблюдая, как за дверцей шкафчика стремительно уменьшается количество серебристых сфер.

– Еще четыре осталось.

Когда все приборы разлетелись в разное время в прошлом, пришлось признать, что первый эксперимент потерпел сокрушительный провал по всем фронтам, и надежда найти загадочные данные исчезла вместе с последней сферой.

– Боюсь, что на сегодня это все, – не скрывая разочарования, констатировал Брайан.

Он немного виновато взглянул на Криса, который, в свою очередь, то и дело поглядывал на краешек стола, словно мог заставить хоть один прибор там появится одной силой мысли.

– Да? – спросил Крис несколько удивлённо. Мыслями он был в совершенно другом месте. Не то чтобы он всерьёз рассчитывал, что каждый день они будут получать ценную информацию и уже к концу недели он сможет встретиться с Кэтрин. Но он надеялся хоть на крупицу успеха.

– Мы обсудим наши дальнейшие планы, и я сразу дам тебе знать.

Лицо Майка на этих словах Брайана недовольно вытянулось, но стойкое молчание он все же сохранил.

– Я тогда пойду, – к Крису опять вернулась былая неуверенность и все его слова звучали, как вопросы.

Внезапный, громкий, будто металлический, хлопок перервал, только успевшего раскрыть рот, Брайана, и Криса, который уже встал со своего кресла и теперь рассеянно топтался на месте, и молчаливого Майка.

На столе возникли, расталкивая друг друга, девять серебристых сфер, которые прямо-таки подпрыгивали на месте от желания поскорее поделиться собранной информацией.

Глава 13

Если закрыть глаза и представить, что все хорошо, то так оно и будет. Этому учат многочисленные сказки для детей и взрослых: на электронных страницах красочных книг с извечным лозунгом “И жили они долго и счастливо” или в мотивационных гайдах в стиле “Мысли материальны – надумай себе лучшую жизнь”.

Но вот ты открываешь глаза, а хорошо так и не стало. Тыквы все так же стоят, а чудовища все так же тянут к тебе свои когтистые лапы. И спасибо, что не стало хуже. А то бы уже совсем – только ложись да помирай.

По этому принципу Крис и жил все последние недели. Он метался между своими обязанностями сына и брата, и своей новой реальностью, которая, в каком-то смысле, все вернее отвоевывала его внимание у прежней жизни.

Он все больше ощущал себя стоящим на перекрёстке, поочередно прыгая то в одну, то в другую сторону, при этом каждый раз возвращаясь на нулевую отметку, с которой и начинал.

Иногда ему казалось, что в его жизни, через сколько бы он не прошёл приключений за эти месяцы, не изменилось ровным счетом ничего. Конечно, если смотреть в сухом остатке. Его мама все так же была в коме, с откровенно низкими шансами на выздоровление, как бы Крис не убеждал себя в обратном.

Кэтрин так и осталась для него недостижимой и планы на ее счёт были очень туманными.

Конечно, были и два несомненных приобретения, которые ворвались в его жизнь, громко хлопнув дверью. Его вновь отыскавшийся брат и свежеобретенный сын. Оба они привнесли еще большую неразбериху, которая в конечном итоге и привела его к перекрестку, где каждый тянул его на свою сторону.

В этот день Крис вместе с братом пришли навестить их маму. Стивен так вообще не видел ее уже больше двух лет, но до последнего оттягивал неизбежную встречу. Даже, если его не ждали слезы вперемешку с упреками, видеть ее в таком состоянии было гораздо тяжелее.

Уже перед самой дверью в ее палату Стивен замешкался, топчась на месте, все не решаясь войти.

Крис сочувственно посмотрел на брата. Он и сам не раз испытывал это чувство, когда желание до последнего отрицать очевидное, убивало всю решимость. Несильно похлопав Стивена по плечу, он приоткрыл перед ним дверь, пропуская вперёд, а сам вошёл следом.

Только врезавшись в, застывшее на месте, тело брата, он поднял глаза и увидел, что в маминой палате было на удивление многолюдно. Вокруг ее койки стояли лечащий врач и два медбрата и что-то активно обсуждали.

– А что здесь происходит? – громко поинтересовался Стивен, обращая на себя внимание медперсонала.

– Мистер Стар, – доктор Смит ответил Крису, который рассматривал неожиданный консилиум со все возрастающей тревогой. – Мы как раз собирались с Вами связаться.

Притворная улыбка доктора говорила об обратном.

– Может вы уже, наконец, объясните, какого черта здесь происходит? – снова не выдержал Стивен.

Хоть и обращался он к врачу, но его взгляд был прикован к неподвижному телу, мирно лежащему на койке посреди напряжения, царящего вокруг.

Два медбрата, крепко сложенные ребята, оба в одинаковых белых халатах и шапочках, которые смотрелись на них несколько куце, заметно напряглись, когда Стивен подошёл ближе к маме. Со стороны, однако, смотрелось, что он имеет весьма недружелюбные намерения по отношению к доктору, если брать во внимание его грозный вид: глаза, устремлённые в одну точку, глубокие вздохи, от которых широко раздувались ноздри, ладони, которые непроизвольно сжимались в кулаки.

Доктор Смит, видимо тоже ощутивший угрозу, направленную на него, немного попятился, хотя внешне старался не терять самообладание.

– Мы сейчас со всем разберёмся, – начал он, поднимая руки в сторону Криса ладонями наружу в успокаивающем жесте. – Мне пришло распоряжение о прекращении лечения для пациента №13. Для миссис Стар, то есть.

– Что? – громогласно воскликнул Крис, до этого хранивший молчание, до последнего пытаясь трезво оценить ситуацию. – Вы не можете так поступить!

Он пару раз моргнул, все еще стоя на месте с открытым ртом, но сказать так больше ничего и не смог.

– Здесь явно какая-то ошибка, – суетливо проговорил доктор Смит. – Я только что провёл осмотр – ее состояние в норме. И в целом за последнее время она начала показывать положительную динамику. Я все выясню и вернусь к вам.

Он быстрым шагом вышел из палаты, все еще выдерживая дистанцию между собой и Стивеном, а затем и Крисом. Оба медбрата с абсолютно невозмутимым видом вышли следом.

Братья переглянулись, озадаченные более чем странными действиями персонала, больше похожими на действия незадачливых преступников, застигнутых на месте преступления. Если бы не общее напряжение и не тот факт, что на кону по сути стояла жизнь их матери, они, возможно, даже бы нашли эту ситуацию вполне забавной.

А так они оба синхронно выдохнули с облегчением, когда комнату вдруг разрезал, казавшийся особенно громким в повисшей тишине, звонок телефона Криса. Он вздрогнул от неожиданности, но уже в следующее мгновение доставал телефон из кармана куртки. На экране высветился неизвестный номер и Крис уже собирался сбросить вызов или, по-крайней мере, выключить звук, как в последний момент все же ответил на звонок.