– Нет, не должно было быть, – Тэ Л’Крокодилова поджала губы, – ты чего не сказала, что у тебя… аллергия на нефть… Хотя я первый раз вижу, чтобы она ТАК проявлялась!

– Я не знала… – Майя вообще сомневалась в том, что у нее была хоть когда-то какая-то аллергия.

– Надо все это стереть…

Тэ Л’Крокодилова пыталась тщетно стереть с Майи следы теней, но только больше их размазала ей по лицу. Когда время поджимало и Майе уже было пора выходить на сцену Тэ сдалась:

– Замарашка она всегда замарашка, её ничего не спасёт.

Визажист вытолкнула Майю на сцену.

Майя без косметики, в поставленным на платье пятном, спотыкаясь и ковыляя на десятисантиметровых шпильках вышла на сцену.

«Ну всё… – решила Майя, – это фиаско».

«Не спеши сдаваться, – подбодрил её Мудрус».

«Произойдёт чудо?»

Майя вышла на сцену, жмурясь от направленных на неё софитов. Она представляла, как убого она выглядит.

«В сторону отойди, – попросил Мудрус»

Майя сделала пару шагов влево и замерла. Зал охнул. А Майя открыла глаза. От её тела исходил бледный свет, словно в её кожу вживили сотни микро лампочек. Даже Лина потеряла дар речи. Все смотрели на Майю как на заворожённую, пока кто-то из судей не крикнул:

– Зовите следующего.

Майя вернулась за кулисы. Она не могла понять – это было хорошо или плохо. Никто у неё ничего не спросил, никто ей не задал никаких вопросов: ни о её талантах, ни о её умственных способностях.

– Что у тебя там происходит? – переживал Илья, пытаясь докричаться до Майи через кремневую жемчужину.

– Они даже не стали спрашивать меня ни о чём, – Майе казалось, что она сейчас заплачет от обиды, – это плохо, да?

Илья молчал. Майя чувствовала, как он пытается подобрать какие-то слова утешения.

– Да ты не виновата… Чёрт, надо было Иву Дрёмову просить…

У Майи отвисла челюсть. Она вытащила из уха кремневую жемчужину, размахнулась и кинула её в стену. Жемчужина разбилась вдребезги на сотню маленьких осколков. Майя села на пол и зарыдала. Когда все пятнадцать конкурсанток прошли все интервью и показы, настал момент оглашения победительницы.

Все девушки под торжественные аплодисменты вышли на сцену и стали полукругом. В центре у микрофона стояла Лина, она поблагодарила всех участниц за их выступления. К ней вышел помощник в черном фраке с серебряным подносом, на котором лежал свернутый в трубочку контракт и конверт. Лина взяла с серебряного подноса конверт, в котором лежало имя победительницы конкурса.

– И победительницей становится… – Лина открыла конверт и на пару секунд умолкла, выдерживая паузу, – Майя уайт Сазонова.

Майя было и невдомёк, что её фамилию во всех документах трансформировали на лад теневиков.

Зал наполнился аплодисментами, Майя поднялась на трясущихся ногах, и направилась к Лине, пару раз она чуть не свалилась – шпильки были самым ненавистным видом каблуков, который она только носила.

Лина торжественно подняла с бархатной лазурной подушечки серебряную с алмазными вставками усеянную речным жемчугом корону, чьи крупные зубцы напоминали маковки церквей. Корона весила килограмма два, вопреки изящным и легким с виду изгибам ковки. У Лины аж слегка тряслись руки.

Майя поднялась по ступенькам на сцену и встала рядом с ведущей.

– Поздравляю, – сказала Лина Майи, в её голосе звучало смесь облегчения, злорадства и сарказма.

– Себя поздравь, – Майя резко упала на колени до того, как корона успела опуститься на её голову, одним щелчком расстегнула изукрашенный самоцветами пояс, вскочила и понеслась по коридорчику между рядами кресел в направлении выхода, хромая из-за неудобной обуви.

Если приключения застали тебя на каблуках – надо идти встречать их на каблуках. Или носить в сумочке запасные кеды.

– Держите её! Держите! – кричала Лина, пока Майя на десятисантиметровых шпильках неслась к выходу, – она украла мой помолвочный пояс!

Стражи Мрака пытались перехватить девушку. Майя увернулась от одного из них, порвав подол платья. Защищаясь от второго, махнула ногой, и туфля, соскочившая с её ноги, случайно и удачно ударила одного из Стражей в лоб. Тот покачнулся и от неожиданности упал, а его товарищ не рискнул бежать за Майей.

Майя выскочила из концертного зала и побежала в Студенческий Зоопарк, пересекла порог квартирки Чокнутый Страус и впечаталась прямо в объятья Ильи. Потная, растрепанная, в испорченном платье, со сломанным каблуком-супинатором на левой ноге она упала на диван на их кухне, с руки её победно свисал пояс Лины.

Илья тепло улыбнулся ей, по растрепанным волосам и царапинам на его руках – Майя поняла, что все несколько часов конкурса он не мог найти себе места от переживаний.

Илья стоял, глядя в упор на Майю, прикусив кончик руки и старался не засмеяться.

– Что?!

– Знаешь, на кого ты похожа? – он хитро и виновато улыбался.

– На кого?!

Майя скрестила руки на груди, не ожидая ничего хорошего.

– В Амстердаме, есть такая улица… Красных фонарей… ты такая потрепанная… что туда бы туда вписалась. Прости… – он не удержался и рассмеялся.

Майя схватила со стола серое кухонное полотенце и кинула им в парня.

– Очень остроумно.

В дверь раздался агрессивный стук нескольких кулаков. Зрачки Майи расширились от страха.

– Спокойно, – поднял руку Илья, – я тебя никому не отдам.

В дверях парень столкнулся со Стражами Мрака и разгневанной Линой.

– Не покрывай её, мальчик! Я знаю, что она на тебя работает…

Услышав, срывающийся в истерики голос Лины, Майя сползла с дивана под кухонный стол. Лина попыталась пройти в квартирку, но Илья загородил ей путь своей грудью.

– Отойди!

– У вас нет права здесь находится.

– Стражи!!!!! – гаркнула Лина.

Стражи попытались выкрутить руки Илье, но тот извивался как угорь и не дался.

– Вас уволят за то, что посмели тронуть агента губернатора без особого распоряжения ректора.

– Я вам заплатила! – топнула ногой Лина.

Стражи ослабили хватку и замялись, не зная кому верить.

Позади Стражей и Лины в тишине коридора раздались равномерные хлопки. Лина обернулась.

– Моя дорогая экс-женушка, ты проиграла… пора бы сдаться…

Полуночник стоял подбочась и победно улыбался своей бумажной улыбкой. Лина взвыла, гневно зыркнула на Илью и ушла, толкнув плечом бывшего мужа.

Когда Лина пропала из вида всех участников конфликта, то опустилась на пол, сняла свои шпильки и зарыдала.

Лина не хотела возвращаться к отцу. Она хотела просто жить своей жизнью, а не возвращаться в башню, потому что мир керамиков суров и жесток. Но её отправляли обратно в Царство Полоза. Так будто она не была человеком, так будто она была вещью, которую сдали по гарантии обратно в магазин.

Она была живой, со своими мечтами, планами и желаниями. Она хотела, чтобы её воспринимали всерьёз, но её считали трофеем.

Разгоряченная Лина вернулась на сцену, чтобы попытаться вспомнить как всё произошло и как она могла так проколоться, не заметить, как снимают пояс. Она не собиралась сдаваться. Ей нужно было вернуть пояс – в нём находилось то, что гарантировало её безопасность, то, без чего её могли отправить обратно к отцу в Царство Полоза.

Лина обошла всё вокруг, напрягая все извилины и вспоминая участниц конкурса, но ничего – ничего в её памяти не давало ей ответов. Со всей силы от злости, она пнула стену-декорацию. Послышался противный металлический скрежет и декоративный потолок рухнул прям на сцену. Лица еле успела отскочить в сторону, вжаться в тяжелую штору и зажмуриться.

Послышался чей-то вскрик и вслед за потолком на сцену кто-то рухнул, обломав все декорации и подняв облако пыли, куски штукатурки полетели в разные стороны. Один из них ударил Лину в живот, отскочив от пола. Лина закашлялась и услышала второй кашель в унисон.

Пыль рассеялась. И Лина увидела похожего на взъерошенного воробья парня. У него были тонкие руки, тонкие ноги, вытянутое лицо, худощавое телосложение. В мешковатой простой клетчатой рубашке и в брезентовых штанах с множеством карманов он тонул, отчего выглядел еще меньше. На носу его сидели очки с разбитыми стёклами.

– Й-й-а т-т-ут п-п-роводку ч-ч-инил… й-й-а н-н-е ш-ш-пионил ч-ч-естное с-с-лово.

– Ты же… – Лина опомнилась, что к почетным гостям Университета надо обращаться только на вы, – Вы разве не должны были уехать?! Две недели назад?! Вы что всё это время находился в Академии?!!!

Иван Л’Филинов, самый молодой и перспективный историк Подземельного мира, сидел, испачканный в щебенке, и смотрел на Лину щенячьими виноватыми глазами.

– Г-г-оспожа С-с-ильвер-Голд, Н-н-е в-в-ыдавайте м-м-ены п-п-ожалуйста П-п-п-п-п-п… – Иван еще больше стал заикаться, не в состоянии выдавить имя ректора.

– Я не сдам Вас Полуночику, – сказала Лина, если Вы мне объясните, что ВЫ здесь забыли?!

– Й-й-а…

Внезапно. Иван стал задыхаться, он не мог выдавить из себя ни звука, его грудь вздымалась, глаза становились ещё более напуганными и, казалось, он сейчас зарыдает.

– Так, стоп, – бархатно произнесла Лина, уселась на корточки так, что их глаза с Иваном поравнялись, – всё хорошо. Просто дыши. Давай. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…

Иван дышал в унисон словам Лины, его дыхание постепенно успокоилось.

– Ну вот, – тепло улыбнулась Лина, – а теперь расскажи всё по порядку.

Иван открыл рот и начал:

– На лекции здесь была девочка… Не помню, как её звали… она задавала вопрос и упомянула дневники Сандры майер Спирел. И я понял, что всё это неправильно. Неправильно врать, что дека Змеевики перебили друг друга. Подземельцы обязаны знать правду, что Полуночник меняет историю… меняет с помощью… – внезапно Иван проглотил язык.

С детства. Он заикался с самого детства ни один подземельный логопед, ни один врач, ни один преподаватель ораторского искусства не мог поставить ему речь. Никто не мог. А Лина смогла. Она смотрела на него таким нежным и добрым взглядом, что весь страх, всю панику как рукой снимало.

– Меняет историю при помощи чего?

– При помощи тайной комнаты скрижалей… Я ж даже… Я даже не особо-то историк… И уж тем более не самый перспективный… Просто Полуночник… купил он меня. Как и многих – просто сочинил сам труд, а мне обещал лавры, если я поставлю свою подпись под ним. Я устал… – Иван закрыл лицо руками, – устал от вечного вранья… Я так жалею, что подписал с ним этот проклятый договор…

– Что за договор?

– Договор на продажу собственной личности…

****

После конкурса Майе удалось проведать Миду в больничном крыле и рассказать ей обо всём, что случилось за эти выходные. Мида лишь скорчила рожу – показывая пренебрежение к Илье. Выписать её обещали к концу следующей недели.

Майя вернулась в квартирку и села за своё домашнее задание по профилю свободные искусства. Вопреки простоте предметов и свободе творчества домашние задание были обязательны.

Но стоило Майи сесть за сочинение чихающей сонаты, как пискнул почтовый холодильник. Её лицо вытянулось от удивления – за эти два месяца она почти ни с кем не вела переписок, все находились в пешей доступности.

Майя открыла дверцу и достала белый листок, сложенный пополам. Это было от Ильи.

«Интересно, что некоторые думают о наших с тобой отношениях» – было написано подчерком Ильи, а ниже крепился другой листок.

Подчерк этот был Майи незнаком. Острый, порывистый, немного хитрый, коварный и опасный…

«Илья,

Вот Майя – она и красивая, и умная – всё как ты хочешь… Чем не вписывается в твой Идеал?

Ава грей Мракова»

Листок выпал из рук Майи, а рот открылся. Ава и Илья обсуждали её как девушку. У Майи внутри всё задрожало и ёкнуло. Илья думал о ней как о девушке, но… но было в ней что-то, что вызывало у него сомнение.

«Не вздумай – пронеслись в голове Майи слова Мудруса, – даже не думай!».

«Я еще ничего не успела подумать…»

«И не надо!»

«Но ведь в этом не будет ничего страшного… если я…»

«НЕТ!»

«Если я подружусь с Авой, а через месяц как бы невзначай подведу её к этой мысли… И всё узнаю.»

«Нет, дурище! Нет!»

«Твоя Ава дружит с Ильёй! Ты правда думаешь, что она не бросится ему докладывать про ваш с ним разговор? Ты настолько наивная?!»

«Так я же не так прямо с ней буду говорить»

«Это, конечно, твой выбор – но не надо. Чем меньше ты с ней будешь контактировать – тем лучше для тебя. Думай на несколько шагов вперёд, особенно, если дело касается престола»

Майя не могла заснуть вторую ночь подряд – она нравилась Илье, но было одно «но». Это таинственное «но» и не давало ей покоя.

Глава 15:

Знариус

В понедельник с утра 28 октября Майя ходила вялая, как сорванная неделю назад ветка петрушки. Сдавать чихающую сонату даже не понадобилось – Ольга уайт Ялова их преподавательница музыки слегла с ангиной так внезапно, что замену ей подобрать попросту не успели. Весь курс отправили к Знариусу Пыльелюбу, который вместо окна между занятиями был вынужден просвещать музыкальный класс в области высшей минералики, в которой никто из них ничего не понимал.

Знариус практически не вылезал из Полосатой Подлодки, будто цепной пёс, который что-то охранял. Это был единственный кабинет Академии, в котором всегда был кто-то из преподавателей или администрации – даже ночью.

Полосатая Подлодка была кабинетом, оформленным в черно-белом стиле: с рубкой капитана, декоративными аквариумами, ложными иллюминаторами и дверьми с круглыми кранами-цветками. В лодку можно было попасть только спустившись вниз по ступенькам под саму Академию. Все это естественно было фарсом и бутафорией, но смущало только одно – сидя в Подлодке, ты то и дело слышал, как где-то что-то течет и волны бьются об стену. Преподаватели заверяли, что это специально для антуража, вот только звуки были слишком уж правдоподобные.

Весь курс скучающе сидел то в книгах, то попросту спал, кто-то друг с другом шушукался. Недовольный сорванным чаепитием Знариус даже не обращал внимание на студентов. Он читал лекцию просто для галочки.

Урок пролетел быстро и скучно. На Майю профессор минералики внимания не обращал – он делал вид, что они вообще не знакомы, даже игнорируя её «здравствуйте» в коридоре Академии. Знариус подождал пока все ученики выйдут.

– Если вам кажется, что я что-то плохо делаю, то это не потому, что я не стараюсь… – начала Майя, но Знариус её прервал.

– Наоборот, вы слишком хорошо справляетесь для студента факультета свободных искусств… Как вы вообще туда попали?

Майя промолчала, не зная, можно или нельзя сдавать Ника Воронова.

– Но я попросил Вас остаться я не за этим – продолжил Знариус.

Он подошёл к своему профессорскому столу и вынул из ящика распухший от заметок потрёпанный блокнот в кожаном переплёте. На его обложке стояла дата 1992 год. Профессор передал блокнот девочке.

– Это не моё – растерялась Майя.

– Конечно нет. Откройте страницу 274.

Майя развязала бечёвку, которая стягивала блокнот и открыла нужную. На пожелтевших страницах в расплывшуюся от времени клетку чернилами от руки было выведено:

«Последние:

Корнуллита гекса Кварцит – Царство Полоза, Землондон – убита;

Агния Францевна окта Малахита – Губерния Ночи, Нижнебург – числиться убитой;

Медея окта Малахита – Губерния Ночи, Нижнебург – пропала без вести;

Алисия тетра Графит – Губерния Ночи, Лав-Йорк – убита;

Чон три Мрамор – Губерния Ночи, Гранокио – убита;

Бэй нона Оникс – Губерния Ночи, Подконг – убит;

Санчо пента Лабрадорит – Царство Полоза, Земтьяго – убит;

Абан моно Пирофиллит – Губерния Ночи, Поддат – убита;

Марго ди Флюорит – Губерния Ночи Андер-Сува – убита;

…»

Руки Майи дрогнули, блокнот со звонким шлепком упал на землю, листы разлетелись по кабинету. Знариус присел на корточки, чтобы собрать записи, а Майя судорожно начала вспоминать закрыта ли дверь кабинета изнутри. В голове эхом отдавались прочитанные секунду назад строки:

«10. Майя Л’Сазонова – Губерния Ночи, Нижнебург – жива…»

Майя шумно выдохнула, закрыла глаза и попыталась представить, о чём бы мог думать в эту минуту профессор Знариус. О том, что наконец от его рук, по его мнению, умрёт последний масколикий. Кто уму это поручил? Полуночник? Майя не хотела этого делать, не хотела губить невинного человека, но ей не оставили выбора. Сейчас она возьмёт себе маску Знариуса, отсидеться в какой-нибудь кладовке или подсобки около получаса (именно столько времени нужно, чтобы жертва масколикого умерла) и вернет себе свою маску. Вот только ничего не происходило. Майя не чувствовал ни покалывания по всему телу, ни каких-либо других изменений в своём теле. Она открыла глаза и глянула исподтишка на свои руки – всё было прежним.

– Даже не пытайтесь – ласково сказал Знариус – у Вас всё равно не выйдет.

Он растянул жилет и поверх блузы Майя увидела амулет на серебряной цепочке, изображающий лицо. Один глаз находился на месте брови, другой съехал на скулу, губы располагались на щеке и были перевернуты вверх тормашками, нос пострадал больше всех – он изгибался как змея и, казалось, был поломан как минимум в шести местах.

– Эта безделушка – он ближе поднёс к лицо Майи кулон – оберег от масколиких. Их очень тяжело достать, практически невозможно, ведь считается, что масколиких не существует больше.

– Охотник вы или нет, но вы не можете убить агента Полуночника – Майя хваталась за этот факт, как за спасительную соломинку.

– Я не собираюсь убивать Вас. Вы слишком бесценный экземпляр, чтобы наука могла вас потерять. Я изучал масколиких сколько себя помню, но мои знания лишь теория, почерпанная из учебников, манускриптов, расспросов людей и легенд, я не могу этого увидеть своими глазами. А у вас есть возможность это испробовать, но нет должных знаний. Вы сами себя не знаете, неужели не хотеться узнать на что вы способны?

– Я не подопытный кролик.

– Я не прошу вас принимать решение сейчас. Если что вы знаете, где меня найти. Я никогда не вылезаю из этого батискафа.

Майя схватила сумку, развернулась быстрым шагом направилась к выходу.

– Просто подумайте над моим предложением – кричал ей Знариус – в противном случае вы всю жизнь проживёте, предчувствуя, что с вами что-то не так. Что вы бракованная.

– У вас ошибка в записях – моя бабушка, Агния Францевна – жива.

– Боюсь, Майя, это – не ваша бабушка…

Майя содрогнулась. Она хотела что-то возразить, но решила не спорить с тем, кого невозможно переубедить. Однако мысль, что её бабушка – самозванка – прочно засела в её голове.

Девочка остановилась на лестнице. Она знала, что Знариус её уже не видит, но его слова не отпускали. Откуда он знает, что она чувствует, будто в ней что-то сломано. Она отогнала эти мысли и вышла из Полосатой Подлодки.

В октябре обязательные чтения не проводились. Вместо них был обязательный теннисный турнир (Полуночник обожал большой теннис), на котором играл сам Полуночник против своих студентов.

Вся остальная Академия, кроме десяти игроков-счастливцев, смотрели и аплодировали. Но это оказалось не так-то просто. Нельзя было аплодировать слишком тихо – это воспринималось, как неуважение к ректору. За такое можно было схлопотать волкодава. Аплодировать слишком громко тоже запрещалось – это считалось издёвкой. Нужно было соблюдать золотую середину.

И не в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя было обыгрывать Полуночника. За такую вольность мгновенно отчисляли.

4 ноября Майя проворонила третий подвиг – в этот день она писала три урока подряд контрольную по истории подземельной музыке. Илья и все остальные агенты весь день бегали по Зерцелле в поисках высохшей яблони, которую Полуночнику вручил один из Надземных министров. Яблоня была обнаружена Ильёй в храме ВремеНике, а один из высохших из-за плохих условий плодов и был заветным огнём.

Во вторник 5 ноября, Майя сорвалась. Вопреки протестам Мудруса решила выследить Аву. Это был прекрасный план: ей нужно было подкараулить Аву, начать непринуждённый разговор, возможно с какой-нибудь сплетни, втереться в доверие, а через месяц узнать, с чего начался и чем закончился этот их разговор с Ильёй.

В коридоре о чём-то судорожно спорили два катастрофолога – агент губернатора №7 Артур грей Лунин и Кассандра грей Порохова. Завидев Майю, они тут же бросились к ней:

– О, ты-то нам и нужна! – воскликнула Кассандра, – Ты с какого факультета?

– Свободные искусства… – растерянно пробормотала Майя.

– Прекрасно! У нас спор. Мы готовим совместный проект по созданию зонтиков с подвохом. Раскрываешь его в дождь… А он в дырках.

– Эм… прекрасный зонтик – Майе было не понять логику катастрофологов.

– Так вот… В чем суть нашего спора: дырки-то нам где делать? Снаружи или изнутри?

– Вам не кажется, что это крайне бесполезное изобретение?!

– Она крайне полезное, – настаивала Кассандра, – Мы много чего придумали полезного для катастрофологов. Например: систему налогообложения, сложные формы заполнения документов и прочую инквизицию. Её на вооружения взял сам Полуночник. А ещё все важные инспекции находятся на самых последних этажах домов без лифта.

– Священная миссия катастрофологов – подтвердил Артур, – усложнять жизнь всем окружающим.

– А разве вам не запрещено общаться с остальными факультетами? – Майя помнила это странное правило, прописанное в нескончаемых правилах Академии Теней.

– Мы катастрофологи – шепнула Кассандра – нам можно нарушать все правила. Это негласно, но можно.

Майя прождала Аву достаточно долго для того, чтобы отчаяться и сдаться. Она весь вечер топталась около лекториев и кабинетов катастрофологов, но Аву так и не встретила. Кто-то из студентов шепнул Майе, что Ава – заядлая прогульщица, но где её искать – никто не мог дать ответа.

Глава 16:

Ава Мракова

Время близилось к пять вечера. Когда Майя уже отчаялась встретить Аву – она на неё натолкнулась. На Аву и Илью – они шли из библиотеки. Увидев Майю, они оба выпучили глаза, а затем расхохотались. Ава аж чуть не упала на пол от смеха.

– Что-то не так? – спросила Майя.

– Нет, всё хорошо… – Илья выдавил это через смех.

– Мы не над тобой смеялись, – Ава не выдержала и снова расхохоталась.

По их лицам было сразу видно, что обсуждали они её.

– Ясно, – сухо сказала Майя, говорить с Авой ей не хотелось.

Она развернулась и собиралась идти, как её окликнули:

– Ну Майя, ну не обижайся… мы честно не о тебе…

Илья еле сдерживал улыбку.

– Я так и поняла.

Илья попрощался с Авой и ушёл. Майя и сама собиралась идти, как Ава ей остановила, положив руку на плечо.

– Прогуляемся? – хитро сощурилась она.

– Нет, спасибо, – закрылась в себе Майя.

– Да, ладно, зачахнешь без свежего воздуха. Идём.

Ава не спрашивала, она приказывала. Это был шанс Майи втереться в доверие Аве, и она пошла.

– Только зайдём в «Чашечку» – я чай возьму.

В «Чашечке» была длиннющая очередь, которая тянулась от самых часов в центре холла.

– С дороги. С дороги. С дороги, – расталкивала всех Ава, пробираясь к кассе, – один чай с корицей, пожалуйста.

– Встаньте в конец очереди, – строго сказала Аве кассирша.

– У нас урок начинается через три минуты, – глаза Авы расширились от испуга. У нас контрольная… Пожалуйста.

Кассирша закатила глаза:

– Ладно, давайте.

Получив свой чай с корицей в картонном стаканчике, Ава взяла Майю под руку и направилась в сторону главного входа.

– Но у нас же нет сейчас занятий, – Майя возмутилась такой наглости Авы.

– Ну им-то не обязательно про это знать, – Ава дружески толкнула Майю плечом, – встав в конец очереди, мы бы простояли до самого утра и опоздали бы. Так что… не то, чтобы это и не правда.

Майе начинала не нравиться Ава. Она врала, как дышала.

Они наматывали круги вокруг корпусов Академии. Сперва обе молчали, только Ава хлюпала, взятым в картонном стаканчике чаем. Но стоило Майе начать непринуждённый разговор, как Аву буквально прорвало. Она была той еще болтушкой, понятно почему её за глаза называли «Сорокой».

Аве было девятнадцать – она была старше всех студентов-дебютантов. Имея связи в министерстве подземельных дел и подземельной разведки, она с легкостью поступила в Академию. Поговаривали, что в прошлом университете, откуда она отчислилась по собственному желанию она открывала дверь в кабинет ректора «с ноги». А слухи, о том, чем Ава занимается по ночам, не давали покоя всем студентам.

Они с Авой обсудили скучные занятия, курсовые, экзамены, и снова скучные занятия. Всё что по плану Майи, она уже собиралась уходить как:

– Что ты думаешь об Илье?

– Прости что?!

Майя впала в ступор. Начинало пахнуть жаренным. Ава сама взяла быка за рога.

– Что ты думаешь об Илье? – повторила вопрос Ава.

– Нуууу… Он милый.

Чай у Авы пошёл носом. Она расхохоталась так, будто абсурднее ничего не слышала.

– Милый? Он – последняя сволочь. Не вздумай говорить ему об этом. Никогда.

– Почему?

– Он манипулятор. Если инстинктивно почувствует, что у тебя есть чувства к нему, то будет душевно мучать тебя, заставлять извиняться за то, что ты не делала. Знаешь, как я сужу о людях. Чем симпатичнее люди снаружи, тем гнилее внутри. Я бы назвала его демоном, который питается душами других.

– Хорошо. Демон, – повторила Майя, – я учту.

– Знаешь, он часто говорит… о твоём особом отношении к нему.

– У меня нет к нему никакого особого отношения, – Майя почувствовала, как краснеют её уши.

Ава сделала вид, что не заметила.

– Я постоянно над ним подшучиваю и подкалываю. И он постоянно жалуется: «Вот что ты такая змеюка… А вот, Майя ко мне хорошо относиться».

– Я ко всем хорошо отношусь.

Ава поджала губы, недовольная тем, что вытягивает всё из Майи щипцами.

– Он тебе нравится, – это был не вопрос.

– Н-н-нет.

– Я же вижу. У тебя глаза светятся, когда ты с ним говоришь. Ты как будто безумно счастливая.

– Это тебя все равно не касается, – Майя пыталась быть мягкой, но у неё вышла железная интонация.

Ава расхохоталась.

– Не волнуйся. Я умею хранить секреты.

– Сомнительное утверждения. Особенно учитывая все слухи, которые ходят…

Ава пожала плечами и внезапно поникла. Она молчала. Молчала долго.

– Я хочу хоть с кем-то из Академии иметь нормальные отношения, – тихо сказала она, – и чтобы хоть кто-то не слушал слухи обо мне и их не распускал.

– Ты и сама прекрасно с этим справляешься… особенно с теми, что касается твоей «натуры».

– Это была не я… Это… Это Ник.

– Воронов!?

Ава тихо кивнула.

– Я ему отказала, когда он приставал… Ну… сама знаешь…

– Знаю что?

– Ник ни с кем не встречается… но постоянно меняет девушек. Я ему понравилась, а он мне нет. Не люблю тех, кто мёртв внутри, кто намеренно ищет страдания и любит их… Ника разозлил мой отказ… Он очень вспыльчивый. Вот он и распустил слух, что я – девушка… лёгкая.

На глазах Авы выступили слёзы.

– А мне-то что было делать? – она всхлипнула.

– Эй, – Майя смягчилась и обняла Аву.

– Не буду же я бегать и всем говорить – что это ложь. Все только больше закрепляться в мнении, что я… такая. Я не поддерживаю эти слухи… Я просто стараюсь не реагировать… Ты же понимаешь, что это порой так невыносимо.

По щекам Авы покатились слёзы. Майя первый раз видела её не с улыбкой до ушей.

– Тихо. Тихо. Всё хорошо. Я верю тебе… Мне плевать на слухи… Будем дружить.

Мая не собиралась с самого начала дружить с Авой, но обстоятельства вынуждали её пожалеть девочку.

– Знаешь, – всхлипнула Ава, – ты – очень хорошая. И… если хочешь, я помогу тебе.

– Поможешь? – переспросила Майя, – с чем?

– С Ильёй.

– К… Каким образом?

В голове Майи нарисовалась неоднозначная картинка. Ава с дубинкой караулит Илью в коридоре Академии, вырубает ударом по башке и за ногу с довольной акульей улыбкой притаскивает Майе. А Майя стоит и не знает, что ей делать с Этим.

– Могу дать тебе расписание наших с ним занятий. Ты придёшь как бы невзначай, я отлучусь на пару минут, оставлю вас наедине…

Майя стало мерзко на душе. Она здесь гуляет и замышляет с Авой «козни» против Ильи, который об этом даже не подозревает.

«Он не заслуживал таких подлых ловушек» – подумала Майя, а вслух сказала:

– Нет, спасибо, я как-то сама справлюсь.

– Как хочешь, – на лице Авы на мгновение проступили следы недовольства, – но Илья – сложный человек. Одна ты не справишься.

– Справлюсь, – Майя не понимала к чему клонит Ава, – у нас были конфликты, мы ссорились, но мы успешно их решили.

Аву расхохоталась. Смеялась она долго. Во весь голос.

– Что смешного?!

– Ты так интересно говоришь… – выдавила Ава, – «мы ссорились». Чтобы поссориться – надо общаться.

Майя открыла рот, чтобы что-то сказать, но только прикусила язык. Она не была обязана оправдываться. Не должна была. Она развернулась и ушла обратно в Академию, не сказав Аве больше не слова.

Майя не мола понять, почему слова Авы про общение её так уязвили. Наверное, отчасти, потому что та была права. Майя так и не нашла за эти два месяца ответ на вопрос – они общаются/дружат или же Илья попросту использует Майю в своих корыстных целях.

Всю среду, 6 ноября, Майя была на взводе. Она даже накричала на Рута, хотя тот не сделал ей ничего, кроме того, как подошёл поздороваться. Майе было стыдно и совестно, но прощение попросить она не успела.

С начала урока прошло минут пять, как во дворе Академии раздался грохот и стеклянный звон, окна затряслись, а с полок посыпались книги. Все студенты и преподаватели бросились к окнам. Стеклянный купол, который защищал Академию от вешнего мира был пробит, на территорию Академии пробивалась искусственное голубое небо Подземельного мира. Оно казалось таким ярким, привыкшим к серому миру, студентам. Поляна с серой травой дымилась, а посреди зияла черная дыра, будто кратер от метеорита.

Стражи Мрака высыпали к кратеру и неловко топтались вокруг, их не готовили к такому.

Внезапно на фоне серого неба нарисовалась фигура. Высокая метра три в высоту, величественная, женская. От неё шёл мерцающий фиолетовый свет.

Майе эта особа почему-то сильно не понравилось. Майе хотелось убежать и спрятаться далеко, желательно в шкаф.

Стражи попытались её схватить, но великанша махнула изящной длинной рукой и вырвавшиеся из-под её ног комья земли разогнали охрану. Великанша решительно направилась в сторону Академии. Чем ближе она подходила, тем лучше её можно было рассмотреть.

Её кожа цвета грецкого ореха была покрыта множеством бороздок, напоминала собой кору, волосы её походили спускались до самых колен, переливаясь лиловым, розовым, фиолетовым и синим. В волосах словно звезды блестели жемчужины, складываясь в созвездия. В районе сердца её сиял изумруд.

– Это… Это же ВремеНика… – вымолвил Рут одними губами.

– Плутон с тобой, – промолвила неуверенно Ольга уайт Ялова, но голос её дрожал.

Никто не видел ВремеНику со времён создания Земли. О ней знали лишь по легендам, приданиям и мифам. И вот она вернулась на Землю – злая и недовольная.

Майе еще больше захотелось спрятаться в шкаф, однако она понимала, что шкаф её не спасёт. Майя знала – ВремеНика пришла за ней. Пришла за ней, чтобы отомстить за то, что Майя освободила её мужа демона Огневика из внутреннего ядра. Земля была создана ка тюрьма, но стоило Майе заключить сделку и освободить его, как это потерло значение.