Темная сторона искусства

Глава 6

Помню, уже была зима, и я стал обрастать семейным жирком. Ездил в музей, отдавал картины на продажу своему знакомому в антикварный магазин, взял в работу пару портретов. Дни стали похожи один на другой, и я плыл по течению. Но однажды во время экскурсии произошло знакомство, изменившее всю мою реальность.

То была суббота, точно помню. Около часа дня к моей экскурсии прибился молодой парень, он был намного ниже меня ростом, коренастый, с небольшой сумкой через плечо. Парень держал руки в карманах, а его только-только зарождающаяся лысина чуть блестела под освещением. Я сразу приметил его, и мне показалось, что я видел его не единожды. В саму группу он не записывался, просто невзначай вставал рядом и слушал. С первого взгляда он не производил впечатления ценителя искусства, скорее, походил на торговца мужской обувью. И все же он жадно всматривался в полотна и кивал, когда я о них говорил. Он не смотрел на меня и не обращал внимания на толпу, часто задерживался возле картины после того, как я с группой переходил к следующему шедевру. Я вспомнил, что парень бывал на моих экскурсиях не меньше трех раз, но меня это не смущало. Это же Питер, здесь ходить в любимый музей – естественная часть досуга, как и на книжные барахолки.

Мы перешли в зал Кустодиева, остановились напротив работы «Купчиха за чаем», и я как обычно начал с биографии художника, рассказал о его болезни, борьбе и творческом пути. Парень под конец моей речи наглым образом проник в самый центр толпы экскурсантов.

– На этом наша экскурсия закончена. Большое спасибо, что пришли. Если у вас остались какие-то вопросы, пожалуйста, задавайте, – я уже полностью адаптировался к работе и чувствовал уверенность в процессе, но тут…

– У меня есть вопрос, – тот самый невысокий парень с сумкой через плечо произнес слова весьма четко и громко. Его взгляд казался мне знакомым, он явно принадлежал к касте с окраин. Купчино? Рыбацкое? Может быть, Мурино? Я мог бы сказать, что он не заплатил за экскурсию, но мне стало интересно услышать вопрос.

– Да, пожалуйста.

Парень улыбнулся и сверкнул глазами.

– Как вы думаете, достойны ли простые люди искусства?

– Что, простите?

– Вот я, например, если захочу повесить дома этот шедевр, как вы думаете, это будет уместно? Что мне это даст? К слову, я живу в самой обычной хрущевке, доставшейся мне от бабушки! – В конце, кажется, была шутка, он залился смехом, и небольшая группа моих экскурсантов вторила ему. Люди стали перешептываться, и я заметил в их глазах интерес к заданному вопросу. Парень тут же расположил всех к себе.

– Каждый человек достоин искусства, оно творится непосредственно для людей. Благодаря работам художников мы можем украсить не только стены, но и залечить душу.

– Да, это верно, но я все же спросил не об этом.

Я ждал.

– Искусство разделяет людей на классы? Как, например, зарплата? У кого-то больше, у кого-то меньше. У кого-то высшее образование, у кого-то училище, кто-то на заводе, а кто-то в «мерседесе». Искусство понятно далеко не всем, и получается, оно не для всех? Оно для высшего общества? Оно недосягаемо для рабочего класса? Мы, обычные люди, приходим посмотреть на него в музей, а дальше едем в свои жилища с тараканами и бытовыми проблемами, оставляя всю эту красоту здесь.

Как только я собрался с мыслями, чтобы ответить или хотя бы попытаться, прозвучал голос Сергея:

– Дамы и господа, у нас на подходе еще одна экскурсия, нельзя заставлять других посетителей ждать. Спасибо вам большое и хорошего дня. Пожалуйста, наслаждайтесь нашим скромным собранием картин великих художников. Всего доброго, – он был мягок, но настойчив, давая понять, что концерт окончен.

Я попрощался со всеми. Когда толпа рассосалась, я остался наедине с заданным вопросом. В голове шумело.

– Мой вопрос загнал тебя в тупик? – парень подошел ко мне почти вплотную и продолжал смотреть на картину. – По мне, наверное, незаметно, но я тоже занимаюсь искусством.

– Вы пишете?

– Картины? Нет. Я, можно сказать, продавец. – Мой взгляд переместился на небольшую залысину. – Меня зовут Георгий, но ребята прозвали Гермесом.

Наши взгляды пересеклись, его зрачки были расширены, голубые глаза блестели, парень явно был под чем-то.

В моей голове сразу всплыл образ из древнегреческой мифологии. Гермес – бог торговли, хитрости и воровства, также ему присущи красноречивость и везение.

– Даниил, очень приятно, – я протянул ему руку и встретил крепкое рукопожатие.

– Так вот, Даня, – про себя я уже называл его Герой и обратил внимание, что он не собирался особенно любезничать и сразу перешел на «ты», – у меня есть для тебя интересное предложение. В данный момент я разрабатываю один нестандартный проект, и мне нужны хорошие, я бы сказал, отменные художники. – Я молчал. – Скажи мне, Даня, ты можешь скопировать эту картину?

Я немного подождал с ответом, на обычного заказчика Гера не тянул, но мне стало интересно.

– Да, могу.

– И ты можешь сделать это хорошо? Так, чтобы я не смог отличить копию от оригинала?

– Возможно. Да, смогу.

– Это очень хорошо. Я давно за тобой наблюдаю, и мне показалось, что ты хорошо знаешь все эти картины, а это важный момент. Я бы хотел с тобой обсудить детали, но не здесь. Вот моя визитка. – Визитка? Мы что, в девяностых? Он протянул мне идеально белый прямоугольник. На нем была изображена рама, а в ней номер телефона, и все, на другой стороне ничего не было. Я взял визитку и убрал в нагрудный карман своей любимой черной рубашки.

– Позвони мне на неделе, и мы все обговорим, деньги хорошие. Если все выгорит так, как я хочу, будет очень интересно. А если забудешь, я знаю, где тебя искать, Даня, – он улыбнулся и собирался уходить, но на секунду задержался. – Да, вот еще. Шедевр хотят заполучить все, даже если они в этом ни хрена не понимают, просто чтобы выпендриться перед другими, такими же идиотами. Вопрос только в том, кто может себе это позволить. Мало заиметь шедевр, нужно знать, кому продать. И еще в картину нужно вложить кое-что, – он посмотрел в пол, слегка качнулся с пятки на носок, как делают дети, и улыбнулся себе под нос. Слово «вложить» он выделил. – Если в нее вложено нечто особенное, то… – он не стал договаривать.

Мы оба снова посмотрели на «Купчиху», Гера засунул руки в карманы и направился прочь. Я посмотрел ему вслед и вспомнил, что Гермес не только бог удачи, еще он проводник душ умерших в подземное царство Аида.

***

Лиля купила новогоднюю мишуру, принесла коробку с антикварными игрушками из старых запасов семьи. Ее родители решили остаться на юге и звонили пару раз в неделю, разговоры были недолгими.

Она донимала меня вопросами по поводу Нового года, выпытывала, какой салат я больше люблю, будем ли мы закупать фейерверки, пойдем ли к друзьям, поедем ли в центр, какой я хочу получить подарок. А я хотел тишины.

Гера никак не выходил из моих мыслей. До Нового года оставалась неделя, я провел последнюю экскурсию в уходящем году, парень на ней не появился, а я так и не позвонил. Все перебирал его слова в голове: «Смотря что вложить». Я догадывался, что это не «смыслы».

Комната была украшена полностью, даже на люстре и батарее у нас висели гирлянды, шарики и прочая новогодняя приблуда, во всех углах лежали мандарины. Лиля радовалась наступлению праздников.

– Мы наконец-то проведем больше времени вдвоем, – она улыбалась и была довольна.

А мне хотелось сказать: куда уж больше, мы и так все время вместе. Странное дело, с одной стороны, я был счастлив, а с другой…

Меня стали доставать бесконечные вопросы, обнимашки, просмотры тупых мелодрам, и я давно не был один. Мне хотелось собрать в коробку всю новогоднюю хрень, выгнать девушку вместе с ней и пожелать удачи. С другой стороны, вот Лиля улыбается, и что-то переворачивается внутри.

Я понимал, что мне нужно пространство, время и тишина, что, возможно, нужно уехать на какое-то время. Мне этого хотелось. Но разговор был не к месту, а раздражение нарастало.

Мы так и не определились, куда поедем. Она ждала от меня решения, а мне, если честно, было наплевать. В глубине души я надеялся, что она пойдет куда-нибудь с подружками, а я побуду дома, один со своими книгами. Зависну в телефоне, подрочу, закажу мясную острую пиццу с маринованными огурчиками и съем ее в одно лицо, может быть, выпью пару литров пива.

***

Так и настал тот самый день – 31 декабря. Я проснулся рано, можно сказать, вообще не спал. Лиля посапывала у стенки. Не в силах оставаться в постели, я тихо встал и направился в душ, зная, что в такую рань в такой день там никого нет. Включил воду и ушел в свои мысли. Снова нарастала тревога, я так отвык от нее, что в этот раз она чувствовалась особенно. В голове снова крутились воспоминания: мама, тусовки с друзьями. В голове звучал голос:

«Ты никогда не сможешь быть счастлив, и ты знаешь это. Ты снова все разрушишь, ты же сам видишь. Она тебя бесит, она тебя не знает, она не нужна тебе. Никто не нужен».

Горячие струи воды били по плечам, каплями скатывались по телу, я начинал дрожать, мышцы превратились в железные канаты и натягивались все сильнее.

«Ты же не думал, что все будет просто? Ты обречен, ты знаешь, что не можешь подпустить ее слишком близко».

Голос, словно соскучившись, все шумел в голове без умолку, проникал в каждую клетку организма.

«Ты не имеешь права на счастье, ты всегда будешь на той помойке. Твое место среди диких грязных собак, лишь там ты на воле».

Дыхание стало сбиваться с ритма, сердце все чаще стучало в груди, бам-бам-бам. Голос становился все настойчивей, все громче, этот проклятый шепот переходил на крик:

«Ты знаешь, ты сам все знаешь! И боишься, я чую твой страх, ха-ха-ха, ты всегда будешь один, ты никуда не денешься! Ха-ха-ха! Ни под какой юбкой тебе не скрыться. Никто тебя не примет, Даня! Ха-ха-ха, даже родная мать тебя кинула. Ха-ха-ха! Ты подумал, что будешь как они – нормальным, счастливым человеком. Ха-ха-ха! Как ты мог такую мысль допустить, Даня? Даня! Ты навсегда останешься грязным псом с окраины!»

Я схватился за голову, мне хотелось лишь тишины! Замолчи! Замолчи, замолчи! Казалось, что кровь хлынет из ушей. Напряжение стало невыносимым, я задыхался, голова кружилась.

«Помни, что я всегда здесь. Даня, я всегда здесь, и ты никуда не денешься».

Эти слова прозвучали, как змеиный шепот. Голова раскалывалась, меня затошнило, сил сдерживаться не было, и все, что было в моем желудке, горячими струями вылилось наружу. В глазах потемнело, я упал на колени. Приложив немало усилий, я закрутил горячую воду и крутанул вентиль с холодной. Под ледяными каплями я пришел в себя, тело полностью остыло, голова чуть ныла в затылке, зрение пришло в норму, а голос утих. Я лишь слышал, как падают капли, и ничего более.

После того как я окончательно замерз, я вернулся в комнату, с ужасом думая, что Лиля снова спросит, как мы будем отмечать Новый год. Этот хренов праздник еще не начался, а уже стоял поперек горла. Но делать нечего. Я решил глотнуть с утра пива и сбить накатившую безнадегу. В холодильнике стояло несколько бутылок, я тихонько крутанул железную крышку одной из них и сделал жадный глоток. Минут через пять стеклянная тара полностью опустела, и меня забрало. Я закурил сигарету, мысленно посылая все далеко и надолго, в голове крутилась мысль – нажраться, притвориться больным или отрубиться, отправить Лилю к подружкам. Я взял в руки телефон и уселся в кресло, думал потупить часик в соцсетях или почитать новости, но меня ждал сюрприз. На экране светилось уведомление о сообщении, обычное СМС. Я сразу подумал, что это спам, открыл, чтобы стереть, но увидел следующую информацию:

«Здорово Даня ты не позвонил а я ждал звонка Все-таки нам стоит поговорить Я думаю что ты захочешь со мной работать нам есть что обсудить Сегодня Новый год бери девушку и приезжайте в Грибоедов Я уверен ты знаешь про это место»¹³.

Знаков препинания не было. Номер в моей телефонной книге не значился, но я сразу понял, кто писал. Откуда он знает про девушку? Ладно, это несложно угадать. А про «Грибоедов»? С другой стороны, клуб очень знаменит среди определенной тусовки.

Я встал и нашел черную рубашку, в которой был в тот день в музее, благо забыл ее постирать. В кармане так и лежала идеально белая визитка. Я сравнил два номера – все правильно, сообщение написал он. Но откуда этот черт узнал, куда писать? Он знает номер телефона, про девушку и приглашает не куда-то, а в «Грибоедов», логично предположить, что он мной интересовался.

Моя реакция была неоднозначна. С одной стороны, хотелось загаситься и проигнорировать этого парня. Но с другой, интерес подталкивал меня к действиям, и я понимал, что если не встречусь с ним, то он все равно припрется ко мне на работу. Люди такого типа от своего не отказываются. Они похожи на варанов: укусят и ходят за тобой по пятам, ждут, пока яд подействует, и тебя можно будет сожрать. К тому же ситуация с праздником закроется сама собой, Лиля будет довольна, а я поговорю с этим кренделем, и мы все решим. Все складывается наилучшим образом.

Я всеми силами старался доказать себе, что все, о чем говорил Гермес, меня не интересует. Сразу было понятно, что он мутный тип и от него стоит ждать определенных вещей и поступков, но в глубине души мне хотелось с ним встретиться. Общаясь с ним, я снова возвращался к своей второй натуре, перевоплощался в темную гопоту с окраины. Я знал, что он предложит что-нибудь незаконное, возможно, мелкое, подлое. А он знал, что обратился по адресу. Но это все догадки, точно все выяснить я смогу только лично.

Я снова посмотрел на сообщение, пальцы сами набрали пару слов: «Понял, буду». Через минуту в ответ пришел улыбающийся смайлик, и все. Мы не договорились ни о времени, ни о каком-то определенном столике. Больше ни слова.

Вариант нажраться отпал сам собой, нужно быть предельно внимательным при разговоре с таким человеком. Поэтому я решил почистить зубы и сгонять за кофе. Может быть, взять выпечку с мясом, закинуть ее в желудок. Напялил шмотки: теплую кенгуруху¹⁴ и черное шерстяное пальто, зимой уже третий год я носил высокие ботинки на военный манер со шнуровкой. Когда я уходил, осторожно прикрыл за собой дверь, в квартире было очень тихо. Мне показалось, что еще немного, и я услышу, как соседи сопят в своих кроватях.

В зимние праздники город погружается в веселье. Нарядные витрины пестрят предложениями и новогодним декором, продавцы надевают шапочки Деда Мороза, гирлянды развешаны на деревьях, повсюду ярко светятся огоньки, что выглядит необычно на фоне серого, туманного Питера. Снежинки тихо кружат над линиями Васильевского острова. Я любовался городом каждый раз, как в первый.

На этот раз Насти за прилавком не оказалось, на ее месте крутилась другая молодая девушка – Ольга, с напряженными губами. Она забивала заказы в компьютер и желала посетителям хорошего дня и веселых праздников.

– Что для вас?

– Один раф, пожалуйста, и один глясе, – почему-то мне захотелось именно глясе.

– Что-нибудь еще?

– Да, малиновый чизкейк и сэндвич с курицей.

– С собой?

– Да, будьте добры все с собой.

– Окей!

Я расплатился и отошел в сторону, пока собирали мой заказ. Снова посмотрел в телефон, знал, что Гера мне больше ничего не написал, и все же вновь хотел прочитать то сообщение. Я мысленно прокручивал в голове варианты нашего разговора, и так и сяк прикидывал, что он скажет, но было очевидно, что нужно ехать, и все самому услышать.

По дороге домой я всматривался в просыпающийся праздничный город. Люди потихоньку выходили на улицу под кружащиеся снежинки, веселые собачонки тянули хозяев за собой, дети с удивленными глазами тыкали пальчиками в разные игрушки и украшения. В городе затаился праздник.

Когда я вернулся, в квартире слышался звук льющейся из-под крана воды. Я на секунду остановился и посмотрел в длинный коридор питерской коммуналки с высотой потолков три с половиной метра. В какой-то мере мое жилище напоминало Хогвартс из знаменитой книги, только раздолбанный, питерский Хогвартс. Свечи под потолком волшебным образом не парили, но зато были камины!

Я вытер ноги о половичок и направился в кухню, там у раковины стоял мой сосед Боря – рыжий, конопатый парень с отросшими волосами ниже плеч, ростом под два метра. Он тоже был студентом, но какого университета, я так и не спросил. Боря большую часть времени спал, запираясь в своей комнате. Если ко мне заваливались друзья с бухлом или едой, Боря мог зайти с заспанным, опухшим лицом, взять кусок пиццы, встать посередине толпы, выпить бутылку пива, послушать разговор, пожать плечами и уйти восвояси, при этом не проронив ни слова и прихватив еще кусок с собой. Носил Боря одну и ту же майку-алкоголичку, спортивные треники и резиновые тапки, иногда бренчал на гитаре и всегда выносил мусор, даже чужой.

Кухни в коммуналках Питера разные, но всегда вместительные. В них, как привило, наставлено несколько стиральных машин, столешницы, пара раковин, газовые или электрические плиты, душевая кабина за шторкой, множество абсолютно разных комнатных цветов: от кактусов до апельсиновых деревьев. Про ремонт в коммуналках можно не заикаться. Чаще всего обшарпанные стены, протекший потолок и свисающие провода – это эстетическая часть антуража, хотя с приходом интернет-технологий и улучшения качества жизни, хозяева все чаще делают косметический ремонт и стараются держать лицо. В нашем случае лицо еще было в пыли, от стен отходила штукатурка, но никого это не смущало.

Нам с соседями досталась узкая и длинная кухня. Боря мыл посуду с сигаретой в зубах, напевая неизвестный моему уху мотив себе под нос, в ушах красовались беспроводные наушники, и он явно был доволен. Я не стал его отвлекать и пошел к себе. Когда я открывал дверь, из комнаты моего медноголового соседа вышла невысокая девушка с широкими бедрами и пухлыми ляжками, такую фигуру называют «груша». Я сразу приметил пропорции тела, хоть девчонка и тонула в Бориной черной майке с надписью «Metallica». Такая же бледная и рыжая, как сам Боря, только волосы у нее спускались ниже талии, и лицо было по-детски круглое. Как я мог не заметить их шуры-муры? И давно ли это продолжается? Мне захотелось спросить, но я только улыбнулся и кивнул. Девушка ответила мне тем же и направилась на кухню, показалось, что в этот момент в коммуналке стало немного теплее.

Лиля сонно потягивалась в постели. Я подошел к ней и протянул кофе.

– Доброе утро.

– Доброе, спасибо. Пахнет – супер!

– Знаешь, я подумал насчет праздника.

– Да? – она с интересом смотрела мне в глаза, потягивая напиток и щурясь от удовольствия.

– Мне пришла мысль, что мы можем отпраздновать в клубе «Грибоедов». Помнишь, мы там были?

– Да, конечно, помню! Странно, что ты хоть что-то помнишь! – она засмеялась.

– Да, да… Вот так. Как тебе моя идея? – я старался преподнести это как свое собственное решение, конечно, о встрече с Герой умолчал.

– Я не против, мне там понравилось, но есть одно но.

– Постараюсь не напиваться, обещаю, буду следить за собой.

– Я не об этом, хотя это тоже важно. Я беспокоюсь о том, что там не будет мест. Наверняка все уже давно распродано.

Она была права. Как же я не подумал об этом! Но с другой стороны, Гера прекрасно знал о празднике, и все же позвал именно туда.

– Интуиция мне подсказывает, что нас там будут ждать.

– Интуиция, значит?

– Ага.

– А что еще она тебе может подсказать? – Лиля посмотрела на меня тем самым взглядом.

– О, знаешь, я вообще телепат. И, кажется, у тебя шальные мысли с утра пораньше.

Мы провалялись в постели до пяти вечера, и вдруг мне в голову стукнуло, что я ничего ей не купил. Мне так хотелось, чтобы праздник поскорее прошел, что я откладывал это на потом, а затем и вовсе забыл о подарке, в чем честно сознался.

– Что сказать, я не удивлена, – она восприняла эту новость гораздо лучше, чем я ожидал. Или сделала вид, что не расстроилась.

– Я думаю, мы можем выйти пораньше и зайти в любой магазин, выбрать то, что ты захочешь!

– Да? Тогда… – она повеселела и призадумалась, приложив указательный пальчик к губам. – Тогда мы поедем в «Золотое яблоко»!

– «Золотое яблоко»? Это особый магазин для веганов?

– Нет, дурачок, это большой и суперкрутой магазин косметики! Я как раз о кое-чем мечтала, но не решалась из-за цены, но раз ты провинился, то…

– Значит, «Золотое яблоко»!

Я был согласен на любое «яблоко», лишь бы не было весь вечер надутых губ и пассивной агрессии. Хоть это обычно чуждо Лиле, я точно понимал, что не хочу видеть ее расстроенной.

Лиля вскочила с кровати и стала собираться: душ, сушка волос, выбор наряда. Она остановилась на полупрозрачных черных колготках и блестящем серебряном платье намного выше коленок, поверх него она надела шубу из экомеха в персиковых тонах, из обуви выбрала ботфорты черного цвета с квадратным каблуком. Волосы уложила в высокий гладкий хвост, на глазах нарисовала черные стрелки, губы накрасила красной помадой. Ее сборы заняли около трех часов. Я облачился в черное и в восемь тридцать вызвал такси.

«Золотое яблоко» находилось в центре, на площади Восстания, огромное помещение располагалось на первом этаже торгового центра. В предновогодний вечер все пространство было усеяно гирляндами и людьми с пакетами, за ними наблюдали внимательные охранники. Как только мы вошли внутрь, в нос ударил резкий запах всевозможной декоративной косметики. Мои рецепторы встали на дыбы.

Магазин был заполнен парочками: парни с красными лицами старались держаться до конца, а их перевозбужденные спутницы тыкали пальцем во все подряд, как малые дети. Проходя сквозь толпу, я увидел молодого человека – ростом практически с меня, мы были выше большинства толкущихся здесь людей, и, конечно, заметили друг друга. Ему в грудь упиралась белая макушка с розовым атласным батиком в волосах, парень закрывал спутницу от толпы, пока она выбирала что-то на стенде с надписью Dior. Когда наши глаза встретились, он улыбнулся мне наигранной, грустной улыбкой и закатил глаза. Между нами возникла особая ментальная связь – это когда парни могут говорить на расстоянии нескольких метров просто мимикой. Я понял, что он вынужден находиться в этом зале уже не один час, но делать нечего. Может быть, он тоже провинился и похлеще, чем я.

Я приготовился к тому, что буду нюхать содержимое всех баночек, тестить крема, а возможно, на мне будут пробовать оттенок губной помады, короче говоря, готовился к худшему. Но к моему удивлению, Лиля шла сквозь толпу быстро и четко, выдав мне корзинку для покупок, она подходила к стенду, брала то, что нужно, и мы шли дальше. Так в корзине появился крем для тела, духи, тушь и еще несколько тюбиков и квадратиков непонятно с чем. Мне хотелось выйти на улицу и подышать, но я понимал, что Лилю может снести толпа. Спустя двадцать минут мы стояли в очереди на кассу, в которой провели еще двадцать минут. Покупки вышли на сумму в пятнадцать тысяч рублей, я расплатился картой, судя по лицам парней, я еще легко отделался. Оказалось, что крем для тела стоил ни много ни мало семь тысяч рублей. Но благо деньги были, моя живопись под Новый год хорошо продавалась.

В общей сложности в торговом центре мы провели около часа, в девять с копейками я дышал выхлопными газами у Невского проспекта, и воздух казался мне свежим, как в Альпийских горах.

Мы немного прогулялись, хочешь не хочешь, а атмосфера праздника затягивала, даже мое затворническое настроение растворилось в падающих снежинках и блеске новогодних украшений. Всюду играла музыка, люди улыбались, кафешки ломились от посетителей. Мой любимый город праздновал, и я, сам того не желая, улыбался как идиот и прижимал Лилю к себе покрепче.

– Я хочу какао, может, зайдем? – она улыбалась, но я видел, что носик у нее уже красный, и ей холодно.

– Хорошо, а оттуда вызовем такси.

– Ты не хочешь еще погулять?

– Погуляем, когда теплее оденешься.

Она слегка надула губы, но понимала, что я прав, и просто кивнула мне.

Мы зашли в ближайшее кафе. Стоя в очереди, я забивал адреса в приложение такси – от Невского до клуба «Грибоедов». Оно выдало мне сумму в семьсот рублей и двадцать минут ожидания. Я посмотрел на количество людей и решил, что в самый раз.

В очереди мы простояли минут десять, потом ждали заказ. Времени хватило в аккурат, машина подъехала, и мы направились в модный клуб.

«Грибоедов» мерцал украшениями, конечно, не такими, как на Невском, любая витрина бутика в центре светилась роскошнее, но эстетика клуба и не предполагала пафос, здесь скорее была «тусовка для своих». Тот факт, что я даже не позвонил в заведение, чтобы зарезервировать столик, меня слегка удручал. Я начал нервничать, представляя, как на входе нам дадут от ворот поворот, и все равно делал уверенный вид. Мы увидели небольшую толпу у входа, девушки в красивых платьях и парни с вымытой головой топтались и ждали, когда кто-нибудь из посетителей благополучно свалит. Я уже представил, как Лиля мерзнет в своем коротком платьице по моей вине. Я стал перебирать в голове варианты отступления: мы можем отправиться в центр, я могу звякнуть кому-нибудь из корешей, можно поехать к подружкам Лили или вернуться домой и послать весь этот праздник к чертям. Последнее было бы идеально. Мы подошли к толпе, когда я уже собирался озвучить свои мысли, но меня опередили.

– О! Даниил! – мне махал тот парень на входе, с которым мы уже встречались. В прошлый раз у него был конский хвост, а сегодня – короткая стрижка. Он оделся во все черное и чем-то походил на персонажа из «Матрицы», даже очки были черного цвета и вытянутой формы. – Да-да, проходите, нас предупредили, что вы приедете, – пока он говорил, мы миновали недовольную толпу. – Здравствуйте, – он протянул мне руку, – мы рады видеть вас снова, чудесно выглядите, светитесь как новогодний шар! – комплимент был адресован Лиле. Она немного смутилась и посмотрела на меня вопросительным взглядом, возможно, сравнение с шаром ей не понравилось. Но парень говорил не со зла, видимо, просто пошутил. – Проходите, не мерзните!

Клуб был наполнен людьми, но не битком, оставалось место, чтобы спокойно передвигаться, танцевать и чувствовать себя комфортно. Я ожидал, что будет много народа, как говорят, набьются как сельди в бочке.

– У вас не так много посетителей. Мы были в центре, там яблоку негде упасть.

– Нам нет смысла создавать здесь толпу, мы и так прекрасно работаем, все кому нужно, знают о нас. К тому же у клуба есть свои почитатели, и в такой праздник мы сначала обзваниваем постоянных клиентов и бронируем столики за ними, а потом уже предлагаем места остальным.

– Но в праздники есть большая вероятность заработать.

– Это ни к чему, дорогой Даниил, столики в нашем заведении в Новый год стоят в три раза дороже, чем обычно, а один наш постоянный клиент стоит пяти случайных. Понимаете, о чем я говорю? Вот ваш столик. Георгий, возможно, присоединится позже, пока ознакомьтесь с новогодним меню, музыканты будут играть всю ночь. Хорошего вечера, с наступающим, – парень откланялся и растворился в толпе.

– Георгий? – Лиля с интересом смотрела в меню. Я надеялся, что имя пролетело мимо ее ушей.

– Да, это новый знакомый.

– И где же вы познакомились? Я его видела?

– На работе, он приходил на экскурсию. Нет, еще не видела, но, возможно, сегодня увидишь, – я мямлил что-то несуразное. – О! Смотри, какое аппетитное блюдо: утка с апельсинами!

– Да! Ты посмотри – еще и соус с ягодами! Как интересно!

Мы переключились на праздничную волну, как раз подошла официантка, и мы набрали всего понемножку. Когда я посмотрел на часы, время подходило к одиннадцати, а значит, оставался всего лишь час до курантов. Нам принесли шампанское и закуски. Музыканты играли, на экране большого плазменного телевизора мелькали старые фильмы: «Иван Васильевич меняет профессию», «Двенадцать стульев».

Я заказал 350 миллилитров водки и закуску с селедкой. Решил, что не притронусь к пиву, пара стопок алкоголя меня не заберет, но расслабит. Геры в клубе не было, оставалось ждать. Я проверил сообщения в телефоне – ничего.

Все пошло своим чередом: музыка, закуски, танцы. Когда то самое время настало, мы стоя держали высокие бокалы с шампанским.

– Представляешь, Даня, ведь это шанс.

– Шанс? В смысле?

– Ну, Новый год. Говорят, можно начать все сначала. Ведь каждому иногда хочется получить еще один шанс, пойти другим путем, – она смотрела в телевизор и говорила эти слова.

Я положил руку ей на плечо и притянул девушку поближе. Казалось, что ей хотелось заплакать то ли от радости, то ли от грусти, я толком не понял. Когда время уже приближалось к полуночи, в центре зала появился тот самый парень из «Матрицы», он держал в руках большую бутылку шампанского и ровно в двенадцать часов открыл ее с характерным хлопком, несколько гостей поступили так же. Взрывались хлопушки, зажигались бенгальские огни, музыканты, замолчавшие на время, снова взялись за инструменты пуще прежнего. Кто-то накинулся на еду, кто-то отправился танцевать. Было шумно, но не слишком, атмосфера, скорее, напоминала домашние посиделки.

Парень был прав, благодаря небольшому количеству посетителей клуб сохранял теплую атмосферу, словно все знали друг друга. Даже я чувствовал себя комфортнее, чем обычно, и решил расслабиться и насладиться праздником. В конце концов, может Гера и не приедет, может, мы встретимся в другой раз, может, никогда. Я заказал еще водки, съел много утки и жареной картошки, попробовал все салаты. Потом Лиля вытащила меня потанцевать, я совсем забыл о встрече и плыл по волнам праздника со всеми его радостями.

Официанты быстрыми шагами приносили и уносили подносы, по телику шла новогодняя программа, мишура летала в воздухе и падала на пол. Мой мир наполнился детскими воспоминаниями, когда мы с отцом и мамой были счастливы, когда в комнате общежития стояла елка и пахло мандаринами. Родители улыбались, а я свято верил в Деда Мороза. Это было настоящее волшебство, самое чудесное и светлое время, тогда все казалось реальным, любая задумка, мечта, желание – все было возможным, и я много мечтал. Безграничный восторг от подарка под елкой, возможно, больше никогда не придет в мою жизнь.

Воспоминания и третий графинчик с водкой унесли меня куда-то очень далеко, и я позабыл об истинной цели пребывания в модном клубе. Однако подсознание помнило, я ждал Геру, искал его в толпе. И он явился. Около двух часов ночи я заметил фигуру у бара, на том же самом месте, где в прошлый раз сидела блондинка.

Рассеянный свет и выпитая водка не оставляли надежды четко увидеть появившегося гостя. Я понимал, что могу ошибиться и за барной стойкой обнаружу совсем другого человека, но уже решил проверить. Сказал Лиле, что отлучусь на секунду, и направился в заданном направлении.