– Находился в длительной командировке, Сергей Федорович, – неожиданно низким голосом ответил лысый. – Как поживаете?
– Не жалуюсь.
– Отлично. Прошу простить за опоздание. Неотложные дела. Не будем тянуть, пройдемте в прозекторскую?
– Конечно, – Платошин отложил недоеденный бутерброд, поднялся со скрипнувшего кресла и стряхнул крошки. – После вас. Вы, конечно, давно у нас не были, но дорогу я, так полагаю, помните.
Бергман быстро кивнул и, развернувшись, снова вышел в коридор.
Архипов поднялся.
– Неприятный тип.
– Бергман-то? – патологоанатом опять пожал плечами. – Да нормальный. Ты просто еще других не встречал…
На "леднике" как и положено, царила вечная мерзлота.
Платошин подошел к четвертому от двери столу и откинул покрывало.
– Прошу.
– Резюмируйте кратко, пожалуйста.
Бергман остался стоять у двери. Двое его ребят, одним из которых был патологоанатом, приблизились к столу и, надев перчатки, немедленно приступили к осмотру. Архипов занял место неподалеку от стола, но так, чтобы не попадать в круг света от ламп, и незаметно наблюдал за лысым очкариком. Платошин же начал излагать.
– Как обычно, вскрытие не проводил, но по внешнему виду девушке около двадцати лет. Сильно истощена. Видимых повреждений нет. Множественные следы от уколов. Неухоженные волосы, ногти, плохие зубы. Документов нет. Вероятнее всего, бездомная. Наркоманка так точно. Причина смерти не установлена. Это предстоит сделать вашим ребятам. Пожалуй, все.
Прибывшие с Бергманом мужчины с видимым интересом изучали следы от уколов на руках и шее. Наконец, пришлый патологоанатом распрямился над телом и, повернувшись к Бергману, кивнул:
– Однозначно, наша клиентка.
Последний приблизился и вступил в круг света, сверкнув стеклами круглых очков, за которыми скрывались его глаза.
– Хорошо. Пакуем ее и выдвигаемся. Господин Платошин, благодарю за содействие. Господин Архипов, разрешите вас на два слова…
Два слова превратились в череду вопросов. Господин лысый очкарик хотел подробнее узнать о месте преступления. Особенно его интересовало не само место, а его окрестности. Дома. Дворы. Есть ли поблизости заброшки и – странно – кладбища.
Архипов подробно описал окрестности, отметив что, по сути, там кругом недострои. И едва удержался, чтобы не добавить ядовито – почему бы вам не проверить самим.
– А кладбище? – повторил вопрос Бергман и буквально впился глазами в следователя.
Архипов никогда не был ссыклом, но тут вдруг почувствовал нечто, подозрительно напоминающее страх. Да что за ерунда такая? Бергман был ниже его на голову. Круглый колобок, которому под полтинник. Прямо скажем, тридцативосьмилетнему бывшему спортсмену под два метра ростом (пусть и не в лучшей на данный момент форме) Бергман был не соперник. А вот, поди ж! Архипов буквально кожей чувствовал исходившую от Бергмана угрозу. Но взгляд Павел Петрович все же выдержал и ответил после некоторых раздумий:
– Кладбища нет.
– Это точно?
– Точно.
Бергман медленно кивнул и спросил вдруг:
– Что думаете обо всем этом?
Павел Петрович не стал издеваться и спрашивать "вы о вашей клоунаде, уважаемый?" и ответил:
– Я уже излагал свою точку зрения вашему коллеге, Сафронову. Вы ведь знакомы?
Бергман снова кивнул, но как-то машинально:
– Повторите, будьте любезны.
Архипов начал не на шутку свирепеть. Что за ерунда здесь вообще творится?
– Если считать сегодняшнюю жертву, то в этом районе, это пятый случай за последние два года.
– Полагаете, серийник? – спросил Бергман и тут же добавил. – Я был в длительном отъезде, и не владею полной картиной событий.
"А информацией в вашем секретном отделе коллеги не делятся?" – едва не сорвалось с языка Архипова, но он снова сдержался и ответил:
– Полагаю. Были и юноши, и девушки. Внешность разная, но сходства, без сомнения, есть. Во-первых, молодые. Во-вторых, бездомные, наркоманы. В общем, те, кого не будут искать. И, конечно, внешний вид жертв. Их явно долго держали взаперти, не кормили. Они все сильно истощены… словно из них высосали все соки. При этом отсутствуют следы побоев или ран. То есть, их не пытали и не истязали. Только, морили. Но вам должно быть известно гораздо больше. Вскрытия проводили ваши люди.
– Верно, наши, – Бергман снова кивнул, блеснув стеклами круглых очков. В них да еще с такой фамилией он стойко ассоциировался у Архипова с каким-нибудь доктором – смерть из концлагеря. Неприятнейший тип. Абсолютно во всех смыслах. – Что ж, благодарю вас, господин Архипов. Вы снова нам очень помогли. В случае новых данных, прошу связаться по имеющемуся у вас номеру. Это все. Всего доброго.
Лысый и очкастый доктор-смерть направился в сторону выхода. На сей раз Павел Петрович не удержался:
– Не могу и надеяться, что вы поступите также, если сведения появятся у вас.
Бергман замер и медленно обернулся. Низкий и плотный, серый и безликий тип, которого, раз увидев, вряд ли запомнишь. Зато стекла очков под светом неоновой лампы прямо сияют, словно два прожектора, готовых испепелить Архипова. Засунув руки в карманы кожаной куртки, с совершенно бесстрастным лицом, Бергман ответил:
– Теперь это дело в нашей юрисдикции, господин Архипов. Вам больше не стоит забивать голову, думаю, у вас и без того работы полно.
И, развернувшись, он нырнул в темноту, покинув освещенный участок коридора.
Архипов долго пялился ему в след и, наконец, мрачно хмыкнул:
– И вам всего хорошего, уважаемый.
Он тоже развернулся, но направился обратно в кабинет к дежурному патологоанатому. Уходить, не попрощавшись, было невежливо, а Павел Петрович был, к счастью, хорошо воспитан.
Глава 2. Тринадцатый отдел
В общей сложности аналитикам Особого тринадцатого отдела понадобилось двадцать четыре часа, чтобы окончательно определить место, где скрывается предполагаемый преступник. Эти гении давно уже сплели свои сети и им не хватало всего лишь детали – еще одного трупа – дабы подтвердить, что сети эти раскинуты верно. Теперь подтверждение было. Неприятно, конечно, что на одну жертву стало больше, но это было неизбежное наименьшее зло, необходимое, чтобы предотвратить наибольшее.
Когда, спустя двадцать четыре часа, на стол к Руководителю легла папка с делом, Бергман был практически убежден в том, что они, наконец, изловят эту тварь. Охота должна была вот-вот возобновиться.
В кабинете было тихо и темно. Только свет от настольной лампы, лежавший идеальным кругом на стерильно-чистом столе, за которым, как обычно, в столь же идеальном костюме заседал нынешний Руководитель.
Давненько они не виделись. Несколько лет прошло. Пока Бергмана не было в стране, этот человек из «зама» поднялся до Руководителя и, по всем параметрам, соответствовал своей должности. Узнав об этом, Бергман мысленно поздравил нового Руководителя с назначением. В Особый отдел они попали одновременно, и если уж кто и мог занять столь ответственный пост и, что важнее, удержаться на нем, так это его давний товарищ.
– Алекс, я позже ознакомлюсь с делом, а пока – твое резюме? – лица Руководителя видно не было, только туловище и лежавшие на столешнице руки. Голос словно рождался самой тьмой. Казалось, если приподнимешь лампу выше шеи, головы там не будет вовсе, но это, конечно же, бредни…
Бергман ответил:
– Мы установили личность убийцы с вероятностью в девяносто пять процентов. Предлагаю собрать оперативную группу и немедленно выдвинуться на объект.
– Я поразмыслил над твоим предложением, Алекс.
– И что вы решили?
– Ты и впрямь этого хочешь?
Бергман нахмурился и кивнул. Да. Он действительно этого хотел.
– Хорошо, будь по твоему. Назначаю тебя Куратором этой операции. Но помни – вся ответственность на тебе. Раз решил привлечь к делу их – отвечать будешь ты.
– Согласен. Разрешите приступать?
– Разрешаю. Обо всем докладывать лично мне. Все ясно?
– Так точно.
Бергман поднялся со стула.
– Удачи, Алекс, – сказала темнота.
– Благодарю, Руководитель, – ответил тот и вышел из кабинета.
Как могло показаться, несколько поспешно. Тьма вместо головы… хм, а может и не бредни.
На часах было «2.58» ночи.
Телефон зазвонил так внезапно, что он подхватился и тут же выругался – только, мать его, задремал, называется. Соня заворочалась и оторвала голову от подушки:
– Милый… что такое?
Смахнув со стола надрывающийся сотовый, мужчина сел в кровати. На дисплее высветился номер Особого отдела, и он снова тихо выругался.
– Стас…
– Все нормально. Это по работе. Спи.
Он поднялся и вышел из темной спальни, прошел по коридору на кухню и только здесь принял вызов.
– Слушаю.
Подошел к столу. Рука сама нащупала пачку сигарет и зажигалку. Закурил.
– Господин Батуев, приносим извинение за поздний звонок. Необходимо ваше присутствие в Отделе.
Мужчина покосился на электронные часы. «3.00». Ведьмин час. Не иначе, он сейчас слышит одну из них.
– Собираюсь, – ответил он и хотел было дать отбой, но оператор снова заговорила.
– Погодите. Поступила корректировка. Вас просят найти и доставить в Контору сотрудника Резник.
Мужчина замер с недонесенной до рта сигаретой. Он что, ослышался? Видимо, молчание затянулось. Оператор нарушила его первой:
– Господин Батуев, я повторяю…
– Не надо, я понял. Доставить Чуму в Отдел, – хмыкнул и затянулся. – С превеликой радостью.
После чего отключился.
Постоял немного в темноте, обдумывая поступившее указание, и снова хмыкнул. Затем сдвинулся с места и медленно подошел к окну. Рыжий свет фонаря выхватил из темноты лицо молодого светловолосого мужчины, которого можно было бы назвать приятным, если бы не выражение холодных глаз и глубокий шрам, пересекавший левую сторону лица.
Мужчина склонился вперед и оперся руками о подоконник, смотрел во тьму какое- то время, а затем перевел взгляд на собственное отражение. Лицо походило на восковую маску. Ни единой эмоции. Что ж, уже неплохо. Спустя столько лет он, похоже, научился себя контролировать.
В отражении стекла над правым плечом проступила еще одна бледная маска. Прорезь рта, и два черных провала вместо глаз. Мгновение, и маска приобрела черты его девушки. Тонкие руки обвили мускулистый торс, подбородок уперся в плечо.
– Что-то случилось?
– На работу надо.
– Ох уж эта работа… кофе сварить?
Он распрямился, повернулся к Соне и, склонившись, крепко поцеловал в губы.
– Не надо. Иди спать. Буду через пару часов.
Она улыбнулась и, зевнув, побрела обратно в спальню.
По спине внезапно пробежали мурашки. Странно. Он покосился на окно через плечо. Какого черта случилось, если вызвать решили их? Должно быть, что-то серьезное, раз Отдел рискнул собрать группу из ветеранов с печально-известной и оправдано зловещей репутацией.
Найти Чуму казалось задачей сверхсложной, но только если не знать, где искать. Стас знал. Пока заводил и прогревал машину, поразмыслил и исключил парочку наименее вероятных мест из списка, решив для начала выдвинуться по хорошо знакомому в узких кругах адресу. Тематический клуб для избранных за последние несколько лет так никуда и не делся. Не провалился в ад и не сгорел, пораженный ударом молнии, вместе со всеми обитавшими в нем ублюдками.
Вышибала на входе тоже был неизменным и, конечно же, моментально признал в Стасе старого и недоброго Костолома.
– Не иначе сегодня намечается какая-то лютая жесть, – пожав руку Батуеву, пробасил громила. – Сначала Чума заявилась, потом ты. Как жизнь? Я слыхал, ты завязал. Теперь вижу что – да. Выглядишь, как самый обычный и нормальный человек.
Ну, это как сказать. Стас и вышибала были почти одного роста. Под два метра. Оба здоровущие и тренированные. Впрочем, ничего удивительно. Другие в их породе встречались редко и долго не жили.
– Будь добр, Голем, позови Чуму. Дело срочное.
– Так заходи. Внутри и поговорите.
– Не, я здесь подожду.
Вышибала ехидно прищурился. Выражение обезьяньей морды стало сволочным.
– Слыхал, ты на диете. Значит, правда. Что, сорваться боишься?
Стас хмыкнул:
– Зови.
Вышибала достал рацию и вызвал дежурного охранника. Через минуту ему ответили, что Чума выйдет. Пусть встречают у черного входа.
– Ну, спасибо, браток, – Стас хлопнул вышибалу по руке.
– Слышь, Костолом, сделай милость, увези Чуму отсюда, иначе весь клуб разнесет. Достала уже.
– Постараюсь.
– Так вы, типа, снова в команде?
– Нет. Скорее, это досадное недоразумение. Будем его решать.
– Вот как. Ну, все равно, удачи тебе.
Не через пять, не через двадцать минут, Чума так и не соизволила явиться. А появилась она ровно через сорок. Вернее сказать, практически выпала из черного входа. Трехэтажный мат, которым сопровождалось явление Чумы, распугал рывшихся в помойке кошек. Рванув прочь, те заставили Чуму громко икнуть и злобно зашипеть им вслед. Да. Такие, как она, кошек не дух не переносили, впрочем, кошки отвечали ей полной взаимностью.
– Вот, мохнатые поганцы, – под покрывавшим голову капюшоном толстовки казалось сгустилась изрыгавшая проклятья тьма, – я вам всем покажу. Надеру ваши мохнатые задницы.
– Хоть что-то в этом мире остается неизменным, – прокомментировал Батуев при виде шатающейся фигуры, обряженной в толстовку, байкерскую косуху и здоровые видавшие виды берцы. Морды, как упоминалось, не видно под капюшоном, но он не сомневался, что она, как всегда, пьяная и, как всегда, побитая. Чума, если не квасила, то дралась, и если не дралась, то квасила. По крайней мере, эти два занятия числились в ее резюме, как любимое хобби.
Привалившись спиной к капоту, Стас громко свистнул, привлекая внимание Чумы.
– Себе посвисти, козел! – рявкнула та и заржала, будто услышала самую веселую шутку на свете.
– Давай! Тащи уже сюда свою задницу!
– От, блииин, – признав голос, Чума резко развернулась и, с явным намерением вернуться обратно в клуб, ткнулась в запертую изнутри железную дверь. – Ублюдки! Да я вас всех на куски порву!
Стас только ухмыльнулся.
Ворча себе под нос проклятья, Чума сунула руки в карманы и, пошатываясь, двинулась в направлении Батуева.
Тот спокойно ждал. Впрочем, не совсем. Мышцы машинально напряглись. От девицы можно было ждать чего угодно. Уж он-то прекрасно знал. Чума подошла, и стало ясно, что она ему по грудь.
– Че лыбишься, Батуев? Закурить лучше дай, – донеслось из под капюшона вместе с отчетливым запахом крови. Ну, ясно. Все, как всегда.
Сунув ей пачку сигарет и зажигалку, Стас махнул рукой:
– В машине покуришь. Поехали.
– Куда еще? Да и вообще, какого хрена ты приперся? Договорились же, вроде…
– В Отдел вызывают.
– И чего? Я давно уволилась.
– Приказ подписать забыла, – съехидничал Стас и сел за руль. – Поехали уже. Чем быстрее съездим, тем быстрее разбежимся.
Чума только фыркнула. Да уж, разбежишься тут....
Адрес, который им отправили на сей раз, привел Чуму и Стаса почти что в центр города. Приткнув машину у дороги, они направились в сторону пятиэтажного новенького здания на углу пустынного перекрестка с работающим светофором. Дождь продолжал мелко накрапывать. Градусник опустился ниже нуля, и холод стал по-настоящему кусачим.
– Все маскируются, козлы, – донеслось ворчание из-под капюшона, когда они оказались на крыльце.
– Само собой, – Стас нажал на кнопку интеркома. По понятным причинам размещать Отдел в зданиях госорганов, подведомственных МВД, не представлялось возможным. На то он и секретный, что его как будто бы и не существует. А между тем, вот он, под самым носом и самый, что ни есть действующий.
Камера ожила, замок на двери щелкнул, и оба оказались в небольшом фойе, погруженном в полумрак. Только на стойке ресепшена сиротливо светила лампа, но ни охранника, ни вообще единой живой души.
– Я на лифте, – возвестила Чума, ненавидевшая любые виды физической активности.
– А я по лестнице, – отозвался Батуев, не выносивший замкнутые пространства.
И они разошлись.
На нужном этаже Стас оказался чуть позднее бывшей напарницы, уже вовсю развлекавшейся. Длинный коридор был погружен в темноту, которую прорезал прямоугольник неяркого света из комнаты. Дверь была распахнута. Чума болтала с кем-то, пока невидимым Батуеву. Ее веселый голос диковато разносился по пустынному мрачному зданию. Если, конечно, не считать этой вот комнаты.
Стас подошел и встал за спиной у Чумы, оперевшись предплечьем о косяк. Медленно обвел помещение взглядом: четыре женщины восседали за четырьмя столами лицом друг к другу и хранили совершенно бесстрастные мины, уткнувшись в экраны мониторов. Живыми в них были только пальцы, которые порхали над клавиатурами просто с космической скоростью. Операторы, кто ж еще. Как раз с одной из них Стас и разговаривал по телефону.
– Нет, ты только глянь на этих дамочек, – смеялась Чума, тыча на тонкую полосу, рассыпанной по полу, соли. – Эй, дамочки, эдак вы только от насекомых спасетесь! Да и то, не от всех. С зубастыми кровососами надо по-другому…
– Как? – внезапно подала голос одна из операторов, самая молодая и, похоже, самая неопытная. Стук по клавишам немедленно прекратился, повисла мертвая тишина. Остальные три оператора, как один, повернули головы в сторону коллеги и зашипели на нее, но было уже поздно. Глупышка уже «попалась». Если бы Чума и правда хотела заняться членовредительством, девчонку уже ничего не спасло бы, а так бывшая коллега Батуева лишь весело произнесла:
– А ты угости меня чайком, детка, я тебе все подробно расскажу.
– Кончай уже, Чума, – знакомый голос донесся из темноты коридора, в которой прорезался еще один яркий прямоугольник – открылась дверь – и в коридор вышел человек, – оставьте операторов в покое и проходите сюда.
– Похоже, сегодня ночка гребаных сюрпризов, – прошипела Чума. Они со Стасом обернулись на голос. Ну, точно, Бергман собственной персоной. – А я думала, ты загораешь в преисподней.
– Походу, выдернули, как и нас, – хмыкнул Батуев и, отступив от Чумы, полностью развернулся в сторону Бергмана. Движение это было плавное и неторопливое, но, Бергман буквально кожей ощутил повеявшую от мужчины угрозу.
– Я и забыл, какой ты здоровущий, – произнес внезапно Бергман. – И, кажется, за последние годы стал еще здоровее.
Засунув руки в карманы джинс, Батуев исподлобья уставился на старинного знакомого и криво ухмыльнулся. Выражение лица, взгляд, поза – все это выдавало в Стасе хищника, которым он по сути и являлся. Бергман был рад и немного испуган снова созерцать эту парочку. Впрочем, такое ощущение было привычным, если ты имел дело с их видом.
Вскинув бровь, Батуев покосился на бывшую напарницу:
– Кажется, наш старый знакомый выпал в осадок. Видимо, воспоминания нахлынули. Самое время устроить ему тот «жопорвущий кирдык», который ты обещала.
– С превеликим удовольствием, – прошипела из под капюшона Чума.
Сверкнув стеклами, очков, Бергман ответил:
– Момент упущен. Я тоже рад вас видеть и, в отличие от наших милых дам, приглашаю обоих в свой кабинет. Надеюсь, вы проголодались. У меня есть кое-что особенное…
В папке на столе в кабинете Куратора содержалось полное досье, и фотография имелась. Чума, надо признаться, не была впечатлена. Стас же, со свойственным ему равнодушием, развалился на стуле и покручивал брелок с ключами. Брелок был в виде засушенной головы непонятного создания и напоминал о старых – недобрых, но таких веселеньких временах в их "шоу уродцев", как любовно величали Отдел сведущие люди.
– Такие дела, – подытожил Бергман, снял очки и протер стекла платком, потом водрузил обратно на переносицу и воззрился на сидевшую напротив парочку, – вопросы?
– Только один, – ехидно бросила Чума из под капюшона. – Где ты похерил свои брови?
Бергман хмыкнул. Стас крутанул кольцом брелока вокруг пальца и спросил:
– И зачем тебе понадобились мы? Да и зачем Отделу ты, если уж на то пошло?
– Что касается меня, то я вернулся на службу, что до вас, то ты сам только что прочитал – вы лучше других подходите для этой работенки.
– Тоже мне работенка, – проворчала Чума, – очередная «нехорошая» квартирка в коммуналке. Даже странно, что вы так долго копались, пытаясь установить, кто именно ваш убивец. Да с этим заданием даже ваши мамзельки справятся.
– Сомневаюсь, – пожал плечами Бергман. – Нашли мы убийцу не сразу, потому как хорошо шифруется. И дело тут сложнее, чем кажется на первый взгляд. Поверьте.