Открылась дверь и в комнату вошёл Фёдор Константинович:
– А это что такое? Почему мы не в постели? Антон, Вы только пошли на поправку, – начал Белов, но Ломов его перебил:
– Дорогой мой, Фёдор Константинович, я устал уже лежать. Я больше недели не вставал с кровати, – с улыбкой произнёс Антон.
– Я понимаю, Тоша, твою радость, но всё-таки стоит долечиться, а потом, хоть в космос. Давай-давай, живо в постель.
– Как скажете, Фёдор Константинович, – с той же улыбкой сказал Антон и сел на кровать.
–Антон, я тебе говорю, в постель, – сердито произнёс Белов.
Улыбка с лица Ломова пропала.
– Фёдор Константинович, присядьте рядом, нам нужно поговорить.
– Что-то случилось, что-то тебя беспокоит? – с тревожностью спросил Белов и присел рядом с Тошенькой.
– Фёдор Константинович, Вы знаете, что мне Вы, как родной, поэтому я хочу поделиться с Вами своими мыслями. Понимаете, в последнее время Наташенька редко ко мне заходит, и я стал подозревать её в изменах. Бес, скорее всего, меня попутал. Я понимаю, у неё дела. Ей некогда, но не могу мысли эти отогнать, – начал Ломов.
Белов знал, что рано или поздно Антон бы обо всём узнал. Обо всех грехах своей горячо любимой жёнушки, но это «рано или поздно», нужно было отодвинуть, потому что сейчас, в его состоянии, после этой травли, ему нужен был покой. Ещё пара недель и он окончательно выздоровеет, и тогда можно будет ему всё рассказать. А сейчас не стоит его волновать, потому что он человек ранимый, несмотря на все его прошлые деяния.
Обо всех прошлых деяниях Тошеньки, Белов знал. Ломов ему исповедался перед смертью, которая, как думал Антон, наступит очень скоро. Фёдор Константинович поклялся, что об этой исповеди никто и никогда не узнает, потому что Антон многое натворил. Состоятельным человеком он стал непросто…
– Тоша, ты себя накручиваешь, – начал успокаивать доктор.
– Фёдор Константинович, кареглазый Вы мой, я знаю, что оберегаете меня, как зеницу ока. Но я вчера видел, как Серёжа Крепостной довёз её до дома и… и поцеловал. Я понимаю, если бы это было первый раз. Ну, оступилась, с кем не бывает. Но это не в первый раз. Не надо, не успокаивайте, я сам видел. Я стараюсь, не волноваться, но сами понимаете суть ситуации. Ещё несколько дней назад я страдал, что не могу оставить ей наследство, Вы сами знаете почему. А сегодня…
Ломов резко замолчал и продолжил почти шёпотом:
– А сегодня я видеть её не хочу. Как только полностью выздоровлю подам на развод. Дорогой мой, Фёдор Константинович, не пускайте её ко мне и, вообще, никого не пускайте. Будут говорить Вам угрозы, многоуважаемый мой, приходите ко мне. И главное, – тут Ломов сказал громко и отчётливо, – Ничего и никого не бойтесь.
– Хорошо. Я сделаю всё, как Вы просите. А сейчас… Давайте на боковую, уже поздно.
– И, действительно, третий час ночи.
Антон лёг в свою постель, Белов помог ему укрыться и, пожелав спокойной ночи, вышел из спальни. Доктор пошёл к себе, ведь ему давно уже пора спать.
Фёдор Константинович жутко устал и уснул сразу, как только голова коснулась подушки. Спал крепко, как и Антон. Всю ночь обоим снились прекрасные вещи: их сокровенные желания и мечты.
Глава VI
– Забери меня, пожалуйста, отсюда. Я не хочу оставаться дома, – плакала в трубку Шлёц.
– Почему ты не можешь? Как я могу перестать плакать? Нет же, это не алкоголь… Нет, он ничего не заподозрит. Приезжай, прошу тебя… В смысле, иди спать? В смысле, поговорим завтра?… Я услышала тебя, – прокричала Наталья и бросила новенький мобильник в сторону двери.
– Да за что мне всё это? Какая же я дура! Как я влюбилась в этого Крепостного? Да проподи он проподом, – истерила Шлёц. – Я, даже фамилию сменить, готова на его, хотя раньше никогда этого не делала. Да, что это такое?! Ещё этот муженёк пошёл на поправку, каким только образом? Я столько денег заплатила этим чёртовым врачам, за этот диагноз! Да будь он не ладен, этот Антон со своим Беловым, – продолжала рыдать Наталья и тут ей пришла в голову мысль: «Я отравлю его. Получу это наследство и буду с Серёжей. Решено… Я его отравлю… Завтра же», – с этой мыслью Шлёц уснула.
В эту ночь Наталья спала прекрасно. Она никогда на сон не жаловалась, да и хмель, ударивший ей в голову, сыграл свою роль.
Свежий воздух, наполнявший комнату, способствовал хорошему сну. Наталья, в тёплые, погожие дни всегда оставляла окно открытым, ведь это полезно для здоровья. Пожалуй, это единственная вещь, в её жизни, что способствовала поддержке здоровья.
Глава VI
Раздался трезвон будильника. До того противный и, вытаскивающий всю душу, что Анна сразу проснулась. Часы показывали 6 часов утра. Третьякова встала и начала собираться на работу.
Хороший завтрак – залог успешного дня, поэтому Анна отправилась на кухню готовить.
Она жила одна: ни мужа, ни детей, ни собаки не было. Часто к ней в гости приезжала её мать Татьяна Ивановна – человек старой закалки. Она всё время упрекала дочь, за отстутствие семьи, именно по этой причине, Анна не любила её приезды.
– Аня, не успеешь оглянуться и старость, умрёшь в одиночестве, либо с сорока котами, которых заведёшь на пенсии. Да и твоя работа. Вот что это? Это не женская профессия. Бегаешь с пистолетом, да разве видано такое? Ты детей должна воспитывать. У тебя, хоть есть кто-то на примете? – всё время говорила Татьяна Ивановна.
Аня только собиралась было возразить или ответить матери, как та сразу продолжала.
– По глазам вижу, что нет. Хотя бы тот, Лёнечка, кажется, неплохой человек. Работает с тобой. Подумаешь младше, ну и что? Аня, хорошая партия для тебя. Присмотрись.
Ане только оставалось кивать головой, ведь что ещё было делать? Против матери не пойдёшь. И не так важно, сколько лебе лет: десять, двадцать или сорок.
Аня поставила турку на плиту, и в это время зазвонил телефон. На экране телефона светился незнакомый номер, но это не было удивлением, ведь работа Анны говорила сама за себя.
– Алло. А, это Вы, Ольга Геннадьевна. Приехать? Сейчас? Хорошо, буду минут через 30, – отключившись, Анна вслух сказала:
– Видимо не судьба, начать хорошо день. Попила кофе. Очень вкусный был…
Через полчаса Анна уже стояла у подъезда Андросовой. Она поднялась на третий этаж и позвонила в дверь Ольги Геннадьевны.
–Здравствуйте, Анна Павловна, хорошо, что Вы так быстро приехали. Проходите.
Третьякова вошла в квартиру и обе направились в кухню. Это была небольшая комната, оформленная в светлых тонах. У стены стоял стол со стульями, рядом был холодильник. По другую стену располагался кухонный уголок и плита.
– Извините, что так рано, я хочу Вам отдать письмо и копию завещания.
– А к чему такая спешка? Вы уезжаете? – поинтересовалась Анна.
– Я уезжаю завтра утром. Я решила пораньше прибыть за этим наследством. Расставить все точки над и. Попробовать разобраться самой. Вот, держите.
–Хорошо, спасибо. Как вернётесь, оповестите меня. Расскажите обо всём случившемся. Я сегодня же начну заниматься Вашим делом. У Вас всё?
– Да. До свидания.
– До свидания.
Анна положила документы в сумку и направилась к выходу. «Странная эта Ольга Геннадьевна. Для чего нужно было в такую рань меня вызывать? Можно было и чуть позже. А впрочем, ничего удивительного. Она торопится. Её мнительность и любопытство ею руководят», – подумала Третьякова.
Через сорок минут Анна вошла в свой кабинет. Там уже сидел Растропов.
– Начальство не опаздывает, а задерживается? – съязвил Лёня и расплылся в улыбке.
– Если бы… Ездила к Андросовой. Позвонила мне в шесть утра, попросила приехать. Отдала документы.
– Ах да, Андросова, вчерашняя потерпевшая. Я так ничего и не понял. Что ей было нужно? – поинтересовался Растропов.
– Понимаешь, ей на голову свалилось многомиллионое наследство от брата мужа. Муж никогда ей не говорил про него. У её мужа, вообще, не было родственников. Ей пришло письмо и копия завещания. Умер ли брат мужа – неизвестно, как и то, откуда он взялся. Завтра утром она едет к этому брату, чтобы попытаться прояснить картину. В общем, меня она попросила проверить есть ли здесь что-то противозаконное, потому что её интуиция подсказывает что, что-то здесь не так.
– Получается, что дело основывается только на её интуиции. Ты опять по доброте душевной берёшь на себя ответственность. Вот что ты за человек? А заявление она писала?
– Нет. Она хочет, чтобы всё было неофициально. Только проверить. Сейчас я начну заниматься её делом. Пока у меня только письмо и копия завещания. Если обнаружу, что, что-то тут не так, то, пусть пишет заявление. Будем возбуждать дело, – сказала Аня.
– Ты, как всегда в своём репертуаре. А почему не спросить у мужа про брата?
– Он умер несколько лет назад своей смертью, там ничего необычного, как она сказала.
– Значит толком, у нас и нет ничего. А мужа её как звали и, вообще, кто он был? – продолжал интересоваться Лёня, сидя на столе напротив Третьяковой.
Вытащив письмо и копию из сумки, она сказала:
– Ломов Степан Игоревич, работал на стройке.
– Ломов? Знакомая фамилия. Где-то я её слышал. Он нигде не проходил? В базе его нет?
– Я не смотрела. Я только взялась за это дело. Сейчас будем разбираться. Смотри, в завещании сказано, что она унаследовала, – глядя в эту бумажку, и с заинтересованным выражением лица начала читать Анна.
– Ого, да здесь имущества только на сотни миллионов! – воскликнул Растропов.
– В письме говорится, что она единственный наследник и, что ей нужно прибыть через неделю после получения письма по этому адресу.
– Радоваться надо, а не по отделам бегать, – проворчал Лёня.
– Радоваться или нет – это решим после. Ты сказал, что фамилия знакомая, посмотри по базе.
Леонид ввёл в строку поиска данные мужа и изменился в лице:
–Ань, говоришь, на стройке работал. Смотри, – с лёгким ужасом сказал Растропов.
Аня подошла к Лёне, подняла глаза и начала читать:
– Ломов Степан Игоревич проходил по статье 30 УК РФ… пытался убить Ломова Антона Игоревича, – Аня не успела дочитать, Лёня её перебил.
– Это, что получается? Он пытался убить своего брата, а он по доброте душевной оставил всё, что у него есть его жене?
– Получается, что так.
Аня с Лёней посмотрели друг на друга с недоумением. Каждый был в шоке. Было всё странно и неясно. Крутились вопросы в голове. Наступило долгое молчание. Аня села на своё рабочее место. Молчание прервал Леонид:
– У меня появилась версия. Брат жив, наследство приманка… Он решил отомстить брату, убив его жену.
– Предположим, что ты прав, тогда, смотри, если он знает, что брат умер, то какой смысл убивать его жену? Проку нет. А, если он знает, что брат живой, то должен понимать, что он её просто так не отпустит, потому что помнит дела прошлого. Кстати, насчёт дела. Надо найти его в архиве. Нам стоит его подробно изучить, может быть там, найдём какую-нибудь зацепку. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Хорошо, я возьму дело, – сказал Лёня. – Ты опровергнула единственную мою версию. У меня больше нет никаких мыслей. Вот посуди сама, для какой цели Антону завещать всё своё состояние жене брата, который пытался его убить?
– Здесь, я думаю, не всё так просто, как кажется или мы всё усложняем. Если здесь действительно мутная история, то придётся хорошо поработать.
Глава VII
Время близилось к обеду, Шлёц за утро ни разу не покинула свою комнату. Белов предполагал, что юной особы (а для Белова она была действительно юной) не было дома. Он думал, что она ещё ночью покинула дом, чтобы встретиться с её будущим женихом.
Проходя мимо её комнаты, Белов решил в неё заглянуть и в дверном проходе столкнулся с Натальей.
– Утро доброе, Фёдор Константинович, что-то случилось? – с привычной небрежностью, окинув взглядом с ног до головы, поинтересовалась она у доктора.
– И Вам не хворать, Наталья Андреевна. Нет, слава Богу, всё в порядке. Я проходил мимо Вашей комнаты и решил заглянуть, поинтересоваться как Вы себя чувствуете, как Вам спа… – Белов не успел договорить, Наталья его перебила:
– Со мной всё хорошо и спалось мне прекрасно, учитывая тот факт, что муж мой умирает в соседней комнате, – раздражительно произнесла Шлёц. – Ах да, насчёт мужа, улучшения есть? – не дав, ответить доктору, она продолжила. – Хотя постойте, не отвечайте, я сама зайду к нему.
– Насчёт этого я и хотел с Вами поговорить. Понимаете, Наталья Андреевна, Вашему мужу необходим полный покой, его состояние немного ухудшилось. Я боюсь, что всё лечение пойдёт ко дну, – нагло лгал Белов, потому что он не мог сказать, что Антон, просто на просто, не хочет её видеть.
– Что простите? То есть Вы хотите сказать, что мне, его законной супруге, нельзя навестить своего мужа? Ты, вообще, себя слышишь?
Белов не успел ничего ответить, в дверь позвонили.
«Неужели Серёжа приехал?», – промелькнула мысль в голове Шлёц.
Белов не думал, он знал, кто стоял за дверью и из-за этого чувствовал себя неловко, потому что он не имел ни малейшего понятия, как объяснить Наталье, что это наследница всего состояния её мужа.
В дверь позвонили ещё раз и из комнаты, в шелковом халате, завязывая его на ходу, и пушистых тапочках, вышел хозяин дома.
– Игорь, ты в своём уме, зачем ты встал с постели? – с наигранным обеспокойством спросила Шлёц.
Антон ничего ей не ответил, только окинул её холодным взглядом с ног до головы, который давал ясно понять, что прибыли не к ней. Что этот кто-то, стоявший за дверью, был очень важным человеком, из-за которого её муж покинул свою кровать.
Открыв дверь, Антон увидел перед собой кареглазую женщину. Несмотря на свою полноту, она была ухожена, хороша собой, и выглядела, как ему казалось моложе своего возраста.
– Здравствуйте, я Андросова Ольга Геннадьевна. Могу я увидеть Ломова Антона Игоревича?
– Голубушка, так перед Вами он. Я Ломов Антон, – в расплывающейся улыбке произнёс мужчина.
– Родственника не узнали? – с усмешкой спросил он.
– А впрочем, Вы-то меня Ольга и не знаете так, как знаю Вас я. Вы меня, в принципе, вообще не знаете. Проходите, нечего в дверях стоять. Пройдёмте в мою комнату, там и поговорим.
Всё это время Шлёц стояла в недоумении. Она ничего не понимала. В голове был ураган, она задавала себе вопросы один за другим: «Кто такая Андросова Ольга?», «Откуда она взялась?», «Почему Тоша назвал себя, её «родственником»?». Вопросов было много, но ответов на них не было. Наталья решила узнать у Белова, она была уверенна, что он что-то знал. Наталья обернулась, но доктора рядом не оказалось. «И в какую пору, он успел испариться?», – промелькнула мысль.
Белов ушёл в гостинную, как только Антон открыл дверь, потому что знал, что первм делом Наталья со своими распросами подойдёт к нему. Фёдор Константинович решил, что будет отвечать односложно, будто ему мало, что известно.
– А вот и Вы, Фёдор Константинович, когда же Вы успели сюда уйти? Вроде, только что стояли рядом.
– И снова мы на «Вы», Наталья Андреевна. Удивительно, как быстро меняется субардинация, – с усмешкой сказал Белов.
– Фёдор Константинович, ну Вы же доктор, сами должны всё понимать. Нервы, стресс, недосып – всё это сказывается на настроении. А тут ещё Вы говорите, что мне нельзя зайти к мужу. Ну, сорвалась, с кем не бывает? – сказала Наталья и посмотрела невинно на врача.
– С кем не бывает, – повторил недовольно доктор.
– Так вот, вернёмся к женщине. Кто такая эта Андросова? – серьёзно спросила Шлёц.
В её глазах читалось беспокойство. У неё не было никаких предположений, особенно после того, как она узнала об её родстве с мужем. «У него не было никаких родственников, а тут она. Неужели по поводу наследства?», крутилась мысль в голове, но Наталья сразу же её отогнала, потому что была уверенна, что всё достанется ей.
Глава VIII
– Ольга, я думаю, что вы были в растерянности и удивлении, получив моё письмо и копию завещения. – Антон не успел договорить, Андросова перебила:
– Да, Вы правы. Я была в замешательстве, на то у меня, естественно, были причины. Я думаю, что Вы в курсе, что мой муж и, получается, Ваш, Антон, брат не рассказывал мне ничего о Вас, – Ольга говорила быстро, запинаясь.
– Сейчас, я надеюсь, что Вы войдёте в моё положение, и расскажете всё в подробностях. То, что у Вас с моим мужем одна фамилия и одно отчество ещё ничего не значит. Это может быть обычным совпадением.
Антон слушал собеседницу внимательно. Ловил каждое её слово. Что вызвало такую концентрацию на ней – он не знал. Эта женщина казалась ему до боли знакомой, ему представлялось, что они знакомы, целую вечность. Её стан, походка, голос – всё казалось ему очаровательным.
Он считал, что испытал, попробовал и увидел всё, но то, что чувствовал он сейчас, это происходило впервые. Антон был слегка напуган, но очарован женой покойного брата.
– Да, Ольга, я Вас понимаю. Доказательства я могу Вам предоставить. Видите на комоде шкатулку? Подойдите и откройте её.
Ольга, не торопясь, подошла к комоду, над которым висело зеркало, осторожно взяла в руки шкатулку и медленно её открыла.
В шкатулке были 2 фотографии и тетрадный лист, потрёпанный временем. С той же осторожностью, с которой была открыта шкатулка, Ольга развернула лист. Она сразу узнала на ней подпись своего мужа.
– Читайте же вслух, – с улыбкой сказал Антон.
– Я, Ломов Антон Игоревич, обязываюсь, оставить всё, что имею жене своего брата, в скобках, Андросовой Ольге Геннадьевне, в связи с долгом перед моим горячо любимым братом. Подпись и дата. Этой бумаге, если верить дате десять лет? – с удивлением и неким восторгом спросила Ольга.
– Верно. Этой бумаге двенадцать лет. Именно двенадцать лет назад был составлен… сей документ. А теперь этот документ стоит уничтожить, – с улыбкой сказал Антон и подошёл к Ольге.
Взяв документ из её рук, он бросил его в горящий камин. После недолго молчания Ольга продолжила:
– Получается, Вы младший брат моего мужа? Хорошо, верю. Но, что ещё за долг? И почему Стёпа никогда не говорил о Вас? У меня столько вопросов.
– Боюсь, что ответов Вы не получите на них. В данном случае, любопытство Вас погубит. Не стоит уходить в подробности.
Ольга посмотрела на него с неким недоверием. Она была в недоумении, столько вопросов мучили её почти неделю, на которые она жаждила получить ответ, а сейчас, оказывается, что они так и останутся на протяжении всей жизни с ней. И никто не сумеет ей на них ответить.
– Ольга, я Вас уверяю, что Вам не стоит знать всех деталей. Это дела прошлого, а с прошлым нужно уметь расставаться.
Лицо Ольги вспыхнуло, налилось румянцем. Она не знала, что сказать. С одной стороны её переполняли эмоции, а с другой она ничего не чувствовала.