Охота на Елену Прекрасную, или Open-Air по-русски

Я обернулась и уставилась на окрестный пейзаж. Дом высился над склоном. Можно было бы сказать – гордо высился, если бы не несуразный фасад с пятью разновеликими окнами. Такое впечатление, что строители абсолютно не задумывались о том, как со стороны будет выглядеть их детище. Да так оно, скорее всего и было. Справа виднелась крыша Панариных, солидная, крытая выкрашенным суриком железом. А слева, наполовину скрытый деревьями, маячил вражеский бастион – кирпичное полутораэтажное строение. Говорю полутораэтажное, потому что дом был двухэтажным лишь частично – примерно полдома осталось без надстройки. Наверное, хозяину материала не хватило. Или терпения.

Я подозрительно прищурилась. Показалось мне или нет, что над этим домом курился дымок? Причем, совсем не там, где торчала закопченная труба, а где-то ещё левее. Такое впечатление, что костер жгут.

Словно партизан, я прокралась вдоль подножия холма и оказалась в небольшой ложбине. Соседний склон был не так крут, как наш, и крапива тут росла какая-то хилая, пополам с одичавшей малиной. Что, впрочем, не делало заросли более проходимыми. К тому же из них на меня то и дело алчно пикировали проголодавшиеся комары.

Найдя, наконец, едва заметную тропинку, я полезла вверх. Бляховские ландшафты хороши для поддержания фигуры, хотя моя фигура и без них была вполне ничего. Поэтому я без проблем пролезла между жердями забора и оказалась на запущенном огороде. Тут явно никто года два ничего не сажал, и только самосевный укроп конкурировал с разлапистыми листьями хрена. Притаившись под этим хреном, я высунула наружу нос и обозрела открывшееся пространство.

Первое, что я увидела, была здоровенная куча битого кирпича, смешанного с землей и другим мусором. Потом я увидела ещё несколько аналогичных куч. Такое впечатление, что хозяева разносили строение, ломая стены и одновременно подкапывая их. Ещё там валялись ржавая тачка, носилки и лопаты. И никаких следов новых стройматериалов: ни штабелей кирпича, ни корыт с засохшим раствором. Может быть, они решили вначале снести все ненужное, и только потом построить нужное? Ну что же, своя рука владыка. Главное, что во дворе не было ни души, даже вездесущие куры не копошились у крыльца. А дымом пахло, причем, пахло сильно, хотя источник возгорания я так и не видела – он был где-то с другой стороны дома.

Я уже было собралась выползать из своего хренового укрытия, как вдруг раздался шум мотора. Даже не шум, а рев, снизу к дому взбирался автомобиль, которому не мешало бы сменить глушитель. Во двор вкатилась измученная «газель», уткнулась носом в кучу мусора и испустила последний тяжкий вздох.

Из кабины, вопреки моему ожиданию, появился не Жиря и не Стасик, а немолодой мужик в шортах и шлепанцах. Пару минут он слонялся по двору, пиная битый кирпич, потом почесал длинную пегую бороду и полез в кузов. Два типа, которых он оттуда извлек, были похожи на головешки – низкорослые и до черноты загорелые брюнеты, заросшие длинными волосами. Двое из ларца, сомнамбулически пошатываясь, поддернули штаны, надели замусоленные рукавицы, подняли с земли лопаты и взялись за работу. Мусор с грохотом полетел в кузов несчастной «газели».

Я заскучала. Судя по взятому темпу, они тут могут возиться до темноты. Да ещё не факт, что хозяева этого дома имеют какое-то отношение к похищению деда. Почесав очередной комариный укус, я решила потихоньку ретироваться. Тем более что и дымом уже почти не пахло, да и сдался мне этот дым….

Пятясь, я отползла за кусты крыжовника и оглядела окрестности. Отсюда довольно хорошо просматривался наш Дом, только крыльца и машин не было видно. Зато сад – как на ладони. Нужно будет это учесть и не загорать в чем попало на открытых участках. И забор, на высокий фундамент которого в данный момент карабкался чей-то блудливый козел со сломанным рогом, хорошо бы поправить…

Соседние подворья были подальше, и рассмотреть там что-то без бинокля было сложно.

Я глянула вниз – от реки по тропинке поднимались две одинаково длинные и тощие фигуры: Сонька и Кеша. Шли они быстро, размахивали руками и вертели во все стороны головами. До меня долетели слова:

– … а теперь ещё и Алисс исчезла, просто Бермудский треугольник какой-то…

Я вслушалась. Черт, это же они меня ищут!

Уже не думая о том, что меня могут заметить те трое с «газели», я чуть ли не кубарем скатилась по склону прямо под ноги подруги и её жениха.

– Ты где была?! – немедленно заорала Сонька.

Я едва успела открыть рот, как вдруг прямо у меня за спиной грохнул взрыв. Словно в замедленном кино я видела, как Кеша дергает за руку свою невесту, и они оба с изумленными и испуганными лицами обрушиваются в крапиву. Зачем-то я ещё обернулась и успела заметить серое облако, вздымающееся над крышей того дома, около которого я только что была, и парящий в небе обломок доски, и летящие вместе с ним какие-то черные клочья. Потом цепкие пальцы впились в мою щиколотку, и я повалилась на что-то жесткое и угловатое, больно ушибив локоть и колено. Только после этого мне пришло в голову заорать, но я не успела это сделать, потому что орать начала Сонька. Пожалуй, я в первый раз услышала, как она умеет вопить, и страшно удивилась.

Так мы и лежали некоторое время. Потом Сонька замолчала, и стало слышно, как галдят перепуганные вороны. Жесткое и угловатое заворочалось подо мной и где-то в районе моего живота робко поинтересовалось Кешиным голосом:

– Что это было?

– Похоже на теракт, – буркнула я. – Или боевики вошли в деревню.

Словно в подтверждение моих слов, раздался громкий топот, треск и прямо по нашим поверженным телам промчались трое полуголых смуглых мужиков, резво устремившись к реке. Сонька пискнула, а Кеша взвыл и принялся спихивать меня, причитая:

– На руку наступили, сволочи! Часы раздавили!

– Кто это был? – Сонька уселась по-турецки и проводила взглядом улепетывающую троицу.

– Понятия не имею. – Я, наконец, сползла с Кешиного тела и уселась рядом с подругой. – Приехали на грузовике за мусором. А тут бабахнуло.

– Что бабахнуло? – Кеша снял с руки часы, потряс ими, вздохнул и сунул в карман. Потом пошарил в своей огненной шевелюре и, морщась, выдрал из неё репей.

– Ну откуда мне знать! Может, у них там склад боеприпасов был. Зацепили какую-нибудь бомбу лопатой, и шарахнуло…

– Тогда бы они не бегали, – рассудительно возразила Сонька. – Тогда бы они, скорее, летали.

– Вы как хотите, – вздохнула я, – но лезть туда и проверять, что там взорвалось, мне совершенно не хочется.

– Может, хоть теперь милиция согласится приехать, – особой надежды в голосе Кеши я не уловила. Действительно, если уж похищение человека и обнаружение неизвестных останков милиционеров не вдохновило, то какой-то взрыв… Боже мой! Дедуля! Про него мы забыли, а что если он там, в этом бандитском гнезде – раненый, истекает кровью…Надо идти за подмогой и организовывать поиски!

– Смотри, наши белый флаг выкинули, – удивилась Сонька. – Кому сдаемся?

Я обернулась. Из окна второго этажа Дома кто-то махал шваброй с привязанной к нему белой тряпкой. Похоже, это мамуля. Да, точно, мамуля в своем сарафане с подсолнухами.

Вскочив на ноги, я помахала в ответ. Швабра описала полукружие и исчезла, вместо неё в окно высунулась мамуля и вначале показала кулак, а затем тоже принялась махать руками, явно призывая нас в стены фамильной цитадели.

Пришлось в темпе карабкаться обратно к Дому. Сонька подгоняла Кешу, который жаловался на то, что я ему так въехала локтем в живот, что он до сих пор полностью разогнуться не может. Я в свою очередь заявила, что едва не сломала руку об его живот. К ссадине на колене я слюной приклеила листок подорожника. Интересно, Аллочка всю зеленку и водку извела на Алекса, или что-то осталось?

Глава четвертая

Перед Домом суета ещё увеличилась: во-первых, приехали таки археологи. Борька затащил их в подвал и с подробными комментариями продемонстрировал вырытые кости. Чтобы получше рассмотреть находку один археолог поволок череп наверх и едва не свалился с лестницы, когда прогремел взрыв. Но удержался. Так что теперь посреди стола, вкопанного под яблоней, лежали чьи-то бренные останки. Их задумчиво ковыряли двое бородатых парней, а поодаль топтался всполошенный Андреич, опять прибежавший к нам, чтобы узнать, что стряслось, и кого взорвали.

Во-вторых, куда-то пропал папуля. Он ушел ещё до взрыва и приезда археологов, сердито заявив, что будет искать исчезнувшего дедулю самостоятельно, раз милиции наплевать. И теперь мамуля сходила с ума от волнения за него. До этого она переживала и за нас, но мы уже нашлись, а папуля – нет. Борька, мучимый противоречивыми чувствами, то уговаривал жену сейчас же уезжать в город вместе с детьми, то начинал утверждать, что ничего страшного не случится, если они останутся. Аллочка ворчала, что бабушка могла бы ещё неделю потерпеть внуков, и запихивала в машину сумки с вещами. Васька и Нюшка сидели под столом, на котором лежали кости, и ни в какую не желали оттуда вылезать.

Также выяснилось, что Кешин пистолет все же отыскался – в холодильнике. Обнаружил его папуля, когда решил, что неплохо бы сунуть туда купленную мной еду. Пистолет спокойно лежал рядом с сосисками, и если бы кто-то спросил, как он туда попал, я могла бы выдвинуть с полдюжины версий. Но теперь пистолета опять нет, потому что именно с ним и отправился в поход наш родитель. Сонька схватилась за голову, Кеша впал в задумчивость, а я решила, что правила вежливости требуют хотя бы познакомиться с приехавшими археологами, а то среди взрывов и моих родственников они наверняка чувствуют себя не слишком уютно.

Совершенно одинаковые, словно однояйцовые близнецы, бородачи дружно уставились на меня. А я всего-то и сказала, что зовут меня Алиссандра. Только потом до меня дошло, что после ползания в зарослях хрена и барахтанья в крапиве, мой внешний вид… Да, мягко тут не скажешь. Мои светлые джинсы и белая футболка выглядели так, словно я взорвалась вместе с силосной ямой. Но свои имена археологи все-таки смогли вспомнить, звали их Денис и Дима. Парни были студентами исторического факультета нашего университета и в Управление по охране памятников попали на преддипломную практику. Так что гоняли их в хвост и в гриву, вот и к нам прислали проверить, что там очередные дачники наковыряли.

– И знаешь, – прочувственно сообщил мне Денис (от Димы он отличался густотой бороды и очками), – странное дело. Череп-то, кажется, гораздо старше остальных костей.

– Как это? – раскрыла я в изумлении рот.

– А вот, похоже, когда его закопали в вашем подвале, он уже был черепом. Никаких органических остатков. Чистенький, только чем-то черным испачкан – вроде бы краской. А косточкам не так уж много лет, от силы полсотни или чуть больше. Но это мы попозже скажем. А ещё внутри черепушки было вот это. – И он показал мне испачканный в земле желтенький кругляшок.

– Монета? – догадалась я.

– Ага, царский червонец. Мог, конечно, наш клиент, – он взял в руки череп, – держать его, к примеру, за щекой в момент смерти. Но опять-таки – внутри никаких следов органики, чистая земля с песочком и камешки. – Для убедительности он потыкал пальцем в кучку земли на газете. Я с сомнением посмотрела на кучку. Действительно, следов органики нет. Хотя кто его знает, как должна выглядеть эта самая органика. И вообще – гадость! Как мы теперь будем чай пить на этом столе?

Мои размышления и нашу увлекательную беседу прервала Аллочка, попытавшаяся извлечь из-под наших ног затаившихся под столом ребятишек. Брыкающийся Васька первым был вытащен за помочи штанов и заперт в машине, а Нюшка тем временем успела удрать с воплем: «Никудаянепоеду!!!». За ней ринулся Борька, за Борькой мамуля. Аллочка проводила взглядом группу захвата, потом со стоном рухнула на скамейку и пожаловалась:

– Ну почему у нас всегда вместо нормального отдыха получается какое-то шапито?

– Девушка, вас честно предупреждали, когда вы шли под венец! – отрезала я.

И действительно, познакомившись семь лет назад с будущей невесткой, я под воздействием совместно распитой бутылочки сливочного ликера выложила начистоту всё, что думала о нашей семейке. Аллочка слушала, раскрыв рот, но в глазах её читалось откровенное неверие в живописуемые коллизии. Потом она призналась, что большую их часть списала на мою, порожденную учебой на журфаке, привычку все гиперболизировать и утрировать.

И только спустя несколько месяцев после свадьбы, когда наше семейство затеяло обмен квартир и переезд, до Аллочки стало доходить, насколько я была права.

Дело в том, что каждый член нашей семьи по отдельности – милейший человек и умница. Без исключения! Но стоит им собраться вместе, как возникает нечто вроде коллективного разума или, скорее, коллективного безумия, толкающего наш клан на совершенно идиотские поступки. И я не исключение, отнюдь. Могла ведь, услышав о похищении деда, сразу сесть в машину и смотаться в город, чтобы вырвать из недр прокуренного кабинета Вовку Спиридонова, моего одноклассника, а нынче работника городского Управления внутренних дел. Но про Вовку я забыла начисто, а вместо этого зачем-то поперлась самостоятельно разыскивать дедулю. И папуля тоже хорош: ну за каким лешим ему понадобилось изображать из себя рэйнджера? И что интересно, я точно знаю, когда эта идея пришла ему в голову – когда он увидел Кешин пистолет среди сосисок.

Я смотрела на корчившего из машины рожи Ваську, на расположившихся на травке Соньку и Кешу и прикидывала, стоит ли мне всё-таки ехать за майором Спиридоновым. Что-то подсказывало мне, что таки не стоит. Ну не верила или почти не верила я в то, что в Бляховке можно похитить и спрятать человека так, чтобы он не смог выбраться. Тем более, нашего дедулю, известного чтеца всевозможных детективных историй. Наверняка ведь найдет способ если не сбежать, то подать знак. Хотя, с другой стороны, домищи в деревне крепкие, подвалы тоже. Взять хотя бы наш… Да и всякие снотворные, хлороформы и прочие скотчи и веревки. Ещё можно увезти отсюда и запереть пленника где-то за пределами Бляховки.

Аллочка с археологами затеяли разговор о том, водятся ли в нашем Доме привидения. По идее, должны бы водиться, раз в подвале такие дела… Но мы как-то не замечали. Однажды только влез на кухню и спрятался в духовке чей-то черный, как смоль, котяра. И когда мамуля появилась там с заварочным чайником, сиганул ей под ноги. Чайник вдребезги, мамуля отдыхает с валерьянкой, ничего особенного.

Так, вернемся к деду. Кстати…

– Дым!!! – заорала я так, что Аллочка едва не свалилась со скамейки.

– Пожар? – вскочила Сонька, до этого меланхолично созерцавшая всеобщую суету. Кеша тоже удосужился вопросительно вздернуть брови.

Археологи нервно оглянулись.

– Нет, я видела дым, – объяснила я, стараясь не делать резких движений. – Вон за тем домом. А потом был взрыв.

– Ты хочешь сказать, что дом подожгли, и он взорвался? – спросила Аллочка.

– Если бы он взорвался, то его бы уже не было. А он вон, стоит. Значит, взорвалось что-то другое. А перед этим из-за него шел дым. Значит, что-то подожгли, а потом раздался взрыв.

– Думаешь, дед? – догадалась невестка. – А что, похоже.

Дедуля у нас носит подпольную кличку Пироман. Нет, он не устраивает пожары вследствие старческого слабоумия, с мозгами у него всё в порядке. Просто до самозабвения любит всяческие огненные забавы типа фейерверков, бенгальских огней и петард. Наверное, в детстве не наигрался. Также он большой любитель свечей и каминов. Камина у нас нет, но дед уже неоднократно выступал с идеей переделать под него домну. И только категорические возражения Аллочки, не желавшей готовить еду на открытом огне, остановили эти происки.

Дед и трубку начал курить именно потому, как утверждает мамуля, что её нужно долго разжигать с помощью специальной изогнутой зажигалки. С трубкой и зажигалкой дед не расстается и постоянно таскает их в кармане. Так что устроить сигнальный огонь, в случае невозможность связаться с нами иным способом, для него – раз плюнуть. А уж что там он взорвал, можно только догадываться.

– Борька! – окликнула я появившегося из-за угла дома братца. На его шее, ухватившись за родительские уши, гордо восседала Нюшка. – Борька, давай сходим и посмотрим, что там взорвалось.

– С ума сошла? – Борька вручил дочку Аллочке и покрутил пальцем у виска. – А если там гнездо террористов? Ведь говорил же я, что эта Бляховка – жутко сомнительное место, а кто меня слушал?

– Борь, – с расстановкой произнесла я, – если дедулю похитили и не отобрали у него зажигалку… И если он сумел развязать руки….

Братец вытаращил глаза:

– Думаешь, он подорвался с помощью трубочной зажигалки? Ты соображаешь, что несешь?!

– Балда! – заорала я в ответ. – С чего это ему себя подрывать?! Он скорее всех вокруг взорвет. Вспомни серебряную свадьбу!

Да, серебряная свадьба наших родителей надолго запомнилась не только нам, но и всем гостям. Дело происходило летом, и поэтому празднество решили устроить за городом – сидеть в душном ресторане никому не хотелось, а наша квартира всех гостей вместить просто не могла. И всё было отлично: и шашлыки, и накрытые на зеленом речном берегу скатерти-самобранки. И даже Савелий Николаевич не слишком упился. Апогеем праздника должен был стать вечерний фейерверк, задуманный дедом как нечто совершенно потрясающее. И потрясение получилось. Дедуля не нашел ничего лучшего, чем расположить свои пиротехнические игрушки вокруг бивака, и когда рядом с разомлевшими и разбредшимися по окрестным кустам гостями начали одно за другой начали с треском взлетать ракеты и шутихи, эффект получился сильным. Если бы жива была бабуля, дед точно схлопотал бы по шее. Бабуля у нас была скорой на расправу, царствие ей небесное.

– Ладно, давай сходим и посмотрим, что там да как, – подумав, согласился братец. – Только знаешь, лучше мы с Иннокентием…

– Ну уж нет, – возмутилась я. – Я там уже была и знаю подходы к этому змеиному гнезду.

– Тогда уж и я с вами, – встряла Сонька. А то как же – оставит она Кешу без присмотра, ждите.

Борька критически глянул на нас и хмыкнул:

– Так и попремся целой делегацией? Вы ещё мамулю с собой возьмите! – почесав нос, он обернулся к супруге: – Ты, солнышко, нас дождешься, или сейчас поедешь?

– Дождусь, – устало махнула рукой Аллочка. – Нужно же убедиться, что вы вернетесь целыми и невредимыми. И потом, дедуля и Игорь Олегович… – за семь лет замужества Аллочка так и не привыкла называть папулю папулей, хотя мы очень старались. – В общем, топайте, давайте. А я запру на всякий случай мелких хулиганцев в доме, чтобы за вами не увязались.

– Крошку возьмем? – спросила, вставая и отряхивая колени, Сонька.

– Ни за что! – отрезал Борис. – Мы идем не для того, чтобы наводить ужас на местных жителей и спасать их от Крошкиных облизываний.

– Весело у вас тут, – покачал головой археолог Дима. – Может, и нам с вами пойти в разведку. Или куда вы там отправляетесь?

– Гражданское население участия в войсковых операциях не принимает! – отрезал Борька таким генеральским тоном, что у на с Аллочкой глаза на лоб полезли.

Кеша обреченно поднялся с мягкой травки и изобразил готовность следовать за командиром. Похоже, он уже начинал жалеть, что поддался на Сонькины уговоры погостить в нашем семейном дурдоме.

На этот раз мы решили пойти в открытую, по дороге. Тем более, что так оно было куда ближе, да и вверх-вниз пробираться не нужно.

Выйдя за калитку, Сонька вцепилась в мою руку и стала ныть, что натерла ногу. Взглянув на её каблучищи, я фыркнула:

– Надевай нормальные шлепанцы и не выпендривайся, всё равно аборигены не оценят.

Подруга вздохнула и поковыляла дальше. Борька оживленно обсуждал с Кешей достоинства и недостатки нашей футбольной сборной. Судя по тому, что они едва не проскочили мимо нужного поворота, обсуждение было увлекательным. Пришлось напоминать, что у нас не прогулка. И вообще, на подходах к вражескому логову нужно вести себя потише и не вопить: «А этот-то вообще играл, как стельная корова на лугу!»

Борька возмущенно фыркнул, но повернул в нужном направлении.

Заросший со стороны дороги вишнями и грушами дом выглядел мирно и безобидно, словно никаких взрывов и не было. Так что я даже усомнилась, действительно ли видела летящие над ним по небу ошметки. Но нет, не ошиблась, на скверной ухабистой дорожке, ведущей от калитки к крыльцу, валялся обгорелый валенок и какие-то металлические лохмотья, оказавшиеся вблизи останками ведра. Выглядело оно так, словно из него вначале с корнем выдрали дно, а потом пару раз переехали танком.

Братец притих и опасливо покосился на ужасные предметы.

Кеша пнул валенок и поцокал языком.

Сонька спряталась за мою спину и указала вперед:

– Там!

Я выглянула из-за зарослей одичавшей мальвы и увидела то, что подруга узрела с высоты своего роста – искореженный ржавый короб, валявшийся среди травы метрах в десяти от дома.

Когда, спустя пару минут, мы провели консилиум, то сошлись во мнении, что это были остатки железного шкафа для газовых баллонов. Так вот что взорвалось! И взорвалось не само – кто-то поджег хлам, валявшийся рядом с баллонами, остатки хлама разметало в стороны, но мы их сразу увидели. Да тот же валенок. Взрывом вынесло стекла в доме (если они до этого, конечно, были) и частично – рамы. Входная дверь жалко болталась на одной петле, но, опять же, неизвестно, какой она была до подрыва баллонов. А вот стены не понесли ни малейшего урона, крепкие стены у бляховских построек!

Теперь оставалось понять, кто и с какой целью организовал диверсию. Я прикинула, что в момент взрыва находилась с другой стороны дома и ниже по склону. А мужики с машиной – за углом, так что их, к счастью, тоже не зацепило. Только напугало. Тогда кого же взорвать хотели? Или это была, если говорить протокольным языком, «преступная небрежность»? Ведь нужно быть законченным идиотом, чтобы устраивать костер рядом с газовыми баллонами.

Сонька задумчиво обошла кусты, заглянула за них, пошарила в траве.

– Вроде, ничьих останков нет.

И тут мы услышали откуда-то из под земли глухое:

– А-а-а!

Не знаю, как у других, а у меня мурашки пошли по коже. Борька от неожиданности подскочил на месте и замер, разинув рот. Протяжный крик повторился, и Кеша, приложив палец к губам, наклонился и махнул рукой. К нему немедленно подскочила Сонька и тоже согнулась в три погибели.

Мы, крадучись, приблизились к стене дома, и Борька гаркнул:

– Кто тут?!

– Мы! – донесся из крошечного слухового окна, пробитого в цоколе у самой земли, знакомый голос. – Мы тут! Выпустите нас!

– Дедуля? – радостно спросила я. – Ты живой?!

– Не дождетесь! – рявкнул в ответ дед.

Некоторое время мы суетливо метались вдоль стены, но кроме упомянутого окошка никаких других проемов в цоколе не обнаружили.

– Скорее всего, вход в подвал из дома, – махнул рукой братец и довольно резво запрыгал по ступеням рассохшегося крыльца.

Сонька решила повторить его маневр и едва не поплатилась – каблук попал в щель между досками, и подруга не врезалась носом в порог только потому, что её успел подхватить бдительный жених. Я вошла последней.

Да, свинство тут царило изрядное. Похоже, хозяева решили сломать в собственном доме всё, что ломается – двери, перегородки, даже на месте печи красовались только кирпичные огрызки. Вот откуда кучи мусора за домом – в окна выкидывали.

– Ну, и где тут вход? – Сонька озадаченно потопала ногой. Поднялась пыль, пол загудел.

Через несколько минут мы обнаружили лаз – он был завален кусками фанеры и досками. Борька с Кешей оттащили их в сторону и подняли крышку люка. Открылся темный провал, вниз вела деревянная лестница, похожая на ту, которая была в нашем подвале, словно брат-близнец. Или для лестницы скорее подходит определение «сестра»?

– Дед, ты где там? – закричал братец, наклоняясь. Оставалась надежда, что пленник выберется самостоятельно, и нам не придется лезть в эту преисподнюю. Но ответом были только отчетливый стук и призыв:

– Мы тут! Заперты! Ломайте дверь.

Легко сказать «ломайте». А чем? И где она, эта дверь, если внизу ни черта не видно? И почему это дед вдруг начал о себе говорить во множественном числе? Неужели он там вместе с папулей? Но я никогда не поверю, что папуля в такой ситуации стал бы молчать. Он бы точно деда перекричал. Разве что ему рот кляпом заткнули.

– У кого-нибудь есть фонарик или хотя бы зажигалка? – спросил Борис.

Но, как назло, моя зажигалка осталась в сумке. Сонька тоже развела руками. Зато Кеша радостно вскричав:

– У меня есть! – извлек из кармана связку ключей, отстегнул от неё брелок и протянул Борьке.

– Что это за фигня? – изумился братец. На его ладони лежал резиновый ядовито-зеленый зверек непонятной породы. С крылышками.

– Это дракончик, фонарик такой. Ты ему на бока нажми. Очень удобная штука, – проинструктировал Кеша.

Борька, демонстрируя явное отвращение стиснул двумя пальцами брюшко дракончика и голова его действительно слабо засветилась.

– И с этим я должен лезть черт знает куда? – возмутился братец.

– А что делать, другого же всё равно нет.

– Вот сам и полезай, а я посмотрю!

– Давай сюда фонарь! И держи Соньку, чтобы она в люк не свалилась, – решительно заявил Кеша и довольно ловко полез вниз. Призрачный зеленый огонек то исчезал, то снова появлялся и, наконец, замер.

– Ау! – громко позвал он. – Аллё!

– Тут мы! – заголосил в ответ дедуля. – Сюда иди!

Огонек внизу метнулся в сторону и исчез. Потом раздался грохот и проклятия.

– Что там такое? – забеспокоилась Сонька.

– Всё нормально, – глухо пробубнил Кеша. – Я тут на ящики налетел. Ага!

– Сонька, не смей заглядывать вниз! – рявкнул Борька и тоже начал спускаться. То ли из солидарности, то ли любопытство замучило.

Я ухватила подругу за локоть. Как легко Сонька со своим ростом и каблуками теряет равновесие, знали все её друзья и знакомые. И знали отнюдь не понаслышке.

Из темноты снова раздался грохот, а потом стук и лязганье металла.

– Дед! – радостно завопил Борька. – Ты прямо как граф Монте-Кристо в замке Иф! Ой, здрасьте…

В общем, дедуля, вылез, конечно же, первым. Выглядел он взъерошенным, но бодрым и даже на щеках играл румянец. Но долго разглядывать деда я не стала, потому что вслед за ним по лестнице довольно резво вскарабкался сухопарый индивидуум лет пятидесяти, встал в позу, которую ваятели любили придавать скульптурам вождя мирового пролетариата, и пафосно вскричал:

– I thank, my young friends! – и сам же перевел: – Благодарью вас, мои юные друзья!

Я перевела взгляд на задумчивые физиономии Кеши и Борьки. Те в ответ только пожали плечами. Чувствуя, что в ситуацию неплохо бы внести ясность, дедуля откашлялся и сообщил:

– Ребята, это мой сокамерник. Зовут его Теодор… гм… Федь, как твоя фамилия?

– Теодор Макрайстер, секретарь миссис Броуди, – отрапортовал с готовностью сокамерник.

– Ещё один иностранец, – пробормотал Борис. – То ли у нас в Бляховке шпионское гнездо, то ли её включили в туристический маршрут «По диким просторам России».

– Да ты послушай, – замахал дед руками, – он же не один сюда приехал, а вместе с тем голубоглазеньким красавчиком, которого Алиссандра утром под смородиной нашла!

– Да, – утвердительно кивнул Макрайстер, – истинно говорью вам, Алекс, внук миссис Броуди, он был со мной. И на нас напали э-э… robbers.

– Разбойники, – машинально перевела Сонька, во все глаза рассматривая одетого явно не по сезону пришельца. Под пиджаком его мышиного цвета костюма виднелась шерстяная жилетка. Да и рубашка выглядела отнюдь не летней. И это в жару! Хотя для сидения в подвале – в самый раз.

– О да, разбойники! – продолжил иностранец. – Они ударьяли Алекса, а меня тащили в… застенки. Я не мог крьичать, нет, – он развел руками. – Рот вот так.

Он сам себе зажал ладонью рот и помотал головой. Ага, значит, эта парочка, преследуемая «разбойниками» (какими, нетрудно догадаться), с перепугу забежала в наш сад, где и была настигнута. Алекса треснули по голове, сломав грабли, а Макрайстера утащили и заперли в подвале, куда потом сунули и похищенного дедулю.

– А ты? – обернулся Борис к стоящему с невинным видом деду. – Тебя-то как угораздило?

– А что я? – удивился дедуля. – Я рыбу ловил. Ну, и задремал на берегу чуток…

– Ясно: потерял сознание, очнулся – гипс!

– Они меня по голове, сволочи, стукнули, – дед наклонился, и в его седом ежике я действительно увидела небольшую шишку. – А потом меня Федя в себя привел. И мы вместе от окошка доску оторвали, кричали долго, на помощь звали. Только вас разве когда дозовешься? – в голосе деда прозвучала обида. – Вот и пришлось сигналить.

– Просигналили вы, конечно, хорошо, – братец хмыкнул. – Чуть полдеревни не снесли. Скажите спасибо, что спецназ не приехал. И как сами на воздух не взлетели…

Дед переглянулся с «сокамерником», хитро прищурился и поведал, как ему удалось организовать столь грандиозный шухер.

Похитители, сотворив свое грязное дело, допустили одну существенную оплошность: затащив потерявшего сознание деда в подвал, они бросили рядом с ним его любимую складную пятиметровую удочку. На берегу её не оставили, наверное, чтобы сбить нас со следа. И ещё – газету «Кошмары», которую дед прихватил с собой, чтобы, как он сказал, прикрываться ею от солнца. На самом деле, газету эту он почитывал регулярно, за что был единодушно осуждаем всем семейством. Вернее, не за саму газету, а за те дикие бредни, которые дедуля после её прочтения любил пересказывать за обедом. Ну, кому понравится повествование о том, как одна старушка любовно перекрутила на фарш убиенную ею соседку вместе с соседкиной болонкой? Папуля от таких баек немедленно давился котлетой, а деликатная Аллочка вдруг вспоминала, что у неё белье замочено, и сбегала куда подальше.

И, казалось бы, что можно взорвать при помощи удочки и газеты? Какой теракт учинить? Да никакой, если бы в кармане дедовых штанов не лежали трубка и зажигалка.

Когда узники поняли, что на их крики никто не реагирует, дед решил раскурить трубочку, потом глянул на окошко, на удочку, на газету… Тяга к поджигательству стимулирует изобретательность. Но вот почему рассудительный Макрайстер его не остановил? Или не настолько он рассудителен, как кажется со своей теплой жилеткой?

Но факт остается фактом, наш старый авантюрист прицепил газету на крючок, поджег и с помощью удочки просунул подальше в окошко в надежде, что от газеты успеет что-нибудь загореться. На всякий случай у него оставалось ещё шесть страниц, газета-то была толстая. Но и второго раза не потребовалось, во дворе валялось достаточно разнообразного мусора, и он занялся почти мгновенно.