Величественно смотрится в анфас.
На нем ты дышишь страхом и закатом,
А воздух затоптали, извели.
Играю в "выше ноги от земли".
Внизу воды змеятся перекаты
И чинно проплывают корабли.
А, может, это просто теплоходы
Идут на милость суши до утра.
А может, это вовсе катера.
Что в принципе не делает погоды.
И мне все больше нравится игра.
Вода грязна и бурым отливает,
Но тянет, тянет этот холодок.
На сердце я повесила замок,
И в реку ключ – но я внутри живая.
Наверное, придет однажды срок.
Но мне нужда такая не присуща.
И я самой себе не лгу:
Я под собою чувствую дугу,
Ультрамариновую неба эту кущу
Я хоть сейчас поцеловать могу.
Я чувствую, как город тянет корни,
Как прочно старый держится замок,
Как на буйке мигает маячок…
Сегодня я как будто беспризорник,
Блуждающий в пыли чужих дорог.
В пригородном поезде
Куда ни глянь – дорожными путями
Лица Земли искромсанный овал.
Мне кажутся наложенными швами
Рубленые полоски древних шпал.
Но я люблю трясущееся лоно
Тех пригородных старых поездов,
Где сон не выпускает из вагона
Студентов и ворчливых стариков.
Свет ламп дрожащий в воздухе рассеян,
Баюкает колес протяжный гул.
Снаружи – темнота, в окно глазея,
Прикрыла телом мартовский разгул.
И окна, эти черные квадраты
(Припомнился Малевича квадрат),
Сквозь воздух марта, свежий, ноздреватый,
Глазницами пустыми вдаль глядят.
Лишь станции огни на срок короткий
Сквозь толщу стекол тихо промелькнут.
Я вижу поезд кнопкой перемотки
Пространства, ожидания, минут.
Нота сострадания
Поэму писать на заборе,
Пейзаж рисовать на песке
Я к людям тянусь без разбора,