Когда на кассе Андрей, не глядя в лицо кассирше, протянул ей грязные помятые купюры в сумме номиналом в 300 рублей, девушка, стоящая за ним в очереди, до этого долго с сожалением рассматривающая корзину покупок Андрея, аккуратно дотронулась до его плеча и с вежливым участием предложила:
–Мужчина, давайте я вам оплачу?
Андрей нахмурился, на его лице выступили красные пятна от злости, и, не поворачиваясь в сторону девушки, он грубо ответил:
– А давайте вы не будете лезть не в свое дело? Вроде как сейчас моя очередь оплачивать, нет?– он вычеканил каждое слово, расставляя долгие паузы между частями предложения.
Недоуменная девушка в растерянности замолчала, а Андрей неторопливо расплатился, собрал покупки в пакет и, прежде чем отойти от кассы, подумав, обернулся и уже в спокойном тоне произнес:
–Девушка, смотрите правде в глаза. Вы предложили оплатить мне покупки, не потому что вы хотели сделать мне приятно или помочь, вам просто было меня жалко. Не надо.
И ушел. Хмурый приготовил обед, поел, полежал на диване, посмотрел в окно, снова полежал, оделся и вышел на улицу.
Регулярно каждый день (за исключением редких дней, когда вечером он ездил на бесплатный симфонический концерт в центре города) около 6 вечера Андрей выходил гулять. Маршрут его прогулок не изменялся вот уже 20 лет и был до удивления прост: он выходил из подъезда, шел по двору, заворачивал за угол дома и прогуливался вдоль него несколько раз туда и обратно, что занимало у него ровно 22 минуты. Затем Андрей обходил дом с другой стороны и возвращался в свою квартирку. Соседки Андрея по парадной- бабушки-сплетницы, сидя целыми днями на скамейках у дома, с нетерпением ждали его выхода, чтобы в сотый раз обсудить его одиночество и неопрятность.
Привычка гулять вокруг дома зародилась в нем еще в подростковом возрасте.
Андрюше было 15 лет, когда все его ровесники резко повзрослели и начали увлекаться девочками. У одноклассниц за одно лето выросла грудь и появились пышные формы, а мальчики, как сумасшедшие, носились около них в попытках привлечь женское внимание. Диалоги детей сквозь были пронизаны пошлыми шутками и намеками, и учеба далеко и напрочь была ими забыта. Андрюшу же, в отличие от остальных мальчиков, мало интересовала физиология одноклассниц. Он никогда не придавал телесности слишком большого значения, хотя переходный возраст косвенно, но коснулся и его самого. Тем не менее, он по-прежнему предпочитал уделять время фантазии, изучению интересных фактов и музыке, прислушиваясь к звукам жизни. Его не интересовали отношения, которые пропагандировало все окружавшее его общество, не влекли алкоголь и сигареты, он проводил много времени наедине с собой и мамой, познавая окружающий мир и жизнь как явление. Однажды, правда, он чуть было не влюбился в девочку из 11 класса, однако она начала встречаться с парнем вне школы, и поэтому Андрюша, не успев проникнуться привязанностью к ней, быстро ее забыл.
За последующие несколько лет давление на Андрюшу усилилось, и, пока все его одноклассники c воодушевлением обсуждали отношения и спорили о видах поцелуев в зависимости от культурной среды человека, он воображал себе в голове, как встретит Ту Самую, которая будет отличаться от пошлых вульгарных девчонок из его класса, не будет требовать от него многого и поймет его увлечения. По вечерам, лежа в постели, Андрюша с улыбкой мечтал о платонической любви и выстраивал разные сценарии идеальной жизни. Все они неизменно начинались со встречи с Той Самой.
«Яркий снежный январский день. Я получил пятерку за контрольную по физике. На улице идет сильный снегопад, и снежинки крупными хлопьями кружатся и падают на землю… Ложатся на мой нос, щеки, я подставляю ладони и пытаюсь поймать снежинку, но они ускользают сквозь пальцы, а те, что ложатся на руку, тают в одно мгновение. Постоянно смотря вверх, удивляясь каждой не похожей друг на друга снежинке, я уже подхожу к дому, собираюсь сворачивать за угол, как вдруг мое тело врезается во что-то приятное и живое, и, еле устояв на ногах, я резко останавливаюсь и опускаю глаза. Та Самая. Она так же, как и я, неловко улыбается, поправляет задетую моим плечом куртку и смотрит мне прямо в глаза. «Ой, извини, пожалуйста. Я..э.. видимо засмотрелся». «Да ничего страшного, у меня тоже такое часто бывает. Люблю разглядывать снежинки». «Правда?» «Да.» «Они т-такие красивые, и все разные, и..и.. и их так много.. Я в детстве думал, что их вручную изготавливает Бог». «А я представляла, что они все кусочки облаков» «Ого!» И вот я уже провожаю ее до дома, мы обсуждаем снежинки, и искусство, и смысл жизни, и то, почему блохи живут дольше выхухолей. Она заинтересованно смотрит на меня, когда я делюсь с ней идеей о происхождении звезд, а она, внимательно выслушав, мило оспаривает мои аргументы и приводит даже более интересные. Мы полюбили друг друга с первого взгляда, с первого столкновения, с первой встречи. Я поцеловал ее на третьем свидании. Когда я рассказал о моей новой девушке маме, она сильно обрадовалась, хотя и старалась сильно не показывать эмоций. Но я заметил, что после этого она словно расцвела и начала по-другому ко мне относиться. Она перестала меня жалеть и переживать о моем моральном состоянии. Теперь они с подругой реже обсуждали меня и все чаще рецепты шарлоток. Это хорошо. Пусть мама будет счастлива.»