Эхо шума

Фархад почесал затылок. Игорь посветил вдаль фонариком. Лени присоединился к ним в разглядывании безудержных просторов, что им открывала огромная ощетинившаяся стальными прутьями дырища, вокруг которой щедрой рукой были рассыпаны куски бетонной стены. Она была грубо пробита в тот коридор, по которому они планировали идти, и скрывала в себе еще два варианта поворота событий, предоставляемых соседним коридором.

– А дверки там не видно? – поинтересовалась по связи Энси.

– Не-а, – вякнул Лени, потирая щеку. – Ни фига не видно. Зато есть пробоина в стене. Кому-нибудь нужна пробоина в стене, но не от метеорита, а не пойми от чего?

– Чего?!

– Может, эта пробоина была еще, когда системы функционировали. Роботы ли, люди ли сразу же среагировали и залатали внешнюю дыру первой, как представляющую реальную опасность. А потом питание урезалось, и дальше прибираться стало себе дороже. Ну вот и бросили.

– А метеорит тогда где? – недовольно нахохлился Лени.

– Может, до того, как запломбировать, выбросили, – продолжил рационализировать ситуацию капитан.

Багрицкий молча уткнулся в карту.

– Время тикает, – мягко прошелестела Энси.

– Тик-так.

– Цыц, мелкота. Ладно. Пойдем пока, как шли, – решил капитан, предварительно выглянув в дыру, убеждаясь еще раз, что ни космоса, ни потерянного метеорита за ним нет. Во всяком случае, в обозримом пространстве.

Дальше коридор вел себя достаточно смирно – был прямым и неожиданных сюрпризов не подкидывал, достаточно быстро завершившись дверкой головы на четыре выше нормального человеческого роста. Дылда Багрицкий радостно ощерился, с гордо расправленными плечами входя в проход – далеко не каждый день он мог себе подобное позволить.

По ту сторону прятался, судя по всему, склад продовольствия. Сотни и сотни банок с соленьями и прочими консервами. Мешки зерна. Колонны картонных коробок на небольших деревянных платформах с незамысловатыми названиями типа «масло растительное», «макароны», «кондитерские изделия», «чай» и так далее. Никаких марок. Ни тебе желтого кругляша с красной надписью «Янтарная Заря», ни фиолетовой звездочки «Маскарада». Это уже не заикаясь о зарубежной продукции.

Все это было рассортировано абсолютно идеально. Склад был забит под завязку, лишь скромные ручейки проходных дорожек виднелись то тут, то там. Так и виделась снующая по ним девушка в сарафане с косынкой. Хотя, вряд ли бы в этой станции ходили в гражданском. Да и скорее здесь ошивались рабочие в подтяжках. Кто знает.

С любопытством озираясь, они прошли по одной из тропинок, что прилегала почти вплотную к стене – та была почти абсолютно прямая и самая короткая. Где-то чуть в стороне одна из коробок сверху сверзилась вниз, по пути прихватив с собой пару товарок.

Лени аж подпрыгнул, моментально направив на источник звука фонарь.

– Та штука пошевелилась!

– Лени, знакомься. Это называется гравитация, – сказал Фархад. – Это, знаешь, когда вещи сами по себе всегда падают вниз. Ее, знаешь, на Земле много. И у нас на корабле, кстати, тоже. Никак не думал, что ты ее за все время не заметил!

– Ха-ха. Не смешно.

Луч света ничего не выявил. Одни мешки да коробки, коробки да мешки. Успевший уйти вперед, Багрицкий кашлянул в кулак, привлекая внимание. Двое спорщиков заторопились следом.

Игорь все понимал. Фархад за мальца чувствовал определенную ответственность – сам же его подростком еще подобрал, на корабль пустил. Он не хотел его расхолаживать своими отеческими чувствами, потому дразнил и подстебывал, чтобы тот не расслаблялся и «рос настоящим мужиком». Багрицкий этого не одобрял, но понимал.

За складом шла небольшая секция, напоминающая комнату отдыха. Ну или просто очень широкий коридор. Параллельно друг другу были расположены две двери с фигурками на пластике: голубой – мальчика, и розовой – девочки. Чуть дальше – пара плоских диванов. Рядом с ними – простые деревянные столики: прямоугольник, к которому присобачили четыре палки. На них – скатерти и вазочки с завядшими цветами. На полу лежал протертый ковер с арабскими узорами. Симметрия пространства навевала тоску.

Над головой уныло тикали суровые квадратные часы. Такая бандура могла запросто грохнуть кого, если бы упала. Впервые наблюдающий вживую такой полный антураж советской эпохи, Лени хоть на пару секунд да зависал над каждым непонятным "экспонатом".

С одной стороны комнаты-коридора висел плакат, призывающий тщательно мыть руки, а с другой какой-то план. Подойдя поближе и присмотревшись повнимательней, Лени издал победный клич.

В ответ на удивленные взгляды ткнул пальцем на «План эвакуации». Схема была лишь их, третьего этажа, но в текущих обстоятельствах и она была подарком. Особенно учитывая, что описанное там с реальностью совпадало куда больше того, что им выдал Мо.

– То есть где-то здесь должен быть еще один лифт, негрузовой, рядом – столовка, и с ее другого входа можно упереться аккурат в лестницу? – порассматривав план, подытожил капитан.

– Выходит так.

– Значит так, Мухтары. Ищем лифт!

Лени фыркнул.

– В туалете его точно нет, – мягко заметил доктор.

– Это да. Идем прямо!

– Мы прямо и шли!

Снова дверь. В этот раз коридор был еще больше, стены здесь были железными, ничем не прикрытыми. Зато пол был залит чем-то вроде резины. А еще относительно недалеко стоял брошенный автомобиль.

– Бинго! – Фархада источал почти щенячий восторг перед поросшей пылью машиной.

– Капитан, мне за Вас стыдно, – попытался было утихомирить его Лени, глядя на то, как капитан разве что не облизывал древнюю колымагу.

– Цыц, мелкота! Ничего ты не понимаешь, – Фархад печально покачал головой. – Ты хоть представляешь, сколько за это чудо выручить можно?

– Капитан, мы ее не дотащим. Тяжелая же, – озвучил мысли Лени Багрицкий.

– Так она сама поедет. Правда, Лени?

– А чё Лени, чё сразу Лени?! Док сказал же – не работает.

– Лезь под капот.

– Но!

– Лезь под капот, говорю.

– Но!

– Под капот.

– Ладно-ладно, – придержав фонарь зубами, инженер послушно достал из кармашка на жилетке инструмент и зарылся в недра цилиндров и проводов.

– Долгого сидения здесь она не стоит, – заметил доктор. – Если минут через пятнадцать не заведется – двигаем дальше. Напряжно немного.

– Чего напряжно? – спросил Фархад.

– Что она здесь делает? Машина. Она определенно дорогая. По тогдашним меркам. И не стоит здесь, а буквально валяется. Сзади следы от шин. Для чего бы ни было это покрытие, для машин оно не предназначалось. Ею здесь воспользовались в чрезвычайной ситуации.

– Так для чего же тут дорожка, Шерлок? – подал голос Лени.

– Для велосипедов, думаю. Или еще для чего. Не знаю. Но что не для машин – даю гарантию. И, опять же, тачка дорогая. Сдается мне, на ней шишки важные катались. Может даже, самые-самые важные.

Док почесал в задумчивости недавно приобретенный шрам на пол-лица.

– Ну, мы, по ходу, почти до центральной зоны дошли, – прикинул Фархад. – Может, там есть что-то вроде офиса главных шишек…

– Но на складах-то они что забыли?

– Да мне-то откуда знать?

– Пятнадцать минут истекли! – победно возвестил Лени. – И док прав. Эту колымагу и за неделю не воскресить. Тут всё в белой плесени. От вида одного блевануть охота!

– Значит, топаем пешочком, – меланхолично констатировал доктор.

– Значит – топаем пешочком, – бросив последний алчный взгляд на «колымагу», театрально вздохнул капитан.

Сбой системы: точное местоположение неизвестно,

Межзвездный корабль класса «Синица»

201х год по старому летоисчислению

Син шерстил новую порцию данных от Мо. Вопросы всё сыпались и сыпались, а вот ответов на них не предвиделось.

Он на дух не переносил эти вшивые задания, которые время от времени приходилось выполнять, когда совсем прижимало. Ему нравилось, когда все было предельно четко и просто. Выполняй вот это вот так-то и так, и будет тебе вон то-то и то. А подобные экспедиции больше смахивали на нечто из той книжки из детской библиотеки: «поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что».

Ну, ладно. Информация представлялся чем-то почти конкретным: некий ее носитель, содержащий сводки о последнем проекте. Более-менее конкретно… с одной стороны. С другой, как этот самый носитель должен выглядеть на старушке-советской станции? Будет ли он материальным, классическим, скажем к примеру, рукописной тетрадкой-дневником? Или это примитивная дискетка? Спецпрограмма в дебрях станционного компьютера? И если это все же программа, то у них все очень плохо, потому как вопрос о сохранности необходимых к изъятию данных здесь встает ребром. Опять: кто ее знает, отчего откинулась станция, что там сталось с этими самыми компьютерами. Даже мертвая плата может быть полезна ровно до той поры, пока ее прощально не перемкнет неудачный всплеск электроэнергии. И, еще раз, если станция улетела от незапланированного фатального перемыка – дела пахнут не просто жареным, а их же собственными подгорающими задницами. То, что Фархад в очередной раз подписал их на невозможное с абсолютно невинным видом.

Впрочем, учитывая, что ребята обнаружили внутри рабочее гравитационное поле с электричеством, то, может, шансы и были. Да и раньше бывали случаи похуже.

Хотя оставался еще целый один замечательный вариант. Наименее приятное развитие событий: информацией могла быть некая неведома зверюшка, которых именно на той станции варганили… Неизвестно!

Его гибкие усы гневно забарабанили по чешуйчатой макушке. Энси в шутку заводила над ними руками, будто собиралась связать их в узел. Он поднял на нее угрюмый взгляд, недовольным проявленным к себе неуважением.

– Да не расстраивайся ты, – сказала Энси. – Не всё так плохо. Помнишь, к примеру, был у нас как-то тот чувак, который сбежал из психушки, ограбил Академию и за похищенное золото пытался нас уломать откопать прямой проход в ЦБ?

– Это да. Но капитан же его втихушку, пока мы развлекали, в полицию сдал, ну. Быстро все прошло. Почти сразу. Незаметно, можно сказать. А тут другое.

– У нас еще была девушка, которая хотела изнасиловать босса-слизня, а мы всем 0составом гадали, как это делать, и главное: чем и куда, чтобы он реально почувствовал дискомфорт!

– М-хм. Безусловно приятные воспоминания, напоминающие мне в очередной раз, насколько успешной реализацией индивида я являюсь. Не работа – мечта.

– Ну вот! То есть ты сейчас осознал, что хуже было, правда? – она ему подмигнула. – А тут всего обобрать какую-то старую развалюху!

Зависнув над полом на воображаемом диване, Энси организовала себе азиатскую трубку – как и все призраки, она могла менять собственный внешний вид. Син запыхтел, крутанувшись в кресле. Хотя химер и знал о вреде, особенно для собственной расы, не мог не перестать завидовать её, пускай и мнимому, наслаждению табаком. Хотя бы молча.

– Ненадолго связь перемкнуло. Подумаешь. Ничего страшного. Ты же сам говорил, что станция пропускать плохо будет.

Син промолчал, продолжив игру «пробей усами свой же череп».

– Голова болит, – наконец с тоской молвил он.

– Где вы там, придурки? – глухо раздалось из микрофона.

Энси улыбнулась, заметив, как обвисли нервные усы.

– Мы-то здесь. А вот вы где шляетесь…

– Нам бы кто сказал, – фыркнул Лени. – Это разве не твоя задача – координировать, нет?

– Все претензии к кривым картам и приборам, – безэмоционально отозвался химер. – Немного помолчав, добавил. – Я пытаюсь нахимичить план того, как вы добрались туда, куда добрались. Должно помочь вам выбраться, если пролюбитесь по дороге.

Син задумчиво содрал с губы кусок кожи. Постучал по наушнику. Чешуйки причудливыми снежинками полетели на пол.

– Выданные планы – говно. По ним вы уже через минут пять после захода должны были лестницу найти.

– Это мы уже отметили, – просто ответил Фархад. – Там у входа еще нашли какую-то схемку.

– План эвакуации при пожаре, если быть точнее, – дополнил Багрицкий.

– Лени с ней поколдовал, и мы ее худо-бедно от стены отодрали и рисунок относительно восстановили. Не Бог весть что, но все же. Правда, карта там только этого, первого этажа…

– И еще по ней тоже не все сходится, – буркнул Лени.

– Хотя от планов Мо она и отличается, – заметил доктор. – Например, в том коридоре она показывала четыре развилки.

– Хотя на самом деле было три.

– Вы понимаете, что, по идее, должны были еще хоть на какой-то путь передвижения между этажами натолкнуться? Здесь же едальня быть должна, тут проходов как цветочков по весне понатыкано должно быть!

– Ну нету, Син, нету! Смирись и копайся там в базах лучше, – сказал Фархад.

– Ну почему «нету», мы лифты нашли? Нашли. Раньше же ими пользоваться было вполне безопасно. Это сейчас, в нашей ситуации…

– Гоша, в нашей ситуации у нас не просто лифты, а лифты смерти!

– Эльста, ты можешь хоть к чему-то относиться серьезно?

– Стараюсь, как могу. Очень стараюсь! – тот, судя по звуку, бодро закивал, позабыв, что видеоканал не был подключен.

– Очень старается, – передразнил Лени. – Энси, прикинь, его даже совсем не парит, отчего станция-то обезлюдела!

– Обезлюдела и обезлюдела, – вздохнул Багрицкий.

– Их обоих не парит!!!

Энси расхохоталась, она именно поэтому и любила больше всех мальчика – один он мог ее по-настоящему развеселить. Лени изобразил обиду, остальные как могли попрятали тихие смешки.

– Здесь, между прочим, вдоль стен через каждые метров десять весит по паре противогазов. Древних, странных противогазов. Газовых, не космических – в космосе такие не выдержат. Газовые костюмы на космической станции, Энси! Фишку сечешь?

– Мировой геноцид как джинсы клеш – стабильно приходит и выходит из моды, – мягко заметила та. – Огромный научный центр на краю галактики: чем не лучшее место для всяких военных экспериментов? Мировая держава, все такое.

– Так, ребят, здесь и так не весело, давайте не будем сгущать атмосферу? – попросил доктор.

Син что-то одобрительное мыкнул. Прокомментировал, но в ответ услышал лишь шум. Включил-выключил приемник. Еще раз. И еще раз.

– Энси…

– Опять пропали. Стены в самом деле прочные. Не переживай.

– Циня бы сюда.

– Чтобы его сюда, неизвестно еще в какую щель Вселенной нужно забиться. А потом, какими наручниками скручивать Фархада, чтобы тот его не убил.

– Но толковый же был человек.

– Да, – Энси склонила голову. – Был.

Откинувшись назад, Син скрестил руки на груди и сполз вниз по креслу. Усы снова принялись барабанить по макушке.

Глава 03. Прошлое нередко ближе, чем думается

Сбой системы: точное местоположение неизвестно

Станция, зона столовой

201х год по старому летоисчислению

Цинь громко чихнул.

– Поминает тебя кто?

– Я не верю в приметы. Здесь просто пыльно. И холодно.

У Циня было жесткое лицо, по которому словно прошлись утюгом – плоское, темное и недовольное. Сам он был невысоким и жилистым и, как это часто бывает с дальневосточной азиатской кровью, неопределяемым возрастом: ему могло быть и как двадцать два, так и сорок четыре, если вообще не семнадцать.

Сейчас они с напарником Азаматом и вынужденным человеческим балластом выполняли привычное поручение от босса – это если не считать местности. Запорошенное пылью помещение наводило тоску своими высушенными растениями и истлевшими бумажными гирляндами из цветных бумажных колечек. Вид обветшалой станции был позабытым – за последние годы Цинь привык работать только с людьми. Ну как работать – ликвидировать лишние глаза, уши и прочие части тела.

И без того подозрительный, сегодня Цинь чувствовал обострение. Он поправил перчатку, под которой привычно ныла рука. Он снова чихнул.

– Ты там не простудился?

– Иди ты.

Азамат пожал широкими плечами. Его большие темные глаза медленно водили по запорошенной пылью мебели. Он выглядел скучающим, только иногда нос кривился от запаха, царившего в опустевшей столовой – горько пахло миндалём.

– Зачем нам вообще через этот кошмар лезть! Ближе же через верх было! Профессионалы еще называются!

А это была часть их человеческого балласта – похищенная глава университетской кафедры, а некогда – бывшая научная сотрудница одного из проектов, изучавших ЦБ. Она была преисполнена осознания собственной значимости настолько, что даже текущие условия её не смущали и она гордо держала осанку, презрительно рассматривая наёмников через гигантские фараобразные очки.

– Уймитесь, – попросил её Цинь.

– Не смей со мной так разговаривать, сопляк!

– Если желаете выбраться цельным куском, Вам лучше бы слушаться.

– Заткнись, заткнись, заткнись! Птичник несчастный!

Здесь женщина умолкла, потому что на её шее сомкнулись мясистые пальцы Азамата.

– Тише, дамочка. Проклятые места не любят шум. Вам ли не знать.

– Аз, отпусти.

– И мы не птичники, а честные бандиты, – добавил Азамат. – Не путайте.

– Аз, всё. Она больше не будет. Ведь так, Любовь Дмитриевна? Азамат ведь прав. Специалистам по проектам ЦБ полагается четко представлять опасности путешествий по бывшим «божеским» объектам, не так ли? Вот и будем соблюдать меры предосторожности, все как в брошюрках написано.

Пожилую женщину трясло, и тяжело было сказать, было ли это от страха или от ненависти. Но она соизволила кивнуть, и Азамат её отпустил.

– Так или иначе, – сказал Цинь. – Старик сказал, что искать нужно или в архиве, или в личных комнатах. И первое, и второе находится рядом, ближе к центру комплекса. Нужно выбирать. Там, где по картам должен был быть архив, его не оказалось. Ваши идеи, Любовь Дмитриевна? Куда нам идти.

Бывшая исследовательница полуосознанно потерла горло.

– В личные комнаты. Чисто теоретически, они должны быть рядом с кафетерием, в котором мы находимся.

Раздался шорох, и Азамат на автомате вскинул пистолет, но Цинь придержал его.

К незваным гостям на одном колесе подкатил неказистый робот, напоминающий пузатую банку для солений. Спереди к нему была приклеена большая выцветшая надпись "меню", а чуть ниже – список предлагаемых блюд.

– Про-буй-те на-ши ола-дьи, – робот немного поискрил. – Са-мые вкус-ные ола-дьи на све-те. Осо-бо-е ме-ню. Толь-ко по чет-вер-гам вто-ро-го ме-ся-ца. По-про-буй-те…

Робот-раздатчик. В принципе, что еще они ожидали увидеть в заброшенной советской столовой?

Примерно этот вопрос легко читался на гримасе старой фурии.

– Быстро Вас отпустило, – заметил Цинь.

Та уже привычно проигнорировала брошенное в неё замечание.

В семидесятых роботов старались создавать ближе к облику человека, так что и у этого экземпляра на макушке торчало два глаза-окуляра, выжидающе разглядывающих «посетителей». Покрытый ржавчиной и белым налетом, робот неловко вертелся на месте, не понимая, что ему делать дальше.

К роботу почти вплотную подошел ассистент – вторая веселая часть их человеческого балласта, у которого, к тому же, почти начисто отсутствовал инстинкт самосохранения. Ни один из наёмников не удосужился запомнить его имени, потому так и звали его «ассистентом» – по его роли лаборанта из того самого университета.

– Как он вообще прожил без замены масла, батарей и всего прочего все эти годы? – задумалась вслух ассистент.

– То есть, это тебе странно, а шуруп с ногами, валявшийся у двери тремя пролетами ранее, тебя вообще не смутил? – спросил Азамат.

– Какой еще шуруп? О, а тут буфет есть! – ассистент быстро переключился и последовал указанию таблички куда-то в глубину зала.

Чертыхаясь, Азамат уверенным шагам направился за упорствующим претендентом на премию Дарвина – ассистент стабильно с начала знакомства демонстрировал граничащую с идиотизмом неосторожность, которая в целом выделялась, не говоря уже, когда дело шло о человеке, занимающимся научной работой. Цинь не стал их останавливать. Лишь вежливо поинтересовался.

– Ты же тут ныл, что тебе страшно и все такое?

– Паника паникой, а обед по расписанию, – ответил ассистент.

Пока ассистент был занят попыткой пролезть вглубь служебных помещений, а Аз – попыткой же его за это жестоко убить, Цинь созерцал пространство. И думал.

Некогда белые скатерти. Заплесневевшие ковры. Разбросанные стулья. Где-то подбитые, а где-то ярко горящие лампочки. Сверкающий графинами вдалеке буфет.

Он подергал ухо. Вместе с электричеством запустилась и вентиляция. И, как он подозревал, котельная, расположенная несколько ниже. Холодная вода вхолостую струилась вдоль труб, не принося тепла – газ давно кончился. Нечему было ее разогревать. Шум воды по трубам и этот глупый сквозняк действовали на нервы. Ничто в сравнении с их подопечными, но все же.

Было смешно, когда гул вентиляции послышался в первый раз, еще при заходе на станцию. Там света не было и рассчитывать приходилось лишь на куцые пятна фонариков. Ассистент с визгом чуть не повалил Аза. Профессорша была, в целом, поспокойней, но… как это сказать. Вот есть же люди, в которых процентов девяносто – дерьмо? Вот эта вот такой вот и была. Это не считая общего идиотизма.

Раздался звон разбитой посуды. Помянутый в мыслях ассистент активно сопротивлялся, пытаясь вырываться из рук ведущего его под локоток Азамата. Воротник был уделан какой-то питательной смесью. Циня это зрелище развеселило.

– Я бы не стала рисковать питаться в подобном месте, – поджав губы, подала голос молчавшая профессорша.

– Вот и не пытайтесь, – устало попросил Цинь. Он знал, что на взгляд Азамата, он с этими обузами слишком сюсюкался.

Робот еще раз попытался выведать у людей, что же им хотелось заказать. Пытаясь подъехать к демонстративно насупившейся профессорше, несколько раз прошелся по одному из своих собратьев, что безжизненными грудами валялись на полу. Выглядело это жалко.

– Может, попробовать их починить?

– Ну к черту, – ответил ассистенту Цинь, пинком повалив робота на землю. Тот судорожно задергался, пытаясь подняться – конструкция подобных моделей не предполагала наличия опоры для самостоятельного принятия вертикального положения. Колесо пугливо жужжало, вхолостую крутясь в воздухе. – Богу одному известно, какую программу в них запаяли создатели, а нам с этим потом разбираться.

– Выглядят они мирно, – сказал ассистент и почесал козлиную бородку.

– Выглядеть-то выглядят. А если у них в программном коде вписано из всех неавторизированных делать колбасу для постоянных обитателей – мы вас спасать не будем, – ответил Цинь, выдавив из себя натянутый, жуткий оскал.

Ассистент боязливо отшатнулся. Азамат похлопал робота по боку.

– Не думаю, что это наш профиль. Сомневаюсь, что они могут кого-то тронуть.

– Идем, – Цинь не стал ничего доказывать, а просто пошел вперед, всем своим видом говоря, что никого ждать не станет. Остальные потянулись следом.

Остановились у массивной двери, разделявшей блоки. Та не поддавалась, и Аз хотел применить взрывчатку, но Цинь его притормозил. Поиграв с проводками, запустил питание. Пошуршав еще немного, открыл.

По ту сторону стоял сырой, нездоровый запах. Помещение впечатляло размерами, причем даже больше предыдущего. Здесь света не было. Пришлось включить фонарики. Были дорожки, судя по табличкам, ведущие к стойлам. Вдали виднелись еще какие-то железные вольеры, но их отсюда тяжело было разобрать. Не считая некоторой мебели и сгнившего сена, отсек был пуст. Предполагаемых животных не было. Даже трупов. Слабо колыхалась занавесь на одной из решеток.

– Все же, ЦБ, – Цинь с досады сплюнул. Азамат вскинул бровь, но промолчал.

Гражданские присмирели, даже у профессорши нервишки шалили. Ассистент неожиданно сделал всем приятное, «букнув» бывшей начальнице в ухо. Взвизгнув, та шарахнулась в сторону, поскользнувшись на слизи на полу и проехав по ней же на пятой точке. Аз тайком прыснул в кулак, глядя как женщина фырчала на полу, словно взбешенный бульдог. Хохот ассистента быстро прервался обиженными воплями, когда-то та на него набросилась с праведной местью.

Цинь рыкнул на них, чтобы заткнулись. Ничего не объясняя, продолжил идти, ускорив шаг – он исчерпал на сегодня запас красноречия. Он по жизни не любил долго объяснять. Даже говорить вообще, если на то пошло.

И в целом был парнем странным.

Азамат по-доброму звал его «на всю мистику повернутым голубем». Почему голубем – история умалчивает, а мистика трактовалась маниакальным пристрастием напарника отказываться от заказов, где основная работа проходила с ЦБ.

Сам Азамат в делах был неприхотлив и спокойно соглашался на задания любого плана. Они с Цинем сошлись недавно, месяца два-три назад, когда большой босс решил, чтобы они вместе направились разбираться с этим делом с позабытой станцией. Азамат считал, что сотрудничество вышло плодотворным – несмотря на все недостатки вспыльчивого и нервного корейца с китайским именем, положиться на него было можно спокойно.

Цинь сошел с центральной дорожки. Он целенаправленно дошел до незаметного защитного щитка и принялся там возиться. Электричество было, значит, в теории, освещение можно было попробовать запустить, если проблема была не в лампочках.

Сверху вспыхнуло и погасло. Нити накаливания остались белеть в темноте. Вскоре и они угасли.

– Значит, не в лампочках. Но в чем-то ином. Перепады напряжения? В любом случае отсюда починить не удастся.

Бормоча себе под нос, Цинь убрал инструменты и поднял оружие. Вернулся обратно к главной дороге.

– Проблема в генераторе? В сети? Проводка? Почему ток идет неравномерно?

Любопытствующий ассистент склонился над свесившимися проводами, оставаясь позади. Азамату пришлось притормозить, чтобы снова подобрать экземпляр с отсутствующим инстинктом самосохранения.

– Вы понимаете, это же приведет к гражданской войне! Мы не хотим закончить так же, как и…!

– Ты что-то сказал? – Азамат вскинул бровь, поросшую толстыми белыми нитями.

– Ничего я не говорил, – высвободившийся из его хватки ассистент недовольно отряхивал форму – больше для показухи, чем из практических соображений.

Фонарик высветил все так же одиноко колыхавшееся полотно на решетках. Половина была покрыта белой плесенью. Ее же разводы были на полу.

Ни Циня, ни профессорши видно не было. Не став их ждать, они ушли вперед. Цинь посчитал, что напарник и так справится, и потом сам нагонит. А профессорша шла следом. Бородатый заерзал, нервничая.

Азамат поморщился, как от зубной боли.

– Не отставай в этот раз, – сказав это ассистенту, он отправился нагонять напарника.

Сбой системы: точное местоположение неизвестно

Станция

201х год по старому летоисчислению

Багрицкий подошел к автомату газированной воды, нажал на кнопку с дюшесом, подставив граненый стакан. Нюхнул пролившееся и скривился.

– Ты не пей только, да? – заботливо попросил его Лени.

– Я, по-твоему, что, совсем из ума выжил?

– Ну кто знает, как на тебе черепная травма отразилась. Я вообще всё ещё жду, что ты начнешь распевать золотые хиты тридцатых.

– Фарх, увидишь меня когда за этим, сделай доброе дело – пристрели.

Капитан молча замахал им рукой, чтобы не отвлекали. Связь неожиданно пропала и что-то не особо желала возвращаться. Шло лишь какое-то гудение. Треклятые помехи.

Решив попытаться связаться еще раз чуть позже, может, в другой комнате сигнал будет получше, Фархад свистнул остальным птичникам. Прищурился, пытаясь разобрать, куда дальше идти. Карта показывала, что столовая, до которой они дошли, находилась почти у центра станции. И если это так, то где-то здесь можно было увидеть стены гигантского аквариума, сидящего в центре станции как матрешка в матрешке. Помимо практических соображений, воду в подобном виде выставили для выполнения роли окон, дабы умерить тоску по родине. Просто вместо солнышка и туч работники станции ежедневно глядели в гигантские «окна» на косяки рыб.

Ничего стекло- или водоподобного видно не было. Но, на чистоту говоря, дальше пяточка от их фонариков вообще не зги не было видно. С тяжелым сердцем Фархад достал еще одну горелку – химический фонарь. Повертев немного в руке, одним движением раздавил кругляш, после сноровисто запустив в противоположную часть коридора. Размах у капитана был хорош, но зал был слишком велик. Горелка долетела лишь до середины. Но этого оказалось достаточно. Где-то побольше, где-то поменьше – видно было всё помещение.

Фонарики, экономя энергию, поспешно выключили.

Аквариум был. Находился по всей левой стороне перед аккуратно выстроенными в шахматном порядке столиками. С их расстояния доподлинно понять, была ли там вода или рыбки, не представлялось возможным, но вот блеск стекла тяжело было с чем-то перепутать. Был еще один момент. Очередная дыра от вроде как метеорита. Создавалось впечатление, что по консерве, словно по яблоку, ползал какой-то рассеянный червяк, жрущий что ни попадя, но стесняющийся доесть.

– Странно все это, – заметил Багрицкий.

– Мне сразу не к добру показалось, – мгновенно откликнулся Лени.

– Тебе весь день сегодня всё что-то кажется и кажется. Расслабься, до пятницы тринадцатого еще две недели, – беззлобно прокомментировал Фархад, попытавшись отвесить молодому поколению воспитательный подзатыльник, но мальчишка успел увернуться.

– Фарх, помнишь наш спор на тему куда идти? Предлагаю тот путь, который не за дырой. Я здесь с Лени согласен. Не стоит туда ходить. Благо варианты другие есть.

– Эх, ну ладно, ладно, – Фархад поднял руки, признавая поражение. – Тогда идем до аквариума, потом еще левее, и там, где заканчивается «посадочная зона» – это, я так понимаю, обозвали те столики – будет кафе, которое отсюда почему-то не видно. И вот за ним будет дверка. Предположительно, та самая, которую мы искали в начале. Учитывая, что горелке жить еще минут пятнадцать от силы, настоятельно рекомендую пошевеливаться.

Пожав плечами, доктор пошел первым, Фархад – за ним следом, и самым последним плелся разглядывающий всё, что только можно, Лени. Страх его уже отпустил, уступив место тому, за что любопытной Варваре нос оторвали.

Краем глаза следя за спиной Багрицкого, которую он использовал в качестве ориентира, Фархад снова углубился в изучение плана. Пожарная лестница должна была быть сразу за небольшим коридорчиком у кафетерия. Чуть дальше – снова лифты. Еще они же вместе с большой цивильной лестницей находились по другую сторону столовой. Там, за дырой от, предположительно, метеорита. По расстоянию, в принципе, выбранный ими вариант был лучше. Просто лестница могла быть маленькой, железной и крайне ржавой. В таком случае, помимо не очень безопасного подъема, была угроза не менее опасного и незапланированного скоростного спуска. Но что уже думать, когда все решили.

Он вновь скривился от вшивости выданного им заказа, но быстро стряхнул с себя не к месту пришедшую философию. Поразмышлять о вечном можно будет позже. Сейчас – работа.

Эльста и Багрицкий, будучи представителями старого поколения, на ходу с ностальгией созерцали покрытые скатертью столики, на которых стояли гербарии полевых цветов. Стоило лишь добавить на деревянные стулья всяких пометок ручкой – вышел бы один в один старый студенческий кафетерий.