– Ладно. Но чтобы духу её тут больше не было!
– Не больно то и хотелось, – буркнула себе под нос Аглая, и крикнула погромче. – Валенки-то отдай.
– Да сейчас-сейчас. Нужны они мне… – проворчал тот в ответ.
Он завернул за угол дома, пропал на минутку, а затем появился с валенками в руках. Отдавать в руки не стал – кинул так, чтобы упали от Аглаи поблизости.
– Спасибо, – сама от себя не ожидая, поблагодарила она.
Тот, кажется, тоже не ожидал: так и замер в удивлении и не шевельнулся, пока они уходили. Хотя, может, просто приглядывал, чтобы Аглая ничего не натворила.
Второе «спасибо» она сказала, когда уже вместе со Славиком оказалась недалеко от пекарни. Он обернулся, и внимательно посмотрел на Аглаю. Выглядела она несуразно – одета как попало, к груди валенки эти дурацкие прижимает (корзины пришлось тащить ему одному, но Славик был не в обиде).
– У тебя прядка выбилась, – вдруг заметил он.
Глаза Аглаи в ужасе расширились. Она медленно потянулась рукой и нащупала рыжую кудряшку, высунувшуюся из-под шали, видимо, во время побега от Ярика. Прятать её не было никакого смысла, но Аглая всё равно прижала прядку ладонью к виску и, испуганная, посмотрела на Славика.
– Ты чего? – спросил он. – Давай помогу.
Она не пошевелилась, когда он поставил корзины на снег и в два шага подошёл к ней. Осторожно отодвинул подрагивающую руку девушки, подцепил прядку и аккуратно заправил под ткань. Даже шаль поправил, чтоб хорошо смотрелось:
– Ну, вот и всё. Можем дальше идти
Аглая потеряла способность двигаться и дар речи. В голове вертелась, наверное, сотня вопросов. Он не заметил? Он заметил? Он не обратил внимания? Он не знал? Да как вообще он мог не знать? А если знал, почему не кинулся рассказывать тятьке? Или почему не сдал Ярику? А что?..
– Эй, ты идёшь? – Славик обернулся через плечо, а потом, когда они встретились взглядами, вдруг подмигнул. – Я думал, лисицы сообразительные.
Она покраснела:
– А я думала, до тебя дошло, что не нужно называть меня «эй»!
– Ой, это ещё заслужить надо! Думала, протаскала тяжести без писка, и я тебя сразу госпожой Аглаей называть буду? Много захотела!
– Ну, конечно, тебе лучше знать, Славик, – парировала она.
Напряжение ушло, едва появившись. Добродушно переругиваясь, они зашли в пекарню и внутри не перестали обмениваться остротами. Аглая видела, как над ними тихонько посмеиваются пекарь и леший, но решила, что ей всё равно. Пускай думают, что хотят, а она, кажется, нашла себе первого друга. Ну, второго – леший тоже оказался ничего.
– Вовремя вы, – проговорил он, вклинившись в поток ехидностей. – Я как раз белок продал и хлеба купил. Будем Рождество праздновать, как нормальные люди.
Аглая с интересом на него покосилась: ей не послышалось, он же «как люди» сказал? Но леший ответил ей непонимающим взглядом, и стало ясно – даже если за деревней она и засыплет его вопросами, всё будет впустую. Чтобы разобраться в его отношении ко всему человеческому, надо сдружиться теснее.
– А вы с нами отпраздновать не хотите? – вдруг спросил пекарь. – В дороге всё же не то, а пока вы до следующего села доберётесь!..
– Нет, спасибо, – леший покачал головой. – Нас знакомые ждут, авось и успеем ещё. Но, если будем проездом, заглянем.
– Будем ждать, – судя по всему, искренне заверил пекарь.
Славик ничего не сказал, но что-то подсказывало Аглае: он тоже будет не против. Да и с Яриком, и с тем, третьим, наверняка можно найти общий язык. Главное, ничего у них больше не воровать.