Отец попросил ее приехать в травмпункт. Долго ему пришлось убеждать, что с ним все хорошо, он жив, здоров.
В это время из кабинета вышел врач и позвал меня. Я перечислила все жалобы, указала места, на которые приходились удары. Он осмотрел меня, сделал записи и отпустил, велев позвать дядю. Я даже удивилась, насколько это было быстро.
Выйдя из кабинета, я передала все дяде и направилась к отцу. Он все так же стоял в стороне, погрузившись в мысли.
– Пап? Врач осмотрел и отпустил меня. У него сейчас дядя Миша.
– Вот и славно. Пошли на улицу. Сейчас Катя приедет. Посидишь немного в машине?
– Да, конечно. В школу мы не поедем?
– Не до школы сегодня. Поедем в полицию, подавать заявление на этого урода. Дядя Миша поможет его написать как надо. Потом к тебе домой за самыми необходимыми вещами и Костиком. Подумай пока, что нужно взять.
Он посадил меня в машину, завел ее, чтобы включить обогреватель, а сам отошел к воротам главного входа. В течение минут 10 он ходил из стороны в сторону, нервно разбрасывал ногами снег на тропинке. Я бы тоже волновалась, если бы готовила новость о внезапном пополнении семейного гнездышка 2 детьми.
Подъехало такси. Из машины вышла девушка невысокого роста. У нее было красивое серьезное лицо с ближневосточными нотками. Завидев отца, она быстро направилась к нему. Мое любопытство не дало мне усидеть на месте, и я тихонько выбралась из машины. Подошла чуть ближе, укрывшись за здоровенным Land Cruiser 200.
Несмотря на все уговоры отца, она была взволнована:
– Что ты здесь делаешь? С тобой все в порядке?
– Да, милая, не волнуйся. Мне нужно тебе кое-что рассказать. В школе я встретил свою дочь. Ей…
– Женю? Она жива? Ты же говорил, что она погибла…
– Выслушай меня. Она жива. Видимо, моя бывшая теща наврала мне. Когда я увидел Женю, думал, что померещилось… Но это оказалась она! Она узнала меня! Я не стал говорить ей про этот обман, не хотел травмировать. Так, подожди… Это не главное…
Дальше я не слышала диалога, была зрителем немого представления. Отец горячо что-то рассказывал Кате, ее живая мимика отражала всю палитру неподдельно честных эмоций: ужас, ступор, удивление, оцепенение, сострадание, жалость.
В это время я отключилась от внимания их диалога и пыталась сопоставить факт моего бытия и лженебытия за последние 6 лет.
Завидев, что отец направился к машине, я услышала, как он зовет меня. Неожиданно для него я появилась из-за ближайшего джипа.
– Пап, я все слышала… Как они могли похоронить меня? Вот так… Заживо… Они же – моя семья.
– Они – выродки, – он был в бешенстве. Повысив голос, он увидел, как я инстинктивно вздрогнула всем телом.
– Боже… что они наделали. Что я наделал… Я не должен был отпускать вас!
Он поддался своему горькому отчаянию, и я обняла его. Вся моя любовь теплыми волнами окутала меня. Это было как чудесное перевоплощение, или даже преображение. Волшебный прилив сил, самой жизненной энергии. Никогда я не чувствовала ничего подобного.
– Папа, я не могу передать, как я счастлива, что ты рядом. Я так хочу наслаждаться жизнью и так долго ждала этого момента, чтобы почувствовать себя свободной от тотального контроля и постоянных унижений. Я дышу, пап! Я чувствую, как легкие наполняются чистым свежим воздухом. Я и не мечтала о таком.
– Еще немного, Женечка, еще чуть-чуть, и ты забудешь обо всем. Осталось немного.
– Я как будто заново родилась, знаете ли!
Катя улыбнулась мне своей доброй искренней улыбкой. Ее сердце открылось мне с этой улыбкой.
Из больницы вышел дядя Миша.
– А, Катюха! Здорово-здорово. Вы уже успели познакомиться, я вижу? Женек, держи справку, с ней сейчас поедем писать заявление на этого твоего… «отчима», с позволения сказать. А это, – дядя протянул еще одну бумажку, – направление на томографию мозга. Нужно будет завтра сделать. В случае чего и результаты МРТ приложим. А пока хватит справки.
Мы выдвинулись в ближайшее отделение полиции. По дороге мы обсудили план дальнейшего действия. Я должна была как можно скорее собрать свои вещи, помочь собраться Костику и вернуться в машину отца. Стаса не было дома, а значит, задача более чем выполнима. По его душу, как сказал дядя Миша, придут позже, когда он вернется в город, чтобы не спугнуть и не искать потом по всей нашей большой стране. Что сделает мать, когда заметит наше бегство? Позвонит Стасу. Он примчится в тот же день. Но есть доля вероятности, что раньше всего он пришлет своих верных дружков. На этот случай дядя обещался договориться о нескольких ОМОНовцах. Так, на всякий случай… А дальше мы едем в квартиру отца, прямо к ужину, который уже уехала готовить Катя на нашу большую семью. Папа рассказывал, что у них с Катей четырехкомнатная квартира в центре города. Гостевую комнату они отдадут мне, а Костика поселят вместе Пашей, их общим сыном. Мы обсудили, что нужно докупить в наши комнаты для комфортной жизни. Я уже представляла как мы большой дружной семьей ходим по Икее и выбираем мебель с дурацкими названиями. Эти простые радости не казались такими ценными тогда, когда я была маленькой. Условия жизни меняют взгляды даже на обыденности.
По дороге в отделение я уже чувствовала абсолютную уверенность в том, что делаю. Меня поддерживали, перспективы обещали комфортную жизнь и вообще какое-либо будущее. Вспомнив о своем решении уйти из жизни в день свадьбы, я с облегчением поставила на нем крест и воображаемый штамп с надписью «НЕАКТУАЛЬНО».
Но по прибытии в отделении полиции уверенность странным образом начала улетучиваться. Я писала заявление дрожащей рукой и думала: «А что, если он избежит наказания? А что, если он начнет мстить? Даже если его посадят в тюрьму, он когда-нибудь оттуда выйдет. В таком случае, он может найти нас с Костиком и…»
– Женьк, ты чего призадумалась? – вывел меня из ступора дядя Миша.
– Меня пугает один момент: что, если он начнет мстить мне и Костику? Это возможно?
– Такие как он, сами всех боятся. Не волнуйся, он будет у нас будет на контроле. Это несложно.
Я продолжила писать дальше. Так уж и быть, дядя Миша. Я хочу тебе верить.
Ветер перемен
На улице я вздохнула полной грудью. Середина января была необычайно теплой. Снег таял, под ногами появлялись лужи; дул свежий теплый ветер. Я закрыла глаза и прислушилась к миру вокруг: пели птицы, неспеша проносились машины и разбрызгивали густую дорожную «кашу», под ногами прохожих хрустел таявший снег, откуда-то доносился задорный крик детей. Мир жил, и я теперь живу вместе с ним.
Заявление было написано. Моя старая жизнь уносится с этим по-весеннему теплым ветром, очищая этот мир от скверны.
Мы с отцом направились домой. Сложно было отвыкнуть называть это место домом, в конце концов, я прожила там, пусть и не лучшую, но треть жизни на тот момент. Но это место не заслуживает называться моим домом. Да, там меня кормили, поили, размещали 6 лет. Но разве это не базовая обязанность людей, в чьей семье есть ребенок? Почему этим зачастую так любят попрекать «неблагодарных» детей? Черт возьми, иногда мне интересно, каково расти в детдоме. Я не могу утверждать, но складывается ощущение, что так же, как и здесь, «дома»: дают пропитание, кров, имеет место травля. Так за что мне быть благодарной матери и Стасу?
Осколки
Если бы мы были в сказочной вселенной, то над моим домой стояли черные туч, гремел дом, а сам он представлял собой ужасающий особняк со статуями гаргулий.
Но это был обычной дом, как и тысячи других. Случайный прохожий и не подумал бы, что творится внутри.
Я испытывала смешанные чувства. С одной стороны, я чувствовала, что конец угнетения близок, осталось совсем чуть-чуть до конца марафона. С другой, в эти несколько часов, проведенных с отцом, я заглянула в свободную жизнь. Я снова ощутила, что меня любят. Мне было страшно, тревожно возвращаться даже на миг обратно, как будто это болото, полное насилия, могло затянуть меня обратно, уже безвозвратно.
Я медлила. Папа молчал. Сзади нас стоял фургон с нарядом дяди Миши. Внезапно зазвонил телефон отца.
– Лёх, дай трубку Жене, – послышался голос дяди Миши.
– Алло?
– Жень, слушай внимательно. Нам нужно знать, что ты в безопасности и самим не «засветиться» лишний раз. Поэтому бери телефон отца с собой в дом. Я буду звонить тебе каждые 3 минуты. Ты должна отвечать «порядок» и махать рукой в окно, выходящее на улицу. Поняла? Обязательно такой порядок действий. Если ты не отвечаешь или не машешь, мы заходим. Женя, ты все запомнила?
Я утвердительно ответила, и дядя Миша положил трубку.
– Чем быстрее соберусь, тем скорее все закончится, – отстегнула я ремень безопасности, – скоро вернусь.
Отец кивнул, и я вышла.
Зайдя домой, я бросилась в свою комнату. У лестницы стояла мать, бледнее прежнего.
– Ты где была?
– Я…я в школе задержалась. Готовили внеклассный проект по информатике. Где Костик?
– Наверху. Почему твой телефон снова выключен? – чуть дрожащим голосом поинтересовалась она.
– Я… я случайно разбила его. А откуда ты знаешь?
– Стас поручил мне следить за сигналом на время командировки.
Может быть, она опять перебрала с таблетками? Или отъезд Стаса на нее так повлиял…
Прежде всего, я начала со своих вещей. Закинула в большую спортивную сумку белье, одежду, учебники, тетради – все то, что может мне пригодиться в ближайшие несколько дней, а за остальным вернемся после ареста Стаса. За это время дядя Миша сделал 2 звонка, и я повторяла наш условленный ритуал.
Собравшись, я направилась в комнату Кости. Он тихо содрогался от рыданий на кровати. Я попыталась привести его в чувства, но он продолжал плакать. Неужели ему так за меня досталось от матери?
– Костя, слушай. Мы уезжаем отсюда сейчас же. Я сложу твои вещи сама. Сиди тихо и не плачь. Все будет хорошо, обещаю. Мы уедем к папе, там нам будет лучше, чем здесь.
Я собирала его вещи, а он продолжал рыдать. Продолжал звонить дядя Миша. Звонки, плачь Кости отвлекали меня, действовали на нервы. Было сложно сориентироваться в его вещах, так еще приходилось отвечать на звонки, бегать к окну, погружаться в паранойю относительно причин его плача.
Я сложила все, что показалось мне нужным, постоянно напоминая себе о том, что за всеми вещами мы вернемся чуть позже.
– Костя, сейчас делай все, что я тебе скажу. За это я целый час буду читать тебе на ночь. Давай руку, пошли.
Тут зазвонил телефон, и я чертыхнулась.
– Порядок. Мы собрались и спускаемся. Сейчас будем.
Я взяла сумки с вещами и потащила за руку Костика. Из-за спешки на лестнице я молила всех богов, чтобы кто-то из нас не спотыкнулся и не покатился кубарем вниз, ломая все, что можно.
Когда мы ее преодолели и взяли курс на прихожую случилось то, чего мы больше всего не ожидали.
– Далеко собрались? – раздался голос Стаса. Он стоял прямо перед нами, преграждая путь.
Я перевела взгляд на мать. Она стояла, не шевелясь и как будто не дыша, на том же месте:
– Я…я же сказала, что следила за сигналом.
Я попыталась обойти Стаса, сжав руку Костика еще крепче.
– Пропусти.
– Думала сбежать? Дура ты набитая, телефон-то зачем разбила? Думала, я не знаю?
Он обсыпал меня ругательствами, которые я слышала уже не одну сотню раз в этом доме. В конце концов, он достал электрошокер. Тот самый. Живот пронзили острые удары тока. Я извивалась как уж на сковородке. Боль затмила собой все. Я не чувствовала серию крепких ударов ногой по ребрам, после которых что-то хрустнуло. Тело страдало от новых и новых болевых импульсов. Он крепко приложил мою голову к кафелю прихожей. В глазах помутнело, но сознание не покидало меня, хотя мне очень этого хотелось.
Внезапно зазвонил телефон. 3 минуты. Я кричала Костику, чтобы он убегал на улицу. Казалось, будто он в другой вселенной и не слышит меня. Стоял на месте как вкопанный, с ужасом наблюдая за нами. Стас прервал акт избиения.
– Что это за телефон?
– Не твоего ума дела, ущербный выродок. Гори в аду.
Он поднял мою голову и ударил кулаком в челюсть. Рот наполнялся кровь. Ее металлический привкус разливался теплой волной.
– Еще раз повторяю, тварь, что это за телефон?
Накопив силы на невербальный ответ, я плюнула на его лицо густой кровавой слюной. Он опешил от такой невиданной дерзости. Я хрипло засмеялась. В глазах плыло. Все вокруг смешалось красками безумия.
Я получила коленом в промежность. На этот раз тупая боль пронзила тело до груди. Стас потянул меня за волосы вверх, мне пришлось подчиниться и встать на ноги. С размаху он бросил меня к противоположной стене. В падении я задела фарфоровую вазу и упала на нее. Из-под меня вытекала густая лужица крови. Острые осколки вонзились в плоть, а он надвигался на меня. События сменяли друг друга с бешеной скоростью как старой пленке.
Но в какой-то момент он остановился. Сзади на него бросился мой маленький Костик. Он хватал Стаса за ноги, видимо, в расчете, что тот упадет. Безуспешно он пытался опрокинуть Стаса, но тот тряс ногой, как будто сбивая грязь с обуви. После чего образовалась короткая, но роковая борьба. Стас схватил Костю за воротник и отбросил от себя, не глядя. Не глядя…
Через мгновение Костик неподвижно лежал возле угла, об который не раз ударялась и я. Его русые волосы приобретали алый оттенок. Под головой образовалась лужица крови.