Колин Райс появился в начале декабря. Как всегда неожиданно, без каких-либо предупреждений. Без фанфар или предупредительных знаков. Он появился, как джин из кувшина, что прибило волнами на пляж Санта–Моники.

Стив и я отправились на ужин с мэром Сакраменто и Ичиро, одним из инвесторов. Деловая встреча в непринужденной обстановке ресторана. Мы намеревались обсудить завершение строительства и открытие комплекса, который в финале должен был перейти в управление города. «Райс Констракшен» и японские вкладчики изначально затеяли этот проект в благотворительных целях. Что же, даже у заносчивых магнатов есть сердца и жажда помогать другим людям.

Ресторан был забит до отказу. Люди даже терпеливо ждали в фойе и на улице, пока освободиться очередной столик. Мы расположились в углу зала, чтобы остальные посетители не мешали нам и не уделяли повышенный интерес к фигуре градоправителя.

Пустой стул сразу же вызвал у меня подозрение. Подлые бабочки запорхали в животе, а в душе поселилось терпеливое ожидание. Я надеялась, что Он придет, хотя ни мэр, ни Стив и даже доброжелательный японец об этом не обмолвились ни словом.

Райс появился к концу трапезы. Высокий в безупречном сером костюме, сшитом на заказ, с уложенными волосами и гладко выбрит, он казался рыцарем в сияющих доспехах, что был готов сразить чудовище, если оно появится на его пути, одним лишь взглядом. Колин Райс выглядел потрясающе, и меня это пугало. Я осознала, что скучала по нему. По его запаху дорогих духов, по его высокомерной манере поведения, по его тщеславию, прячущемуся в уголках рта, когда он надменно улыбался.

Мне хотелось прикоснуться к его коже кончиками пальцев, чтобы ощутить легкое покалывание или почувствовать фактуру ткани пиджака, который был намного ближе к Райсу, чем я.

Он поздоровался с мэром, его помощником и Стивом за руку, на меня он лишь мельком взглянул и еле заметно кивнул. Мое сердце в беспокойстве затрепетало. Неужели это был конец? Я больше не интересовала Колина Райса! Проект подходил к концу, и вскоре, после Нового года, я покину штаты навсегда! И никогда, никогда более мои пути не пресекутся с этим человеком. Я почувствовала ком в горле. Разум твердил, что такова жизнь, где нет места сказкам из любовных романов. А сердце набирало темп, в панике покрываясь мелкими трещинами.

Я была бессильна. Я не владела ситуацией. Я не могла вымаливать у него отношения, которые он никогда мне не сможет дать. Впрочем, у меня был Эрнесто. На Рождество я собиралась поехать с ним в круиз.

Прочь мысли о Колине! Это наваждение! Безумство! Похотливое желание обладать им во всех состояниях! Мы живем на разных полюсах. Он на тропических островах в окружении красоток, я же в ледяных покоях одиночества, что возвышаются на угрюмой неприступной скале. Но, несмотря на различия, у каждого из нас было кое-что общее – тайны и горести, что мы хранили в кованых сундуках, запрятанных в заброшенных штольнях.

Колин грациозно опустился на стул между мной и Стивом. Я ощутила волну холода исходящую от него. Это было невыносимо. Когда он рядом, я начинаю вести себя, как полная идиотка. А сейчас, спустя столько дней, меня переполняли противоречивые эмоции. Мне нужно было успокоиться, и для этих целей прекрасно подходила дамская комната.

Извинившись, я поднялась из-за стола и чуть ли не галопом помчалась к уборной, уповая на то, что для присутствующих мое поведение не показалось странным.

В туалете было пусто. Я подошла к зеркалу и, схватившись ладонями о край раковины, стиснула зубы, дабы не закричать. В душе клокотал вулкан, а мозг поплыл, как желе, не желая здраво рассуждать.

Мы женщины, когда дело касается чувств, становимся неадекватными. И дело не в сексе, а в эмоциях. Мы жаждем грандиозных историй любви, где брутальные парни нас будут спасать от злодеев и увозить в свой белокаменный замок, где наш ждет идеальная счастливая жизнь и смерть – в один день.

Даже будучи замужем за чудовищем и далеко не юными девицами, мы продолжаем грезить о рыцарях, что однажды распахнут врата и явят в наш тусклый мир сказку. Вот только, чаще всего принцессы умирают в одиночестве в высоких башнях, Золушки так и остаются в услужении у злобной мачехи и ее дочерей, Белоснежки продолжают спать вечным сном, отравленные коварной ведьмой, а Красным шапочкам никогда не выбраться из брюха волка.

И дело не в том, что все герои вымерли и некому спасать прекрасных дев. Нет, герои просто адаптировались под современные реалии, откинув предрассудки прошлого.

Я ни разу не слышала, чтобы мужчины говорили о том, что они готовы полмира объездить, дабы отыскать ту единственную. Зачем тратить ресурсы и время, когда вокруг женщин тьма? Ухоженные, знающие досконально Кама сутру, готовые на все ради тебя, как рыцари былых эпох ради дам сердца. Мир изменился. Люди изменились. Возможно вскоре такие женщины, как я, полные романтизма, присоединятся к мамонтам, и наши скелеты будут созерцать в музеях.

Никто больше не станет мечтать о Великой любви. Никому не будет дела до подвигов. Все героини в облаках розовых грез останутся лишь на страницах книг да экранах кинотеатров.

Мне почти сорок и я должна перестать вести себя, как пятнадцатилетняя глупышка и смотреть трезво на реальность. У нас с Райсом не будет хэппи-энда! Не будет ничего!

Я взглянула на себя в зеркало. Мышь серая, вид исчезающий. У тебя был безумный секс, пожалуй, с самым крутым парнем, которого ты когда-либо встречала в своей жизни, так что нечего сетовать на судьбу. Никто не обещал тебе свадебных колоколов, домик на берегу озера и ватагу детишек. Нужно смириться и пользоваться тем, что доступно. Например, Эрнесто, который хорош собой, обладает джентльменским набором навыков и… К сожалению, вряд ли позовет тебя замуж! И вообще не факт, что и эти отношения не прервутся, когда я уеду в Хорватию.

Мне захотелось сбежать с ужина! Уйти, не попрощавшись. Конечно, это не добавит очков моему рейтингу, но там был Райс, Ичиро и Стив, которые вполне могли справиться с мэром и его подчиненным. Я все решила, оставалось воплотить план в действие. Нужно было незаметно выскользнуть из ресторана, поймать такси и отправиться в Эльдорадо-Хиллз.

Покинув уборную, я не думала, что окажусь прямо перед Колином Райсом, ожидающим меня у дверей. Не говоря ни слова, он схватил меня за руку и потащил к служебной каморке, где хранилась всякая бытовая утварь: полотенца, скатерти, салфетки и прочая ресторанная ерунда.

– Какого… – только я успела вымолвить, как оказалась в тесной комнатушке, озаряемой тусклым светом диодной лампы.

Ответом мне послужили горячие губы Райса, впившиеся в мои. Он крепко прижал меня к себе, лишив меня попытки вырваться. Впрочем, я и не сопротивлялась. К своему удивлению, мои руки оказались на его шее, и моя кожа ощутила на себе всю жесткость накрахмаленного воротничка рубашки. Я ответила на поцелуй, как девушка, что, наконец, дождалась возлюбленного, вернувшегося с фронта.

Я не знаю, сколько времени мы целовались, как юные влюбленные, изнывающие от страсти. Райс не пытался мне залезть под платье, как обычно, а просто осторожно водил ладонями по моей спине, прижимая к себе сильнее. Казалось, он хотел, чтобы я срослась с ним.

– Я по тебе скучал, – хрипло произнес он, наконец, оторвавшись от моих губ.

Во рту у меня все пересохло, невзирая на недавний обмен слюной, и я не могла произнести ни слова, смотря на Райса, как прибалдевшая овца, наевшаяся перебродившего винограда. Несколько минут назад я могла бы дать отпор ему, по крайней мере, так я это видела в своей голове. Вот только я не учла один весьма весомый факт. Когда Райс касается меня, я теряю контроль над телом, а в прочем и над разумом. Падшая я женщина, сказала бы Злата. И я не стану отрицать этого. Райс был моей слабостью. Да и проект подходил к финалу, и если я оттолкну его сейчас, то не известно, свидимся ли мы вновь и почувствую ли я его аромат, вздрогну от его ласк, утону ли в озере экстаза от его поцелуев.

Райс осторожно убрал прядь волос с моего лба и улыбнулся своей безукоризненной улыбкой. Боже, как я по ней тосковала!

– Ты не против, если я присоединюсь к твоему побегу из ресторана?

Он читал мои мысли? Как он догадался? Были случаи, я не приходила на ужин, например в Канкуне к японцам, но никогда не сбегала. Огонек озорства вспыхнул внутри. Я кивнула и тоже непроизвольно улыбнулась. Ааааа! Да, что со мной происходит? Ему стоит только прикоснуться ко мне, поцеловать и я лишаюсь воли. Иду за ним, как покорный осел! Стана, этот мужчина доведет тебя до беды!

Райс взял меня за руку, крепко сжав, и вывел из комнатушки. Он не глядя в сторону нашего столика, повел меня к выходу. Здесь была тьма его знакомых, и он все же не отпустил мою ладонь. Наверняка завтра будут судачить, что видели его в ресторане с какой-то новой пассией. Кошмар! Наталья была права, я – одна из них! Но, черт возьми, как же приятно ощущать себя, хоть и временным, но все же увлечением Райса.

У входа нас ждал Эл на своем ягуаре. Старик удивился, когда увидел нас вдвоем, держащихся за руки. Я и великан Райс. Элиот сглотнул и поздоровался.

– Мистер Райс, мисс Новинц, куда вас отвезти? – поинтересовался он, когда мы расположились на заднем сидении автомобиля, и Райс вновь сжал мою ладонь своей крепкой хваткой.

– Я бы предпочел, чтобы ты отвез нас в Лас-Вегас, но думаю, у мисс Новинц другие пожелания, – он взглянул на меня с усмешкой, которую я ненавидела. Меня это слегка задело. Я попыталась высвободить руку, но он сжал ее крепче и прошептал на ухо мне. – Не надо портить момент, Стана. Прошу, не сейчас!

– Не провоцируй меня, – процедила я тихо, чтобы Эл не услышал.

Райс улыбнулся и, совершенно не стесняясь водителя, поцеловал меня в шею.

– Я постараюсь сдержать себя, – тихо иронизировал он, затем обратился к Элу.– Отвези нас домой, Элиот.

– Домой? – с сомнениями в голосе переспросил шофер.

– Да, в мой дом, что является ныне домом Станы.

Он начал называть меня по имени! Не только, когда мы наедине, но и прилюдно! Мистер Райс что, ударился головой на одной из своих стройплощадок? Или он в итоге свихнулся и решил отбросить свою чопорность да пуститься во все тяжкие?

– Конечно, сэр, – откашлявшись, пробормотал Элиот и завел мотор.

В камине тихо потрескивали дрова, объятые жадным пламенем. В Сакраменто зимними вечерами довольно холодно. Конечно не так, как в Хорватии, но все же не жарко. В доме была автономная система обогрева, но Райс предпочел развести огонь.

Мария при виде нас, так же, как и Элиот удивилась и, поинтересовавшись, не нужно ли что-нибудь, а затем, получив отрицательный ответ, взяла свой чемодан и еле заметно улыбаясь, вышла из дому. Она снова отправилась к родным, оставив особняк в нашем полном распоряжении.

Мы сидели на диване поджав ноги под себя с бокалами виски: у меня с содовой, у Райса со льдом. В воздухе витал бархатный голос Фрэнки. Либо у меня и у Райса был общий любимый исполнитель, либо он знал мою слабость к Синатре.

Молча мы смотрели на огонь. Я чувствовала себя такой счастливой в этой уютной тишине, слегка касаясь Его плеча. Одиночество фыркало, шипело, стремясь пробраться ко мне сквозь чугунную решетку темницы, но даже его длинные руки и острые когти, в данное мгновение были бессильны разрушить идиллию.

– Я должен тебе кое-что рассказать о себе, – нарушил молчание Райс, поставив бокал на кофейный столик. Я повернулась к нему. В его карих глазах поблескивали искры пламени, отчего он казался еще более загадочным.

– Мистер Райс…

– Колин, – прервал он меня.

– Колин, – я кивнула, – может не стоит сейчас…

Его теплые ладони обхватили мое лицо. Его взгляд гипнотизировал, и мне так хотелось, чтобы он не продолжал разговор, а просто поцеловал меня. Страстно, с жадностью, как умеет только он.

– Я должен тебе кое-что рассказать о себе, – тон был повелительный, не приемлющий возражений.

Я вновь кивнула и в благодарность все же получила поцелуй. Но не тот, что ожидала. Это было легкое, нежное прикосновение, словно гроза всех стройплощадок боялся причинить мне дискомфорт.

Он забрал мой стакан и поставил его рядом со своим, затем обнял меня одной рукой, прижимая мою голову к своей широкой груди. От него приятно пахло хвоей. Аромат парфюма, что сводил меня с ума.

– Я непростой человек, Стана, – начал он. – Я прожил полвека и видел кучу дерьма. Этот гребанный мир не так прекрасен, как пишут о нем в романах или показывают в фильмах. Каждый день – это борьба за еще несколько солнечных часов.

Его правая ладонь взяла мои руки и сжала. Я ощущала электрический импульс, что проходил по всему телу от этих прикосновений.

– Я не юный мальчишка и мое сердце давно обросло каменой коркой. Долгое время я был мертв. Умер вместе со своей семьей.

– Колин, не надо, – попыталась остановить его я. Мне как никому другому было известно, как нестерпимо больно говорить о близких людях, что отправились на тот свет. Гибель отца навсегда оставила в моей душе рваный шрам, что временами кровоточил, особенно, когда я видела маму, плачущую украдкой даже спустя десятилетия.

– Стана, дай мне договорить, – его голос был мягким, и мне даже показалась, что я услышала нотки мольбы.

Я безнадежно вздохнула и прижалась крепче к его груди, которую покрывала белоснежная рубашка.

– На Рождество будет одиннадцать лет, как их нет со мной. Я думал, что больше никогда не смогу ощутить те же чувства… Секс, каким бы отличным он ни был, не заполнит пустоту. Он не избавит тебя от ядовитой тоски, что сжигает нутро и превращает всю твою сущность в кусок базальта. Каждый человек нуждается в любви, даже если он отрицает это и пытается убедить себя, что одному хорошо. Страшно любить кого-то, но страшнее терять любимых… Безвозвратно! Говорят, когда истинно любишь, то можно жить воспоминаниями и быть счастливым. Все это ложь! Воспоминания превращают твою жизнь в кошмар. Ты помнишь, но не можешь к ним прикоснуться. Ты знаешь, каково это быть безмерно счастливым, но не в силах пережить это снова. Сожаления, угрызения совести, боль… Боль острая, как клинок из дамасской стали, режущий твое тело ежедневно. Раны заживают к утру. Но с лучами солнца, меч вновь вонзается в твое естество, и ты чувствуешь себя Прометеем, который раз за разом вынужден терпеть муки лишь потому, что решил принести людям счастье.

Я услышала, как сердце Райса забилось чаще. Он волновался. Слова, вылетающие из его уст, давались ему с трудом. Видимо давно он не был на исповеди, а возможно никогда. Я жаждала его обнять, прижать к себе и забрать его боль, но… Я не могла перебить его, он должен был излить накопившуюся печаль.

– В то Рождество я должен был прилететь из Нью-Йорка, дабы провести праздники с семьей. Я должен был, но не прилетел. Я остался в Большом Яблоке не ради любовницы, тогда я был верным возлюбленным, успешным бизнесменом, но хреновым мужем и отцом. До того Рождества я не видел Элен и Мию три месяца, работа не отпускала меня. Тяжело разрываться между карьерой и семьей, когда ты глава огромного холдинга.

Они приехали в аэропорт, чтобы встретить меня. А я не прилетел. Я даже не позвонил, а прислал лишь сообщение, пообещав вырваться к Новому году. Элен расстроилась. Я знаю. Она никогда не плакала при мне и не устраивала скандалы. Она молча терпела мое безразличие, хотя я ее любил. Любил по-настоящему.

Уезжая с аэропорта, она наверняка разревелась. Она не могла больше сдерживать себя. Сейчас я понимаю, как ей было одиноко, несмотря на достаток, невзирая на ее работу. Она руководила отделом финансов. Я бросил ее, но не желал отпускать.

Ее машина врезалась в дерево. Моя супруга Элен и дочь погибли на месте…

Мурашки заскользили по моей коже, а к горлу подступил ком. Я была готова разреветься, как и Элен одиннадцать лет назад.

– Я стал причиной их гибели… Ни скользкая дорога, ни встречный автомобиль, ни неисправность в машине. Я… Элен не могла больше терпеть! Она устала и просто на огромной скорости въехала в первое дерево, что попалось ей на пути…

– Колин, достаточно… – дрожащим голосом произнесла я и отстранилась от него, но, не пытаясь высвободить руки. Его лицо не выражало эмоции, а стеклянный взгляд был устремлен на пламя камина, полыхающее за огнеупорным стеклом. Он посмотрел на меня с сожалением, словно я только что похоронила толпу родственников.

– Я не лучший вариант для тебя, Стана. Я хорош лишь в малых дозах и непродолжительный срок. А вот ты…

Он выпустил мои ладони и притянул меня за талию к себе. Его лицо было так близко, а горячее дыхание, казалось, обжигало кожу. Даже сейчас, когда все его морщины проступили, он был чертовски обаятельным и желанным.

– Ты мой наркотик, моя неизлечимая болезнь, моя слабость. Когда я увидел тебя в Нью-Йорке в конференц-зале, что-то внутри меня вспыхнуло, как свет маяка во тьме ночи. Ты чем-то схожа с Элен, но в тоже время совершенно другая. Пугливый бельчонок, которого лучше не злить, но которого, так хочешь запереть в клетку и любоваться им.

– Неожиданный комплемент. С белкой меня еще никто не сравнивал, – проговорила я, продолжая смотреть во тьму его глаз. На губах Колина заиграла еле заметная улыбка.

– Моя белка, исчезающий вид, – он нежно поцеловал меня в лоб.

Поведение Райса меня пугало. Еще немного, он совсем раскиснет, начнет целовать мне руки, затем кланяться при встрече, после писать письма, а через некоторое время вовсе позабудет обо мне, мельком упомянув меня в мемуарах. Нехорошее предчувствие заскользило в душе мерзкой змейкой. Райс прощается со мной? Он таким способом пытается смягчить наше расставание: как и случайных любовников, так и коллег?

– Что происходит, мистер Райс? – выдавила я из себя, ощущая, что слезы уже готовы прорвать плотину. Он осторожно провел тыльной стронной ладони по моему лицу, изучая каждый сантиметр взглядом.

– Ты вырвала меня из одного кошмара и утопила в другом.– Синатра на мгновения замолк, и даже огонь потускнел, поэтому слова Райса прозвучали, как колокол, трезвонящий о беде.

– Я ничего не сделала, – сглотнув слюну, попыталась возразить я.

Райс смотрел на меня, продолжая улыбаться и гладя по лицу.

– Даже сейчас я смотрю на тебя, и мне хочется сорвать с тебя платье и заняться сексом. Всю ночь, недели, месяцы непрерывно. Но секс – это малая часть моей проблемы. Я хочу приковать тебя наручниками к себе, чтобы ты была всегда со мной рядом. Не отлучалась ни на миг, даже когда у меня будет диарея…

Последнее слово вызвало у меня улыбку. Такая сцена у меня ассоциировалась с кадрами из молодежных комедий, где полно сортирного юмора.

– Да, не хочу тебя терять из виду, но… Но мы оба знаем, что это невозможно. У каждого из нас своя жизнь, своя работа, своя родина…

Вот опять он вернулся к неминуемому финалу. Все же эта история лишена счастливого продолжения! Я так и знала!

– Тогда зачем все это? – мой голос вновь задрожал. – Зачем ты появляешься и исчезаешь? Зачем терзаешь себя и меня?

Аллилуйя! Горячие потоки заскользили по моим щекам! Стана Новинц – чемпион идиотизма!

Райс осторожно вытер соленые струи, что не желали останавливаться. На этот раз он поцеловал меня жарко в губы, а затем продолжал целовать мое лицо, пока слезы, наконец, перекрыли краны, оставив запасы воды на еще один раунд.

– Прости, но я чертов эгоист, которого угораздило влюбиться в маленькую хорватку. И я порой не могу контролировать себя, когда долго не вижу тебя, не ощущаю твоего запаха, вкуса твоей кожи. Я каждый раз желаю убедиться, что ты не воспоминание, а реальность, к которому я в силах прикоснуться.

Я резко вырвалась из его объятий, ошарашив Райса своим поступком.

– А как же я? Ты знаешь, что я чувствую, когда ты являешься словно ураган, а потом, оставив разрушения, уходишь за горизонт? Ты думаешь только у тебя разбитое сердце? Сколько женщин страдало по тебе? Сколько из них потеряли веру в настоящих мужчин? Ты приходишь, берешь, что тебе вздумается, и оставляешь после себя выжженную пустыню! Да ты чертов эгоист! Даже сейчас ты только о себе и думаешь? Ты все решил за себя и за меня! С первой нашей встречи, ты вел игру, не позволяя мне сделать хода. Ты…

Райс не стал дожидаться продолжения. Он бесцеремонно повалил меня на диван, прижимая к подушкам, и опять закрыл мне рот поцелуем. На этот раз я почувствовала, как его рука скользнула по моему бедру. Я попыталась вырваться, понимая, что нашим словесным дискуссиям пришел конец, и настала череда физического общения.

– Я не бездушный голем, как ты думаешь. Я живой человек, который в свои полвека обезумел от любви! – зашептал он мне на ухо, не обращая внимания, что мои руки упираются ему в грудь. – Ты же знаешь, чем все закончится сейчас? И после, как ты и сказала, я получу, то, что мне вздумается! Я не могу заставить тебя полюбить меня, я не могу обещать тебе зеленую лужайку, уютный домик и свадебный кортеж. Но я в силах заставить хотеть меня и стонать от наслаждения.

– Иди к черту! – это была моя последняя попытка противостоять ему. Через секунду мое платье превратилось в бесполезную тряпицу.

Но и я в долгу не осталась. Пуговицы с треском отлетели от рубашки Райса, как только он немного ослабил хватку. Этот мужчина лишал меня разума, как и я его.

Надеюсь, соседи не слышали, как я кричала несколько раз за ночь, когда Колин доводил меня до оргазма. Боже, хорошо, что особняк большой и окружен садом, мне не придется смотреть им в глаза. Но об этих мелочах я подумаю завтра, а сейчас мне хотелось получать удовольствие от прикосновений Райса, чувствовать, как он покусывает мою кожу, пытается слиться со мной в одно целое. Я хотела ощущать его каждой клеточкой, пока он не превратился в далекое воспоминание.

Это была потрясающая ночь, и рассвет мне не принес разочарования. Райс не исчез утром, оставив вместо себя букет фиалок. Он был рядом, когда я проснулась, и смотрел на меня, подпирая рукой голову. Он улыбался, и в его взгляде не было ни иронии, ни холода.

Мы к утру перебрались ко мне в спальню, нам приелся интерьер гостиной, теперь мы предпочитали реализовывать пикантные сцены голышом в опочивальне. Как только я полностью откинула полог сна, Колин решил продолжить забег. Интересно, у него нескончаемый запас Виагры или его потенция от природы готова нести дозор до ста лет?

Выползли мы из спальни только к полудню. К счастью, Мария позаботилась обо мне и оставила припасы. Мне всего лишь надо было разогреть еду – никакой готовки! Этот нюанс не очень порадовал Колина, видимо он намеривался вновь проявить свои кулинарные способности и меня удивить. Вот только выбрасывать яства, так заботливо состряпанные Марией, он не осмеливался.

– Прекрасно, что весь уик-энд мы будем только вдвоем, – на лице Райса появилась коварная ухмылка, он обнял меня со спины и чмокнул в шею.

– Ээээ, нет, мистер Райс, – я выскользнула из его оков, – Пока я не поем и не выпью кофе, даже не мечтайте о продолжении нашей оргии.

Он согласно кивнул и потер ладони. Заглянув в холодильник, он усмехнулся.

– Н-да, если Мария так тебя кормит, то вскоре ты превратишься в Винни Пуха.

Моя возня с кофейным аппаратом, закончилась тем, что я разлила воду на столешницу. Быстро схватив полотенце, я стала убирать коварную жидкость, намеревающуюся добраться до напольного покрытия.

– Не отвлекай меня, братец Кролик. Займись завтраком, а я попытаюсь сварить нам кофе, – распределила я обязанности, с облегчением справившись с микроскопическим потопом.

– Как пожелаете, мой Винни Пух, – иронизировал Райс и тут же на лету схватил кухонное полотенце, которое я запустила в него. Его футболка окропилась брызгами и он рассмеялся.

Господи, как я скучала по таким отношениям! Со времен Яна я не дурачилась с мужчинами. Все мои последующие партнеры были скупы на эмоции и слишком взрослые для ребячества. Может у некоторых людей есть возрастной рубеж, когда они уже не могут вернуться в детство и на мгновение ощутить себя ребенком? Я всегда была ребенком, которому приходиться надевать костюм ответственного человека и грустно вздыхать, ища в толпе родную душу.

Сейчас Райс, который был старше меня почти на пятнадцать лет, вел себя, как озорной мальчишка, соскучившийся по шалостям и готовый к самым невероятным приключениям.

Такого Райса я еще не знала, но была готова его полюбить, как и прочие менее привлекательные образы короля кирпича, арматуры и грандиозных строений.

Женщины ради любви готовы на все. Они бросают семьи, друзей, карьеру, чертову планету и мчатся за мечтой на край вселенной. Они без анестезии вскрывают себе грудную клетку, вырывая сердце, дабы возложить его к ногам любимого человека, который порой способен растоптать бесценный дар в кровавую кашу.

На что была я готова ради Райса? Я не знала. Рискнуть всем, как когда-то ради Яна, а потом остаться одной среди дымящихся развалин я не хотела. Но я остро нуждалась в нем, как человек испытывающий необходимость в антидоте, после принятия яда. Я хотела любить и быть любимой, но не испытывать боль разочарования, когда Колин Райс в очередной раз исчезнет из моей жизни. А это произойдет, я предвидела это. Впрочем, и его слова подтверждали мои догадки. Он боялся любви так же, как и я.