– Второго раза не потребуется, – продолжал злиться Молес. – Можете не провожать.
Он вышел, не прощаясь, и быстрым шагом направился на выход из замка, по тому пути, по которому его привели сюда. Лучше было отойти подальше от этого гнездовища бессмертных, прежде чем перемещаться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Перспективы быстро обрести большую силу казались ему все менее реальными. «В любом случае я не много потерял, – сказал себе Молес. – Неплохо провел время с красивой, пусть и истеричной, девушкой. Но надеяться особо не на что. Нужно искать другие пути, более сложные. Простые, как я и думал, сплошной обман». Несмотря на его благие намеренья покинуть это место как можно скорее, не привлекая к себе лишнего внимания, неожиданно его остановила уткнувшееся ему в грудь острие шпаги. Державший ее юноша наверняка был тоже драконьего племени и на деле годился его прапрадедушке в прапрадедушки или был и того старше. Красивый и тонкий. Глаза Молеса, не привыкшие к виду изнеженных благородных особ, сперва приняли его за высокую девушку. Совсем как та принцесса, которую он только что сжимал в своих объятиях. Такая же белая кожа, гордая осанка и колючий высокомерный взгляд.
– Здравствуй, друг, – беззлобно обратился к нему Молес. – Ты чего-то от меня хотел?
– Смерд, – сквозь зубы плюнул Касситериан, и Молес окончательно убедился в том, что эти двое родственники. – Ты недостоин касаться ее и заслуживаешь смерти.
– Ты что ее брат? – Молес оставался спокойным, жизнь научила отличать реальную угрозу от нелепой бравады. – Вы прям одно лицо и говорите одинаково.
Касситериан растерялся, он не ожидал, что жалкий смертный будет вести себя так дерзко перед ним. Ему страстно хотелось разорвать ничтожное существо на куски, но он не мог себе позволить этого.
– Я убью тебя, – все же предупредил драконий принц. – Можешь не сомневаться.
– Лучше убери игрушку, – Молес аккуратно двумя пальцами отвел острие направленной на него шпаги в сторону. – Если бы ты правда хотел меня убить – от меня бы уже мокрого места не осталась. Учитывая, кто ты такой, угрожать шпагой очень глупо. Запомни на будущее.
– Ты недостоин ее, – словно пьяный, продолжал повторять Касситериан. – Только я достоин быть с ней.
– Ну очень рад за тебя, – не зная, что еще сказать пожал плечами Молес и, осторожно обойдя его, поспешил покинуть это место полное больных душою. – Надеюсь больше не встретимся.
Касситериан проводил его взглядом полным нескрываемой ненависти и поспешил к своей возлюбленной Хиастолине. В приемной комнате, предшествующей ритуальным покоям, он встретил Лариму.
– Думаю Ее Высочество не желает, чтобы Вы видели ее сейчас, – подчеркнуто вежливо, но настойчиво предупредила она.
– Ты смеешь меня останавливать?! – с раздражением отмахнулся от нее Касситериан и не раздумывая ворвался в заполненную разноцветными вуалями комнату.
Укутавшись в исшитое золотыми узорами покрывало, Хиастолина сидела на кровати, погрузившись в собственные мысли. Ее тело все еще хранило ощущение присутствия мужчины внутри, а кожа – тепло прикосновений и влажность поцелуев.
– Свет мой, – позвал ее Касситериан.
Она повернула к нему пустой взгляд, но у нее не было слов для него.
– Как мне жаль, что я не могу ничего изменить, – он комкал руками вуали, и они, обращаясь в лед, осыпались на пол разноцветными осколками. – Мне даже страшно представить, как тебе тяжело пришлось. Скажи хоть что-нибудь.
– Я все время думала о тебе, – соврала Хиастолина, на самом деле она даже не вспомнила ни разу о своем возлюбленном. – Не стоит волноваться.
– Я встретил это отродье по пути к тебе, – поведал ей Касситериан. – Как жаль, что я не могу изничтожить его! Позволить касаться твоего божественного тела этому уродливому, как жаба, ничтожеству! Кто я после этого?!
Он не знал, что Хиастолина не видела лица смертного. Она поверила его словам.
– Не имеет никакого значения, как он выглядит, любовь моя, – спокойно ответила ему наследная принцесса огненных драконов. – Это всего лишь ритуал, и человек ничего не значит. Оставь его. Даже сама судьба не сможет разлучить нас, поэтому не стоит омрачать наше счастье мыслями о таких мелочах. Наша любовь вечна. Ничто не сможет разлучить нас.
Сражения
Сощурившись от слепящего белизной снега, Молес осторожно выглядывал из-за широкого лезвия тяжелого двуручного топора. Сбивающая с ног буря не давала ничего увидеть, но она была верным предвестником приближающихся сангьяков. Каждый раз, ожидая их появления, Молес просил лишь об одном – чтобы их было не больше двух. Эти чудовища обычно приходили по одному, и он, пройдя через множество смертельно опасных битв, научился убивать их. Однажды ему повстречались сразу двое. Молес едва выжил в той схватке и теперь с содроганием думал о встрече сразу с тремя.
Как и ожидалось, в скором времени земля начала содрогаться от сильных толчков, причиной которых было ничто иное, как тяжелые шаги исполинского зверя. Шерсть его была так же бела, как и весь окружающий мир, покрытый снегом, но затмевающий солнечный свет силуэт сквозь пелену бури казался почти черным. Словно одна из гор поднялась со своего места и направилась к одиноко стоящему воину. Дрожащими от холода руками Молес достал флакон со сверкающим в нем синим зельем и выпил одним глотком. Это должно было защитить его на несколько часов от ледяной магии сангъяка. Магического таланта в нем было совсем мало, и заклинания, которым его терпеливо обучал старик Драдр работали кое-как, и каким бы сильным и опытным воином он ни был, этого было недостаточно, чтобы справиться с нашествием этих страшных монстров, терроризирующих эти края последний десяток лет. Зелья стоили огромных денег, Молес с тяжелым сердцем выкинул опустошённый флакон. И как раз в этот момент огромная, словно башня, лапа ударила рядом с ним, окатив с ног до головы тяжелой волной снега. Привычный к подобному Молес резво выбрался из-под завала и, прыгнув вперед, ухватился за густую шерсть. Повиснув на сангъяковой непомерно большой ноге, ему удалось избежать, как обычно следовавшего за этим, удара мощных закрученных спиралью рогов. Монстр легко стряхнул его с себя. Снова вынырнув из снега, Молес промчался по дуге огибая своего врага, чтобы подобрать затерявшийся после первого удара топор. Спрятав свое оружие за спину, он снова запрыгнул на ногу сангъяка, но в этот раз его хватка была на столько крепкой, что скинуть его было просто невозможно. Цепляясь руками за густую длинную шерсть, впиваясь в толстую кожу зверя специальными шипами на сапогах, Молес начал карабкаться вверх. Сангъяк взревел и попытался стряхнуть с себя надоедливое насекомое. Буря усилилась. Она слепила, забивая снегом глаза. Оглушала своим злобным воем. Но это не могло остановить закаленного боями воина. У него была важная причина, чтобы быть здесь сейчас. Чтобы сражаться. И ничто на свете было не в силах помешать ему. Преодолев этот сложнейший путь наверх, Молес прополз по спине сангьяка немалое расстояние, чтобы оказаться на его голове. Он обхватил ногами один из рогов и, свесившись вниз, вонзил свой тяжелый двуручный топор прямо в лоб монстра. Дикий рев потряс долину, вызывая снежные лавины. Сангъяк заметался, забегал, тряся головой и пытаясь избавиться от атаковавшего его человека. Словно тряпичную куклу, Молеса швыряло из стороны в сторону, но это даже не отвлекло его от цели: каждым новым ударом он продолжал метить в одно и тоже место, пока из образовавшейся раны не потекла синяя, словно выпитое им недавно зелье, кровь. Но этого было недостаточно. Чтобы убить сангъяка, ему пришлось вбивать свой топор в образовавшуюся в черепе трещину все глубже в течении целого часа. Его ноги сводило судорогой, а руки пытались вырваться из плеч. Волшебный зверь продолжал носиться и жалобно завывать, но это не вызывало жалости у Молеса. Продолжая бить врага, он повторял, пытаясь перекричать снежную бурю: «Или ты, или наши дети!». Когда, наконец, исполин рухнул на землю, Молес скатился с его разбитой головы, долго лежал на спине, лишившись сил даже пошевелиться, и смотрел в прояснившееся небо.
Мясо сангъяка было отравлено ледяным ядом, поэтому тушу пришлось оставить на месте, в конечном итоге она станет снегом, но все равно от мертвых монстров холода меньше, чем от живых. Опираясь на свой топор, Молес к вечеру кое-как доковылял до дома и, привалившись к хлипкой деревянной двери, прежде чем войти, предусмотрительно постучался. Было не заперто, но старый маразматик, страдающий всеми видами паранойи и невроза, мог запросто запустить в него каким-нибудь заклинанием.
– Это я! – крикнул ему Молес.
– Тогда чего не заходишь? – с подозрением спросил старый маг. – Чем докажешь, что это ты?
– Ты деньги кладешь в носок и прячешь под матрас, – сказал Молес.
– Ах ты! Чего кричишь на всю округу?! – возмутился Драдр и впустил его, продолжая бормотать себе под нос. – Надо перепрятать. Вырастил на свою шею. Ладно, иди грейся, замерз поди.
Костлявый старик, одетый в обноски, подметая длинной седой бородой деревянный пол их скромного жилища, усадил парня возле очага и вручил ему миску с непонятной, но приятно пахнущей баландой.
– Это еще что? – поинтересовался Молес.
– Мясо кончилось, – кряхтя Драдр налил еще миску и сел напротив. – Галея принесла какие-то овощи, я их вместе в котел кинул. Вот и ешь теперь.
– Лучше бы детям отнесла, – Молес с удовольствие отхлебнул подозрительное варево, ему страшно хотелось куска мяса, но, честно говоря, сейчас он был рад любой еде, что была теплой и грела изнутри. – Я еду и сам добыть могу.
– Чего ж не добыл, – прочавкал Драдр. – Я тут сижу голодаю. Совсем обо мне не думаешь. Пока ты добудешь, добытчик дорогой, уж хладный труп только мой останется. Тьфу, тьфу. Убил сангъяка?
– Убил.
– Так дело не пойдет, – покачал головой старый маг. – Тут одной силой не справишься. Ты одного убиваешь, а их десять рождается. Магия нужна. Магия.
– Знаю, – отмахнулся от него Молес.
– Если знаешь – учись, – сел на любимого конька Драдр. – Только так чего-то добьёшься.
– Вот ты много знаешь, – вздохнул Молес. – И что толку? Сил-то у тебя мало. А у меня и того меньше. Одних знаний недостаточно.
– Так, где ж ты их возьмешь эти силы? – покачал головой дед. – Садись и занимайся.
Молес промолчал, ему не хотелось рассказывать про свой поход в драконий замок. Он и сам уже слабо верил в эту авантюру и не хотел обнадеживать старика. Но сила была нужна, и нужно было искать другие варианты.
– Жениться тебе надо, – продолжал поучать его Драдр. – И Галея тебя вечно ждать не будет. Девка-то видная, пока думать будешь, кто-нибудь другой в жены возьмет.
– Некогда мне сейчас этой ерундой заниматься, – Молес тяжело свалился на свою кровать. – Смотри, что происходит, какие свадьбы?
– Оно всегда что-то происходит, – поделился своей мудростью старик. – А жизнь продолжается, тебя не ждет. Оглянешься, а все прошло и не было в ней ничего. Ни семьи, ни любимой. Для любви нет неподходящего времени, она всегда приходит, когда ей вздумается.
Это был не просто мрачный подвал замка. Расположенные у сырых стен древние статуи отражали историю драконьего мира. Влиятельные семьи сменяли друг друга. Их правление возвышало одну из стихий над всеми остальными, создавая и меняя порядок всего сущего. Нынешний правитель Глава огненных драконов Его Величество король Динабон долго молчал, Хиастолина не смела нарушить тишину и продолжала рассматривать вместе с ним скульптуру великой Шунгиат, место которой он занял, и чье перерождение произошло совсем недавно. Если не будет очередного переворота и их род продолжит править, власть должна будет перейти к ней.
– Нас становится все меньше, – неожиданно сказал Динабон, и Хиастолина ощутила его тоску в собственном сердце. – Преемственность важна. Наша священная обязанность не дать драконам исчезнуть окончательно. Держи это всегда в уме.
– Да, отец, – Хиастолина чувствовала исходящее от него давление. Динабон был слишком стар и с трудом сохранял человеческую форму, так велика была его сила.
– Ты сделала, что следовало? – прямо спросил он. – Исполнила свой долг?
– Да, отец, – снова эхом повторила собственные слова.
Динабон посмотрел на нее колючим пронизывающим насквозь взглядом своих темных, как бездна, глаз, и у нее внутри все сжалось от страха.
– Я слышала, ты навещала отца, – Аксинита натянула тетиву и прицелилась.
Хиастолина последовала ее примеру. Их стрелы сорвались с места одновременно и одновременно вонзились прямо в центр предназначенной для каждой из них мишени. Иначе и быть не могло, если стреляли бессмертные.
– Он сам меня позвал, – безразличным тоном ответила наследная принцесса. – А тебя разве нет? Ну ничего, отец обязательно позовет тебя, если захочет видеть.
– Невероятно, – криво улыбнулась Аксинита. – Ты еще не взошла на престол, а уже так мудра.
– Это великое благословение, – Хиастолина старалась не повышать голос, чтобы остальные не заметили их словесной перепалки, – что из нас троих мудрость досталась именно наследнице.
– Смотри не потеряй свой статус, – продолжала язвить ей сестра, – иначе он достанется кому-нибудь не настолько мудрому.
– Полно вам, – нахмурилась Гиперса, – мы ведь семья и должны поддерживать друг друга. Кто-нибудь может воспользоваться раздором между вами и навредить нам.
Хиастолина невольно окинула взглядом всех присутствующих. Это было очередное светское мероприятие, которое проводят специально, чтобы члены королевских семей делились сплетнями, пытались друг друга укусить и плели интриги. Стрельба сама по себе была всего лишь формальностью – ни один бессмертный никогда не промахнулся бы. Она и две ее сестры были рождены по Контракту от смертных матерей, которых они никогда не видели. Очень разные. Пепельноволосая Хиастолина, маленькая и стройная, владела великой силой, равных ей не было. Средняя сестра Аксинита обладала ярко-красными волосами и таким же вспыльчивым характером. Самая младшая Гиперса, худая и высокая, свои каштановые волосы она собирала в скромные, как ее кроткий нрав, прически. Тихая и рассудительная Гиперса все время пыталась примирить старших сестер. Стоя втроем на этом стрельбище, они непременно были в центре всеобщего внимания, как члены правящей семьи.
– Речные драконы захватили один из ближайших миров и устроили там кровавую бойню, – как бы между прочим сообщила Аксинита. – Они сейчас плодятся как кролики. Опасайся их, сестра.
– Это очень важно, – поддержала ее Гиперса. – В Темную или Светлую сторону будет двигаться наш мир зависит от того, кто им будет править. Не забывай, что не все семьи придерживаются таких же высоких идеалов, как другие. Ледяные драконы, например…
– А что ледяные драконы? – не удержала свой взрывной характер и вспыхнула Хиастолина.
Сдержанной и скромной Гиперсе был не по нраву такой тон и она, поджав тонкие губы, отказалась продолжать разговор. За нее закончила Аксинита:
– Ходят слухи, что они насылают ледяных монстров на Средние миры, чтобы усилить влияние своей стихии.
– Что за вздор?! – Хиастолина положила лук, настроение было окончательно испорчено. – Может хватит собирать сплетни?!
– Погоди, – Гиперса взяла ее за руку и тихо сказала. – Видишь, как Улексий смотрит сюда. Говорят, он влюблен в Аксиниту.
Хиастолину мало волновал принц каменных драконов. Она поискала глазами Касситериана, но не нашла и просто молча удалилась, оставив своих сестер перешептываться за своей спиной. Ей нужно было много кому уделить внимание и многих поприветствовать для того, чтобы найти союзников и разоблачить врагов. Ведь именно за этим она сюда и явилась. Чтобы сражаться за свою власть.
Хиастолина не особо обращала внимания на украшения. Драгоценные каменья мало привлекали ее. Ей казалось, что блестящие побрякушки существуют для ничтожных созданий, чтобы преувеличить собственную значимость. Тем, кто стоял на вершине этого мира, эта мишура была ни к чему. Изящество, в ее понимании, заключалась в простоте. И тем не менее, как королевскую особу ее окружали все возможные украшения. Даже посуда, на которой ей подавали еду, сверкала великолепием. Конечно же, наследная принцесса не обращала внимание, каким гребнем служанки расчесывают ее шелковые волосы, но в тот день это все-таки привлекло ее внимание. Хиастолина перехватила руку девушку, как только она его взяла.
– Что это? – холодно спросила Хиастолина.
– Ваш гребень, миледи, – бледнее от страха прошептала служанка. – Я каждый день расчесываю Вас им.
– Возьми другой, – приказала Хиастолина и отпустила ее руку. – Кто-нибудь входил в мои покои?
– Только я и другие служанки, – девушка взяла другой гребень, но, не понимая, что происходит, немного замешкалась, прежде чем начать расчесывать волосы своей госпожи. – Вас спрашивала Ваша сестра Аксинита, но Вас не было, и она ушла.
– Ну конечно же, – вздохнула Хиастолина. – Забудь, это неважно.
Само собой несчастная служанка понятия не имела, что на гребень было наложено проклятие. И для тех, кто обладал великой силой, то есть для любого бессмертного, не было никакой необходимости входить для этого в комнату. Такая атака была слишком слабой. Скорее предупреждение. Динабон правил уже многие тысячелетия, но его власть была не абсолютной. Над ним все время довлел авторитет передавшей ему трон Шунгиаты. Теперь же, когда она почила, ход времени ускорился и недолог час, когда правление драконьим миром перейдет к его прямой наследнице. Хиастолина была кому-то неугодна. Она давно знала, что стоит поднять голову и вокруг тебя начнут, словно дикая трава, вырастать враги и интриги. Никакие покушения не страшны, когда их еще нет. Когда они только в твоем воображении. Теперь же этот случай вызвал внутри нее неприятную дрожь. Пусть это всего лишь детские игры. Пусть подобное не могло причинить ей никакого вреда. И все же. Кто-то желал ее смерти.
Молес вошел в священную курильню и вместе с собой привел во внутрь облако снега. Белые мухи взметнулись вверх над горящим в центре огнем и одна за другой растаяли. Слепые пифии повернули в его сторону головы. Через пламя они глядели в будущее и от того теряли зрение одна за другой.
– Пришел, – проскрипела Алата, Верховная жрица. – Я видела твою судьбу.
– И что же меня ожидает? – прямо спросил Молес.
– Ты окажешься между льдом и пламенем, – каркающим смехом отозвалась слепая старуха. – Кто-то умрет, но будешь это ты иль кто другой – от тебя только зависит, – она снова засмеялась, остальные поддержали ее в этом.
– А я видела, – прошептала другая пифия, – в пламени родится ребенок. Многие будут желать его смерти, но он победит саму смерть.
– Что ты несешь, старая?! – шикнула на нее соседка. – Как можно победить смерть?!
И они снова засмеялись своим птичьим гоготом.
– Вы все не о том говорите, – перебила их та, что была помоложе и еще могла видеть. – Лучше скажите, зачем он пришел. Не знаете? Совсем заблудились в своем будущем.
– Умная сильно! – возмутились сморщенные пифии. – Расскажи тогда зачем! Мы послушаем. Если знаешь.
Она расплылась в улыбке, обнажая беззубый рот, и сказала:
– Он принес мясо.
Лежа обнаженной на столе, Хиастолина думала лишь о том, что ее унижениям нет конца, и, возможно, теперь так будет всегда. Королевские лекари раскладывали на ее теле магические камни. Потом глубокомысленно рассматривали их и шептались. Хиастолина пыталась не думать ни о них, ни о покушении, ни о проклятом Контракте. Наконец, процедура окончилась, и лекари, сказав что-то Лариме, удалились. Придворная дама сняла с нее камни и помогла одеться.
– Вам не удалось зачать жизнь, – сказала она.