– Что ж, я не против… – Бойм мягко улыбнулся. – Случилось это еще тогда, когда мой собственный тесть только попал на службу в эту синагогу. Это были времена раввина Лева – легендарные времена… хотя, знаете, никто тогда этого не понимал…
В тот год сюда стал захаживать приезжий – маленький рыжий человечек с бегающими глазками. Первое время он только смиренно посещал службы, не пытаясь свести ни с кем знакомство или даже просто заговорить; но спустя недели он освоился – и начались странности. После службы он мог подойти к кому-нибудь и начать что-то нашептывать, но человек чаще испуганно отмахивался от него и уходил. Тогда он начал делать это прямо во время молитвы, когда у прихожанина уж не было никакого шанса уйти. Его одергивали, стыдили, тогда он смиренно опускал глаза, отходил за колонну, выслеживал оттуда еще кого-то – и ужом скользил к нему. И спустя время его непонятный тогда, но упорный труд дал плоды: некоторые прихожане просто исчезали из синагоги. Родные поначалу отговаривались их нездоровьем и неотложными делами, но раввина Лева было не провести. Как-то раз после службы он взял и попросту отправился по их домам. Не везде ему открывали, хотя в некоторых домах он замечал свет; но где-то его впускали, стыдливо отворачивая лица. В тот вечер раввин узнал, что таинственный приезжий смущает других прихожан своими речами относительно и синагоги, и веры, и зовет собираться у него дома – что некоторые из них уже и делали.
К чести его стоит сказать, что он не только не рассердился, но и испытал прилив горячей любви и стыда за то, что его слова оставляли столько вопросов – а он не чувствовал. И каждому – каждому, друг мой – из тех, чей ум был смущен незнакомцем, предлагающим жизнь с чужою верой, он охотно ответил на все вопросы. Он потратил несколько недель, чтобы вернуть заблудших было прихожан, – даже, говорят, собирал их отдельно от других для особой беседы, не предназначенной для чужих ушей. Усилия его увенчались успехом – почти все смутившиеся речами приезжего (а вы уже, конечно, догадались, что это был молодой мастер Йоффе) вернулись в синагогу, горячо сожалея о минутной слабости.
А потом начались ужасные события, которые по большей части покрывает темная пелена тайны – однако же нам доподлинно известно, что они имели место.