Летописи Гарии. Нас больше нет

   Император прикрыл глаза, сопротивляясь попыткам стихии выбить влагу из них. Высокие густые травы по ту сторону реки с шумом подавались в разные стороны, создавая своим шёпотом и движениями абстрактные картины в его воображении. Амур погрузился в безразличие ко всему миру. Он следил за каждым движением зелёного ковра и вслушивался в каждый шорох природы. На мгновение в сознание пришла непонятная тоска, скулы предательски свело. Ему вдруг показалось, что вся его жизнь пролетела очень быстро. Что он уже умер, а эта трава по-прежнему продолжает расти, несмотря на бесконечные попытки ветра склонить её. Нет, она ляжет всё равно. Снег одержит над ней победу. Но как только он растает, трава снова поднимется и будет продолжать свой шёпот, несмотря ни на что и будет смеяться над человеком, неспособным сделать подобное!

   Правитель где-то в глубине души был удивлён своим мыслям, но это удивление не удавалось прочувствовать ясно. Оно как-то смазывалось и отходило на задний план, придавливаемое каким-то другим чувством, казавшимся сильным и важным, но так же быстро ускользающим при попытке это осознать…

– Брат мой, хорошее место для лагеря, – унёс голос из раздумий.

   Амур резко встряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Да, Тариман, хорошее… Где твои дозоры? Следов их не видно что-то.

– Скоро будут. О долине гонцы докладывали. Она небольшая чистая, никого здесь нет.

– А если бы были?!– нахмурил брови Амур, выдержал небольшую паузу и рассмеялся.

– Брат, ты нехорошо думаешь обо мне. Неужели я позволил бы тебе подставить свою грудь под оружие врага, не убедившись в безопасности?! Всё уже проверено до того, как мы вышли из леса. Ты же знаешь моих воинов....

– Знаю, Тариман, знаю…

– Скажи, брат, тебя что-то тревожит?– с опаской, пряча взгляд, спросил Тариман.

– С чего ты взял?– отозвался император.– Я уверен в нашей армии и в нашей скорой победе, как никогда. Вот доберёмся до Гарии, и я знаю, что нам не составит труда склонить тот несчастный народ перед Великим Красным Солнцем! Наши дети, Тариман, будут благодарны нам и будут гордиться своими отцами, создавшими мощную и нерушимую империю!

– Я не об этом, Амур. После того, как мы пересекли хребет, ты стал каким-то странным. Даже сейчас, когда мы стояли над долиной, я видел выражение твоего лица. Прости меня, брат, но я видел в твоих глазах страх…

   По маленькому отряду, находившемуся на холме, прокатился полный удивления и возмущёния вздох. Даже первые военачальники в строю Империи никогда не слышали подобных речей в адрес своего правителя. Даже, несмотря на то, что обладателем этих речей был самый близкий и родной человек из его окружения, это было сродни вызову.

   Лицо Амура налилось красками, в глазах вспыхнул гнев. Он выхватил плеть из-за пояса и со всей силы ударил брата рукоятью по лицу. Кровь тут же хлынула из рассечённой переносицы. Император слегка замешкался, а затем снова последовали два удара. Тариман сидел с туго натянутыми поводьями на гарцующей лошади, и не смел сопротивляться или даже ретироваться. Он терпел, он знал, за что терпел, знал, что последует после его слов и теперь не смел даже просить о прощении!

– Кто ещё увидел страх на моём лице!?– закричал командир на своих подчинённых.– Ты, Сибур, может, видел, или ты, Дэлун?!

– Брат мой, я готов искупить свою вину перед тобой, как полагается воину, сомневающемуся в могуществе и смелости своего императора. Я не понимаю, почему усомнился…– пытался оправдаться Тариман.

– Великий император, мы.... Ни один из нас, верно служащих тебе и процветанию империи, не можем усомниться в твоей смелости! – встрял генерал Дэлун.– Все устали от этого долгого похода, и вероятно Тариман видел на твоём лице лишь каплю усталости и ничего больше. Я служу тебе многие годы, и подобное просто не может быть. Ты встречался с врагами лицом к лицу и никогда не испытывал страха, так почему его тебе испытывать сейчас? Прости брата, Амур, он просто устал.

– Сыны змей! – уже слегка успокоившись, гарцевал император верхом на коне вокруг своих подчинённых,– Ни один воин в моей армии не может испытывать страх! Запомните – ни один!

   Он убрал плеть за пояс, и ещё раз окинул гневным взглядом всех.

   Вскоре к холму подтянулось войско, напоминая о себе разномастным шумом.

– Сибур, командуй воинам, ставим здесь лагерь,– коротко приказал император.

– Да, Амур,– ответил тот и, развернув коня, умчался вниз холма.

   Амур слез с лошади, не спеша подошёл к спешившемуся брату и протянул платок,– Утрись… Нехорошо, когда твои солдаты будут видеть тебя такого.

   Тариман взял платок и промокнул почти уже не кровоточащие раны на лице.

– Дэлун, отправь бойца за лекарем,– приказал Амур.

– Не нужно, брат,– перебил его Тариман,– что я за воин, если с каждой царапины буду к лекарю обращаться?

– Так ты хочешь сказать, что я ещё и слаб, что не могу нанести ничего кроме царапин?!– заглянул в глаза брата император, затем рассмеялся и похлопал его по плечу,– Ладно, Тариман, не держи зла на меня, только следи за тем, что говоришь и кому!– более серьёзно закончил он.

– Прости, Амур, устал я наверное, сам не понимаю, что говорю.

– Забудь! Подготовь лучше своих драконов, пусть хорошо разведают местность вокруг. Здесь останемся на несколько дней, все устали, воинам нужен хороший отдых. Страна Гарийцев наверняка уже близко…

– Брат, мои бойцы уже прочёсывают местность. Я дал указания ещё несколько дней назад, что как только выберемся из леса, должна быть полная разведка всей местности. Последний гонец, прибывший утром, сообщил, что пока никаких следов врага не обнаружено. Даже небольшие селения отсутствуют, не говоря о Гарийских городах.

– Я понял тебя, Тариман, ты знаешь своё дело лучше меня. Как только станет что-то известно, тогда решим. Давай лучше отдохнём, как следует, брат…

   Множество костров, вокруг которых сидели солдаты, освещали долину. Кто-то спал, укутавшись одеждами, а кто-то негромко беседовал и потягивал ароматный травяной отвар, смакуя каждый глоток. В такие моменты любой напиток, даже самый противный на вкус, казался даром богов и согревал не только внутренности, но и успокаивал душу.

   Прозрачное ночное небо мерцало миллиардами звёзд, добавляя умиротворения и успокаивая напряжённый мозг.

   По всему холму, в одиночестве, на небольшом удалении друг от друга, неподвижно стояли часовые, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в окружающую местность. Хоть они и устали порядком, но дело знали чётко и не позволяли себе расслабляться. Пройдёт немного времени, и их сменит следующая группа, а они отправятся к тёплым очагам, отдыхать и набираться сил.

   У края рощи, почти в самом сердце долины, стоял императорский шатёр, из купола которого вверх поднималась тонкая струйка дыма. Рядом находились несколько палаток, чуть поменьше. У входа в каждую из них стояли хорошо вооружённые часовые. У каждого на поясе висело по два меча, а в руке копьё, смотрящее в ночное небо. К ближайшему дереву от императорского шатра был привязан человек и, облокотившись спиной об него, казалось, тихо спал.

   Внутри главного походного дома, на небольших лежанках, сооружённых из шкур животных, вокруг очага сидели четыре человека и вели размеренную беседу, потягивая из глиняных чашек горячее питьё. Их лица излучали умиротворённость, иногда выдавая лёгкую блаженную улыбку.

– Амур, скоро холода придут, нужно поторопиться и успеть дойти до первого Гарийского города, пока белое одеяние не накрыло всю землю.

– Знаю, Дэлун. В этом лете не удастся завершить поход. Слишком много сил и времени ушло на длинный путь. Нужно захватить первый город и дожидаться скорейшего прихода весны. К следующим холодам мы должны быть дома. Кто-то останется в этих краях устанавливать закон великой империи. Часть рабов будут прокладывать путь из Гарии в Красное Солнце, часть уйдёт с нами,– император отхлебнул из дымящейся чашки и на секунду задумался…

– Тариман, я решил, что тебе придётся взять местное правление в свои руки. Понимаю, что тяжело будет первое время, но оно того стоит, брат! Все эти земли будут наши, поверь, империя станет такой, какой её не видел ещё никто! Мы воспитаем из дикарей, которые живут здесь и не знают красоты и величия мира, достойных империи сынов и дочерей!

– Как скажешь, брат, но я думал, что останешься ты. Ведь кому, как не тебе знать, как править? Я всего лишь воин, не испорчу ли великое начинание? Всё-таки стоит наверняка дождаться победы, а потом и решать. Мы не знаем этих людей, и мало кто бывал в этих краях, чтобы наверняка знать, что-то о них… – Тариман лукавил. Ему не было никакой выгоды оставаться во враждебной стране, пусть и побеждённой. По опыту он знал, что для того чтобы установить какие-то свои порядки, требовалось много сил и нужных действий, а это ему совершенно было неинтересно. Всё что он умел, это проводить военные операции и как ему казалось – править своей родной страной. В собственной империи никого не требовалось склонять и ломать чью-то волю, а здесь можно и клинок под рёбра получить если зазеваешься. Тариман жил по принципу – пришёл, завоевал, ушёл дальше завоёвывать. Из пепла строить очередную колонию империи, не вызывало у него никакого энтузиазма. Будь его воля, он бы полностью лишал боеспособности побеждённую сторону, уводил рабов, трофеи и не более.

– Не спорь, Тариман, мы слишком рискуем. Империя осталась под присмотром Варга, а он слабовольный и мягкотелый юнец. Даже отец иногда стыдился его и всегда говорил, что лучше бы родилась дочь и нам сестра, вместо этого слюнтяя в мужском обличии. У него даже глаза узкие, не говоря об остальном. Ну а в случае поражения, нам и вовсе не придётся думать. Нечем будет…

– Амур, но и у меня похожие глаза, однако я не мягок духом. Мудрецы говорят, что это признак мудрости. Широкий взгляд не нужен такому человеку, он всё видит не глядя!

– Ты, Тариман, хочешь сказать, что я глуп и необразован? Ведь глаза у меня не узкие, как у вас, они обычные. У Сибура обычные, но мало кто сравнится с ним в умении правильно мыслить. Плюнь в лицо своим мудрецам!

   -Успокойся, брат, просто ты сын нашего отца и впитал всю его силу и величие, а мы с Варгом всего лишь дети нашей матери, поэтому и похожи,– льстиво ответил Тариман, неспешно надраивая куском войлока бронзовую нагрудную бляху с изображением дракона с оскаленной пастью, извергающим пламя.

– Э-эх, Тариман, любишь ты красивые речи говорить. Как змея другой раз извиваешься. Ты даже змею себе на грудь повесил и всем своим воинам…

– Брат, ты ведь знаешь, что это наш символ мощи, он был на знамёнах нашего прадеда и деда. Это хитрость, Амур! Без неё разве можно было бы побеждать врагов? Это основа моих солдат, ведь благодаря их службе, мы знаем, что и где происходит. Они охраняют твой покой и твою жизнь…!

– Вот символ мощи!– ударил себя в грудь император, на одеждах которой в отблесках пламени красовалось вышитое золотыми нитями солнце с множеством лучей. – Скоро это надоест и я сорву с вас всех этих тварей.

– Я не спорю, брат…

– Всё, Тариман, я устал! Оставь свои речи для них,– кивнул он на сидевших рядом генералов и тихо слушавших спор братьев.

   Амур поправил шкуру под собой, опрокинулся на спину и уставился в потолок, заложив руки за голову.

– Прекрасных снов тебе, великий император!– поднялись со своего места генерал Дэлун и генерал Сибур.

– Отдыхай, брат. Мы все устали, нужно отдохнуть,– Тариман спрятал за пазуху свою чашку и последовал к выходу.

   Оставшись в одиночестве и почти полной тишине, за исключением потрескивающего костра, правитель прикрыл глаза и попытался уснуть. Последнее время его голова была наполнена множеством непонятных вопросов, которые он сам с трудом понимал.

   Амур некоторое время ворочался с боку на бок. Сон не спешил. Намучавшись, он поднялся, умылся из бронзового блюда, стоявшего рядом, и поспешил выйти на улицу.

   Ночь была прохладная. Полная луна и зарево множества костров в низине давали возможность более-менее видеть окружающее пространство. Заложив руки за спину, император размеренно расхаживал взад-вперёд вдоль кромки рощи. Иногда он запрокидывал голову и с открытым ртом рассматривал звёзды. Стоял так некоторое время, затем снова начинал вышагивать до следующей остановки.

   Вскоре он обратил свой взор на привязанного к дереву человека. Не спеша, император подошёл к нему и некоторое время, молча, смотрел на спящего полуголого пленника.

   Амур размышлял над тем, что легко может казнить его и всё. Или взять да отпустить на все четыре стороны, пусть идёт своей дорогой. Но в итоге приходил к выводу, что не может поступить никак. Император чувствовал где-то в глубине души, что пленник не так прост, как кажется. Да что уж там говорить – пленник за эти дни, что находился рядом, стал настоящей загадкой, одновременно и отталкивающей и притягивающей. Иногда это страшно раздражало. Однозначно император понял лишь одно: врагом этот чудак не являлся точно. Но подобные мысли он держал при себе, не желая их выносить на суд своих приближённых соратников.

– Кто же ты все-таки? Просто человек, просто здесь…– бормотал император себе под нос.

– Да, Амур, всё просто, – внезапно пленник распахнул глаза и заговорил, отчего полководец вздрогнул, застигнутый врасплох.

– Всё намного проще в этом мире, чем ты себе представляешь!

– Ты, как мой брат – говоришь непонятно, иногда красиво и лживо! – выпалил император.

– Ты считаешь, что я говорю неправду?

– Возможно. Хотя это скорее помешательство. Я пытаюсь вспомнить и, кажется, что где-то видел тебя, уж больно знакомое лицо, а память у меня хорошая. Скажи, раб, ты родом из Гарии? Хоть на этот вопрос ответь.

– Да, Амур, мой род из Гарии, – пленник задумался на мгновение. – Странное какое имя ты дал ей.

– Значит, ошибаюсь или ты лжёшь, в Гарии я не был, и видеть тебя не мог. А как вы зовёте свою страну? У неё есть другое название?– спросил император.

– Никак не зовём. Для чего ей как-либо зваться и делиться на кусочки? Ведь она одно целое и неделимое. Это наш дом, Амур!

– Не понимаю тебя. Ты говоришь о Гарии?

– Да, о ней и не только, а обо всей земле. Зачем её делить, она ведь едина.

– Всё равно не понимаю. Пусть она что-то там целое, но вы же как-то руководите процессами в государстве? Ваши города, должно быть, одни крупнее, какие-то меньше. Управление как происходит? Название – это, пожалуй, одна из главных вещей. Не будь в моей стране имён городов, я не понимал бы, как вести учёт этих городов, людей, в них проживающих, сбора налогов. Происходил бы бардак. Не было бы той великой империи, которая есть сейчас. Это всё должно чётко делиться и как-то обозначаться, иначе страна ослабнет и вымрет, либо станет добычей более сильного соседа!

– У нас такого нет, Амур. Каждый человек волен делать то, что ему хочется. Мне сложно объяснить тебе, император, очень сложно. Ты говоришь странные вещи. Как можно отобрать, завоевать у самого себя, в чём смысл?

– Что значит – у самого себя? – император подошёл поближе к пленнику и присел рядом.

– Амур, говорю ведь, что всё едино, абсолютно всё, а мы забываем об этом и пытаемся делить. Ты яблоко возьми, к примеру. Если его поделить пополам, станет ли одна половина не яблоком?

– Будет две половины яблока,– ответил правитель.

– Но они ведь будут продолжать быть этим самым яблоком? В них что-то изменится? Сок в обеих половинках будет тот же, вкус тот же.

– Иной раз мне кажется, что говоришь ты мудро, просто человек, а иной раз думаю: зачем слушаю твой бред? – император глубоко вздохнул и погладил свою коротко стриженую бороду.

– Вот и я не понимаю, Амур, зачем вы всё делите, – пленник откинул голову к стволу дерева и прикрыл глаза. – Мы стали, как то самое сорванное яблоко. Поделили себя пополам, затем ещё раз разрезали, и теперь каждый кусок стремится отобрать живительную влагу у соседнего куска, не понимая, что все они – есть один некогда целый плод, небольшой, может быть даже незначительный, но целый. И родитель у этого плода один, который в свою очередь является частью иного. Но мы так же не можем понять, что этим самым родителем являемся сами! Цель плода – дать новую жизнь! Вся его мощь заключена в маленьких семечках, которые вырвутся на свет после того, как война будет окончена и дадут ростки новой жизни. И ничего не останется от этого яблока. Его война с самим собой ничего не даст, кроме того, что может повредить семена, и тогда жизнь прервётся. Но ты, Амур, не воспринимай это буквально, у яблока конечно же иная цель, например, накормить тебя и меня…

   Император поднялся на ноги, запрокинул голову к небу и, что было сил, громко захохотал.

   Из палатки неподалёку тут же выбежал человек, озираясь по сторонам.

– Что-то случилось, мой император?– быстрым шагом подошёл он к своему полководцу.

– Нет, Сибур, всё прекрасно,– сквозь смех ответил Амур.

   Наконец отсмеявшись, он сделал несколько глубоких глотков воздуха.

– Тебя наверняка изгнали из твоей страны, чтобы не позорил род свой, – правитель махнул рукой. – Можешь не отвечать, я бы тоже изгнал, хотя нет, ты стал бы сочинителем при моём дворе, мне нравятся такие истории.

– Сибур, прикажи пусть дадут ему еды и одежду, он заслужил,– коротко приказал император генералу.

   Амур развернулся и быстрым шагом удалился к себе в шатёр. В слегка приподнятом настроении он довольно быстро уснул.

Глава 5

– Брат! – с криком вбежал в шатёр Тариман. – Нашли… нашли…!

   Амур поднялся с постели, зачерпнул пригоршню воды из блюда, стоявшего рядом, и ополоснул сонное лицо.

– Нашли Гарийцев! Прибыла разведка на восходе. Дней десять в сторону заката поселение стоит, крупное довольно. Воины мои говорят, что почти на каждом холме дома стоят. Дома огромные, не бедствуют видать Гарийцы. Эх, брат, что же тогда в городах творится!

– Ты здоров, Тариман?– император заглянул в глаза брату.

– Здоров, как никогда! – удивился тот.

– Тогда что раскудахтался, как баба?! Или первый раз в поход идёшь?

   Тариман протёр лицо руками, тяжело вздохнул и присел поближе к очагу в центре шатра.

– Устал я Амур, все мы устали. Столько поход этот длится, сколько лет мы шли к этой цели? Как же тут не радоваться? Я в иные моменты уж сомневаться начинал – существует ли Гария на самом деле или хоть что-то подобное.

– Не стоит ликовать раньше времени, Тариман. Радоваться будем, когда с победой вернёмся домой.

– Да, брат, ты прав. Позволь узнать – зачем ты отпустил того сумасшедшего?

– Куда отпустил? – не понял император.

– Мои драконы его задержали вольным в лагере и стращающим умы наших воинов. Некоторые сказывают, что он говорил про тебя жуткие слова. Утверждал, что все мы погибнем, если не повернём обратно. Я лично слышал это.

– Хм.... – Амур задумался на мгновение, затем резко поднялся со своего места и направился к выходу. – Пошли, Тариман, где он?! Если это правда, я собственноручно отсеку ему голову! Веди!

– Я приказал его убрать подальше от лагеря, – Тариман вышел из шатра вслед за братом. Снаружи их уже ждали Сибур и Дэлун. Они коротко кивнули императору и последовали вглубь рощи, куда повёл всех Тариман.

   Процессия из четырёх человек, шустрой змейкой лавировала между деревьев. Вскоре они вышли на небольшую полянку со старым дубом в центре, к которому и был привязан пленник. Он сидел со связанными за спиной руками и притянутой вплотную к стволу дерева, головой. Лицо его напоминало кровавое месиво. На голом торсе не было живого места. Всё было в кровоподтёках и ссадинах. Светлые волосы теперь были бурые и слипшиеся от крови. Пленник пытался открыть глаза, но заплывшие веки не давали этого сделать.

   Амур махнул рукой и двое охранников, стороживших сумасшедшего, отошли в сторону.

– Тариман, да тебе бы в палачи,– произнёс император.

– Я воин, брат!– с некой обидой ответил Тариман.

– Эй, просто человек,– слегка повысив голос, склонился император над пленником. – Ты жив ещё?

   Человек слегка приоткрыл рот, и из горла вырвался булькающий хрип.

– Как же его теперь допрашивать?– с растерянным видом повернулся император к своим подчинённым.– Тариман, он что-нибудь сказал тебе?

– Ничего, ни одного слова не удалось вытащить из его уст, несмотря на все старания моих людей. А старались они, поверь, хорошо! Я проверил верёвки, они были разрезаны. Кто-то помог ему или же....

– Да отрубить ему голову и всё!– презрительно бросил генерал Дэлун и плюнул в пленника.– Слишком много чести его персоне. Мой император, он отвлекает нас от более важных дел!

– Да, брат,– перебил Тариман. – Сумасшедший не так прост, как кажется. Вместо того чтобы готовиться и выступать в поход, мы тратим драгоценное время на него. Сдаётся мне, что он не просто так здесь, а дабы отвлечь от главного. И все мы слышали, как он нынешней ночью пытался посеять смуту в умах солдат.

– А ты что скажешь, Сибур?– обратился император к молчавшему до того генералу.

– Как решишь, великий Амур, так и будет! – с неким безразличием ответил Сибур.

– Казнить его! – снова встрял Тариман.

– Погоди, Тариман. – правитель вытащил меч из ножен и сделал шаг в сторону пленника.

– Эй, просто человек, говорить будешь или, молча, смерть примешь? Кто тебя отпустил, зачем ты здесь?

   Заплывшие веки пленника стали дергаться. С каждым мгновением эта дрожь нарастала всё сильней, и вскоре опухоль начала постепенно пропадать. Синева вокруг глаз приобрела более светлый оттенок.

   На лицах изумлённых присутствующих появилось удивление вперемешку с мистическим страхом.

– Он ещё и демон, брат!– крикнул Тариман и, выхватив у рядом стоявшего солдата копьё, замахнулся.

– Стой!– Амур быстрым рывком руки ухватился за древко.

   Пленник вдруг резко распахнул глаза.

   До того тихая безветренная и безоблачная осенняя погода стремительно стала меняться. Кроны деревьев зашумели. Вой ветра становился с каждым мгновением более оглушающим. Окружающее пространство потемнело от набежавших низких туч.

   Император и его подчинённые стояли как вкопанные, не в силах пошевелиться. Все они ощущали противный дикий страх, внезапно пришедший из ниоткуда. Они смотрели в глаза пленнику, не имея возможности отвести взгляд.

   Ветер стих так же внезапно, как и появился. Природа слегка успокоилась, и лишь редкие капли дождя упали на землю.

– Ты, Амур, действительно хочешь получить ответы на свои вопросы? – утробным голосом, еле шевеля губами, произнёс незнакомец.

   Император, кое-как совладав с собой, нервно кивнул. Он хотел было что-то сказать, но язык не слушался, будто онемел и лежал мертвым грузом во рту, не реагируя на потуги своего обладателя.

– Прости, Амур, меня! Прости всех тех, кто сейчас с тобой рядом, воинов своих прости. Себя и брата своего прости! Мне жаль, что так выходит, видимо по-другому никак…

– За что мне их прощать? Как всегда, ты говоришь непонятно,– наконец, обретя возможность говорить, спросил император.

– Это тебе решать, Амур,– пленник вдруг закатил глаза и засмеялся.

– Тварь! – с безумным криком Тариман, до того стоявший в оцепенении с копьём на изготовку, со всей силы швырнул его. Оно с лёгкостью вошло в тело, чуть выше солнечного сплетения, с тихим хрустом пробив грудную клетку.

   Пленник перестал смеяться. Из горла вырвался короткий хрип, хлынула кровь изо рта, заливая и без того красное тело. Амур бросился к сумасшедшему и стал трясти, ухватив за плечи.

– Говори!– кричал император, заглядывая в почти безжизненные глаза.

– Я всё сказал, Амур,– захлёбываясь кровью, ответил пленник,– И когда ты выполнишь последнее, ты узнаешь всё. Всё то, что так хочешь знать, но что так старательно пытаешься забыть!

– Что? Что…– тряс император безвольное тело.– Кто тебя послал?!

   Человек посмотрел ему в глаза и улыбнулся. – Всё, Амур, всё…!

   Император вдруг захотел отвести взгляд в сторону, но ничего не выходило. Казалось, пленник держал правителя за душу крепкими клещами. Казалось, он выворачивал его душу наизнанку. Он чувствовал себя слабым и беспомощным. Непонятный стыд, непонятно за что, накатил сильной волной на разум. В очередной раз противное чувство было связано с этим сумасшедшим.

   -Что значит – выполнишь последнее?! – не унимался правитель.

   Просто человек запрокинул голову вверх и с сильным хрипом выдохнул, не вдохнув больше ни разу.

   Мёртвые, остекленевшие глаза смотрели в небо. В их отражении, как в зеркале, качались кроны деревьев, а на окровавленных губах застыла лёгкая улыбка.

   Где-то неподалёку послышался вой волков, вскоре к нему добавились звуки и других обитателей здешних мест. Мощный, полный боли рёв медведя, раздался где-то совсем рядом. Казалось животный мир, затаившийся после прихода человека, вдруг резко ожил и дал о себе знать десятками и сотнями разных звуков. В этих голосах чувствовалась боль, отчаяние и не присущая зверю ненависть.

– Тариман, я же сказал – не трогать! – гневно посмотрел император на брата.

– Но он демон! – раздражённо ответил Тариман. – Он хотел твой разум затуманить, брат! Ещё бы немного времени, и он наверняка высушил бы ясность твоего ума и превратил бы в своего раба. Это не человек…

– Я здесь решаю, кто демон, а кто нет! – ответил Амур и с размаха ударил Таримана по лицу тыльной стороной ладони, развернулся, поспешив покинуть поляну. Уже почти скрывшись в зарослях, император остановился, обернулся, и казалось, с ноткой сожаления, посмотрел на безымянного человека, продолжающего улыбаться мёртвой улыбкой.

   Сибур и Дэлун молча поглядывали то на Таримана, то вслед своему правителю.

– Совсем из ума выжил,– еле слышно произнёс командир драконов, когда правитель окончательно скрылся из виду. – А вы что молчите?! – рявкнул он на генералов. – Неужели не видите, что этот сумасшедший лишил разума нашего императора?! Если так дальше продолжится, ни о какой победе не может быть и речи.

– Император уже не тот…– Задумчиво ответил Дэлун.

   Тариман кивнул и вопросительно взглянул на Сибура. Тот отрешённо смотрел на мёртвого пленника и о чём-то напряжённо размышлял.

– Сибур?!

– Да, Тариман!

– Сибур, что ты думаешь об этом?

– О чём?

– О том, что наш император стал жертвой этого демона,– Тариман кивнул на безжизненное тело.

– Я ничего не думаю, Тариман. А вот ты, ненужные речи говоришь! Я буду считать, что не слышал их.

– Думай, как хочешь, но смотри не ошибись! – раздражённо произнёс Тариман.

   Сибур ничего не ответил и, не медля, покинул поляну.

***

   Солдаты спешно собирали вещи, тушили костры. Раннее утро было безоблачным. Солнце неспешно поднималось из-за горизонта, прибавляя чуточку радости уставшим бойцам.

   Амур стоял на опушке рощи и наблюдал за приготовлениями к серьёзному броску, который по заверениям разведчиков, должен был увенчаться достижением первого поселения страны Гарийцев.

   Бессонная ночь, не прошла даром и отражалась на лице императора усталостью. Всю ночь он размышлял, спорил сам собой. Сумбурные мысли не дали уснуть ни на мгновение. Думал император в первую очередь о пленнике. С момента появления того в лагере, правитель не раз задумывался над словами сумасшедшего, а с момента его смерти, Амур и вовсе приуныл. В память правителя врезалась каждая деталь, каждый миг, когда пленник смотрел в его глаза. Амур чётко осознавал, что в тот момент он понял что-то важное, но как только взгляд пленника остекленел, память императора захлопнула все двери, оставив лишь непонятную тоску.

   Он жалел, что допустил его смерть. Загадка незнакомца, стала ещё туманней, но от того ещё навязчивей. С детства пытливый ум императора, давший ему силы сохранить и преумножить власть своих предков, теперь, казалось, вредил. Амур понимал, что жажда открыть завесу тайны пленника, в данном положении очень была некстати. Так же Амур понимал, что утверждая неоднократно о безумстве незнакомца, лукавил. Тот мог быть кем угодно, но не сумасшедшим… – Данный вывод был сделан нынешней ночью, и вывод этот был против императора, что он тоже прекрасно осознавал. Правителю не давали покоя предсмертные слова пленника. Что тот имел в виду о свершении последнего?

   Войско уже давно стояло в огромном строю, за исключением нескольких отрядов, обеспечивающих наблюдение по всему периметру холма долины. Все ожидали отмашки главнокомандующего, но тот не спешил.

   Амур сделал пару шагов в сторону рощи и скрылся из виду. Быстро преодолев густые кустарники, он оказался на месте. Император неохотно согласился сам с собой, что не может уехать, не взглянув ещё раз на незнакомца.

   Он осторожно ступил на небольшую полянку с раскидистым дубом в центре и замер. Вокруг валялись короткие обрывки от верёвки и больше ничего. О вчерашней казни напоминала только засохшая кровь на опавшей листве. Амур обошёл поляну и внимательно осмотрел её. Верёвка не была перерезана, она была разорвана на множество мелких кусков.

– Хм… Просто человек, Просто здесь …! – Бормотал себе под нос император. – Всё не так уж и просто, как ты утверждал…

   Сделав глубокий вдох, Амур быстрым шагом отправился прочь.

– Брат, войско ждёт,– услышал император, как только вышел из рощи.

– Знаю,– коротко ответил правитель, взял повод у ожидавшего рядом солдата и, взобравшись в седло, сделал отмашку сигнальщикам.

– А не знаешь ли ты, Тариман, куда подевалось тело сумасшедшего?

– Нет, мой император, но полагаю, что его растерзали голодные звери. Ты сам наблюдал их буйство в тот день.

– Может ты и прав, – задумчиво произнёс правитель. – Пришли ко мне солдата, которому принадлежало копьё.

– Зачем, брат?

– Хочу взглянуть на него.

– Как скажешь.

   Амур ехал позади войска. Тариман, часто находившийся рядом во время переходов, на этот раз отсутствовал. Он был занят приготовлениями к важному удару по врагу и делал всё возможное, чтобы разведка была максимальной. Генерал Дэлун ехал во главе своих лучников, и лишь Сибур находился рядом с императором.

   Армия двигалась до самого вечера без остановок. Когда сумерки уже стали превращаться в непроглядную темень, была дана команда, устраиваться на ночлег.

   Костры никто не жёг, войско вело себя тихо. Хотя по данным разведки, до селения было ещё прилично, но осторожность не помешает.

– Мой император, разреши!?

   Амур кивнул, и боец вошел в шатёр, запахнув за собой полог. Он опустился на колени у входа и присел.

– Мой император, генерал Тариман приказал мне прибыть к тебе. Моим копьём был убит тот человек.

– И где же оно?

– Прости меня, великий император, но Тариман сказал, что оно должно остаться в теле демона, так как было опорочено его мерзким телом!

– То есть, ты хочешь сказать, что копьё осталось в теле убитого?