Глава 39. Мне мало тебя.
Антон Баранов.
В лесу.
Три часа ночи.
Регина сегодня по-настоящему сияла красотой, хотя она делала это всегда-всегда. Может потому что я люблю её? Да, наверное поэтому. Я люблю её больше всего на свете, больше всего мира, больше всех родных и даже больше себя самого и своей жалкой жизни. Она – моя жизнь, мои эмоции и чувства. Регина является для меня спасением, только благодаря ей моя жизнь перестала висеть на кончике лезвия кухонного ножа, который снова оказался в выдвижном ящике моего стола моей маленькой и лишённой света комнаты. Вокруг целый мир, который можно изучать всю жизнь и всё равно находить что-то новое, а я метался между двумя решениями: жить или не жить. Как бы это драматично не звучало, словно Артём снова начал свою безумную игру, завязанную на корявом спектакле Шекспира. Но здесь всё серьёзно.
После того, как мне огласили мой диагноз, а именно – биполярное аффективное расстройство личности, я стал вести себя куда хуже, чем вёл до этого. Словно по щелчку и так хилое здоровье начало подводить сильнее, поэтому в то время я редко посещал школу. Сидел дома в основном с книгой в руке, либо же за компьютером, иных хобби у меня не было. Родители старались во всём помогать и баловать меня, но… казалось, что искренней любви в их намерениях нет. Каждый день со мной для них был как испытание с неожиданными условиями: то я начну истерить, то плакать без причины, то ещё что-нибудь надумаю. Они терпели, потому что ничего другого сделать не могли. Бегать по лезвиям я начал именно в тот возраст, когда человеческая личность показывает себя на полную катушку. Вместе с неустойчивой психикой и ужасным заболеванием, выход из которого только один – пить таблетки на протяжении всей жизни, либо иной – умереть, я ещё был очень смазливым с детства. Смазливым и задумчивым. Вот и случилось моё горе от ума. Чем чаще я думал о смысле такой жизни, тем невыносимо становилось противно принимать лекарства. Тогда единственным методом избавления от гнетущих ненужных мыслей стал остро заточенный кухонный нож, которым я время от времени проводил по телу. Было очень легко незаметно забирать его к себе с кухни, так как родители часто отсутствовали дома. Мама по большей части просиживалась в своей комнате за компьютером, видимо, за очень важными делами. Только после долгой пары лет страданий в тусклой комнате, я вышел на улицу и первым делом пошёл в центральную библиотеку, в которой практически жил раньше. И там я случайно встретил ту самую, о появлении которой в моей жизни даже не мечтал. А потом всё пошло своим быстрым и приятным ходом. Регина рассталась со своим особо недовольным парнем, он даже не придал этому особого значения. Я наконец-то развешал шторы со звёздами в своей холодной комнате, потому что приглашать девочку в такую берлогу совсем некрасиво. Примерно тогда я и бросил резаться, потому что, ну, не было времени? Конечно же всё свободное время я проводил с ней, иногда, разве что, параллельно продолжая учиться игре на фортепиано. Показывать порезы я не решился, поэтому Регина не знала об этом даже до нынешнего момента. Когда шрамы исчезли, от моей прошлой жизни ничего не осталось, кроме ежедневного употребления таблеток. Значит началом моей жизни можно считать лишь день моего знакомства с Региной, потому что всё, что было до – не жизнь, а только жалкое её подобие.
Я попытался без дрожи в теле вдохнуть свежего лесного воздуха, получилось сделать это вместе с сухим кашлем. Сердце билось сильно, и с каждым ударом становилось больно. Эти удары, кажется, слышала и Регина, но она просто наблюдала за лесом, крепко сжимая мою руку. Разумеется, она видит, что мне ужасно плохо, но не хочет признавать, что лучше мне уже не станет. Я не знаю что это за болезнь, причину заражения и что со мной будет дальше. Но… Подсказывает интуиция, что всё обернётся не самым счастливым концом. На концерте ко мне подходил Андрей, сказав, что мне помогут эти чудо листья Люмины. И они действительно помогли, пока не закончились. Никакие таблетки не спасали от пронизывающей меня боли, они только вызывали зависимость, из-за чего хотелось глотать их ещё в больших количествах. Но бессмысленно. Опять. Боль прекратилась, когда Регина ещё раз дала выпить своей крови, мне совсем не хотелось этого делать. Каждый раз причиняя ей боль, мне становилось больнее в два раза больше… Несмотря на жажду и голод, я искренне не хотел, но Регина…
– Будешь ещё? – Спросила девушка, будто это какой-то пустяк и не более.
Я еле разобрал слова, ибо в ушах сильно звенело. После понимания того, что она сказала, я резко помотал головой, сожмурив глаза, лишь бы не заплакать. Заплакать не то от нарастающей боли, не то от тяжести всей этой ситуации…
– Но тебе всё ещё больно, нельзя так оставлять. Если моя кровь тебе помогает, то этим надо пользоваться. Давай, укуси меня в любое место. – Регина демонстративно опустила воротники и открыла шею, улыбнувшись и состроив милые глаза.
– Не могу. Д-давай не будем, п-пока, кх, хуже не стало… – Я отвернулся и выставил напротив неё свою левую руку, а правой принялся держать рот.
– Ого… Какие у тебя когти, я, когда держала, даже не заметила… Нанести лак, и будет настоящий профессиональный маникюр. – Улыбалась она, перебирая мои пальцы, на которых и вправду выросли острые когти.
Это не к добру… Как же мне противно это чувствовать… Чувствовать жажду крови и ощущение того, что я превращаюсь в нечто ужасное. Почему мне нельзя просто жить как обычный человек? Что плохого я сделал для бога, чтобы он так надо мной издевался?
Вокруг ничем не пахло, вернее, мой нос чувствовал только любимый для меня запах Регины, в нём было что-то чрезмерно сильно манящее. Мои уши слышали только её размеренные шаги и… испуганное дыхание. На её месте я бы тоже боялся… Я бы бежал со всех ног… Но она меня любит настолько сильно, что порезать себя ради того, чтобы дать мне крови, ей не составило труда. Каким нужно быть человеком, чтобы причинять себе боль ради другого человека, а не для того, чтобы заглушить свою.
Я посмотрел в глаза Регины, которые из-за темноты казались чёрными и космическими. Готов поспорить, в этот момент на тёмном круглом полотне расстелились миллионы ярких звёзд, прямо как на небе, если бы то не было скрыто за грозовыми тучами. Я наблюдал за её прекрасными глазами ещё некоторое время, будто бы позабыв про боль. Конечно, она не прекратилась ни на секунду, стало даже хуже. Но когда я смотрел на Регину, эти губительные процессы уходили куда-то глубоко. Девушка заметила то, как я беспрестанно на неё пялюсь.
– Ан-нтон? У меня что-то на глазах? – Встрепенулась она и принялась тереть свои глаза.
– Нет… Они просто… Красивые… – Сказал я, буквально прокашлев последнее слово.
– А… – Её смущённое лицо я увижу даже глубокой ночью. – У тебя тоже… Такие красные… – Взглянула она прямо в мои глаза.
Красные… И красивые… Разве может цвет крови быть красивым? Разве можно любить того, кто причиняет боль…
– С-скажи, Регина… Ты меня боишься?
Девушка сначала не поняла о чём идёт речь, но её взгляд, долго не остающийся на одной точке, её подставил. Я видел на её лице и в голосе много страха, причём растущего. Регина старательно пыталась его не показывать, чтобы, видимо, не огорчать меня.
– Не тебя я боюсь… Я боюсь, что ты умрёшь… И я ничего не смогу сделать.
– Но… Я пью т-твою кровь… От потери кр-рови можешь умереть ты.
– Плевать я хотела на себя и свою кровь. Ты намного важнее всего этого… Тебе плохо, я вижу. Ничего не помогает, и мы не знаем как вылечиться. Ты умираешь, Тоша… Я не хочу и не допущу этого… Пока у меня есть чем поделиться, я буду делиться. – На её космических глазах показалась влажность.
Регина была готова заплакать лишь из-за того, что я её не понимаю. Но здесь её не поймёт ни один человек на земле. И ей это объяснить мне не по силам… Вдруг в голову пришло осознание… Тело на секунду словило судорогу, и я отошёл от Регины на один шаг и посмотрел на неё. Мой позвоночник не хотел выпрямляться, поэтому казалось, что я его сломал, по крайней мере, ощущения были точно такие же.
– Регина… Скажи… П-почему ты решила… пойти в л-лес?
Девушка медленно закрыла глаза и промолчала. Она устало улыбнулась, ведь я понял, почему мы вдвоём сейчас находимся в лесу. Буквально пять секунд заняло моё просматривание территории. Мы с Региной ушли далеко от лагеря и деревни, входа не было видно, как и света фонарей. Мы стояли в полной темноте, но глаза уже давно привыкли. Моё дыхание многократно ускорилось, по всему телу ещё раз прошлась дрожь и некий холодок, после которого стало невероятно жарко…
Регина подошла ближе ко мне и нежно обняла.
– Я не буду… Не могу… – Прошипел я, пытаясь сдержать слёзы.
– Сможешь… – Прошептала Регина и поднесла что-то к своей шее, в руке был канцелярский нож…
– Р-регина!.. – Я отпрянул и ударил её по руке, отчего ножик упал на мокрую траву. – Ч-что с тобой?
На её щеках показались слёзы, которые она поспешила скрыть. Я услышал тихие всхлипывания, от них становилось очень тяжело на душе. В этот момент на меня давило всё, что только можно… Я хотел подойти к девушке, но моя правая нога подкосилась, и меня понесло к земле. Между тем, изо рта я выхаркнул кровь. Она осталась стекать по нижней губе, пока не стёр её рукавом куртки.
– Антон! – Испуганно вскрикнула Регина и ринулась ко мне.
– С-стой! – Сказал я, тужась от усиливающейся боли, но Регина не остановилась.
Она села рядом и взяла за плечи со слезами на щеках, но как только увидела мои клыки, торчащие изо рта, сверкнула глазами и потянулась куда-то… У неё снова в руке оказался нож, который быстро нёсся ей в шею.
– Да х-хватит уже! – Я еле успел прыгнуть в её сторону и схватить за руку.
Регина сильно сопротивлялась, неужели она так хотела причинить себе вред? Мы легли на землю, я крепко держал её запястье, при этом терпя безумную боль в животе… Что это? Голод? Почему сейчас?! С неба снова полил дождь, окатив нас холодной водой. Девушка не выдержала моей силы и отпустила нож, принявшись горько плакать. Я быстро поднялся с земли и разломал лезвие и основание на несколько кусочков, сам удивившись от того, что сделал. Весь этот мусор я выкинул в ту сторону, куда дул ветер. Дыхание до сих пор не нормализовалось, только теперь вместе с этим мне было тяжело двигаться, мышцы будто связывало и напрягало каждую секунду. Из-за обильного пота, мне захотелось снять куртку, и я это сделал, несмотря на непогоду.
– Почему ты не хочешь… П-почему не хочешь, чтобы я тебе помогла?.. – Говорила Регина сквозь слёзы, медленно вставая с земли.
– Тебе нельзя… Кх… Я сам справлюсь…
– Посмотри на себя… Пожалуйста… Прими мою помощь… – Она встала и, хромая, пошла ко мне.
У неё не может быть ещё одного ножа, значит всё хорошо… Но почему тогда здесь так сильно пахнет её кровью? Откуда этот запах… Я точно помню, она не успела задеть себя лезвием. Этот запах… Из-за него я не могу сдерживаться… Мои ноги, шатаясь из стороны в сторону, сами направились к девушке.
– Нет… Я не стану… – Сказал словно себе под нос.
– Почему… Ты меня не любишь?..
Расстояние между нами сокращалось медленно, но верно. И это внушало страх перед тем, что может произойти в скором времени. Ведь я не знаю, что будет дальше…
– Люблю… С-сильнее всего, б-больше своей жизни… – Говорил я, подходя ещё ближе.
Капли дождя не прекращали падать, что-то внутри меня начинало… рычать? Этот звук… В ушах или во мне? Пока я пытался прислушаться к этому неизвестному рычанию, Регина уже дошла до меня вся в слезах. Мне стало ещё больнее от её вида… И наконец я понял откуда доносился запах крови, всё оказалось намного проще…
– Регина…
– Губу прикусила… – Она мягко улыбнулась и обняла меня.
На нижней губе виднелась маленькая ранка, и из неё текла густая красная кровь. Она смешивалась с капельками дождя, но… не сомневаюсь… от этого её вкус не изменился… Чёрт… О чём я думаю…
– Давай… Поцелуй меня… – Тихо просила Регина, пока я старался даже не смотреть на её губы.
Я уже не чувствовал ничего, кроме теплоты её тела и запаха крови. Больше ничего. И мне не удалось отпрянуть как в тот раз: Регина крепко прижала меня к себе. С моих глаз скатились слёзы, и стало настолько больно внутри, что прошлые припадки были лишь пустышкой. Хотелось умереть… Да… Чтобы не терпеть это…
Я дрожащими губами поцеловал её в лоб и обнял ещё сильнее. Крепче больше некуда… Голова стала тяжелее, в глазах помутнело, но лицо Регины я видел отчётливо. Она улыбалась… Как только я вдохнул носом, то сразу почувствовал этот манящий запах с новой силой. Она специально не даёт ране затянуться… Я спустился ниже и поцеловал её в губы, больше не контролируя себя. Это незабываемое ощущение… Красная кровь коснулась моего языка, рецепторы заострились сильнее, я только и мог, что углубить поцелуй. Кажется, её рана выросла в размерах, хотя нет, я просто стал высасывать кровь из губы… Мои ноги подкосились, и мы чуть не упали. Лишь случайно отошли назад и врезались в дерево. Только в этот момент я смог оторваться и посмотреть в глаза Регине, на них виднелось счастье и печаль одновременно. Но отрывался я зря… Все мои мышечные волокна будто начинали разрываться, они перетягивались и сжимались внутри под кожей. Кости со скрежетом царапали друг друга.
– Ч-что с-со мной?.. – Еле произнеся эти слова, я припал к земле.
Регина быстро прильнула ко мне и снова поцеловала. Да так, что мой рот не смог больше устоять перед кровью… Я укусил её губы, отчего она больно пискнула и вздрогнула. Боль возросла до небес, и я резким порывом уронил Регину на мокрую землю. Дождь полил с новой силой, вдали заревел гром. Внутреннее и внешнее рычание многократно усилилось, казалось, что это были мои последние секунды жизни…
– Ан-нтон… Т-тебе же… станет лучше?.. – Спросила Регина, лёжа на траве и смотря на меня с надеждой и слезами вместе с кровоточащим ртом.
– Я тебя… люблю… Я хочу… Ещё… Давай… Пожалуйста… – Мой голос изменился, но я его уже не слышал.
Руки сами тянулись к ней. Наши губы снова сомкнулись в жестоком поцелуе, но теперь Регина… она всё равно не сопротивлялась… Девушка закрыла глаза и продолжила плакать от боли.
– Мне мало… Мало тебя… – С моих губ стекала её кровь, я не чувствовал своего обезумевшего тела.
Живот снова скрутило от голода, и я бесконтрольно вцепился в шею Регины. Оттуда брызнула сладкая кровь, но… мне не хватает этого… Где больше крови? Вены… Точно… Вены… Я поднял свою руку, которая выглядела так ужасно, будто срисована с ужасов, и резко провёл когтём по всей внутренней части её беленькой руки…
Из линии брызнула кровь, она была везде: от моих рук до сырой травы. Я принялся жадно пить, но и этого показалось слишком мало… Регина ворочилась от боли и кричала, но я не слышал. Вокруг меня собралось многократное рычание, какие-то звери окружили нас. Звери с красными глазами и такими же лапами… как у меня…
Я не остановился на венах. Моему голоду нет предела, лапы принялись разделывать руку, а рот жадно поглощать конечности. Её кости со скрипом прохрустели у меня во рту, этот порошок смешался с кровью и мясом. С каждым литром выпитой крови мне хотелось продолжить. Жажда никак не могла уйти. А я не мог остановиться.
«Ты такая заботливая… Я тебя люблю…»
Но никто мне не отвечал, слышны только звуки диких монстров, собравшихся в кучу рядом с нами.
«Регина? Где ты… Я не вижу…»
На земле рядом я еле заметил только разорванную куртку и множество валяющихся костей. Что же… Где она… Я принялся хватать эти кости и что есть силы сжимать, они превращались в белый костяной порошок.
«Где же ты?! Где?! Пожалуйста, скажи что-нибудь… Я не могу… найти…»
Я стал пожирать этот порошок вместе с тряпками, пытаясь найти Регину, я до сих пор был смертельно голоден. Её не было… Не было… Не было… Куда она могла пропасть?! Теперь не стало и одежды… И костей… Осталась только пустота… Нет… Нет… Нет… Регина…
Я начал реветь на весь лес вместе с другими монстрами, понимая, что эта жажда и голод останутся навсегда со мной. Я остался один… Тебя больше нет. Не существует… Я снова один… Снова один…
Силуэт Регины ещё долгое время пребывал перед моими глазами словно галлюцинация, напоминая о моей жизни. Моей настоящей жизни…
Глава 40. Хороший вожатый.
Кирилл Аверин.
Окраины лагеря.
Три часа ночи.
Чёрт… Пришлось оставить ребят одних на складе и пойти с Миланой искать пострадавших детей. Надеюсь, с ними сейчас всё хорошо. У Лёши был свой ключ от двери, так что запереться он мог запросто. Но с какого перепуга дверь до нашего прихода была открыта? Милана сказала, что склад сам по себе не был заперт в тот момент. Я точно помню, как закрывал его после того, как мы занесли инструменты. У Миланы есть такой же дубликат как у Лёши? Наверное, когда за тобой гонится огромный голодный зверь, копаться в замочной скважине будет весьма опрометчиво. Значит он и вправду был открыт? Но кем?
Мы с Миланой спускались к столовой, погода всё такая же отвратная, как и была до этого. На небе чёрные грозовые тучи, из-за которых не видно звёзд и даже луну. Вдали виднелся красивый вид, состоящий из скал Уральских гор, густого леса и длинного ручья, уходящего куда-то далеко. Всё это освещалось редкими ударами молний, так что зрелище по-настоящему завораживающее. Милана действительно не меняла одежду со сцены, хотя времени для этого было предостаточно. Она шагала впереди, указывая мне путь. Мы поддерживали резвый темп ходьбы, дабы быстрее успеть на помощь, хотя признаков опасности пока не наблюдается. Все дети твердили о кровожадных оборотнях, размером с Шакила О'Нила на пике карьеры, да ещё и увеличенного в полтора раза, которые пожирают других людей и утоляют этим свой голод. Однако прямо сейчас я нахожусь в совершенно обычном детском лагере ночью, здесь не слышно ни криков, ни воев, никаких признаков существования этих самых тварей. Казалось, что всё это выдумали ребята для специфического розыгрыша, но я видел пострадавших… Лиана сказала, что правый глаз Евы уже не восстановить. Что-то инородное полностью оторвало орган. Кто будет компенсировать вред, причинённый ей от какого-то фэнтезийного существа? Конечно же «South Forest». Раз у них так много сбережений, что 28 детям они могут раздать по очкам, которые преобразуются в деньги после конца смены, то восполнить ущерб одной девочки им точно по силам. Хоть и любая сумма будет не равна потери одного из органов зрения. Ружьё отлично лежало в руке, не знаю, у кого Гриша это стырил, но вкус у владельца есть. Старый добрый Байкал со всеми его удобствами, я хоть и не являюсь профессиональным стрелком, но проходил специальную подготовку. Я собирался встать на путь блюстителя порядка, но оказалось, что это точно не моё. Подготовку-то я прошёл нормально, но важным шишкам что-то не понравилось, и теперь работаю вожатым. Как говорится, сменил род деятельности. Надеюсь не придётся становится охотником на всякую нечисть.
– Милана, опиши то существо, от которого ты бежала. – Попросил я неожиданно для нас обоих.
Пока мы шли до нужного места нужно хотя бы узнать о том, с чем имеем дело.
– Ну… Оно было большое, выше вас точно. – Задумчиво произнесла Милана, не отворачиваясь ко мне. – Конечности как у человека, но на руках и ногах длинные когти. Тело очень худое, видны кости, там, рёбра типо… На лице нет носа, все зубы длинные и острые, глаза сияют красным цветом, ну, уши ещё длинные.
Я представил этот вид у себя в голове по её описаниям, выглядело это существо реально жутко, словно списанное с детских ужасных сказок. Но как Милана так отчётливо запомнило его вид? У неё было время рассмотреть каждую деталь вплоть до отсутствия носа?
– А как ты так запомнила его?
– Вот, смотрите, это тот дом! – Перебила она меня, проигнорировав вопрос.
Милана показала своим маленьким пальцем в сторону самого крайнего домика в лагере. Он был расположен близко к лесу и к деревне, соседских домов поблизости мало. Довольно далеко от склада, учитывая, что мы шли по линии разделения лагеря и деревни. Неужели Милана бежала от той твари такое расстояние? Причём ей нужно было подняться, что вероятно довольно трудно для того, кто пробежал около двухста метров до этого. В домике на окраине горел свет, один из немногих сейчас, к слову. Я осмотрелся, поблизости снова никаких особенных моментов, доказывающих здешнее присутствие оборотней. Шестое чувство подсказывало, что что-то здесь нечисто, в лагере стояла смертная тишина, это создавало во мне маленькую нотку страха, хоть я и не привык бояться. Руки, в любой момент готовые сделать выстрел, крепко держали ружьё. Мы с Миланой спустились к этому домику, на вид он был как и все остальные: деревянный и с треугольной небольшой крышей с каким-нибудь коньком на кончике. Девочка поднялась по ступенькам, её массивные ботинки стукнули по древесине. Она коснулась ручки двери и замерла, смотря в лес, находящийся буквально в десяти шагах от нас. Что это с ней? Почему не открывает?
– Милана?
– С-смотрите, там в лесу кто-то есть! – Она в очередной раз показала пальцем. – Там что-то белое! Это человек!
– Что? – Я оперативно оглянулся в ту сторону, но ничего такого не заметил.
– Быстрее! Мы можем не успеть! – Милана спрыгнула через перила и побежала в лес, наплевав на всё.
– Стой! – Я начал метаться, либо зайти в дом, либо побежать за ней, я выбрал второе.
Сощурив глаза и показав выражение "Простите, ничего не могу поделать", я ринулся за девочкой с каре, которая на удивление шустро бежит! Пока я думал что выбрать, она уже приблизилась к деревьям, мне оставалось только поддать газу, чтобы ненароком не успеть, если вдруг из-за дерева выскочит какой-нибудь зверюга. Было страшно, ведь не знаешь, что там может сейчас скрываться, и в полной ли безопасности Милана. Которой видимо настолько на эту безопасность плевать, что она только что забежала в лес! Так и хотелось накричать на неё всеми ласковыми, но я вожатый всё-таки.
– Да остановись ты! – Прокричал я, почти у леса.
– За мной! Я вижу кого-то! – Отвечала Милана, обходя каждый ствол.
Вот же ж… вредина мелкая! Я нырнул в лесную тёмную обитель сырости и мрака, стараясь не потерять Милану из виду. Только благодаря яркому цвету её волос она ещё не затерялась среди грязных теней и листвы. Я отставал от неё шагов так на восемь, но с каждым вдохом расстояние сокращалось. Между тем, я старался вслушиваться в окружение, чтобы если что предугадать появление монстра, но снова ничего не происходило, только звуки сломанных веток под моими ногами. Девочка наконец стала замедляться, на тот момент я уже почти её догнал. Деревьев становилось заметно меньше. Что это? Полянка? Я устало дышал, колени ныли с непривычки. Давно я таких пробежек не делал… Начинался дождь, вместе с ним вокруг запахло чем-то непонятным. Запах довольно противный, но даже не помню, что это…
Одно радовало, Милана наконец-то остановилась, выйдя на эту самую чистую от деревьев поляну. Густая короткая трава была мокрой, фонарик держала девочка, потому что у меня всё-таки оружие. Но Милана почему-то его выключила, глаза хоть и привыкли к темноте, многое всё равно оставалось в тени. Я подошёл к ней и встал рядом с левой стороны, всмотрелся в центр этой поляны, там действительно было что-то белое. В темноте вообще не было видно, я сделал несколько шагов ближе и ужаснулся. Это чья-то разорванная в клочья одежда, но… откуда она здесь? Взял её в руки и попытался осмотреть, пальцы резко почувствовали влажность, с одежды донёсся противный запах. Это… кровь… Все мои ладони в крови, как и все эти тряпки… Сработал рвотный рефлекс, но я сумел сдержаться и отвернулся, быстро начав трать руки о траву. Затем резко схватился за отложенное ружьё и замер. Прислушался к звукам, окружающим меня, сидя на коленях. Шелест и шорох раздались со стороны деревьев. Вместе со скрежетом и царапаньем… Эти звуки доносились по всей округе, везде были слышны чьи-то неаккуратные движения. Но глаза мои видели лишь копошащуюся со всех сторон листву. Сколько бы не оглядывался – эти звуки везде. Ветер поднялся… Это ветер… Точно ветер…
– Ахахахахаха! – Сзади меня послышался смех Миланы.
Я медленно испуганно обернулся, ибо моё тело странно сковывало. Девочка сделала ехидное лицо и крест накрест сложила руки. Если меня спросят как выглядит дьявольская улыбка, я покажу им Милану…
– Ч-что с тобой? – Спросил я, всё также медленно вставая с земли.
– Я вас обманула. В том домике нет никого, Камилла с ребятами уже давно в их желудках перевариваются! – Она сама не в себе.
– В чьих… желудках?.. – Не мог я даже разобрать услышанное.
Девочка снова безумно засмеялась и подняла фонарик. Включив, она осветила всю поляну передо мной. Я повернулся на свет, и тогда ответ на вопрос был уже ясно понятен.
«Так они… существуют…» – Пронеслось у меня в мыслях при виде того, что происходило впереди. По деревьям, словно белки, прыгали гуманоидные твари, выглядящие точно так же, как описывала Милана. По ощущениям, их где-то пять-шесть… Не считая тех, кто может быть с других сторон. Одно из существ спрыгнуло на землю и яростно зарычало, из клыкастого рта во всю летели слюни. Я на автоматизме сделал шаг назад, крепче сжав оружие.
– Бежать бессмысленно, они вас сразу догонят. – До сих пор улыбалась Милана. – А по деревьям они раза в три быстрее передвигаются. – Сардонически произносила она, танцуя.
Я не понимал, что делала Милана. Почему она так себя вела. Мною в какой-то момент овладел шок от увиденного, но вскоре… моё сердце перестало так сильно стучать из-за страха.
– Ну же, чего стоите? Почему не убегаете? – Слышались слова девочки.
– Я не могу бросить ребёнка здесь… одного…
Милана снова вовсю захохотала, как будто в моих словах было что-то смешное. Ко мне медленно приближались эти твари, а я даже не мог сделать шаг. Потому что понял, что это бессмысленно.
Четыре монстра на четвереньках двигались ко мне, в этот момент начался дождь. Они рычали, как голодные собаки, вот-вот готовясь напасть. Время текло медленно, в тот час как в голове ежесекундно проносились тысячи мыслей и воспоминаний. С самого детства до текущего момента. Вся моя жизнь была завязана на детях, на их защите и воспитании. Как противно осознавать, что и смерть моя будет по вине ребёнка… Но я не сомневаюсь, Милана ни в чём не виновата.
Я отрешённо поднял заряженное оружие перед собой и прицелился. Руки не дрожали не потому, что я не боялся, а потому, что они не чувствовались как мои руки. Взглянул на прицел исподлобья, на мушке показались оборотни. Подул ветер и снёс мой капюшон, как раз в эту секунду с моего глаза потекла слеза. В честь чего? Не знаю… Но чувство не из приятных. Наверное, мне грустно покидать этот лагерь. Он за это время стал частью моей жизни… И его ребята, события, происшествия. Всё это отпечаталось в моём сердце, которое сейчас будто находится в наркозе.
– Да сожрите вы уже его! – Кричала неподалёку Милана.
Если я умру по желанию ребёнка, значит при жизни я был не таким уж и хорошим вожатым… Простите меня… Слёзы продолжали литься, и я нажал на спусковой крючок. Мокрая от крови подушечка пальца зажала курок, и ружьё с грохотом выстрелило. Звери все как один взревели от бешенства, кто-то встал на две лапы и завыл. С первым выстрелом вспомнилась моя семья и первая любовь. Интересно, она меня до сих пор вспоминает? Я начал делать шаги вперёд. Палец снова нажал на курок, произошёл громкий выстрел. Вместе с ним я вспомнил про то, как учил Дениса играть на гитаре, пока Иоанн был на работе и в разъездах. Оборотни зарычали сильнее и ринулись ко мне всей кучей, после чего я выстрелил третий раз. В мыслях нарисовалась картина нашего лагеря, с самого начала приезда и до концерта. Вспомнив всех ребят и девочек, с которыми мне удалось повидаться за это время, я заплакал сильнее. Мне… было приятно проводить с вами время… Я надеюсь вы вырастите достойными людьми.
Огромная кисть с длинными острыми когтями сбила с рук моё ружьё, оно разлетелось на несколько частей и упало на землю. Все мои выстрелы всё равно прошли мимо. Второй зверь налетел на меня и сбил с ног, к нему добавились и другие. Уже не чувствовав ничего, я последний раз выглянул на Милану. На неё… никто не напал… Это вызвало у меня улыбку, которая почти мгновенно стёрлась, превратившись в кровавое месиво под когтистыми лапами оборотней…
Григорий Нестеров.
Подвал коттеджа.
Полчетвёртого ночи.
Иоанн… сучий сын… Меня переполняла ненависть и злоба, состояние граничило с безумным и сумасшедшим. После того, как мой план был разрушен, меня сразу же поймали и привязали в наручники в этом сыром подвале. Нелюди… Твари… Все они… Теперь их уж точно никто не спасёт, по крайней мере, у меня уже нет шансов предотвратить столько смертей.
Когда я жил в Зауралье, обычаи тут проходили безумные. К счастью, меня они не касались, ибо я родился в единственной грязнокровной семье в деревне. Жители почитали и молились одному человеку, как своему богу и спасителю, этим человеком был Влад Цепеш, вместе со своей семьёй депортированный в здешние края. Бабушка рассказывала много историй о них, в которые я с радостью верил. Юный впечатлительный мозг легко поверил в существование вампиров и оборотней. Все жители деревни считались вампирами, их всех превратил Дракула, ведь именно он был дарован способностью обращать обычных людей в себе подобных. Влад очень долго прожил и умер в деревне, оставив после себя лишь клык, по его просьбе подаренный сильнейшему вампиру среди всех. О свойствах клыка я не знаю, если они вообще существуют.
После смерти Дракулы жители деревни стали почитать его память особым обрядом, который проводят раз в десятилетие. По неизвестным моей семье причинам, после обряда слабые вампиры переходили в последнюю стадию превращения, их тела изменялись до неузнаваемости, но рассудок оставался таким же. Сильные вампиры могли контролировать превращение, поэтому ночью они просто становились намного сильнее обычного, не теряя облик, но если захотят, они могут превратиться, причём несколько раз. И те, и другие теряли эти способности после наступления утра. Моей семье не нравилось такое соседство, хоть наш дом и не трогали оборотни, поэтому мы переехали. Меня буквально никто не любил из деревни из-за крови и той важности, что подарил нам Дракула. Мне повезло жить при проведении этого обряда, и тогда, ещё в самом детстве, я дружил с одним вампиром, который и по сей день считается самым сильным в деревне. Мы были лучшими друзьями.
Я со всей дури ударил по бетонной стене из-за безысходности. Левая рука была прикована к водопроводной трубе, ведущей наверх, правая же могла спокойно гулять одна, только поблизости не находилось ни одного предмета, как-то способного помочь мне. На потолке горела длинная лампа, в лучах видны частицы пыли. Мне… нельзя больше здесь находиться. Я должен… попросить помощи. Один не справлюсь. Уже пытался. Дети ведь ни в чём не виноваты… Они не должны быть для жителей-психов каким-то ужином. У стороны лагеря искать помощь бессмысленно… Если со стороны деревни… Нет… Он не станет мне помогать после такого отношения к себе… Тем более, у него другие принципы.