за красавицей своей.
– Как зовут тебя? – Людмила.
– Потому что людям мила?
Ты меня, как есть, прости.
Не умею речь вести
я с красавицей такой.
Парень, видишь, я простой.
Не ответила Людмила,
очи ниже опустила,
продолжая горевать
и ромашки поливать.
– Как же мне тебя развлечь?
Рассказать про чудо-печь?
Как она готовит тесто?
Это очень интересно.
Люда хмыкнула в ответ:
– Стынет на столе обед –
щи, с капустой пироги.
Хочешь кушать – так иди.
Развлекать меня не надо, –
обожгла Ивана взглядом
и пошла за вишней в сад.
«Что я делаю не так?» -
думал Ваня, – «Как мне быть?
Что девице говорить?
Промолчал – так прослезилась.
Говорю – так разозлилась».
И сказал Людмиле он:
«Хочешь, расскажу свой сон?
Только гаснет солнца свет,
Ты мне снишься много лет.
Только я не верил в чудо,
не узнал тебя покуда.
Не сердись на дурака.
Вот тебе моя рука.
Для меня ТЕБЯ милей
в целом мире нет, поверь!»
Тут Людмила улыбнулась
да к Ивану прикоснулась.
И почудилось им вдруг –
изменилось всё вокруг.
Им Ярило подмигнул.
Лёгкий ветерок подул:
ароматными цветами
опьянил и одурманил.
Тёплый дождичек грибной
прошуршал над головой.
Заплясали облака.
Встала радуга-дуга
над Иваном и Людмилой,
их связав волшебной силой.
Рядом с милою своей
не считал Ванюшка дней.
Да и нам грешно считать –
будем сказку продолжать.
Сказ седьмой
Как Иванушка в дорогу
начал сборы понемногу,
так жена ему с собой
собирала скарб простой:
воду, хлеб и пироги,
пояс, шапку, сапоги,
домотканые одежды
да с узором обережным,
что от злых скрывают глаз,
соль щепотку про запас,
и коня, как белый снег,
и удачи амулет.
Проводила до колодца
и в лучах Ярилы-Солнца,
крепко-крепко обняла,
и промолвила едва:
«В добрый путь, мой дорогой,
буду я всегда с тобой
в капле дождика грибного,
в крике сокола степного,
в распустившемся цветке
и в снежинке на руке,
в первом лучике весны…
Мы с тобой обручены
навсегда землёй и небом.
Буду рядом, где б ты не был.
Что сплела Природа-мать –
никому не разорвать».
Он в ответ: «Любовь моя,
буду помнить я тебя», –
и поехал степью, полем –
лето пронеслось второе,
по горам да по лесам –
подбираться холод стал.
Но не стёрлись сапоги,
не засохли пироги,
не закончилась водица…
Только пыль столбом клубится
из-под кованых копыт.
Ваня ж едет да свистит,
улыбается всему:
и букашке, и цветку,
и дождю, и снегопаду,
солнцу, радуге и граду –
всем природным чудесам.
Почему? Не знает сам.
Вот заехал Ваня в лес,
буреломы перелез.
Видит – люди здесь гуляли,
птичьи гнёзда посбивали.
На земле птенцы пищат –
кушать бедные хотят.
Рядом мусора не счесть,
и костёр остался тлеть.
Запрудили речку свалкой.
Стало Ване землю жалко.
В речке разобрал завал –
Водяному дань отдал.
Мусор весь, собрав, спалил
и костёр водой залил,
чтобы Леший был доволен.
Чтоб Горыныч был спокоен –
на деревья птиц вернул.
Всё исправил и заснул.
А проснулся средь степи
и не знал куда пойти.
Конь пропал, и нет клубочка.
Что за шутки-заморочки?!
Вырос камень перед ним –
может вход в неявный мир?
Тут же полная Луна,
тут же яркая Звезда
не исчезнув на восходе,
вместе с Солнцем в хороводе
озарили небосвод –
стало быть, открыт проход.