Немила распирало от энтузиазма. Он чувствовал, что схватил удачу за хвост. Еще чуть-чуть – и он разоблачит злодея, так коварно свалившего свою вину на другого. И тогда все наладится.

Денница уже сияла на небосводе, предвещая скорое появление Дажбога. Едва народившийся месяц пропал, но темноту, наполненную загадочным мерцанием звезд, уже начинали рассеивать первые отблески солнечного венца.

Немил оглянулся на спутницу и, перекрывая шум ветра, спросил:

– Где искать Вертопраха?

– За стеною. Ему отвели усадьбу у южных ворот, – ответила дева.

– Гостя поселили за городом? – удивился кудесник.

– Разумеется. Он же черт. Как послу, ему оказывают всяческие почести. Однако никто не доверяет ему настолько, чтобы селить внутри укреплений.

Кудесник залюбовался Звениславой – пряди ее золотистых волос выбивались из-под убруса, а оживленное лицо раскраснелось. Это делало его не таким призрачным и отдаленным, как обычно, и казалось, что к нему можно приложиться губами и почувствовать горячий ответ. Но тут Немилу вспомнились сотни колючек, впивающихся в его тело при каждом прикосновении к небожителям, и соблазнительная мечта мигом улетучилась.

Рублик уверенно разрезал простор, размахивая крыльями. Внизу проносились широкие улицы, засаженные деревьями, и маленькие проулки, утопающие в зелени, за которой прятались дворцы и усадьбы. Золотые крыши еще не начинали сверкать, и можно было только гадать, какому божеству принадлежат эти роскошные хоромы.

– Постой, ты куда? – осторожно тронула Немила за рукав его спутница.

– Как куда? К южным воротам! – отозвался кудесник.

Он как раз натянул узду, направляя коня.

– Что ты! Нас сразу заметят. Посмотри, как мы светимся.

В самом деле: попав в первые лучи восходящего солнца, конь и его седоки сверкали ярче любой звезды. На фоне темного неба их движение бросалось в глаза.

– Что же делать?

– Держи путь на север. Запутаем след! – откликнулась Звенислава.

Рублику пришлось как следует поработать крыльями, чтобы перемахнуть через северные ворота – до того высокой оказалась массивная надвратная башня, оберегающая вход. Хорошо хоть, что в этом беспечном мире, куда не было доступа посторонним, стражники не расхаживали по пряслам и не вглядывались в небо из караулок.

– Куда теперь? – растерялся Немил, оказавшись над бесконечным простором звездной реки, несущей молочные воды в глубины вселенной.

– Поворачивай! Не то унесемся невесть куда. Надо затаиться на часик-другой и убедиться, что за нами не будет погони.

– Что? Таиться и ждать? Ну уж нет! – запротестовал Немил.

Его распирало от предвкушения скорой победы.

– Мы почти у цели. Еще чуть-чуть – и разоблачим злодея, который так подло меня подставил. Нельзя медлить. Нужно ковать железо, пока оно горячо.

– Как бы тебя самого не сковали. Будь умнее кузнечного молотка, не бейся головкой о наковальню. Стоит богам узнать о твоем бегстве, как они отправят вдогонку кое-кого посильнее, чем разгулявшиеся вояки.

Скрипнув зубами, Немил смирил клокочущее нетерпение и повел коня на посадку. Рублик плавно приземлился на тропе между густым сосновым бором и березовой рощей. Спрыгнув с седла, кудесник догадался проявить галантность и протянул руки, чтобы ссадить Звениславу. Однако небесная дева, смеясь, взмыла ввысь и опустилась сама, не дав Немилу прикоснуться к своей шубке.

Они оказались в глубине леса, наполненного таинственными, шепчущими звуками.

– Сколько нам тут сидеть? – ворчливо спросил он.

– А куда ты торопишься? Мы в горнем мире. Впереди у его обитателей – вечность.

– Нет у меня впереди вечности. Если только Лиходей не скрадет мою душу – тогда да. Только это будет вечность в аду.

Вертопраха поселили не просто в усадьбе – ему выделили целый дворец, больше напоминающий хорошо укрепленный замок. Но добираться до этого замка пришлось через сады и рощи, со всех сторон обступившие серебряные стены Белой Вежи. Невесомой Звениславе не стоило никакого труда протискиваться сквозь густые чащобы, а вот грузному Немилу пришлось попыхтеть. Он лез через заросли, как ворчливый медведь, не разбирая дороги. Упругие ветви хлестали его по лицу, колючки цеплялись за одежду, как пальцы чудовищ, задавшихся целью не пропустить чужака.

Дева с досадой оглядывалась и подгоняла:

– Что копаешься? Какой ты неловкий!

– Чего ты от меня хочешь? – не оставался Немил в долгу. – В этом мире царствует нежить, тут все скроено по ее мерке. А я – приличная человечина из плоти и крови, мне тут неудобно.

– Так я, выходит, нежить? – сверкнула очами дева. – Вот, значит, что ты обо мне думаешь!

– Ой, только не придирайся к словам! Я и так чувствую себя, как рыбка на сковородке.

Кудесник с завистью посмотрел, как легко парит над оврагами и ручейками Рублик, серая шерстка которого казалась ярко-серебряной в лучах восходящего солнца.

– А вот и сад Лады, – сказала Звенислава. – Потерпи, отсюда путь будет легче.

Они пересекли опушку и вошли в дивный садик с плодовыми деревьями, настолько диковинными, что Немил даже представить не мог, из каких стран они могли происходить. Шагать стало легче, когда по обе стороны потянулись стройные ряды яблонь, на ветках которых уже появились первые зеленые яблочки.

– Надо же, как все тут купается в зелени, – заметил он. – А на земле еще снег лежит. Лютый месяц кончился, настал чернец, а до весны еще три с половиной недели, и то, если все пройдет гладко.

– Что может задержать весну?

– От чернеца жди беды. Волхвы с давних пор предрекали, что в этот месяц наступит светопреставление, – нахмурил брови Немил. – Дождаться бы нового года – и то будет удача.

Рублик никак не хотел идти в поводу. Он порхал над полянами и щипал сочную травку, в которой путники тонули по пояс. В конце аллеи конь застыл перед раскидистой яблоней, ветви которой клонились к земле.

– Зря мы сюда пришли, – шепотом произнесла Звенислава. – Владыки ужасно сердятся, когда посторонние наведываются в этот уголок.

– Мы опять рассердили богов? Что им еще не по нраву?

– На этом древе растут молодильные яблоки. Раз в год Лада подает их к столу. Если древо засохнет, богини и боги начнут дряхлеть и чахнуть. От их вечной молодости и следа не останется. Вот они и берегут этот сад, как зеницу ока.

– Молодильные яблоки? – оживился Немил. – Вот везуха! Я-то думал, что это сказка, и даже мечтать о них боялся.

Он подбежал к яблоне, подпрыгнул и наклонил к себе ветку, с которой свисали плоды.

– Стой! Ее нельзя трогать! – в ужасе воскликнула дева.

– Послушай, Венечка, другого такого случая мне не представится, – лихорадочно блестя глазами, принялся умолять ее человек. – Мое тело уже износилось. Я чувствую, что подступает старость. То одно заболит, то другое, и никакие припарки не помогают. Мне нужно омолодиться. Так я отсрочу смерть.

– Смерть не отсрочишь. Она придет тогда, когда старшая из Судениц оборвет твою нить.

– Ты не понимаешь! После смерти меня ждут вечные муки в аду. Это уже решено. Отсрочка нужна мне, как воздух! Я хочу все исправить.

Немил потянулся к ближайшему яблоку, чтобы сорвать его.

– Погоди! – выкрикнула Звенислава. – Ты только напрасно совершить еще один тяжкий проступок. Эти яблоки созреют лишь к яблочному спасу, а до него еще полгода. Посмотри, какие они маленькие и зеленые.

– Ничего себе маленькие!

– Когда вырастут – будут еще больше. От неспелых пользы не будет.

– Я все же попробую. Век себе не прощу, если упущу случай.

– Тебя не вразумить. Ладно, пробуй, только не рви с веток. Гляди – тут кто-то уже побывал до нас. Подбери с земли паданцы.

Немил огляделся и заметил, что Рублик с недоверием принюхивается к зеленому яблочку, упавшему на траву. Кудесник отпустил ветку, подбежал и отнял у коня находку.

– Ну-ка, отдай! – гаркнул он, и с нетерпением надкусил плод.

Тревога Звениславы сменилась на едкую насмешку, когда она увидела, как выпячиваются глаза ее спутника, и как морщится его лицо.

– Тьфу! Ну и кислятина, – принялся отплевываться Немил. – Оно же зеленое.

– О том я тебе и толкую.

Немил выплюнул остатки и с сожалением бросил надкушенное яблоко под копыта коню.

– На, жри, скотина. Ты же местный. Может, хоть тебе эта зелень пойдет впрок.

Но конь, недоверчиво покатав яблоко по земле, отвернулся и фыркнул. Звенислава залилась хохотом:

– Его уже кто-то пробовал до тебя. Смотри, оно и с другого бочка надкушено. Разве ты не заметил?

Немил пнул яблоко сапогом и с досадой сказал:

– Не удивительно. Все в этом мире – сплошная обманка. Только губу раскатаешь – а тебе шиш с маслом.

– Просто ты здешних правил не знаешь, вот все время и попадаешь впросак.

– Да кто их вообще знает?

– Все, кто здесь обитает, – серьезно добавила дева.

Когда путники добрались до замка, в котором обосновался Вертопрах, Дажбог в своей сияющей колеснице успел проделать уже половину пути до Полуденного дворца, а значит, времени было никак не меньше десяти часов утра.

Две массивные башни угрюмо взглянули на Немила узкими прорезями бойниц. Ворота между ними не смог бы выбить даже исполинский таран. Над запертыми накрепко створками возвышалась грандиозная статуя великана, настолько похожего на живого, что казалось, будто он в любой миг готов сорваться с места и прихлопнуть непрошеных гостей.

– Опять эти стены, – недовольно забурчал Немил. – От кого боги так отгораживаются? Ну, Рублик, держись – придется тебе помахать крылышками.

Он собрался вскарабкаться на коня, но Звенислава его удержала.

– Не стоит мелькать в небесах, – сказала она. – Так нас заметят издалека. Проверим-ка лучше, не оставил ли хозяин ключик.

Кудесник доверился деве, и не прогадал. В воротах отыскалась неприметная дверка, открывшаяся при первом же прикосновении. Рублик не смог пролезть в нее – пришлось оставить его снаружи, а вот сами путники без труда оказались во дворе.

– Как бы нас не застукали! – Глазки Немила забегали по сторонам, выискивая опасность.

Но Звенислава без тени сомнений потащила его к многоярусной палате, выглядывающей из-за садиков и цветников.

– Ох, угораздило же меня самому лезть к черту в логово, – храбрился Немил, вслед за девой поднимаясь по лестнице на верхние этажи.

Они прошли через анфиладу помпезно украшенных залов с вычурной мебелью и оказались в жилой горнице.

– А ну, как нас схватят? – не унимался Немил.

Давешнее оживление слетело с него, едва запахло близостью нечистой силы.

– Разве не видишь? Хозяина нет дома, – успокоила его Звенислава. – Вон его вещи брошены, как попало.

– Вещи? Давай-ка пороемся в них!

Немил оглядел просторную спальню с кроватью под роскошным балдахином, широкими шкафами, столиком у окна и удобными креслами с резными спинками.

– Боюсь, по-быстрому нам не управиться, – заметила Звенислава, с сомнением разглядывая богатое убранство и множество закоулков, где могли прятаться тайники.

– Еще как управимся, не впервой, – заверил Немил. – Стой на стреме и следи, чтобы гости не пожаловали. А я тут пока покопаюсь.

Первым делом он прошелся по выдвижным ящикам в столике и осмотрел вазочки из разноцветного стекла, пылящиеся на полках.

– Вот так находка! – воскликнул он, едва начав обыск. – Подвески для кики. А чертик-то наш нечист на руку! Видать, стырил их у какой-нибудь госпожи.

– Чья бы корова мычала! – уколола его Звенислава.

Однако ее и саму не оставили равнодушной серебряные колечки в виде цветочка с семью лепестками, какими знатные барыни украшали головные уборы.

– Еще кольца и перстни, – бормотал Немил, вытряхивая их из ваз по соседству.

– Мне как раз впору, – откликнулась дева, примерив их на свой тонкий палец.

– Их придется оставить. Хозяин не должен заподозрить, что мы у него побывали.

– Какая сознательность! Ты растешь на глазах.

Возбуждение овладело человеком настолько, что он не обращал внимания на колкости своей подруги. Распахнув дверцы гардеробной, он принялся прощупывать одежду, проявляя при этом подозрительную сноровку.

– Проверим, не зашито ли что-то в подкладку, – бормотал он.

– Вижу, дело тебе знакомо. Не впервой за него взялся?

– На двор гляди! Как бы не погореть. Будешь ворон считать – нас возьмут, как яйцо из-под курицы.

– А Вертопрах-то у нас с причудами! – прыснула в кулачок Звенислава, глядя, как Немил выбрасывает из шкафа нарядный женский сарафан, душегрейку и рогатую кику – бархатную шапочку с двумя выступами в виде рожек, украшенных бахромой.

– Думаешь, это его причуды? – усомнился кудесник. – Брось, не сам же он это носит.

– А что ты на это скажешь? – дева показала ему зеркальце и гребешок для волос, забытые на столе. – Мужчинам такие вещи вроде бы ни к чему.

– Может, он сударушку себе завел. Черти до баб охочи – это все знают.

– Кабы так, то навьи бы об этом болтали. Сплетни в Серебряном городе разлетаются быстро. Глазом моргнуть не успеешь – а все уже знают.

– Говорю тебе: тут была баба, – стоял на своем Немил. – Вон пузырек с благовониями. Не для себя же он его держит.

И он указал на небольшой прозрачный сосуд с мутными узорами, похожими на те, что зимой мороз наводит на оконное стекло.

– Кому еще придет в голову держать под рукой духи́? На свадьбе Вертопрах терся поблизости – если бы от него пахло, я бы почуял.

Звенислава взяла пузырек с подоконника, понюхала и разочарованно произнесла:

– Никакие там не духи́. Просто вода.

– А вдруг это яд? – забеспокоился Немил. – А ну, дай сюда!

Он вырвал пузырек из рук девы и сжал в своей разгоряченной ладони.

– Ой, да он же студеный, как лед! – с удивлением вскрикнул кудесник.

– Это и есть лед, – обиженно подтвердила дева.

– И тебе не холодно было его держать?

– Мне – нет, ведь во мне нет теплой крови.

В этот миг дверь с шумом распахнулась. В спальню ворвался разъяренный Вертопрах. Болтающийся хвост нервно бил по полу, а раскрасневшиеся глаза так и сверкали.

– Вот они! Я их застукал! – обернувшись, прокричал он.

Вслед за ним в горницу ввалились грузный Велес в медвежьей шкуре, Стрибог в рогатом шлеме и Хорс в черном кафтане, расшитом серебряной нитью.

– Венька! – с досадой воскликнул кудесник. – Я же велел тебе стоять на стреме, а ты все прозевала!

Звенислава распахнула окошко и вылетела наружу. Немил вскочил на подоконник и собрался последовать за подругой, но обнаружил, что от земли его отделяет расстояние в три этажа. Прямо перед его глазами покачивались верхние ветки яблони, растущей в саду. Звенислава, как и положено бесплотному духу, плавно спустилась на почву – лишь ее шубка на ветру колыхнулась, как перышко.

Немил замешкался перед прыжком, и тут сзади за воротник его схватила могучая рука бога ветров.

– Он отраву с собой притащил! Видите? Он и меня хотел отравить! – взвизгнул черт, указывая на ледяной пузырек, выглядывающий из ладони кудесника.

– Это не мое! – крикнул Немил, но отпираться было бессмысленно – все уже успели разглядеть сосуд, который он судорожно сжимал.

– Сейчас ты ответишь за все! – пригрозил Велес, проталкиваясь к окну.

Немил спрыгнул с подоконника, но Стрибог не отпустил его, и кудесник повис в воздухе, дрыгая ногами.

Черт схватил его за воротник и с силой потянул вверх, вопя:

– Не уйдешь, пакостник!

– Немил, держись! Я приведу Рублика! – подбодрила его Звенислава.

Небесная дева носилась со скоростью ветра. Ворота замка оказались распахнуты – как видно, Вертопрах открыл их и от нетерпения бросил незапертыми. Рублик с готовностью расправил крылья, Звенислава вскочила в седло и полетела на помощь.

Рассерженные божества высунулись из окна и потянулись к Немилу, требуя:

– Отдай пузырь!

– Не могу, он к руке прилип, – пролепетал человек.

– Душу вытрясу! – яростно взревел черт и принялся бултыхать его так, что у кудесника сердце ушло в пятки.

Воротник вырвался из лапы черта, и Немил почувствовал, что его несет вниз. Перед глазами мелькнули окна нижнего этажа. «Сейчас расшибусь», – мелькнула некстати пришедшая мысль. Он принялся отчаянно вертеть головой в поисках любой зацепки, но цепляться было не только не за что, но и нечем – одна его рука беспомощно висела в рукаве, вторая бесцельно сжимала стремительно тающий пузырек.

Звенислава на Рублике подлетела снизу, уступила ему часть седла и выкрикнула:

– Хватайся!

Немил выпустил пузырек и ухватился за седельную луку. Дева рывком усадила его у себя за спиной. Пузырек хлопнулся оземь и разлетелся на мелкие льдинки, которые тут же растаяли. Его содержимое ушло в чернозем.

– Вот подлец! Он уничтожил улику! – взвыл Вертопрах.

Рублик взмахнул крыльями и взлетел над стеной. Стрибог отшвырнул от подоконника мешающего черта, надул щеки, и изо всех сил дунул в сторону беглецов. Ураганный порыв ветра перевернул коня, Немила выбросило из седла, и он понесся к земле. Звенислава попыталась выровнять скакуна, но не справилась: ветер играл ей, как листиком, сорванным с ветки. На счастье кудесника, порыв оказался настолько сильным, что подхватил и понес его самого. Немил ждал, что вот-вот врежется в башню или напорется на острый древесный сук, но его все влекло и крутило до тех пор, пока вихрь не начал ослабевать. Под ногами мелькнули молочные воды звездной реки. Круговерть начала утихать, и его наконец отпустило. Немил плюхнулся в звездный поток и отчаянно заработал здоровой рукой, но этих усилий не хватало, чтобы держаться на плаву, и его потянуло ко дну. Он уже начал захлебываться, когда крылья летучего скакуна хлопнули над головой, и Звенислава выудила его из воды.

Дотащив его до берега, она приземлилась. Немил рухнул без сил на гальку, сплошь состоящую из сверкающих самоцветов. Он не мог надышаться и только разевал рот, как рыба, выброшенная на сушу.

– Уф, как меня подхватило, как бросило! – едва отдышавшись, поделился кудесник. – До сих пор в себя не приду. Никак не привыкну я к тутошним чудесам. Вроде, только что из водоворота вылез. А одежа сухая, как ни в чем не бывало!

– А с чего бы ей быть мокрой? В речке ведь не вода, а звездочки. Вон их сколько, целый поток.

– То-то я смотрю, волны белые, как молоко, и вроде как светятся. А куда эта речка течет?

– В глубину темноты. Но туда нам не надо, – недовольно откликнулась дева. – Лучше подумай, что делать дальше?

– Только об этом и думаю! – Немил вскочил и начал возбужденно ходить по берегу.

Под его сапогом захрустели россыпи самоцветов. Купание в Звездной реке оказало на человека неожиданное воздействие – от него перестало пахнуть, как от обычного существа, и это было несомненное преимущество, поскольку в Горнем мире, где обитают бесплотные духи и божества, живой запах ощущался особенно резко.

Битый час Немил не находил себе места, пока Звенислава ходила на разведку в город, чтобы узнать, где рыщут гриди. За это время он успел набрать самых больших самоцветов и упрятать их за пазуху. Однако они тряслись при ходьбе и мешали, а их острые края кололи брюхо, и без того нависающее над поясом. Горестно повздыхав, кудесник вытряхнул их обратно на берег, пообещав на прощанье:

– Не обижайтесь, мои дорогие, я про вас не забуду. Вернусь за вами, когда все уладится.

Неожиданно один из камушков взвился в воздух и стукнул его по лбу. Немил отскочил, подозрительно осмотрелся и громко спросил:

– Кто здесь? А ну, не балуй!

И сразу же в спину ему угодил изумруд размером с голубиное яйцо. Кудесник сорвался с места и с криком начал носиться по берегу, выискивая невидимого врага. В трех шагах от него раздался звонкий девичий хохот. Оглянувшись, он увидел перед собой Звениславу, стаскивающую с головы алую шапочку с белой опушкой.

– Ты давно здесь? – с подозрением спросил он.

– Недавно, зоркий ты страж, – со смехом ответила дева. – У меня две новости, хорошая и плохая. Плохая: гриди рыщут по всему городу и устраивают засады. Пойдешь улицей – непременно попадешься.

– А хорошая?

– Я достала тебе шапку-невидимку.

И дева протянула ему алую шапочку.

– Это одно из сокровищ, которые боги хранят с незапамятных времен. Ярило подарил ее Перуну на свадьбу, а Кострома сжалилась и решила отдать тебе. Не потеряй, другой такой не найдешь.

Немил надел шапку, и тут же перестал видеть свой синий кафтан, порты и сапоги. Его тело стало совершенно прозрачным.

– Знаешь, что я сделаю? – решился кудесник. – Я сам приду к владыкам с повинной головой. Лягу перед ними на плаху и скажу: «если уверены, что я виноват – то рубите голову! Но учтите: коли ошибетесь, душа моя будет на вашей совести». Да, так и скажу. Не может быть, чтобы боги без вины казнили.

– С чего ты вообще взял, что боги обязаны быть справедливыми? – предостерегла Звенислава. – Они такие, какие есть. Ты сам отвечаешь чужим требованиям? Ты ведешь себя так, как хотят боги?

Возбужденно разгуливающий Немил аж остановился – до того неожиданной показалась ему эта мысль.

– Но при этом ты ждешь, что божества станут вести себя, как тебе надо. Так откуда взялись эти требования? Ты их не выдумал? Божества – это свет, ветер, небо, простор. Ты купаешься в их лучах, но замечает ли тебя этот луч? Замечают ли тебя ветер, огонь, волны, дождь, гром и молнии? Не попадайся им под горячую руку – вот одно правило, с которым точно не прогадаешь.

– Пусть будут молнии, гром и огонь, – согласился Немил. – Но не на мою голову, а на тех, кто по правде виновен. Возьму черта за шкирку и бухнусь им в ноги. Пусть выбирают, кто настоящий злодей – он или я.

– Но ведь может случиться, что не ты и не он.

– Пузырек с ядом. Он стоял у него на окне.

– Мы не знаем, что было в том пузырьке. Черт не блещет умом, но оставил бы он доказательство своего преступления на таком видном месте? Неужели бы он не боялся и не думал, как замести следы?

Немил забавлялся, то снимая, то надевая шапку. Его выпирающее брюшко то появлялось, то пропадало из виду. То ли от этого, то ли от лишнего возбуждения его бросало то в холод, то в жар. Стоило выйти из тени, как в лицо ему устремлялся поток жестких и жгучих солнечных лучей, ставших просто невыносимыми. Они лились с вершины крутой горы, вздымающейся позади городских стен.

– Скоро полдень! – пояснила Звенислава, которой жара была нипочем. – Дажбог остановил колесницу на Окольной горе. У него есть час, чтобы отдохнуть в Полуденном дворце перед спуском к Вечернему морю. Но сегодня отдыха ему не видать: нашлись дела поважнее. После успения Перуна в совете трех государей образовалось свободное место. Нужно решить, кому его отдать. Ради этого владыки соберутся во дворце трех государей.

– Вот удача! Туда мне и надо! – воскликнул Немил.

– Им будет не до тебя, – охладила его пыл дева. – Впервые в совет решено вместо бога ввести богиню. Такого еще не бывало. Будут горячие споры.

– Чего спорить? Которая могущественней и влиятельней – ту и выбрать.

– С давних пор особенным уважением и почетом пользуется труженица Мокуша. Ее слово многое значит.

– Так может, к ней мне и обратиться?

– Не все так просто. Мокуша не рвется во власть. У нее есть соперница – Лада. Никто лучше Лады не владеет любовными чарами. Ее власти подчиняются все живые существа. Но Ладу многие считают слишком легкомысленной. Она большая игрунья, и часто увлекается. А заигравшись, начинает вытворять невесть что.

– Я заставлю владык меня выслушать. Отступать некуда! – пригрозил Немил.

– Терпения! Не лезь на рожон, – остерегла его Звенислава. – Пока государи будут обсуждать важные дела, не показывайся им на глаза. А как начнут расходиться – тут и можешь упасть им в ноги. Не дерзи, будь покорен, говори, как верноподданный. Не обещаю, что они захотят тебя выслушать. Но если выскочишь не вовремя – тогда на тебя точно рассердятся. А богов лучше не сердить, особенно, если ты из плоти и крови.

– Садимся на Рублика, и полетели! – Немил сгорал от нетерпения.

– Совсем сбрендил! – всплеснула ладонями дева. – Рублика сразу заметят. Пойдем пешком. Вернее, пойду я, а ты таись и крадись следом. Авось, проскочим.

Серого скакуна отпустили на волю, и он унесся на заливные луга, заросшие густыми травами. Звенислава провела Немила под исполинской аркой ворот.

Просторная улица вела прямо к веже, но дева шестым чувством распознала засаду и свернула налево, на тянущуюся вдоль крепостной стены аллею, называвшуюся Серебряным кольцом. Немил поразился ее сметливости: не раз и не два навстречу им попадались гриди, рыщущие в поисках беглеца, но Звенислава всякий раз ловко ныряла в просветы между густыми изгородями и углублялась в лабиринт переулков и тайных проходов, которыми лишь изредка пользовались служители великих божеств. Немил едва поспевал за ней. Он то и дело трогал свои бока, чтобы убедиться, что они все еще на месте. Его доводила до исступления мысль, что тело больше не появится и пропадет навсегда. Прохожие его не замечали, они глядели сквозь него, как будто он был пустым местом. Это обижало и успокаивало одновременно.

Наконец, они добрались до Золотого кольца, за которым простиралась алмазная Зеница.