Мироходцы. Чары хрустального сердца

Глава 3. Загадочные жители удивительного дома

В обеденный перерыв Дайаны в столовой не оказалось. Ки подумала, что юная Морэ или слишком занята, или чувствует себя неловко после вчерашнего и не хочет лишний раз показываться ей на глаза. Когда Дайана не появилась в столовой и на следующий день, Ки всерьез заволновалась. Филин, однако, лишь огорчился, не более.

– Говорю тебе, она очень странно себя вела! И… – Ки чуть было не ляпнула «стены», но вовремя прикусила язык.

Обычно ей не было дела до того, что думали о ней другие. Но Филин… Почему-то ей не хотелось, чтобы он считал ее чудачкой или – хуже того – и вовсе сумасшедшей.

– Наверное, просто приболела, – пожимая плечами, предположил он.

– Не просто, – упрямилась Ки.

Филин удивленно взглянул на нее.

– Ты ее знаешь два дня. В отличие от меня, – горделиво добавил он.

– Это неважно. Она наша подруга!

– Два дня.

Взгляд Ки преисполнился гневом. Филин поднял руки, будто сдаваясь.

– Ладно-ладно. Хочешь, узнаем у ее одноклассников, куда она делась?

– Хочу!

Она отложила булочку – кусок в горло не лез. Однако Филину даже тот факт, что девушка, которая ему нравилась, могла заболеть, не мешал есть за двоих.

– А ты знаешь, с кем она учится?

– Знаю, – ответил он, розовея.

Казалось, у Дайаны был некий пульт, что позволял ей на расстоянии контролировать цвет лица Филина. Во всяком случае, краснел он именно тогда, когда речь заходила о ней.

Выйдя из столовой, они поблуждали по коридорам школы, пока Филин не поймал одноклассника Дайаны – худого парня с взъерошенными, прямо как у него самого, волосами. «Мода, что ли, у них такая», – подумала Ки.

– Тебе чего? – недовольно осведомился тот, глядя на Филина.

– Ты не знаешь, куда пропала Дайана?

– Странная эта?

Ки удивленно вздернула брови. Обычно странной называли ее.

– Да болеет, как обычно.

– Как обычно? – эхом отозвалась она.

Светловолосый парень перевел взгляд на Ки.

– Глухая, что ли?

– Эй, не надо ей грубить, – возмутился Филин.

Ки умилилась – он был на целую голову ниже одноклассника Дайаны и все же за нее заступился.

– Слушайте, мелочь, – раздраженно вздохнул тот. – Не путайтесь под ногами, ага?

И ушел, оставив их посреди коридора.

– Ага, – неприязненно передразнил Филин.

– По крайней мере, мы узнали, что Дайана болеет, – пожала плечами Ки. – И что происходит это с ней не впервые.

– Все мы болеем.

– Но ни про кого из нас не скажут «как обычно», – рассудительно сказала она. Добавила невинным тоном: – А ты, случайно, не знаешь, где она живет?

– Знаю. Эй, не смотри на меня так! Это маленький город.

– Ага, – улыбаясь во весь рот, сказала Ки.

После школы она забежала домой – бросить сумку с учебниками и наспех перекусить.

– Мам, я погуляю с Филином?

Дейдра, вспомнив про роль единственной, а значит, строгой и требовательной родительницы, повернулась к дочери и сощурила глаза:

– А домашнее задание сделать успеешь?

– Успею, – отмахнулась Ки.

Учеба всегда давалась ей легко – когда духи своими голосами не мешали.

Маму ее ответ вполне удовлетворил. Спустя десять минут она уже вовсю щебетала с новым другом дочери. Кажется, Дейдра была действительна рада тому, что он вполне себе настоящий.

Накинув курточку (на улице поднялся ветер), Ки легко сбежала по ступенькам крыльца.

– У них просто потрясный дом, – делился Филин по дороге к дому семьи Морэ.

Он предложил Ки послушать плеер. Она согласилась только из вежливости, подумав, что именно так повела бы себя Дайана. Вставив наушник в ухо, поморщилась – музыка была слишком громкой и так ударяла по ушам, словно пыталась расколошматить барабанные перепонки. Однако спустя пару минут Ки поймала себя на том, что вышагивает ей в такт и пальцами выбивает ритм в воздухе.

Пришлось прошагать через весь город, прежде чем они вышли на дорогу, где дома стояли на большом расстоянии, словно чураясь друг друга. Последним был особняк семьи Морэ. И он действительно… потрясал.

Темный и величественный, дом высился над ними, как огромная хищная птица, одновременно пугающий и притягивающий своей странной красотой. Огромные глазницы окон смотрели на Ки свысока – надменно и недоверчиво. От такого дома ждешь беспокойных ночей, скрипящих сами по себе половиц, завываний ветра в трубах, призраков и шепчущих в темноте голосов. Она прислушалась. Дом настороженно молчал. Не отозвался, даже когда Ки нерешительно постучалась в дверь – сам особняк вселял в нее неуверенность.

Входная дверь распахнулась. На пороге стояла статная женщина со светлыми волосами, собранными в хвост. Чуть прищурив глаза, она скользнула по Филину и Ки чуть удивленным взглядом.

– А вы еще кто такие?

– Мы друзья Дайаны, – торжественно заявила Ки.

Светлая бровь красноречиво приподнялась.

– Друзья, – протянула незнакомка.

Филин неуверенно кивнул.

– Ну входите, раз друзья, – со смешком сказала женщина, открывая дверь пошире. – Я миссис Одли.

– Ой, вы их служанка? – удивленно-восторженно отозвалась Ки.

Филин тяжело вздохнул.

Стоило переступить порог особняка, как плеер внезапно затрещал. Музыка прервалась, а потом и вовсе затихла. Филин удивленно взглянул на погасший дисплей. Пожав плечами, выдернул наушник из уха Ки и засунул плеер в карман.

– Да, я домоправительница, – сухо ответила миссис Одли.

Кажется, Ки ей не очень понравилась.

Подняв голову, она наконец огляделась. Захлестнуло ощущение, что, переступив порог, она шагнула в машину времени, которая перенесла ее на несколько десятилетий назад, в совершенно другую эпоху. Особняк словно явился из далекого прошлого: канделябры с зажженными свечами на стенах, широкая лестница из темного дерева, уходящая вверх, узкие окна до самого потолка.

Обстановка казалась странной, устаревшей, но изумительно подходила самому особняку. Вспоминая их дом, Ки мысленно заменила канделябры на бра и люстры; на столик, где сейчас стояла древняя ваза, поставила ноутбук; многочисленные картины в темно-золотых рамах заменила фотообоями, а деревянный пол с прямоугольниками ковров – паркетом. И… решила, что в таком доме все это выглядело бы ужасно фальшиво.

Когда за ее спиной заговорила миссис Одли, Ки невольно вздрогнула. Настолько увлеклась разглядыванием особняка, что совершенно позабыла о присутствии домработницы.

– Я сообщу мисс Морэ, что вы пришли.

– Обалдеть, – проговорил Филин, когда миссис Одли поднялась по лестнице. Глаза у него были круглые, как две монеты.

Чтобы скрасить ожидание, Ки внимательно прислушалась к тишине. Кому, как не ей, знать, что тишина порой бывает весьма обманчива? Однако дом и впрямь молчал. Лишь единожды до нее донесся шепот старинной картины: «Кто это?», но дом ответил ей гулким «Тихо», заставив замолчать. Чем дальше, тем больше особняк семьи Морэ напоминал Ки огромную шкатулку с секретами. Красивую зачарованную шкатулку.

Дайана спустилась к ним минуту спустя. Все такая же хорошенькая, пусть и очень бледная. Ки даже показалось, что ее волосы… словно выцвели – стали еще светлей. «Может, просто покрасилась?» – с некоторым неодобрением подумала она. Правую руку, как и в доме семьи Грейс, Дайана прятала – на этот раз в глубоком кармане халата.

– Ты как? – встревоженно спросил Филин.

– Все хорошо, – мягко успокоила его Дайана. – Просто слегка приболела. Спасибо… что зашли.

– Разве не так поступают настоящие друзья? – удивилась Ки. У нее был совсем небольшой опыт общения с друзьями.

Улыбка Дайаны стала шире.

– Пойдемте на кухню, попьем чаю.

Ки проследовала за юной хозяйкой особняка, нервно комкая в кармане забытый конфетный фантик. В этом необычном доме ей было отчего-то не по себе. Дайана шла медленно и неуверенно, «ощупывая» свободной рукой пространство впереди, словно боясь на что-нибудь натолкнуться.

– У вас с отцом есть слуги? – В голосе Филина слышалось восхищение.

– Только двое – миссис Одли и повариха, мисс Брин. Вы сейчас с ней познакомитесь.

Вслед за подругой Ки вошла в просторную, залитую светом кухню. Стол на шесть персон, духовой шкаф, газовая плита. Она удивленно хлопала глазами, только сейчас поняв, что канделябры здесь висели повсюду – и ни одной электрической лампочки! Заметив ее недоумение, Дайана туманно объяснила:

– Плохая проводка. Мы уже привыкли, что электричество и этот дом – вещи несовместимые.

Она познакомила друзей с мисс Брин – приятной полноты румяной девушкой с темными волосами, заплетенными в причудливую косу. Повариха светло улыбнулась и попросила называть ее Митси. Она подала чудесные черничные пирожные, в которые ребята тут же радостно вгрызлись.

Когда Ки потянулась к чашке, в кухню горделиво вплыла – слово «вошла» просто не вязалось с образом этой королевы – самая красивая из когда-либо виденных ею кошек. Белоснежная, с длинной густой шерстью и глазами, похожими на два осколка чистейшего изумруда. Шейку украшал кожаный ошейник с зелеными камнями.

Так и не донеся чашку до рта, Ки наблюдала за пушистой прелестницей. Кошка подошла к ней, склонила голову к стулу, обошла его со всех сторон. Села прямо напротив Ки, которая завороженно глядела в изумрудные глаза, как магнитом ее манящие. В кухне воцарилась тишина, а она все не могла оторвать взгляд – так малыши играются в «гляделки», соревнуясь, кто первым моргнет или отведет глаза.

Белоснежная красавица зажмурилась и запрыгнула к Ки на колени.

– Это Ари, – с улыбкой произнесла Дайана. – Кажется, ты ей приглянулась.

Филин насупился. Ки шутливо пожала пушистую лапку и, посмеиваясь, представилась:

– Ки.

Будто узнав все, что ей было нужно, Ари спрыгнула с ее коленей. Высоко подняв хвост, все той же горделивой походкой направилась в гостиную.

– Прогуляйся с нами, – проследив за ней, предложила Ки Дайане.

– Я… без линз, – тихо сказала она. – Ничего дальше своего носа не вижу.

– А и не надо! Я буду держать тебя с одной стороны, Филин с другой. Да, Филин?

Он, кажется, немного ошалел от перспективы идти под руку с Дайаной Морэ. Та неуверенно улыбнулась.

– Давай, – подначивала ее Ки. – Тебе нужно прогуляться. Если ты не простужена, конечно.

Дайана вздохнула, сдаваясь.

– Я и впрямь засиделась немного. Подождете?

Ребята кивнули вразнобой. Пока она переодевалась, Филин слопал, кажется, все запасы Митси, но та была только рада. Смотрела на него горящим взглядом и подсовывала под нос то пирожок с вишней, то домашнее варенье.

– Дайана совсем ничего не ест, мистер Морэ тоже, – сокрушалась Митси. – Я готовлю-готовлю, а никто не ест!

К тому времени, как спустилась Дайана (руки на этот раз она спрятала в перчатках), Филин на сладкое уже смотреть не мог, а это о многом говорило.

Стоило только троице перешагнуть порог особняка, как ожили их телефоны. Сотовый Ки замяукал – она давным-давно поставила мяуканье котенка на звук СМС-ки. Телефон у нее был старенький, кнопочный, такие в глеромской школе было принято называть «допотопными». Да и его она часто оставляла дома или забывала включать, за что ей каждый раз доставалось от мамы. Сотовый Филина выдал какую-то громкую трель, и следом из его кармана раздался новый звук.

Плеер заработал тоже.

Ки с Филином обменялись красноречивыми взглядами. Дайана усиленно делала вид, что ничего странного не происходит, но Ки окатило волной исходящего от подруги напряжения. Хмуро взглянув на телефон, она лаконично ответила на сообщение мамы. Как и договаривались, взяла Дайану под локоть. Филин последовал ее примеру. На его щеках вновь заиграл румянец, однако Ки решила, что смеяться над ним сейчас, в присутствии больной Дайаны, будет не очень правильно. Ничего, подразнит его попозже.

– Эх, надо было зонт взять, – пробормотал он, взглянув вверх.

Тучи почти полностью закрыли небо свинцовыми брюхами, но солнце время от времени упрямо выискивало брешь.

– А я не гуляю под дождем с зонтом, – неодобрительно сказала Ки. – Вообще никогда зонты не использую.

– А почему? – заинтересовался Филин.

– Ты только подумай, как это некрасиво – подставлять под удар других!

– А ведь действительно, – рассмеялась Дайана.

Ки сосредоточенно кивнула.

– Пока мы наслаждаемся прогулкой, зонтам холодно и мокро. Я думаю, это нечестно.

– По отношению к зонтам? – скептически отозвался Филин.

Однако смутить ее было непросто.

– По отношению к зонтам. Если пойдет дождь, мы просто спрячемся под каким-нибудь навесом. Или не будем прятаться вообще.

Посчитав тему исчерпанной, Ки хотела было расспросить Дайану, когда та собирается вернуться в школу. Филин ее опередил – ему явно не давали покоя ее слова.

– Ладно, а что насчет одежды? Ее-то ты носишь.

– Ну я хоть и чудачка, но не настолько, чтобы ходить без нее, – развеселилась Ки. – Одежда другая. Она тоскует без человеческого тепла, чахнет, когда висит в шкафу слишком долго. Грустно это.

Ки ничуть не лукавила. Всякий раз, стоило открыть шкаф, духи висящих там нарядов начинали наперебой кричать: «Надень меня!», «Нет, меня!», от чего ей становилось не по себе.

– Когда я была маленькой, я надевала на себя все подряд, чтобы ни одна из вещей не чувствовала себя обделенной. Но маме это не понравилось, моим одноклассникам и учителям – тоже.

– Могу себе представить, – беззлобно фыркнул Филин.

– Теперь у меня всегда есть семь платьев, всех цветов радуги, и каждое я ношу раз в неделю. Так никто не остается обделенным – ни одежда, ни цвет. Вот сегодня вторник, а по вторникам я всегда ношу красное.

– Да-а… – многозначительно протянул он.

В этом коротком слове Ки почудилось и изумление, и восхищение одновременно. Дайана, улыбаясь, покачивала головой.

– Я чудачка, – пожав плечами, сказала Ки.

Что уж тут поделаешь.

– Зато с такими, как ты, всегда интересно, – обнадежила ее Дайана. – А ты…

Она вдруг напряглась, как кошка перед прыжком. Озадаченная столь резкой переменой настроения, Ки насторожилась тоже.

– Ты веришь в магию?

– Верю, – не задумываясь, ответила Ки.

Кому еще верить, как не ей, слышащей духов?

Филин фыркнул.

– Девочки такие девочки. Вам только единорогов и волшебные палочки подавай. Магия – полная чушь. Ее только фокусники показывать могут и иллюзионисты. А что то, что другое – просто красочный обман.

Дайана метнула на него хмурый взгляд, но промолчала.

Прогулка отчего-то не задалась. Дождь не пошел, но настроение у всех стало пасмурным, как сама погода. Позже Ки думала: может, это было предчувствие беды?

После слов Филина Дайана замкнулась в себе, на вопросы отвечала односложно, а потом и вовсе сказала, что ей пора возвращаться домой. Они проводили ее до самого порога. Прежде чем скрыться за надежными стенами особняка, Дайана повернулась и, придерживая дверь, сказала:

– А магия… Она ближе, чем вам кажется. Очень близко – только руку протяни.

И исчезла, оставив Филина и Ки в растерянности смотреть друг на друга.

Глава 4. Сказка о джиннии и Хрустальной Принцессе

У новой подруги Филина и Ки не было телефона, поэтому о том, что Дайана перевелась на домашнее обучение и в школу больше ходить не будет, они узнали от шушукающихся в столовой учеников. Ки как могла утешала расстроенного Филина, а сама пыталась понять, что за загадочная болезнь заставила Дайану бросить школу и что означали ее последние слова.

В новой школе Ки чувствовала себя лучше только благодаря дружбе с Филином и Дайаной. Она очень старалась не вести себя странно, да и духи будто присмирели. Все так же болтали, и переругивались, и огрызались, но как-то лениво, слабо – словно были больны или… встревожены. Но даже примерное поведение не помогло Ки завоевать расположение класса. Она так и оставалась для них странной чужачкой с очень странным именем.

– Кики, тебя что, смело в школу ураганом? – едко поинтересовалась Виктория, стоило только ей войти в класс.

Сидящие позади нее противно захихикали.

Ки неуверенно провела руками по спутанным волосам. Обычно за ее прической следила мама, но сегодня она, приготовив завтрак, тут же умчалась в кабинет с фразой: «Прости, милая, сроки горят». И зря – замечтавшись, Ки, конечно же, опоздала на автобус. Хорошо, что в гараже стоял привезенный из Глерома велосипед. На нем Ки и приехала в школу.

– Привет, Кис-Кис! – громко поприветствовал ее Филин.

– Дурашка, – беззлобно буркнула она.

Плюхнулась на свое место и принялась расчесывать волосы пальцами, представляя себя русалкой.

– Неправда, ты сама сказала, что глаза у меня умные.

Ки рассмеялась в ответ.

– Навестим сегодня Дайану?

На лице Филина проступила мука.

– Не могу, отец забирает меня на все выходные. Рыбалка… – сказал он с горестным вздохом.

– Я думала, ты любишь рыбачить, – удивилась Ки.

– Да, но…

За этим «но» Ки отчетливо расслышала имя «Дайана» и разулыбалась.

– Ты уже сказал ей?

– О чем? – остолбенел Филин.

– Как о чем? О том, что она тебе нравится, глупый.

– Ничего я не глупый, – возмутился он. – И… нет. Дайана старше меня, и она такая красивая! Она просто надо мной посмеется.

– Разница в возрасте для настоящей любви – не помеха, – безапелляционно заявила Ки. – А глупый ты потому, что сейчас самое время ей признаться. Ты что, книг не читал? У каждой принцессы должен быть свой собственный рыцарь. Когда девушка находится в беде или страдает, ей нужен кто-то рядом. Она ослаблена болезнью, а тут ты – с шоколадкой в руке, с мягкой игрушкой или что там еще рыцари дарят. Держишь ее за руку, а она благодарно тебе улыбается и понимает, что ты именно тот, кого она всегда ждала. Ну как-то так, в общем, – не слишком уверенно закончила Ки.

Подобные главы она обычно пролистывала в ожидании момента, когда на героев нападет очередной жуткий монстр, и они, как и положено героям, быстренько с ним расквитаются.

– Не читал, – признался рыцарь в черной футболке с тигриной мордой. – Ну то есть таких не читал.

– И зря, – попеняла Ки. – Книги – это шкатулки с мудростью, ясно тебе?

Филин пристыженно пробормотал что-то себе под нос.

– Ладно, – примирительно сказала она. – Я научу тебя всему, что знаю.

Личный дневник – для маленьких девочек, а у каждого уважающего себя взрослого (или почти взрослого) непременно должен быть органайзер. Был он, разумеется, и у Ки – туда она записывала предстоящие важные дела. Она вынула его из сумки – пухлый, с багряной обложкой. Высунув от усердия кончик языка, под пунктом «разузнать про болезнь Дайаны» старательно вывела витиеватым почерком (ему она училась, копируя рукописные записи мамы) «Влюбить Дайану в Филина». Полюбовалась результатом своей работы и захлопнула блокнот.

Наведываться к Дайане после школы пришлось без Филина. Домой Ки забегать не стала – просто отправила маме СМС-ку.

Дверь, как и в прошлый раз, открыла миссис Одли. Неуверенно улыбнулась гостье. Сейчас, когда домоправительница не сверлила ее оценивающим взглядом, Ки поняла, что она гораздо моложе, чем казалось поначалу. Миссис Одли лишь слегка за тридцать, просто усталость и неудачный выбор наряда (на ней было темно-коричневое мешковатое платье до середины икр) прибавляли ей несколько лет. Ей бы взять пример с мамы Ки. Дейдра любила джинсы, топы со спущенным плечом и песочного цвета водолазки, а волосы чаще всего заплетала в косу или собирала в конский хвост. Ее часто называли старшей сестрой Ки и ничуть при этом не лукавили.

– Ки, верно? – Дождавшись кивка, миссис Одли извиняющимся тоном сказала: – Дайана не очень хорошо себя чувствует. Вряд ли ей стоит в таком состоянии принимать гостей.

– Но…

Даже не дослушав, домоправительница мотнула головой.

– Лучше тебе зайти к ней дня через два, если она пойдет на поправку.

Ки расстроилась. Однако не успела она ничего ответить, как у порога появилась Ари. Пушистая красавица потерлась о ноги миссис Одли, и та вдруг сказала:

– А знаешь, может, хорошие эмоции Дайане сейчас и не повредят. Пойдем, я тебя провожу.

Сбитая с толку столь неожиданной переменой, Ки проскользнула в особняк. Поднимаясь по широкой лестнице вслед за миссис Одли, она раздумывала над ее странным поведением. Казалось, именно приход Ари переубедил домоправительницу. Чем больше Ки об этом думала, тем больше сомневалась в ясности своего рассудка. И все же ее не отпускало ощущение, что в дом ее впустила кошка.

На втором этаже оказалось шесть комнат. Через открытую дверь Ки увидела внушительных размеров библиотеку со стройными рядами забитых книгами стеллажей. Она улыбнулась. Выходит, семью Морэ и семью Грейс объединяла не только давняя дружба, но и любовь к чтению.

Миссис Одли открыла дверь в самом конце коридора. За ней скрывалась просторная комната, заставленная старинной, но добротной мебелью. Главной изюминкой спальни была роскошная двуспальная кровать с балдахином, словно сошедшая со страниц готических романов. Дайана сидела на подоконнике у распахнутого настежь окна. Ки вдруг почудилось, что с их прошлой встречи ее волосы посветлели еще больше, а глаза… Радужка стала бесцветной, почти прозрачной, словно кто-то вытянул из нее бирюзу. Ари лежала на коленях юной хозяйки – будто и вовсе не спускалась вниз, к Ки.

– Дайана, тебе не стоит здесь сидеть, – с тревогой сказала миссис Одли.

– Всего лишь второй этаж!

– Дайана…

– Ладно, – вздохнула она, сдаваясь. Протянула руку в сторону Ки: – Поможешь мне?

С готовностью взяв ладонь подруги в свою, она поразилась тому, какая же та холодная. Дайана слезла с подоконника и устроилась на кровати, застеленной шелковым покрывалом цвета сирени. Ари тут же запрыгнула к ней и улеглась под бочок, отчаянно мурлыча. Успокоенная миссис Одли ушла, однако дверь оставила приоткрытой.

– Раньше я любила сидеть у окна, смотреть на Реденвуд, – тихо сказала Дайана.

Взгляд у нее был странный, будто… отсутствующий. Она смотрела не на Ки, а куда-то в стену прямо перед собой.

– А сейчас не любишь? – осторожно спросила Ки.

Дайана помолчала, рассеянно гладя Ари по белоснежной шерстке.

– Люблю, но почти ничего не вижу, – дрогнувшим голосом призналась она. – Я и твое-то лицо едва различаю, а то, что вдалеке, и вовсе расплывается. Я потому и ушла из школы.

– А… очки, линзы? – растерялась Ки.

Дайана взглянула на нее так, словно видела впервые.

– Не помогут, – просто сказала она. Слова прозвучали как приговор. – Я всем рассказываю, что у меня редкая болезнь. Когда кто-то пытается выяснить подробнее, туманно объясняю про ослабленный иммунитет, склонность к инфекциям и аллергию на открытые солнечные лучи. И про зрение, которое с каждым годом падает все сильнее. Не все из этого правда. Но правда в том, что лучше мне уже не станет.

Ки молчала, не зная, что и сказать. Сердце заныло от мысли, что она ничем не может помочь подруге.

– У меня есть для тебя подарок, – вдруг сказала Дайана. – Книга. Она там, в шкафу.

Небольшой, из светлого дерева, на фигурных ножках, он скромно притулился в углу. На одной из полок и впрямь обнаружилась книга. Да какая! Ки взяла в руки внушительный фолиант с золочеными вставками по краям, поражаясь его тяжести. Но еще больше удивляло то, что скрывалось за обложкой с красивым художественным орнаментом. Половина листов была исписана аккуратным, четким почерком и, кажется, настоящими чернилами, а другая половина – чиста. Ки ахнула – рукописная книга!

– Спасибо, – растерялась она. – Странно… почему не все страницы заполнены?

– Они заполнятся, – пожала плечами Дайана. – Когда-нибудь. Может, там даже будет твоя история.

Ки рассмеялась, но подруга осталась серьезна.

– И кто же ее запишет?

– Сказочник – человек, который умеет превращаться в ветер.

Ки почему-то расхотелось смеяться. Перелистывая хрустящие страницы, она пробежалась взглядом по строчкам. Это были сказки – грустные, смешные, тревожные, и все – о волшебном мире под названием Ордалон.

– Там есть и моя история, – вдруг сказала Дайана.

Улыбка замерла на губах Ки.

– Правда? И… о чем она?

– О Хрустальной Принцессе и джиннии по имени Ламьель. – Дайана помолчала и, выдохнув, заговорила совсем другим голосом – напевным, льющимся, словно река. – Джинния умела повелевать человеческими жизнями, ею восхищались и ее боялись, о ней слагали легенды и историями о ней же пугали непослушных детей. Многие, одержимые жаждой мести за загубленные судьбы родных и близких, пытались убить джиннию, но никому это не удавалось. Ламьель не пугали ни время, ни смерть – ни то, ни другое не имело над ней власти. Так она думала, пока ясновидица, что случайно забрела в ее земли, не рассказала о девочке, в крови которой текла особая, уникальная магия. Истинный Дар. Только он мог стать на пути Ламьель к бессмертию. Той девочке, повзрослевшей и пробудившей свой дар, было суждено навеки уничтожить джиннию.

Ки зачарованно смотрела на Дайану. Позабыв о книге, она присела на краешек кровати и вся превратилась в слух.

– Ясновидица поплатилась за дурную весть, одним прикосновением разъяренной джиннии превратившись в цветок, тут же увядший. Ламьель отослала своих слуг во все концы света, чтобы они нашли ту, что была наделена Истинным Даром. Ею оказалась темноволосая малышка, но, заглядывая в ее глаза, джинния видела лишь глаза своего убийцы. Ламьель поняла, что даже ей не под силу убить Истинный Дар. Тогда она наслала на нее проклятие, превратив ее сердце в хрусталь.

Дайана говорила медленно, прикрыв глаза. Кажется, она наизусть знала эту сказку.

– Ламьель вернулась в свой замок. Каждый день джинния заглядывала в зеркала, наблюдая за Истинным Даром, в надежде увидеть, как станут прозрачными ее тонкие пальцы, как все ее тело превратится в хрусталь. Она послала своих слуг, Темных Отражений, чтобы они разбили Истинный Дар, как только та превратится в хрустальное изваяние. Тогда убийца джиннии погибнет и ее будущее изменится.

– Какой кошмар, – прошептала Ки, не осознавая, что нервно комкает в руках подол платья.

– Родители Истинного Дара, сильные чародеи, спрятали дочь с ее Хранительницей в лишенном магии мире, чтобы джинния не сумела их отыскать. В ярости от содеянного Ламьель и в надежде с ее смертью разрушить проклятие, они вторглись в ее земли. Но их разлучили. Мать Истинного Дара исчезла, а отец сумел добраться до джиннии и поразить ее клинком в самое сердце. Он не знал, что смертна лишь ее оболочка, а душе дозволено парить до тех пор, пока Истинный Дар не исполнит свое предназначение. И все же собственная гибель Ламьель разозлила, ведь со смертью телесной оболочки она теряла и все свои колдовские силы. Умирая, она прокляла чародея, выпив его дар до последней капли, и поклялась, что однажды вернется за его дочерью. Сказав это, джинния растворилась в пустоте.

– А что с женой чародея? – подавшись вперед, напряженно спросила Ки, напрочь позабыв, что это всего лишь сказка.

– Бывшего чародея, – с горечью сказала Дайана. – Увы, он долго блуждал в тумане, но отыскать любимую так и не смог. А его дитя, Истинный Дар, умирала, становясь все более хрустальной. Остекленели ее глаза, и она перестала видеть. С каждым днем проклятие становилось все сильней. Маг перестал быть магом, а Истинный Дар стала Хрустальной Принцессой и вечной пленницей в чужом мире. Но время идет неумолимо, и в двух мирах – мирах Истинного Дара и Ламьель – движется иначе. И если в мире, лишенном магии, прошло несколько лет, то в мире джиннии – почти век. Все это время Ламьель выжидала и восстанавливала потерянные в битве с чародеем силы, чтобы однажды вернуться. И когда свет и тьма схлестнутся в новой схватке, победителем станет лишь один из них.

– Грустная сказка и незаконченная, – задумчиво сказала Ки, глядя вдаль через окно спальни.

– Потому что ничего еще не кончилось, – прошептала Дайана.

Ки перевела взгляд на подругу и поразилась, насколько бледной и расстроенной та была.

– Ты чего? Это же просто сказка. Красивая, печальная и лишенная конца. – Она добавила неодобрительно: – Не люблю открытые финалы.

– Мы сами ее творим, – тем же отрешенным голосом отозвалась Дайана. – Она не дописана, потому что время еще не пришло. Но, возможно, именно ты станешь той, кто допишет финал этой истории.

– Я? – опешила Ки.

– Ты веришь в магию. И я чувствую… чувствую ее в тебе, хоть и не могу понять, как такое возможно. Но мое предчувствие никогда меня не обманывало. Что-то надвигается. Нам всем нужно быть готовыми. Я просто хотела, чтобы ты узнала правду до того, как случится что-то плохое, непоправимое. И узнала ее от меня.

– Но, Дайана… – Ки совсем растерялась. – Это же сказка, да?

В почти прозрачных глазах скользнуло сочувствие – так смотрят на неразумное дитя, что не признает очевидных истин.

– Ты еще не поняла? Это история о нас: обо мне, маме, папе и Ари.

Ки задумалась. А ведь правда, очень похоже! Дайана, девочка с прозрачными, почти не видящими глазами и светлыми волосами – Хрустальная Принцесса и Истинный Дар. Алистер Морэ – сильный маг, чародей, потерявший жену и магические силы. Беатрис Морэ – пропавшая во владениях Ламьель чародейка, а красавица Ари – зачарованная Хранительница Дайаны, что следует за ней по пятам.

Кто-то словно списал историю с них, придав действительности налет сказочности и волшебства. Сказка, правда, вышла какой-то мрачной…

– Ты все еще думаешь, что это выдумка?

– Я не знаю, – честно призналась Ки.

Да, она и сама обладала чем-то, что принято называть сверхъестественным, но… Одно дело знать, что у каждого предмета в этом мире есть заключенный в него дух, и уметь их слышать, а другое – поверить в полный волшебства мир, где есть джиннии, хранители и чародеи.

– Тогда смотри.

Со вздохом Дайана высунула руку из-под одеяла и протянула ее вперед.

Кончики ее пальцев были прозрачными. Сквозь них Ки видела трещины на половицах. Она удержала рвущийся наружу вскрик и дрожащей рукой прикоснулась к пальцам Дайаны. Холодные, гладкие – как и положено хрусталю.

– Теперь ты мне веришь? – тихо спросила Дайана.

Кивок дался Ки нелегко.

– Ты и есть Истинный Дар, – ошеломленно прошептала она. Вскинула голову. – Что теперь с тобой будет?

– Я стану хрустальной, как и хотела Ламьель.

Дайана прикрыла глаза. Она не плакала. Порой казалось, что она вовсе не умеет плакать.

– Папа хотел отправиться за мамой, оставив Ари меня защищать, но… Особняк стоит на перекрестке миров, но вход в мой родной мир запечатан. Вот уже несколько лет – с тех самых пор, как мама исчезла. Кем или чем запечатан, не знаю. Никто из нас не знает. Папа… Его дар иссяк после схватки с Ламьель. Он не может открыть вход в Ордалон, чтобы отправиться туда и найти маму. У Ари для этого не хватает сил, а я… – Говорить Дайане стало еще тяжелее. – В моем сердце – Истинный Дар, да вот только я понятия не имею, как им пользоваться. Переселившись в этот мир, папа хотел защитить меня и спрятать от всевидящего ока Ламьель, но правда в том, что вся моя жизнь была бесконечным побегом. С тех пор как мы оказались здесь, учить меня магии оказалось просто некому. Во мне заключена огромная сила, но большая часть ее дремлет. Мы перепробовали все, пытаясь открыть вход в Ордалон, но ничего не помогало. Пока…