46. Ловушка
Временно исполняя обязанности начальника городской стражи, дон Бернардо Альмейда был погружён в дела о разбое. Он не знал, когда освободится от ответственности, обычно не возлагаемой на коменданта крепости.
Незадолго до того часа, когда примерный семьянин поднимался ужинать к супруге и дочери, в его кабинете неожиданно появился городской казначей. Почтительно поклонившись коменданту, сеньор Мендес положил на стол несколько бумаг и негромко, но так, чтобы его мог слышать и секретарь, и стражник у двери, если вздумает приложить ухо к щели между дверным полотном и косяком, произнёс:
– Дон Бернардо, по поручению сеньора следователя я составил выдержки из нескольких смет и счёл своим долгом лично вручить их вам.
Недоумевая, комендант опустил глаза к документу, лежавшему сверху, и развернул его. Увиденное его ошеломило, и только сейчас пожилой офицер обратил внимание, что посетитель будто невзначай встал так, чтобы заслонить хозяина кабинета от собственного секретаря. Лицо казначея было учтиво непроницаемо. Боясь, что голос выдаст его, комендант буркнул, делая вид, что перебирает бумаги:
– Благодарю. Ступайте, сеньор. Жду вас завтра в это же время.
Надеясь, что его волнение останется не замечено, дон Бернардо ещё полчаса делал вид, что работает, затем направился к выходу, бросив секретарю:
– Сегодня можете быть свободны.
Несколько минут, которые требовались, чтобы подняться из кабинета в свою служебную квартиру, показались коменданту длиной в полжизни. Встретившей его в столовой супруге дон Бернардо сказал:
– Дорогая, подожди недолго, прошу тебя. Мне нужно письмо прочитать.
Это было на него не похоже, но донья Клариса, увидев волнение мужа, не задавала вопросов. Комендант, опустившись в кресло, вновь прочитал два слова, написанные знакомым почерком:
«Здравствуй, Медведь!»
Потом заслезившиеся глаза коменданта, минуя строчки, переключились на подпись: «Находчивый». Захлестнули воспоминания.
***
Много лет назад молодые офицеры ждали решающего сражения. Всем было тревожно, нападение или приказ нападать могли раздаться в любую минуту, и никто на рассвете не знал, увидит ли вечер этого дня. Ожидание затягивалось. Начались разговоры, попытки шутить, но даже опытные вояки кто переминался с ноги на ногу, кто смотрел в небо, кто вновь осматривал уже проверенное оружие.
Стоявший рядом с лейтенантом Альмейдой прапорщик Рамирес затеял игру: друг другу рассказывать о значении своего имени.
– Ваше я знаю, Бернардо – медведь.
Стоявшие рядом офицеры и даже солдаты прислушались, а кто-то сказал:
– Алонсо – смельчак!
– Пустое, мы здесь все смельчаки, – добродушно ответил Рамирес.
– Мудрый! – вспомнил кто-то ещё.
– Лет через двадцать.
– Находчивый! – напряжение явно спадало.
– Ну пусть будет, – прапорщик улыбнулся, потом прислушался и стал серьёзным: – Сейчас начнётся. Пора.
Вечером, когда сражение было выиграно, дон Бернардо увидел друга перепачканным в пороховой гари, а глаза Алонсо смеялись:
– Ну что, Медведь, заломали мы неприятеля!
Вскоре после сражения прапорщик Рамирес был произведён в лейтенанты и переведён сначала в Сегилью, затем в полк дона Эстебана де Суэда.
***
Больше офицеры никогда не называли друг друга шутливыми прозвищами. В письмах, при все их теплоте, они обращались друг к другу официально. Почему Рамирес вспомнил старую шутку, что случилось, какое теперь ждёт их сражение? Собравшись с мыслями, пожилой офицер прочитал:
«Мне есть что сказать о том, что случилось в Тагоне, Аинсе, Альберке и во многих других местах нашей провинции. От этого зависит и жизнь ясноглазки. Встречу утроит тот, кто передал письмо, если правильно ответит тебе о стене».
Похоже, идальго считал возможным, что письмо попадёт в чужие руки, и позаботился, чтобы посторонний счёл его тарабарщиной. Какое отношение казначей имеет к разбойным нападениям на названные в письме деревни и городки, комендант не мог даже близко представить. Задумавшись и не выпуская из рук письмо, полковник сидел в своём кресле возле окна, пока встревоженная супруга не обратилась к нему:
– Что с тобой, дон Бернардо? Ты в последнее время в делах с утра до ночи, а сегодня случилось что-то особенное?
– Да. Мне написал Алонсо Рамирес. У него что-то случилось, обязательно нужно встретиться.
– Неужели? – огорчилась донья Клариса. – Хотела бы я надеяться, что его беды в прошлом.
Почтенная дама была в том возрасте, когда приятность лица больше зависит от характера, чем от правильности черт, и хотя она никогда не считалась красавицей, выглядела сейчас лучше многих сверстниц, в юности вызывавших общее восхищение.
– Не то что беда, но за дочь ему придётся немало тревожиться. Выросла в мать, а приданого нет.
Сеньора вздохнула. Чуть не поддавшись порыву, она хотела предложить Инес погостить в их семье, но вовремя спохватилась. Лусия за последний год разочаровалась в нескольких поклонниках, и пока она не выйдет замуж или хотя бы не будет помолвлена, поселить в доме красавицу сеньориту было бы неразумно. Донья Клариса вспомнила, как расплакалась от счастья, осознав: главным чувством, которое её муж испытывал, глядя на прекрасную сеньору Тересу, стала радость за друга. Немного устыдившись, что она не готова помочь дочери друзей её семьи, сеньора приободрилась, подумав: – Лусия твёрдо обещала выбрать супруга этой зимой. А когда она переедет к мужу, можно будет принять у себя сеньориту Рамирес хотя бы на несколько месяцев.
Поняв, что мужу сейчас кусок в горло не лезет, донья Клариса отпустила слуг, собственноручно налила в бокал вина и поставила на небольшой столик у кресла, а рядом – немного закуски. Дон Бернардо улыбнулся жене и попросил позвать дочь, чтобы всё-таки поужинать вместе.
***
Спустя несколько дней комендант выехал из Сегильи в сторону одной из деревень, где недавно было совершено нападение и сумели схватить нескольких разбойников. С собой он взял стражников, которых знал достаточно давно, чтобы им доверять, и пару солдат из своего гарнизона. О том, что по дороге он обогнёт Тагону и подъедет к Хетафе со стороны столицы, в Сегилье не знал никто, кроме сеньора Мендеса и Роберто.
Встреча состоялась в заброшенном охотничьем домике в горах. Старые друзья обнялись и не стали затягивать разговор.
– Как успехи в расследовании разбоя? – спросил идальго.
– Не могу отделаться от впечатления, что наловили много мальков, а крупная рыба уходит.
Комендант нахмурился и высказал затаённое:
– Я не раз и не два беседовал с доном Себастьяном де Суэда. Он уверен, что хотя есть и небольшие банды, и одиночки, большинство нападений спланированы кем-то хорошо осведомлённым и образованным.
– Вот как? Почему?
– Он расчертил графики, обозначил на карте, некоторых осведомителей и скупщиков допросил лично, причём обошёлся без пыток.
– Да уж, слава святой инквизиции позволяет следователям не мараться, – усмехнувшись, вставил отставной лейтенант.
– Следователь уверен, что нападающие знают даты поездок откупщиков и как они вооружены, получают сведения об утвари загородных поместий, немало действуют в городе. Главное – им крайне выгодны изменения порядка уплаты налогов, которые губернатор ввёл несколько месяцев назад.
– Или им повезло, или во главе стоит лицо, близкое к губернатору.
– Рамирес, скажите прямо, что знаете вы.
– На меня вышел подручный главаря сегильских разбойников. Он готов его выдать в обмен на позволение уйти без преследования.
– Но… почему? Им известно о нашей дружбе?
– Да, но не только. Я заинтересован в том, чтобы главарь был пойман и получил по заслугам, – серьёзно ответил идальго, затем подчеркнул: – Лично заинтересован.
Почтенный комендант недоумевал.
– Месть? За кого?
– Нет. Я должен защитить дочь. Не буду ходить вокруг да около, главарь – дон Стефано Аседо дель Соль.
– Не может быть! – дон Бернардо вскочил.
– Я и сам не поверил бы, если бы раньше у меня не состоялся разговор с алькальдом Тагоны. Сеньор Энрикес подозревает этого кабальеро в нападениях на его город и в организации аферы со льном. Уверяю вас, дон Бернардо, алькальд – человек осторожный и очень умён. Не говоря уж о казначее Сегильи.
Комендант снова сел и угрюмо ответил:
– Дон Себастьян считает, что человек, сколотивший крупную банду и сумевший подмять под себя разбойничьи операции в нашей провинции, может быть дворянином. Очень уж дерзко и продуманно действуют нынешние грабители. Причём дворянином не из последних.
– Подручный, его звать Роберто, настаивал на мерах предосторожностях при передаче письма. Он знает – у дона Стефано есть соглядатаи среди стражи, даже вашего секретаря подозревает.
– Я догадался.
– Поговорите с Роберто? Этому человеку я дал слово, что если он расскажет вам, как изловить главаря и набрать на него довольно улик, то вы не возьмёте его под арест.
Дон Бернардо кивнул, и его друг позвал Роберто и Пабло.
…Слушая главного подручного дона Стефано, в коменданте почувствовал гнев и яростное презрение не только к главному разбойнику, но и к человеку, предавшему своего господина. Понимая – и у Роберто руки в крови, дон Бернардо жалел, что ради своего друга не может отдать приказ об аресте негодяя, без сомнений заслужившего виселицу. Роберто набычился, заметив состояние почтенного офицера, и только когда идальго тронул плечо старого товарища, оба мужчины смогли взять себя в руки.
Новым потрясением для коменданта стал рассказ Пабло. Бывший матрос не просил помилования и казался смирившимся с тем, что его жизнь подходит к концу. Этого разбойника вымотали ночные кошмары, и смерти он уже не боялся.
Нужно было продумать, как и когда взять далеко не последнего из сегильских дворян. Комендант был готов попросту арестовать подозреваемого, однако его друг покачал головой:
– Боюсь, так вы его не удержите. Главное, губернатор вряд ли подпишет ордер, раз уж прочит дона Стефано на пост королевского ревизора. Нужно попробовать взять с поличным.
Вздохнув, дон Бернардо признал правоту друга и, превозмогая отвращение, обратился к Роберто.
– Дашь знать, когда твой главарь на дело пойдёт.
– А он не пойдёт! Сворачивает разбой, у него скоро должность, не станет он рисковать. Вам банды сдавал, которые не из наших, или свои, но помельче.
– Вот чёрт… придётся так брать. Может быть, стража инквизиции сможет предъявить ему обвинение…
– Эти при чём здесь? – напрягся Роберто.
– Дону Себастьяну великий инквизитор предоставил самые широкие полномочия.
– Запустили, стало быть, к нашим карасям щуку, – подытожил Роберто, но связываться с инквизицией он не хотел. – Одно дело есть у него, где он может взяться за старое, – разбойник посмотрел на идальго. – Дочка ваша.
Пальцы отставного лейтенанта сжались в кулак.
– Моя дочь не станет наживкой!
– Ну как знаете.
Повисло молчание. Подумав, дон Бернардо стал размышлять вслух.
– Если дон Стефано решил похитить сеньориту Инес, то неужели посмеет напасть на Хетафе?
– Почему бы и нет? Нападал ведь в Тагоне на ратушу.
– Сеньориту увезти нужно! – заволновался комендант.
– Этот человек открыто разместил в пустующем доме своих людей якобы для охраны, раз уж провинция перепугалась из-за колдовства. Пока ведут себя тихо, но с дороги глаз не спускают, – идальго говорил ровным голосом, но не смотрел даже на своего друга. – Не берусь вообразить его планы. На днях с матерью ходил в горы сын соседки, худенький мальчик того же роста, что Инес. У околицы к нему подошёл один из этих охранников и внимательно посмотрел на него.
Роберто хмыкнул.
– Решил, что вы дочь оденете мальчиком и так уведёте.
– Ничего себе! – вытаращил глаза дон Бернардо.
– Точно скажу, – подытожил Роберто, – не отступится дьявол наш от сеньориты, и пальцем никому к ней притронуться не позволит. Значит, сам явится. С чем и как – не знаю, но сам.
47. Мечты
Получив отчёт от своего человека, которому поручил охрану Хетафе, дон Стефано вновь призадумался. Селение надёжно окружено, алькальд Тагоны запуган, дон Бернардо Альмейда в разъездах, да и не вправе он через всю провинцию отправлять стражу для охраны сеньориты, угроза которой более чем сомнительна. Получится обойтись без убийства?
Накануне губернатор получил известие, что покровитель дона Стефано в столице согласен на обмен рекомендациями. Его светлость сразу направил на высочайшее имя письмо, в котором напомнил о до сих пор вакантной должности королевского ревизора в Сегилье. Одобрения можно было ожидать не раньше, чем через две недели, однако покровитель в нём не сомневался.
Омрачать своё скорое возвышение дону Стефано совсем не хотелось, и он решил ещё раз попробовать завершить дело миром. В конце концов, идальго не может не понимать – его подозрения имеют не самые прочные основания, а если он опасается разрыва помолвки, то жених готов венчаться без промедления. Вспомнив, как чуть не попался в ловушку, устроенную ему в столице с целью женить на королевской любовнице, дон Стефано нашёл мысль ускорить свадьбу с Инес удачной вдвойне. Капризов со стороны невесты дон Стефано не ожидал. Сеньорита любит отца, доверяет ему, и не за какого-нибудь старикана ей предстоит выйти замуж.
Кабальеро подошёл к зеркалу и усмехнулся своему отражению. В прелестные и глупые семнадцать лет зрелые тридцать пять могут казаться старостью, но в своём Хетафе или Тагоне сеньорита едва ли видела достойных упоминания мужчин. От юного красавчика дона Хуана девушка терять голову и не подумала, значит, способна трезво оценить преимущества брака с сеньором дель Соль и, может быть, с нетерпением ждёт возвращения кабальеро.
Конечно же! Благоразумная добродетельная девица не позволяла себе увлечься мужчиной, не имевшим серьёзных намерений, сейчас – совершенно другое дело. Отец наверняка рассказал ей о предложении, даже если счёл его сделанным в порыве страсти.
Пока не пришло письмо из королевской канцелярии с приказом явиться в столицу, нужно, не откладывая, съездить в Хетафе, и если всё сложится, как должно быть, то в Сегилью дон Стефано вернётся женатым. Как раз получится выкроить медовый месяц до официального утверждения в должности королевского ревизора, а за назначением в столицу кабальеро поедет с супругой. Ознакомить молодую сеньору с основными правилами столичного этикета не займёт много времени – этому можно обучить и мартышку, не говоря уж о полной грации и достоинства благородной особе.
Приказав лакею собирать вещи и прикинув, как скоро в Тагоне сделают подходящее для дворянки подвенечное платье, дон Стефано пришёл в превосходное настроение, которое не могли испортить даже опасения от новой встречи с идальго.
Предугадать действия и слова сеньора Рамиреса мудрено, однако он человек разумный и поймёт, что согласие на брак дочери с сеньором дель Соль – лучший для него выход в сложившихся обстоятельствах.
С этими приятными мыслями дон Стефано отправился в Хетафе. Кабальеро заблаговременно предупредил герцога, что оставшееся до утверждения в должности пару недель он потратит на дела своего поместья.
Сеньор старался не тратить зря времени, но и не устраивал бешеной скачки, не желая приехать слишком уставшим. С собой он вёз подходящий случаю костюм, рассчитывая, что платье и бельё для невесты приобретёт в Тагоне. 3аказ потребует исполнить как можно скорее, даже если придётся переплатить вдвое.
Роберто, провожавший сеньора полдороги, отметил:
– Ну и дела! Стражники снуют туда-сюда, как оглашенные. Нас трое обогнали, не меньше.
– Что дон Бернардо, что инквизитор развернули бурную деятельность из-за колдовства, – хмыкнул дон Стефано, считавший свою выдумку в Талоссо очень удачной. – Возвращайся в Сегилью, потом в замок Соль. Ты теперь у меня законный охранник, можешь невесту присматривать. К семейным людям во всех делах больше доверия.
Надеясь, что идальго перестанет упрямиться, дон Стефано считал возможным, что придётся вернуться к плану убийства, и не хотел вовлекать в это дело человека, которого собирался оставить на службе.
***
Роберто проводил глазами удалявшуюся карету своего господина. Он надеялся никогда больше не увидеть сеньора дель Соль, и рассчитывал быть далеко к тому времени, когда станет известно, получилось или нет у коменданта привлечь к ответу главаря сегильских разбойников. На развилке Роберто подумал было направиться к своему логову, забрать припрятанные деньги и податься в сторону соседнего с Сегильей порта, а там и в колонии, но остановился, подумал ещё и свернул к городу.
Добравшись до герцогского особняка, бывший разбойник вызвал Кончиту и сказал:
– Убираюсь восвояси. Комендант наш чуть дырку во мне не прожёг, так смотрел, пока я не обещал ему – никакого больше разбоя. Да оно мне и не надо. В колониях присмотрю место, землю куплю, ферму устрою. Поедешь со мной? Мальчишку твоего заберём. Обвенчаемся.
– Роберто… – Кончита, растерянная, не знала сначала, что сказать ему, потом опустила глаза и шепнула: – Крови на тебе много?
– Много, – угрюмо ответил мужчина.
– Прости, не могу… Что вор был, грабитель – то бог с тобой, а что… – Женщина всхлипнула.
– Ну как знаешь, не стану упрашивать.
Роберто развернулся и широким шагом ушёл, не бросив ни одного прощального взгляда, а Кончита плакала, не в силах остановиться, пока к ней не подошла экономка и, обняв камеристку за плечи, не увела в дом.
***
Дон Стефано, будучи в превосходном настроении, продолжал свой путь в Хетафе. Однако за пару часов до развилки приятные размышления были прерваны. Навстречу ему примчался один из оставленных в охране людей и, теряя слова от волнения, доложил:
– Сеньор… В Хетафе нагрянули стражники из Тагоны.
– Что? – подобного поворота дон Стефано не ожидал.
– Стали болтать, дескать, в округе действует банда, и какой-то торговец на нас указал.
– Вы сказали, что служите мне?
– Всё как вы приказали, но они и слушать нас не хотели! Мы бы, конечно, им дали жару, если бы вы не велели вести себя тихо. А у них ордер был, как положено, их старшего я знаю в лицо! Всех взяли, кроме меня – я затаился возле конюшни.
– Вот как… —
Лицо кабальеро окаменело.
«Значит, сеньор Энрикес, вы решили бросить мне вызов? Вы пожалеете».
Благодушного настроения, поколебавшего намерения кабальеро убить человека, не желавшего стать его тестем, как не бывало. Не могло быть сомнений – алькальд поддался уговорам сеньора Рамиреса, умудрившегося связаться с ним, невзирая на охранников. Быть может, среди них затесался предатель? Или переметнулся кто-либо, нанятый из местных?
Разум, освободившись от предвкушений, вновь стал холодным. Без сомнения, идальго воспользуется случаем вывезти дочь и спрятать её. Где? У графини де Перера, у дона Фадрике? Неважно. Нужно перехватить Рамиресов по дороге и…
Почтенный дворянин не оставил выбора дону Стефано.
Сопровождавшие кабальеро разбойники были опытными и умевшими не задавать вопросы головорезами. Дон Стефано решил не появляться в Тагоне и пока не добиваться освобождения своих людей. Одного человека он отправил привести из городка оставленных в нём членов банды. Главное – узнать, по какой дороге сеньор Рамирес увезёт дочь: в сторону столицы или Сегильи. Вряд ли он поведёт девушку горными тропами, значит, возьмёт повозку. Слишком быстро передвигаться не сможет.
Поразмыслив, дон Стефано решил: скорее всего, идальго отправит Инес под защиту своего друга дона Бернардо. О каких-либо знакомых в столице сеньор Рамирес ни разу не упоминал. Значит, разумно основные силы держать ближе к дороге на Сегилью, а одного соглядатая отправить в сторону столицы. Возможно, придётся догонять беглецов. Хотя вряд ли.
Сеньор Рамирес не знает, что неугодный ему будущий зять уже близко, поэтому не станет покидать родное селение вечером, а вот завтра с утра – можно не сомневаться. Опытный разбойник выбрал подходящее место для засады и разделил свой отряд. Напасть первым главарь поручил Пабло и трём разбойником. Распоряжения отдал, как обычно, бесстрастным голосом, не напоминая, что за нарушение единственным наказанием будет смерть, но зная – члены банды не забудут об этом.
– Возьмите только ножи. Идальго убейте сразу, потом остальных мужчин, а сеньориту пальцем не трогать. Если с ними будет ещё женщина – можете приложить для острастки, но чтоб осталась жива. Я появлюсь сразу следом за вами, и вы должны убраться как можно скорее, иначе кого-нибудь пристрелю.
Кабальеро был очень обеспокоен, что если после гибели отца Инес останется в окружении мужчин, её доброе имя может пострадать. Конечно, обстоятельства чрезвычайные, но он не хотел ни малейших слухов вокруг будущей сеньоры дель Соль. Удачно получится, если Рамиресы возьмут с собой служанку. Если нет – приказать живущей у них старухе дать нужные показания.
– Идальго вооружён, – как само собой разумеющееся, отметил Пабло.
– На вашей стороне будет внезапность.