На все 4 стороны

МАСТЕР ДОМОВОДСТВА
Алеся Турбан @alesiaturban

Аля сидела в кресле у окна и смотрела на небо. Ночь миновала, а грустные мысли не отпускали. Вчера в очередной раз поругалась с мужем, он хлопнул дверью, а она осталась одна. Небо светлело, проклевывался рассвет.

Неожиданно в глубине комнаты что-то шлепнулось. Девушка повернулась в сторону шума и стала всматриваться в полумрак. Никого.

«Что это? Словно кошка спрыгнула с дивана…», – промелькнуло у нее в голове. Но кошек в квартире не было.

Весь дом был погружен в предрассветную дрему. Жильцы еще спали. Тишина давила на уши. И все-таки рядом с диваном слышалась едва уловимая ухом возня. Девушка напрягла зрение и, к своему ужасу, увидела, как из ниоткуда, словно выходя из состояния невидимки, появляется силуэт маленького человечка. Послышалось тихое бормотание и мягкие шлепки босых ног. Аля замерла, боясь сделать очередной вдох.

Со стороны дивана к выходу шлепало странное лохматое существо. Это однозначно был человечек совсем небольшого роста, не более 50 сантиметров. В рубахе до пола и свисающем с головы длинном колпаке.

– Гном, – вырвалось с ее губ.

Тотчас существо замерло и обернулось.

– Мусин хрен, – послышался тихий, скрипучий голосок, – забыл про время перед восходом.

Аля завизжала и запрыгнула на кресло с ногами. Выкатив от страха глаза, она смотрела на нереальное существо, неожиданно появившееся среди ее собственного зала.

Существо расставило руки и стало приближаться к креслу:

– Флапокоствие, я фебе нитяко плафова не фделаю, – шептал гном, жутко коверкая слова.

– Стой! – завопила девушка. – Кому говорю, стой!

Гном остановился, бормоча что-то под нос.

– Да не гном я, – буркнул он.

– Кто ты? Я что, сплю?

– Я домовой.

– Да ну нахрен, – выдохнула Аля.

– Не нахрен, а просто домовой.

– Тебя не существует! – взвизгнула она. – Или я сошла с ума, или сплю. Другого нет.

– Короче, достала ты меня, – перебило ее маленькое существо. – Сейчас я сделаю пару пасов руками, и ты забудешь меня раз и навсегда. Ну а я постараюсь не шататься перед тобой по дому. И вообще, обычно все в это время спят. Ты чего тут расселась?

– Мужа жду.

– Дура.

– Сам дура.

– Фя фебя закадую, певятися в зяблу, – зашипел человечек.

Аля передернула плечами:

– Эй, ты чего шипишь на меня? Ну ладно, это всего лишь сон. Уснула в кресле в неудобной позе, вот и снится всякая ересь.

Человечек недовольно поджал губки и скрестил на груди руки.

– Давай знакомиться, пока я не проснулась. Меня зовут Аля, а тебя? Имена бывают у домовых?

– Еще как бывают, – буркнул он. – Ленчик я.

– Ага, Ленчик. Ну и кто ты? Дух моего прадедушки?

– Еще скажи – прабабушки! Придумала. Просто домовой. Хранитель домашнего очага и мастер домоводства.

– И что ты тут делаешь, мастер домоводства? – хихикнула Аля.

– В том то и дело, что ничего! С такой хозяйкой и жить неохота, – зло ответил Ленчик.

– Ну пипец! Ты хочешь сказать, что я плохая хозяйка?

– Ну не я ж! – сердито бросил Ленчик и стянув с головы длинный колпак, бросил им в девушку. Аля с опаской взяла его в руки.

– Епс, мой носок? – повертела она в руках предмет из личного гардероба. – Так это ты его стырил?

– Я не тырил! – снова разозлился домовой. – Ты сама их вечно разбрасываешь, надоело подбирать и на видное место перекладывать. А этот такой симпатичный попался, ну я его и оставил себе. Забирай! Больно надо! Совсем ты к жизни не приспособленная, – с этими словами Ленчик стал расхаживать из стороны в сторону. – Дом запустила! Виданное ли дело – паутина в углах висит.

– Где ты паутину видел? – не выдержала Аля.

– А ты, как светло станет, сама пройдись, да под потолком посмотри. Готовить не умеешь.

– Я-то не умею! – девушка подскочила со стула.

– Салат из ботвы и пророщенная пшеница – не считаются. Был бы я твоим мужем, тоже ушел. Что от тебя толку, а? Женщина хозяйкой должна быть, хранительницей очага. А ты что? Тямтя-лямтя. Мужика кормить нужно сыто. Показывать свою заботу.

Алю так разозлили слова маленького человечка, что хотелось подойти и пнуть его ногой.

– Эй, осятарожна! Полцу напусю!

– Слышишь ты, картавый! Много ты знаешь!

– Я не картавый.

– А чего тогда так коверкаешь слова?

– Это я, когда вру, они сами коверкаются, – опустил глаза в пол человечек. – Ладно, давай о главном. Займусь тобой как следует. Я уже знаешь сколько сотен лет живу? Ого-го! Плохому не научу. Мир как был устроен, так и есть. Чего бы вы себе нынче ни придумали.

– Так что мне теперь домохозяйкой замученной заделаться, – обиженно протянула Аля.

– Зачем уж так. Во всем меру знай. А мужик должен чувствовать заботу.

Тем временем стало совсем светло и Аля заметила, что человечек словно растворяется в воздухе.

– Эй, ты куда исчезаешь?

– Не исчезаю, просто невидимым становлюсь. Нас же только перед восходом солнца лицезреть можно. А так, мы невидимки. Ты лучше другое запомни: мужика приворожить можно. И нужно. Да не заговорами, как пишут в книгах глупых. Уютом и заботой! Прибежит назад как миленький. И заживете в ладу, наконец-то. А то смотреть противно.

С этими словами домовой окончательно растворился в утренней дымке, окутавшей комнату.

***

Девушка открыла глаза.

– Приснится же такое, – улыбнулась она, растирая затекшую шею. На часах уже было далеко за полдень. – Может и правда похозяйничать, да борща какого сварить?

Аля взялась за уборку, купила в магазине непривычные ей продукты в виде мяса и хлеба и, вооружившись помощью интернета, взялась за приготовление сытного обеда. Не успела она закончить, как в двери позвонили. На пороге стоял сбежавший накануне муж с огромным букетом цветов.

– Да ладно, – протянула она.

– Ой, неужели борщом пахнет? – улыбнулся мужчина и, сбросив туфли, устремился на кухню. – А давай уже мириться! И есть! – засмеялся он.

ЗЕРКАЛО
Ида Райт @seibelida

Мой номер оказался уютным и чистым, что мне очень понравилось. С небольшого балкона я увидела часть леса и услышала щебетание птичек. Территория санатория выглядела ухоженной, а выметенные дорожки так и манили на прогулку. Подул лёгкий ветерок, я поёжилась и тут же почувствовала, как мою талию обхватили нежные руки мужа:

– Как тебе здесь? Нравится? – тихонько спросил меня.

– Да, только…

Стефан не дал договорить, заранее зная, что именно я хочу сказать:

– Всё будет хорошо. Тебе тут обязательно помогут, и вскоре ты вернёшься домой. Посмотри, как здесь хорошо, – он махнул рукой в сторону аллеи внизу. – А ещё лес, горы… Красота… А воздух какой… – он говорил так, будто уговаривал не меня, а себя.

– Да, хорошо тут, но я всё равно буду скучать по тебе.

– Я тоже. Давай, я помогу тебе распаковать чемодан.

⠀Он отпустил меня и вернулся в комнату, чтобы разложить вещи. Я отправилась в ванную, чтобы помыть руки. Это была маленькая комнатка без окна, в которой находились и душевая, и туалет, и даже небольшой пуф, напротив которого висело огромное зеркало. Но не оно само привлекло моё внимание, а небольшая выпуклость в самом его центре размером с перепелиное яйцо. Она притягивала мой взгляд как магнит, поэтому я подошла вплотную, чтобы рассмотреть, что же это. Протянув палец, я дотронулась до неё.

Ощущение холода.

«Странно», – промелькнула мысль в голове.

– Марта, ты, что так долго? – муж постучался в дверь.

– Уже иду, – сказала я, с трудом оторвавшись от зеркала.

***

Проводив мужа и медсестру, сделавшую мне инъекцию, я прилегла на кровать и заплакала. После смерти нашей дочери Сары у меня началась депрессия. Стефан привёз меня в этот санаторий в надежде, что мне станет легче. Но ничто не сможет вернуть мне её, мою малышку. Сердце разрывалось от боли, я лежала, а слёзы всё текли и текли. Не знаю, сколько прошло времени, но незаметно для себя я уснула.

Очнулась я от того, что где-то играла музыка. Мне представилось, что это моя девочка играет Бетховена. Я вновь смежила веки, наслаждаясь музыкой.

Неожиданно музыка замолкла. Открыв глаза, я увидела, что стою около кровати и смотрю на саму себя. Моё тело лежит как мёртвое, бледное и без единого движения. Я даже не успела испугаться, а лишь удивилась такому повороту событий.

⠀– Ма-ам, – вдруг послышался детский голос.

Я оглянулась. В комнате никого.

– Ма-ам, я-я зде-есь…

Так могла говорить только моя дочь! Только она по какой-то причине тянула гласные звуки. Как мы со Стефаном ни боролись с этим, ничего не могли сделать…

Я пошла на голос. Он доносился из душевой. Посмотрев на зеркало, я увидела, что на месте выпуклости сияет огромная воронка. А в ней…

⠀А в ней в белом платье и с распущенными волосами тянула ко мне свои ручонки моя дочка. Я бросилась к ней, но передо мной встала какая-то фигура.

– Нет! Возвращайся в себя! – приказным тоном заявила она.

– Ма-ам, не-е уходи-и! – прошептала дочь.

Я попыталась прорваться к ребёнку, но это фигура не пропускала меня:

– Иди прочь!

⠀Почувствовав сильный толчок, я очнулась у себя в постели. Каждое движение приносило боль, тело нещадно ныло. Мне ничего не оставалось, как лежать и смотреть в окно. Уже наступило утро, взошло солнце, наполнив комнату прозрачным светом. Я почувствовала, что меня отпустило. Попробовала шевелить руками и ногами. Получилось. Только после этого я осторожно встала и направилась к зеркалу.

Никаких следов ночного происшествия. Дотронулась до выпуклости. Холодная.

«Это был сон…» – пронеслось в голове.

⠀В дверь тихонько постучали:

– Фрау Ленц, вы уже проснулись? – в комнату вошла кареглазая симпатичная медсестра. – Меня зовут Карла. Я буду приносить вам лекарства, которые вы должны принимать в моём присутствии. Это требуется для максимально эффективного лечения.

Я вялой рукой взяла таблетку и запила её водой из стаканчика, чуть не расплескав её.

– Как вы себя чувствуете? – обеспокоенно глядя на меня спросила Карла. – Как прошла ваша первая ночь?

– Всё хорошо, спасибо, – ответила я, горячо желая, чтобы девушка ушла.

– Вот и славно, – улыбнулась та. – Через полчаса завтрак, потом процедуры. Не опаздывайте, пожалуйста. У нас ограничено время принятия пищи. В десять часов у вас встреча с вашим лечащим врачом герром Кохом.

Я молча кивнула. Мне всё сильнее хотелось, чтобы она как можно быстрее покинула мою комнату. Медсестра окинула комнату цепким взглядом и вышла.

***

Весь день я ходила как зомби. Ела, пила, общалась с окружающими, но в мыслях был только мой ночной кошмар. Вечером, когда нам провели последние процедуры и позволили разойтись по комнатам, я нетерпеливо прильнула к зеркалу. Взглянув в него, заметила, что поверхность вокруг выпуклости покрыта какой-то дымкой. Сквозь неё стало видно комнату, в которой находилась моя дочь.

Сара сидела за роялем и играла. Её маленькие пальчики уверенно нажимали клавиши, а личико было по-взрослому сосредоточенным. Я замерла, боясь пошевелиться, на глазах появились слёзы. Вдруг, будто почувствовав моё присутствие, она обернулась и радостно вскочила со стула.

– Ма-ама-а. Ты пришла-а!

Я не могла произнести ни слова. Только слёзы бежали по щекам.

– Ма-ам, не пла-ачь. Мне-е ту-ут хорошо-о.

Я молча смотрела на неё. Губы дрожали.

– Ма-ам, я-я зна-аю, что-о ты хо-оче-ешь сдела-ать. Про-ошу тебя-я, не де-елай э-этого-о. Ина-аче, ты меня-я бо-ольше-е не уви-иди-ишь. Ты попадё-ошь в дру-уго-ой ми-ир. Понима-ае-ешь?

Она смотрела на меня и ждала, когда я пообещаю это. В горле у меня образовался комок, который мешал говорить.

– Ма-ам, я-а люблю-ю тебя-я. Я всегда-а ря-адо-ом с тобо-ой. Ка-ак невиди-имка-а.

– Я тоже люблю тебя, малышка, – наконец, выдавила я из себя. – Я… я не буду ничего делать. Обещаю тебе.

Сара улыбнулась, и, послав воздушный поцелуй, исчезла.

⠀

***

Через два месяца я вернулась домой. Мне стало намного лучше, хотя печаль и тоска остались. Но, я помнила о своём обещании и верила, что когда-нибудь мы встретимся.

…Обязательно встретимся…

МАСТЕРИЦА И ВОЛШЕБНИК
Мария Линева @sleepwelltoys

Взрослые думают, что чудеса происходят только в сказках.

До тех пор, пока сказка не происходит с ними.

Марика обожала своё редкое имя, и ни дразнилки в школе, ни косые взгляды бабушек у подъезда не могли это изменить. Оно ей очень шло: кудрявые тёмные волосы, серо-зелёные глаза и высокие скулы делали её похожей на героиню бразильского сериала, по которой сходил с ума весь мир.

Ещё она обожала Северную Африку, особенно Марокко и Тунис: яркие краски, пряности, сладости, музыка, погружающая в медитацию, сурьма и золото манили и будоражили. Юной Марике нравилось представлять себя девушкой с каплей восточной крови. В школе она даже написала рассказ о девушке из Марселя, которая выросла без отца, а потом узнала, что её отец богатый марокканский купец.

Работу Марика выбрала по сердцу. Она делала игрушки: волшебные слоны с пестрыми покрывалами, черепахи с восточными узорами на панцире, волшебные птицы из сотни лоскутков – глаза загорались восторгом и у детей, и у взрослых.

Ярмарки! Как же она обожала ярмарки! Нарядная, с сияющей улыбкой и подведенными глазами, она походила то ли на Эсмиральду, то ли на Жасмин из «Аладдина». Вокруг её столика всегда собирались толпы детей и родителей, звучал радостный смех, царила атмосфера веселья.

Именно на ярмарке они с ним и встретились. Первая в этом году ярмарка на открытом воздухе ещё только разворачивалась, когда возле стола Марики появился этот странный, пугающий, высоченный мужчина.

– Вы и есть матемуазей Маааика? – протянул незнакомец, впившись в неё глазами-иглами.

– Уи, мсье, – почему-то ответила она. Должно быть, её смутило это «матемуазей», потому что ничего французского в незнакомце не было.

Губы Мсье растянулись в улыбке, которую никто не назвал бы добродушной. Так улыбался бы крокодил антилопе, доедая её телёнка.

– Я хочу пьетожитьвам сотъутничество. У меня боошой магазин игъушек тля тетей, и я хочу пъотавать ваши воошебные игъушки своим маиньким покупатеям.

Незнакомец сильно коверкал слова и поэтому говорил резко, нарезая предложение кусками. Марику передёрнуло. «Интересно, это дефект речи или русский ему просто не родной?» – подумала она и потрясла головой, будто надеялась, что странное видение растает. Не помогло.

Перед ней стоял некто похожий на персонажа мультика Тима Бёртона: тонкие ноги в узких брюках с выпирающими коленками, черный удлиненный пиджак, жилет с геральдическими лилиями, рубашка с жабо! А ещё часы на цепочке. Разве место такому чуду на подмосковной ярмарке выходного дня среди вареной кукурузы и плюшевых зайчиков? «Как чернильная клякса на цветастом платье, честное слово», – подумала Марика, но решила остаться вежливой.

– Вы хотите продавать мои игрушки? – Мсье Клякса кивнул. – Хотите выставить их в своём магазине? Как это… Взять на реализацию?

– Нет. Ни в коем съучае, – снова хищная улыбка и колкий взгляд. И снова Марика вздрогнула. – Тойко покупка. Я купью все, что у вас есть и, натеюсь, вы согааситесь взять боошой, ошень боошой заказ. Къёме того, я снаю йутей, котовых пяатить йубые теньги за мешьты своих тетей.

Щедрое предложение, что и говорить. Наверное, каждая рукодельница хоть раз мечтала, чтоб «прилетел вдруг волшебник в голубом вертолёте» и купил все игрушки разом, не торгуясь. Вот только мсье Клякса вовсе не походил на волшебника, если только на чернокнижника или некроманта. Жидкие седые волосы, старческие пятна, узловатые пальцы, темные круги под маленькими злыми глазками.

Конечно, Марике нужны были деньги. А кому они не нужны? И домик нужно ремонтировать после зимы, и мама приболела, и сама на море не была три года.

– Повейте, матемуазей Мааика, я не пожаею тенег. Вы сможете осуществить всё, о чём мештаете. Сможете увитеть мир, воснестись на вейшину. О шьом Вы мештаете?

«Боже, да он, что, мысли мои читает?» – ужаснулась Марика. Да, она страстно мечтала увидеть Марокко и Тунис, побывать в Алжире и Египте. Но стоит ли верить волшебнику, особенно, если на сердце так неспокойно? Тем временем старик продолжал:

– Юидические фоомайности не тожны вас вотновать. Мои юист и бухгайтер офоймят все итеально. И таже помогут вам с наогами, есии хотите. Я ошень… – снова его черные глаза впиваются в неё, – …ошень в вас заитееесован.

– Это очень лестное предложение, мсье… Господин… – она замялась, понимая, что он так и не назвался.

– Войдемай Шмитт, – выплюнул он.

«Вот не повезло дяденьке с именем. С такой-то кашей во рту», – некстати подумала Марика.

– Мне нужно подумать, господин Шмидт.

Вольдемар Шмидт нехорошо прищурился и улыбнулся.

– Што ш, кхорошо. Тойко не тумайте сиишком толко, матемуазей Мааика. Звоните в йюбое веемя.

И он протянул ей совершенно обычную визитку.

К Марике подбежала Зиночка, с которой они дружили со школьных времён. Румяная, кругленькая и ароматная, как осеннее яблочко. Секунда – и господина Шмидта как ни бывало…

«Плащ-невидимка у него, что ли? Народу-то ведь нет совсем», – царапнулась в голове мысль.

– Слышь, подруга, чего от тебя хотел этот Дракула? – громким шепотом заговорила Зина, протягивая ей пирожок.

– Игрушек хочет. Много. Все. И заказ ещё сделать.

– Ва-ау! Сколько даёт? А ты чего?

– Сказала, что подумаю…

– Да ладно? Это ж шикарное предложение! Чего ты?

– Зин, он меня пугает. Смотрит так, будто не игрушки ему нужны, а сердце вынуть. Он пока здесь стоял, меня трясло, как осинку.

– Ой, да ветер просто, – закатила глаза Зина. – Чай, не май месяц.

– А завтра – май! – и девушки рассмеялись.

***

Ярмарка закончилась, весеннее солнце уходило за горизонт, уступая место сумеркам. Торговцы начали собирать товар в сумки, чтобы ехать по домам.

Неожиданно карман Марики выдал зажигательную трель, звонила мама.

– Здравствуйте, – раздался незнакомый голос. – Я врач приёмного отделения скорой помощи. У вашей матери случился инсульт.

Дальше Марика слушала, будто сквозь вату.

– Зинка, у мамы инсульт… – всхлипнула девушка, положив трубку.

Та охнула, но тут же взяла себя в руки и засуетилась:

– Так, бери деньги и езжай в больницу. Я все твоё барахло к тебе закину, ключ у меня есть. Всё будет хорошо, подруга, держись.

***

Марика сидела на жестком стуле в коридоре больницы и ждала. Время тянулось, словно гудрон на раскаленном асфальте.

– Ваша мама в операционной. Состояние тяжёлое. Езжайте домой, – это всё, что ей сказали. Она не уехала, просто не смогла. Дежурная медсестра сжалилась и позволила остаться до конца своей смены.

Около пяти утра, в час волка, к бледной от страха и усталости Марике вышел врач:

– Состояние очень тяжёлое, – сказал он, устало вытирая вспотевший лоб. – Ваша мама в коме. Мы делаем всё возможное, отчаиваться рано. Требуется время и дополнительные консультации специалистов.

Консультации, значит, деньги. Решение пришло быстро, будто само. Марика потянула из кармана телефон и визитку:

– Господин Шмидт? Простите за ранний звонок… Это Марика. Я согласна…

ФАБРИКА ЧУДОВИЩ
Яна Денисова @lovelytoys_viktoria

Тайла родила быстро, и часа после первой схватки не прошло. Младенец выскочил из чрева так стремительно, что женщина не успела почувствовать ни боли, ни мучений, которыми пугали ее многочисленные товарки. Крепкий, темноволосый малыш понравился Каталии, она похлопала его по спинке, огладила мокрую головку:

– Хорош, хорош парень, – одобрительно хмыкнула, вручила попискивающего мальчонку матери, а потом бесцеремонно помяла ее раздутые груди. – Велю давать тебе мяса побольше, корми мальца как следует.

Лекарка подмигнула Тайле и вышла.

Та разрыдалась, едва за знахаркой закрылась тяжелая дверь. Она так надеялась родить свое дитя подальше от любопытных глаз, в омывальне или во дворике, в густых кустах колючей терии, и умертвить, чтобы беспощадные лапы Каталии и магистра Аглисола не добрались до него. Не успела, не спасла…

Женщины подходили к родильнице, сочувственно обнимали ее, молча гладили по голове, прятали глаза. Им нечего было сказать своей подруге, да и какие слова смогли бы утешить несчастную мать и унять страшную боль в ее разбитом, плачущем сердце?

Через несколько дней Тайла вернулась к своим обязанностям. Каждое утро после завтрака женщин приводили в большую светлую комнату, которую называли Фабрикой. Здесь жили дети. Сердце самого жестокого злодея затрепетало бы от жалости, взгляни он на несчастных изуродованных крошек.

Дети с длинными лебедиными шеями, окованными высокими латунными ошейниками; одни безногие и безрукие, а другие с пришитыми к спинам руками и ногами своих товарищей; подростки, запертые в тесных, причудливо изогнутых металлических доспехах; малыши с вживленными в мягкую плоть каменными узорами и орнаментами…

Женщины омывали детей, кормили, меняли повязки на ранах, прибирали постели, выносили ночные горшки, распахивали настежь окна, чтобы хоть чуть-чуть выветрить тошнотворный запах застоявшейся мочи и гниющей плоти.

Матери тайком целовали своих изломанных, изувеченных детишек, едва слышно шептали им нежности, изо всех сил сдерживая слезы и оглядываясь по сторонам – смотрители не дремали и тут же опускали свои тяжелые дубинки на спины провинившихся женщин.

Тайла работала споро, не смотрела ни на детей, ни на смотрителей, поглощенная одной лишь ужасной мыслью – через два года ее сынок тоже окажется здесь, на Фабрике чудовищ мастера Аглисола, чтобы превратиться в уродливый, отвратительный, очень ценный товар.

По ночам Тайла крепко прижимала к себе сына, без конца целовала его пушистые волосики и грезила, что вот-вот случится чудо, на Фабрику ворвется сказочный спаситель и освободит ее из жуткого плена. Тогда она вернется в родные восточные степи, обнимет родителей, а самый младший брат, увидев ее карапуза, улыбнется весело:

– Это мой новый длуг? Я показу ему свою лосадку, мозно?

Тайла расхохочется и затискает мальчишку, и зацелует, ведь она так скучает по дому, и по бескрайним степным просторам – хоть три дня на коне скачи, края не видно, и по ярко-голубым цветам юбании, что в начале весны заливают землю до самого горизонта…

Но чудо все не случалось, жизнь на Фабрике текла своим чередом, и вскоре Тайлу вместе с другими женщинами стали вывозить в ближайший бордель. Как кобыл на случку, шептались они тихонько.

Лежа под пьяными красномордыми матросами, Тайла закрывала глаза и словно переносилась в родные места, где огромные стада лошадей, фыркая и взбивая высокую траву в колтуны, мчались по голубым полям к горизонту. А там, окрашивая небо в алый и золотой, всходило солнце, горячее, гордое, неугасимое…

Разбойники налетели словно ураган, разметали по дворам свои стрелы, подожгли кочевничьи юрты, побросали девчонок на седла и так же быстро ускакали прочь.

Перепуганная Тайла толком и не помнила, как очутилась здесь. В памяти звенели тяжелые оковы на руках, эхом отдавался в ушах истошный женский плач да вызывала тошноту приторная улыбочка знахарки Каталии – это она покупала девок для Фабрики чудовищ, шастая по городским рынкам и базарам.

– Эх вы, жалкие, никчемные девки! – говорила она отупевшим от страха рабыням. – Да вас ждет поистине королевская жизнь! Ешьте, пейте да рожайте – всего-то делов. Только королеве позволено такое да вам, дармоедкам, ха-ха-ха! Вы мне еще спасибо скажете, что на опыты к доктору Меркелису не попали, у него долго не протянешь, это всяк знает. Да и в бордель портовый вас не заберут – коли матка хватучая, раз в год всего и будете сношаться, эка важность.

Когда она представила новеньких Мастеру – холеному, строгому, с цепким взглядом холодных глаз, Тайле подумалось тогда, какой добрый человек, разве может он зверства творить? И успокоилась, заулыбалась, поклонилась ему, а потом… потом девушкам показали Фабрику.

Когда сыночка – его зовут Юлаи, кричала вслед стражникам Тайла – забрали на смотрины, ей стало так плохо, что позвали Каталию. Знахарка ощупала выпуклый твердый живот женщины, не мешкая изготовила травяные снадобья, велела заваривать и пить по полной чашке каждый раз, когда одолеет тошнота или слабость.

– Ну что ты разволновалась, глупая? – бурчала лекарка, готовя отвар. – Коли найдется покупатель на твоего мальчонку, тебе подарочек будет. Наши клиенты не скупятся, попроси себе шелку заморского или ожерелий жемчужных, порадуйся, успокойся, тебе скоро снова дите выхаживать, до горестей ли будет?

Тайла отхлебнула горячий настой и ощутила знакомый с детства горьковатый пряный привкус:

– Земляной орех майта, надо же! Но он же…

– Разгоняет густую кровь и снимает отеки с ног, – Каталия улыбнулась и погладила Тайлу по щеке. – Я и забыла, что ты дочь восточных степей. Орех майта растет только там. Добывать его очень трудно, но твой малыш должен родиться здоровым, и я никаких эликсиров для этого не пожалею.

Перед глазами Тайлы снова возникли безбрежные голубые дали и скачущие по ним неисчислимые табуны горделивых гнедых лошадей.

– Благодарю тебя, Каталия, – и под изумленными взорами товарок Тайла с чувством поцеловала руки знахарки.

– Ну же, дорогуша, не стесняйся, проси, что хочешь, – полная, ярко накрашенная дама приветливо улыбалась Тайле и протягивала ей свою пухлую белую ручку. Тайла робко поцеловала нежную ладошку:

– Ваша милость, я очень скучаю по восточным степям. Можно ли мне частичку родного дома – цветы юбании? Они как раз сейчас цветут…

– О Боже, какая прелесть! – звонким ручейком рассмеялась дама. – Она может попросить что угодно, а просит цветы! Я буду покупать всех твоих детей, дорогая. Мастер сделает из них очаровательных ангелочков, с настоящими крыльями, ну разве не чудо? А ты получишь целый воз своих цветов, завтра же!

После ужина Тайла горстями рассыпала травы по всем уголкам Фабрики чудовищ. Оставляла пахучие орехи и подвявшие голубые цветы под кроватями уродцев и беременных подруг, улыбалась смотрителям и бросала лепестки им по ноги.

– Это благословение солнца, – говорила она. – Избавление, покой.

Ей не мешали, только качали головами, мол, от радости тронулась девка, шутка ли, такая богатая заказчица нашлась, золотом осыпет и глазом не моргнет!

Когда обитатели Фабрики уснули, Тайла закрыла глаза и мыслями вновь унеслась в родные края. Ей снились скачущие по голубой степи лошади, взрывающие копытами мягкую изобильную землю. Раздавленные копытами орехи майта и цветы… море цветов… Беззаботный ветер смешивает, разносит по степи их сладкое благоухание, лошади мечутся, стонут, но от невидимого ядовитого смрада спасения нет, и лошади падают, падают, падают в траву и словно тонут в густом, голубом, бесконечно прекрасном…