Глава 24. Киев
Почти неделю Энди и Перис провели в поместье Разумов, но так и не связались с Орденом Галистариса.
– Знаешь, Энди, – начал мистер Браун за очередным ужином у телевизора, где в это время шел фильм «Воспламеняющая взглядом» по роману Стивена Кинга, – нам надо перебраться в Киев. Думаю, онобусцы скоро вспомнят о фамильном поместье Разумов и примчатся сюда. А в Киеве мы сможем затеряться, да и способов связаться с начальством там больше…
Уже на следующий день они собрали вещи, прихватили с собой пару книг из домашней библиотеки и, погрузив все это на мотоцикл, двинулись в путь. Киев встретил их протяженными заторами на дорогах и очередным митингом на Майдане. Однако это нисколько не омрачило настроения Энди и Периса – наоборот, ощущение жизни вокруг прибавляло уверенности.
Сделав остановку у газетного киоска, учитель купил газету объявлений и, просмотрев страницу о сдаче жилья, двинулся к восточной окраине города. Там они остановились у небольшого кирпичного домика – типичного частного подворья с огородом, баней, туалетом на улице и давно неиспользуемым хлевом. Уменьшив с помощью заклинания мотоцикл до размеров зажигалки, мистер Браун спрятал его в карман куртки, а затем переоделся в строгий коричневый костюм, найденный в доме Разумов, чтобы не привлекать внимание своим байкерским видом.
– Мы по объявлению, – сказал Перис открывшей дверь старушке в цветастом ситцевом халате, – хотели бы снять у вас комнату.
Матрена Семеновна (так звали хозяйку дома) оказалась довольно дружелюбным человеком. Она сразу же пригласила путников в дом, угостила чаем и свежеиспеченными пирожками.
– Вам следует быть более осторожными, впуская незнакомых людей в свой дом, – заметил ей на это Браун и тут же поспешил предоставить наколдованный прошлым вечером украинский паспорт на имя Петра Баранчука.
– Ой, что вы, разве могут причинить вред люди с такими добрыми лицами, – тут же отмахнулась хозяйка. – Плохих людей я чувствую за километр.
Затем она коротко поведала историю своей многострадальной жизни на пенсии, вынуждающей ее сдавать комнаты и подрабатывать сторожем в местном магазинчике. Узнав от Брауна, что по профессии он преподаватель и что его перевели в Киевский университет из другого города, Матрена Семеновна сама закончила подготовленную им речь:
– Да-да, в Киеве трудно найти хорошее жилье по сносной цене. Тем более ты, сынок, учитель… Но я отдам тебе с сыном (!!! Брауну всего чуть больше двадцати)… Как тебя, кстати, зовут, мальчик?
– Андрей, – быстро сказал Перис, не дав Энди даже открыть рта.
– Ага, так вот, я отдам тебе с Андрюшкой целый этаж всего за 500 гривен. Я сама живу на первом этаже, в подвале, а верхние комнаты у меня пустуют. Тут все есть: кровати, шкафы, телевизор… Правда, туалет на улице, но зато есть хорошая банька… – на миг учителю показалось, что старушка готова описывать преимущества своего скромненького жилища бесконечно долго.
– Ну, я сам родом из деревни Алекасандрики, так что мне не привыкать… Мы только будем рады поселиться в этом доме, вдали от городского шума, – отрезал Перис.
– Вот и хорошо, – отозвалась Матрена Семеновна, ставя на стол очередную порцию пирожков. – Договорились. Тут и школа недалеко есть для Андрюшки… Ешьте, ешьте пирожки, пока они теплые. Может, хотите свежего молочка?
В тот же вечер Перис натопил баню, после которой они с Энди завалились в приготовленные любезной хозяйкой пуховые постели и проспали в них, словно младенцы, до самого утра.
С этого дня для Разума и Брауна началась обыденная, человеческая жизнь. Орден вскоре прислал зашифрованное волшебное письмо (которое открывается только в руках указанного на конверте получателя), в котором выразил соболезнование Энди в связи со смертью его крестной, а также одобрил план Периса перебраться в оживленный город и затеряться там под масками людей до тех пор, пока охота на Энди не прекратится. При этом Орден настаивал, чтобы Наставник и его ученик в целях собственной безопасности полностью прекратили контакт с волшебным миром. Для Энди эта фраза прозвучала как требование прекратить любые попытки связаться с Каролиной и Русланом, а потому особого восторга не вызвала. Но по заверениям Наставника, пойти в тот момент против воли Ордена значило отказаться от его защиты, а это было невозможно.
Перис вскоре устроился в Киевский национальный университет преподавателем биологии и стал получать довольно неплохие деньги. Хватало и на оплату жилья, и на покупку продуктов и одежды, и на небольшие удовольствия, вроде похода в кино или Макдоналдс. Энди стал ходить в местную государственную школу, которая находилась за четыре остановки от дома. Впрочем, мальчика это не пугало: наконец, он чувствовал себя в безопасности; наконец, он стал полноценно учиться; наконец, он оказался в кругу сверстников, среди которых у него даже появились друзья. Да и сама возможность побыть обычным ребенком, знающим о магии только по сказкам, далеким от магических войн и разборок, была ему по душе. Разум прилежно изучал все предметы, особенно ему нравились украинский язык, литература и биология. Что же касается магии, то и здесь он не чувствовал себя обделенным – каждый вечер, когда старушка-сторож уходила на свою смену, «папа» практиковал с ним различные заклинания и зелья.
Так продолжалось почти пятнадцать лет. Порой казалось, что Орден забыл про своих подопечных, или до сих пор не мог гарантировать их безопасность. Со временем Разум даже перестал ощущать себя волшебником. Нет, он по-прежнему вечерами практиковал магические заклинания, варил различные зелья, испытывал их, – но это было для него скорее хобби, нежели дело жизни. Энди все больше чувствовал себя обычным подростком, а потом и юношей. К этому его подталкивал и мистер Браун, обзаведшийся через два года после приезда в Киев своей миссис – Русланой Загорулько, преподавательницей литературы из того же Киевского университета, а еще через год – сынишкой Антоном, «братиком» Энди-Андрея. При этом Перис четко следовал своим обязательствам перед учеником и не выдавал тайну магии даже жене. Неожиданно став членом этой обычной человеческой семьи, не знающей волшебства, Разум охотно примерил на себя роль обычного подростка и довольно быстро с ней свыкся. В 13 лет на дне рождения одного из школьных товарищей он попробовал свою первую сигарету и свою первую банку пива. Впрочем, ни то ни другое ему тогда не понравилось. А в 14 лет Энди впервые поцеловался с девочкой, и этот поцелуй перевернул всю его размеренную жизнь.
Часть 4. Второй уровень
Глава 25. День рожденья №14
– На что похожа моя жизнь? – тихо размышлял только что проснувшийся Энди в свой 14 день рождения, лежа в постели и устремив взор в белый потрескавшийся потолок, – Прежние друзья находятся неизвестно где, новые – Андрей, Филипп и, наверное, Дима, – как-то все вместе вдруг переехали из Киева – в Москву и Днепропетровск… Конечно, большая часть одноклассников осталась, но вряд ли их можно назвать друзьями. Ну, с тремя-четырьмя неплохо общаюсь, а с остальными? «Привет!», «Пока!», «Как дела?!, «Домашку сделал?», «Дай списать» – вот и все общение… Эх… Да, я отшельник в этом мире. А еще эта магия заставляет ото всех скрываться, видеть в каждом врага, изворачиваться в словах. Кошмар какой-то! – немного подумав, он продолжил. – Хотя… может, это и к лучшему. Один я могу больше заниматься магией, мне не надо выделять время на прогулки и посиделки с друзьями, я могу посещать бассейн не два, а три-четыре раза в неделю, я могу чаще играть в компьютер… – тут голос мальчика сменился на более тревожный и он даже привстал на руках, – я могу свихнуться от одиночества. Вот, сейчас я уже разговариваю с самим собой – это первый признать нездорового рассудка. Надо лечиться, – усмехнувшись, сказал Энди, встал с кровати и стал одеваться. В этот момент в соседней комнате раздался грохот посуды, и Разум добавил, – Хорошо, что у меня остались «папа», появилась «мама» и «брат». Но это другая семья…
Когда Энди раздернул занавески на окнах и заправил постель, раздался стук в дверь и в комнату вошел мистер Браун-Баранчук.
– Доброе утро, Энди, – сказал он.
– И с Днем рождения! – добавила появившаяся из-за спины мужа «мама» Руслана. После этого между взрослыми протиснулся маленький Антон и протянул «брату» небольшую пластиковую коробку. В ней оказался диск с очередной компьютерной игрушкой из серии стратегий Сида Майера «Civilization», столь любимой Энди.
– Спасибо! – от неожиданности громко сказал Разум и тут же бросился к компьютеру, чтобы «испытать» свой подарок в деле. Но тут же сообразил, что ведет себя как-то неестественно для «сына», развернулся и, поблагодарив, обнял «родителей» и «брата».
А дальше день пошел по годами накатанной плоскости. Пару часов Энди потратил на себя – поиграл в компьютер, потом Руслана позвала его на помощь в приготовлении праздничных ужинов – одного – для друзей именинника, а второго – для семьи. Около трех часов, по наущению «папы», желающего во что бы то ни стало окружить «сына» друзьями и заставившего его пригласить к себе на День рождения одноклассников, Энди-Андрей начал принимать подарки от школьных товарищей. Через полчаса «мама» позвала всех за стол, а потом ребята, совсем позабыв о поводе, не обращая внимания на именинника, разделились на группки и увлеклись своими «взрослыми» беседами. Разум предпочел во всем этом не участвовать и удалился в свою комнату. Провожать детей пришлось уже самому мистеру Брауну.
– Лучше бы никто не приходил, – думал Энди, сев на подоконник и разглядывая причудливой формы облака, пролетающие над пустынной улицей. – Рожденный ползать летать не может, рожденный одиноким не может жить среди людей… Мама, папа, где вы? – всплакнув, прошептал он, вглядываясь в небесную синь. – Мне вас так не хватает! Зачем я остался на этой земле? Зачем я был рожден? Чтобы страдать от одиночества и неприкаянности, чтобы мучиться среди чуждых мне по духу людей?! Зачем?! – повторил он, пошевелив губами, но не проронив не звука, – где бы я ни был, я везде один. В школе многие считают меня выскочкой, хотя и не говорят об этом открыто. Но я слышал их междусобойчики… А что я делаю – просто учусь, просто пытаюсь учиться хорошо… Такое ощущение, что они общаются со мной только для того, чтобы я им потом давал списывать… А когда я отказываюсь, они открыто сжимают кулаки и грозят «разобраться» после уроков… Им не нравится, что я не пью, не курю, не тусуюсь в их опошлевших компаниях, что со мной любят общаться одноклассницы и что на переменах я всегда стою в кругу девчонок… Отсюда куча ужасных слухов, которые гуляют по всей школе. Им не нравится, что меня любят учителя – и отсюда еще больше слухов, причем поужаснее предыдущих… За что мне все это? Почему люди презирают тех, кто не похож на других?! – раздался в душе мальчика яростный крик, который, впрочем, он умело сдержал внутри. – Столько лет я мучаюсь этим! За что?! Почему я должен так страдать? Почему у меня забрали детство, почему забрали родителей, дом? Почему у меня забрали жизнь?! – яростно прошептал он, наполняя свой голос искренней злобой. – Почему я должен быть отшельником? Быть может, я, как некоторые монахи, должен страдать, чтобы потом получить награду за эти страдания? – и Энди переменился в лице и голосе: злоба уступала место здоровой рассудительности, слезы – одухотворенности взгляда. – Быть может, я одинок, чтобы потом, спустя годы, обрести самых верных друзей? Может быть, мне все еще воздастся… Тогда тебе, Энди, незачем унывать и не надо меняться. Я еще им всем докажу, кто по-настоящему достоин презрения… Вот увидите, вы еще не раз обо мне вспомните и не раз пожалеете, что оттолкнули в свое время. Вот увидите… Я не пойду у вас на поводу! И мне все равно, что вы обо мне думаете. Главное – чисто мое сердце и моя мечта… Я докажу судьбе, что она несправедливо со мной обошлась…
– Энди, что с тобой? – неожиданно раздался позади грубый голос Русланы. – У кого День рожденья? Ушел, бросил гостей, а нам теперь за ними ухаживать? – и она толкнула его в плечо.
– Я не… – неуверенно пробурчал Энди, но тут же запнулся, дав волю слезам, окутавшим его глаза.
– Каждый год мы с папой пытаемся сделать для тебя праздник, – громко и яростно начала «мама», – а ты только портишь его! Мы покупаем подарок, приглашаем твоих друзей, накрываем им стол, а ты вечно недоволен…
– А вы меня когда-нибудь спросили – мне нужен этот праздник? – вспылил Энди, вызвав оторопь у Русланы. – Я ненавижу свой День рождения и каждый год твержу вам об этом. А вы меня как будто не слышите… И мне не нужны никакие подарки. В этот день все, что я хочу, – побыть наедине с самим собой…
– Ты сошел с ума, Боже, мой сын сошел с ума, – взмахнула руками «мама» и поучительным тоном продолжила. – Для всех людей день рождения – праздник, когда они веселятся, радуются. А ты, как монах, бежишь от людей и превращаешь праздник в траур! Ты даже в гостях сидишь, как будто тебя дома все время бьют, – с грустной миной и влажными глазами… И когда к нам приходят гости, ты сбегаешь от них и запираешься в комнате. Посмотри, как в других семьях…
– А что вы все время тычете в меня другими семьями? – со злобой в голосе, перейдя на душевный крик, парировал Энди. – Что вы все время с кем-то сравниваете? Я не такой как все и никогда им не буду. Неужели это сложно понять, неужели все должны быть под одну гребенку?! В некоторых семьях родители вообще не пьют, я же не тычу вам ими… хоть мне и не нравится, что вы напеваетесь чуть ли ни каждую пятницу и повсюду таскаете с собой Антоху. Вы даже не думаете, приятно ли ему смотреть на ваше пьяное лицо.
– Ой, нашел алкашку! Если разок и было… Так принято – по праздникам, в компании… Так делают повсюду, это традиция, – и Руслана постаралась смягчить интонацию. – Посмотри вон, как у Дроздовых по соседству каждые выходные собираются друзья, выпивают и детишки все время бегают возле них…
– Эх, опять все заново… Что вы все время сравниваете… – и Энди, не сдержав эмоций и «тупого» сопротивления «мамы» выбежал из комнаты, хлопнул дверью и спрятался в одной из подвальных комнат Матрены Семеновны.
Через несколько минут к нему явилась сама хозяйка. Она потихоньку, не включая свет, прошла к сундуку, на котором сидел мальчик, и пристроилась рядом.
– Андрюшечка, ну что ты, что ты… – нежно сказала она и притянула его к своей груди. – Ну, успокойся, не надо плакать. Слезы – они соленая вода, а от нее пресной рыбе беда. Да и криком делу не поможешь, только глаз людской приманишь, – Энди немного улыбнулся поговоркам, но не смог избавиться от охватившей его злобы и печали. – Ну, ну, ну, Андрюша. Послушай, что я скажу тебе, внучок. Уж давно живу на свете и, хоть окончила всего восемь классов, кое-что в жизни смыслю. Прав и ты, и твоя мама… Просто каждый человек видит мир по-своему. Это как на рыбалке: для рыбака червяк – наживка, а для рыбки – вкусный полдник. И кажется, что человек умнее, хитрее рыбки. Но это до поры до времени. Какой-нибудь окунек может съесть червячка, а крючок оставить нетронутым. И кто оказывается умнее, хитрее, а? – Энди тихо хихикнул. – А умнее не тот, кто придумал хитрость, а тот, кто разгадал ее и сумел обойти. Вот и ты с мамкой по-разному смотрите на мир, но неизвестно, чья правда дольше проживет. Поэтому не стоит навязывать кому-то свое мнение, свое представление о мире. Главное – самому жить правильно, и своими поступками показывать другим, что они были не правы. И если ты, внучек, уверен в правильности своей жизни, в правильности своих помыслов, если ты уверен в себе, то дай Бог тебе силы и терпения…
– Энди, ты здесь? – послушался откуда-то издалека голос Брауна.
– Эй, эт тебя, наверное, папка ищет, – ласково сказала Матрена Семеновна и фартуком смахнула последние слезы с щек мальчика. – Ну иди, иди… Энди?! Ха. Ух уж мне эти новые словечки…
Разум вышел из комнаты и медленно пошел по коридору в сторону выхода. Браун стоял как раз там и, увидев зареванное лицо «сына», решил подождать с разговором и последовал за мальчиком. Они шли по улице в сторону небольшого парка, где давно привыкли коротать летние выходные вечера в беседах о мире магии.
– Энди, послушай, это моя вина… – начал Перис, когда они вошли в березовую аллею.
– Не надо, забыли… Проехали… – закачал головой Разум.
– Нет-нет, постой. Помнишь, мы с тобой варили зелья, которые обостряют человеческие пороки, – Энди непонимающе кивнул. – Так вот, ты готовил зелье, усиливающее жадность, а я – усиливающее ярость. И представляешь, я забыл спрятать склянки в наш магический шкаф и оставил их на кухне. А Руслана взяла и сделала из них лимонады. Ты же помнишь, что в основе зелий?
– Малина и лимоны…
– Да! А она, видимо, решила, что это сиропы и напоила ими всех детей, – каким-то отрешенным и в то же время тревожным тоном заметил Перис.
– Что?! – взволнованно воскликнул Энди.
– Чш-чш, тихо, – Браун приложил палец к губам и осмотрелся по сторонам, но, несмотря на воскресный вечер, кругом не было ни души. – Не переживай, эффект этого зелья обратим. Я уже усмирил маму заклинанием «Любофеус» – оно позволяет исправить случайные ошибки в применении зелий. Но на будущее повторяю – только случайные. Ты знаешь адреса своих дру… одноклассников?
– Угу, пойдем, – решительно сказал Энди, который когда-то обещал родителям применять магию только в благих целях.
– Подожди, – остановил его Перис, – ты извини Руслану за это. Поверь, она добрый и отзывчивый человек, – Энди хотел было что-то сказать, но «папа» остановил его движением руки. – Она многого о тебе не знает и, конечно, ей не очень понятно твое поведение. Тем более я все время сдерживаю с помощью заклинаний ее интерес к тебе, к разнице в возрасте между нами… Но ведь вопросы-то в голове остаются, и они наверняка мешают ей понять и принять тебя, Энди.
– Ладно, – Разум махнул рукой. – Но и вы меня простите. Я тоже вспылил уж чересчур сильно. Просто накипело… Я Руслану очень люблю, она действительно стала мне как мама. Ведь это же благодаря ей я занялся плаванием, немного научился готовить, это она снабжает меня интересными книгами для чтения, это она, в конце концов, подарила мне чудесного братика.
– А насчет дня рождения, – продолжил Перис, – мы просто хотели найти тебе друзей, как когда-то это сделала мадам Дрюс. Но, видимо, не судьба, или среди одноклассников нет по-настоящему достойных людей. Обещаю, это было в последний раз. Теперь сам решай, как поступать со своим праздником.
– Но я совсем не против семейного ужина, – радостно сказал Энди.
– Хорошо, – мистер Браун улыбнулся и погладил Энди по голове. – И еще одно: то, что Руслана злоупотребляет алкоголем – не секрет. Она и меня втянула в это дело. Таковы здесь традиции, и уж слишком много здесь праздников…
– Традиции традициями, но нельзя забывать о других людях, особенно маленьких детях, – сердито заметил Энди. – Волшебники Ордена Онобуса обещали заботиться о людях и защищать их, но видимо, последние не очень этого хотят, раз сами не задумываются над своими поступками и их вреде для других. Вы спрашивали Антона, нравится ли ему видеть родителей пьяными и ходить с ними на взрослые вечеринки? Нет?! А я часто слышу, как он ревет по ночам из-за того, что больше не видит в вас привитого с детства идеала мамы и папы. Он становится таким же одиноким, как и я.
Глава 26. Плохая-хорошая магия
Целый вечер Энди и его учитель обходили одноклассников и снимали наложенное по ошибке заклятие. Где-то действовали через открытые окна, где-то поджидали ребят у выхода, а в некоторых домах Перису приходилось останавливать время и усмирять уже начавшиеся скандалы. Когда работа была завершена, Разум и Браун направились домой. По дороге они бурно обсуждали произошедшее, не скрывая улыбок и колких насмешек.
– А Витьке бы немного ярости не помешало, – заметил Энди с нескрываемой иронией в голосе. – А то он такой скромный…
– Ну, по-моему, когда он заколотил своих родителей в спальне – это был уже перебор, – снисходительно сказал Пэрис.
– Эт да, но зато сегодня родители узнали, что о них на самом деле думают дети… Так что, вопреки всем предостережениям, заклинание в какой-то мере сыграло положительную роль. Может быть, папа Витьки теперь будет уделять сыну больше времени и перестанет срываться на нем после работы, а Ольгина мама…
– Думай на два шага вперед, Энди… – прервав мальчика, назидательно сказал Наставник. – Ведь не исключено, что некоторые родители, выслушав грубости (порой унизительные) и упреки со стороны детей, либо отнесут это на счет столь популярной идеи «переходного возраста», которую, впрочем, мало кто понимает, либо решат, что прежде были слишком ласковы со своими детьми и ужесточат воспитание. В обоих случаях ребятам не позавидуешь…
– И что же делать? – испуганно спросил Энди.
– Не волнуйся! – тут же поспешил успокоить его Браун, положив руку на плечо мальчика. – Пока ты устранял последствия от выпитых зелий, я прочищал память всех членов семей. Надеюсь, никого не забыл… Шутка!
– Хорошо… – многозначительно сказал Разум. – Еще мама и крестная говорили, что с магией надо быть осторожным… особенно в отношениях с людьми.
– Ладно, ну и вечерок у нас сегодня выдался, – прервал Перис раздумья «сынка», подходя к дому, – я вымотался, как футболист после победного матча. Срочно нужен допинг! – улыбка снова озарила лицо Энди. – Надеюсь, у Русланы остался тортик… А то ж мы его так и не попробовали.
– Остался! Наверняка она, как всегда, спрятала в холодильнике несколько кусочков – специально для нас…