Сергей произнес слово «деньги» с сильным местным акцентом. Я почти привык к нему и не замечал, но когда акцент звучал чрезмерно, то сильно резал слух.
– Ну и че!? – удивился я наглостью игрока, которому пытаются отсоветовать делать жирную ставку. – Серый, да не ссы ты, выкрутимся! Подождут немного, ну, не подождут, заплатим, других придержим! Бля, Серый, об этом щас можно не думать! Привезем товар, начнем продавать, там видно будет! Единственное – надо заранее со всеми переговорить! Если хотя бы две крупные фирмы согласятся брать, то надо везти! А то кто-нибудь точно привезет этот товар! Вот увидишь! Если тот же «Форт» и хотя бы «Оптторг» согласятся…
Мы тут же на ходу перебрали все базы и оптовые организации, в которые хотели поставить парфюмерию, вышло, что везде у нас есть знакомые или наработанные связи.
– Важнее условия хорошие у производителя выбить, Серый! – подытожил я.
– Ну да, ровненько вроде все складывается, – закивал тот, задумался и произнес. – Слушай, ну, вдруг… я просто предполагаю… вдруг, если нам понадобится достать деньги, ты сможешь их достать? Я просто не знаю, сколько там их у тебя, ты ж не говоришь. Хотя мне не жалко, я вижу, дело у нас идет и могу свои ради этого достать и вложить в фирму и за тебя, и за себя, если ты не сможешь или у тебя их нет! Ты просто скажи как есть, штоб я знал точно! А деньги – эт не проблема…
Я задумался. Сергей не впервые спрашивал меня о наличии денежной заначки. Он даже сказал в тот раз, что имеет счет в банке и какие-то акции в общей сумме на триста тысяч. То его заявление отдавало хвастовством, которое я пропустил мимо и отшутился. Теперь вопрос снова всплыл. Я воспринял его как желание наверняка подстраховаться в случае, если мы не продадим товар быстро. Осторожность – хорошее качество, если она не чрезмерна. Но в вопросе Сергея слышалась нерешительность, которая вызвала у меня легкое раздражение. Именно так я воспринял его вопрос о наличии денег у меня.
– … у меня есть в банке пятьсот тысяч! Роман, если что, я сделаю доброе дело, выну деньги и за тебя, если у тебя нет, и вложу их фирму! Поддержу тебя! Мне главное, чтобы фирма развивалась! – продолжал Сергей.
Меня передернуло. Сказанное еще сильнее походило на хвастовство, к которому добавилось и откровенное вранье. Вранье я не переносил на дух! Стерпев в прошлый раз, в этот я не сдержался и выпустил свой сарказм наружу.
– Серый, да что там у тебя за банк такой, в котором месяц назад у тебя было триста тысяч, а сейчас уже пятьсот!? – хохотнул я. – Где такие дикие проценты платят!? Я и свои деньги тогда в него сразу отнесу! А!? Че за банк то!?
Напарник умолк. Диалог как обрезало. На неловкой паузе мы подошли к складу.
– Сееень! – крикнул я, войдя в склад первым. – На, новую накладную…
Через пять минут, покинув склад, мы в молчании пошли в офис. Послевкусие от хвастовства Сергея не располагало к общению. Пауза затягивалась. Сергей прервал ее, возобновив рассказ про бокс и свою юность вообще. Я слушал вполуха. Тема была мне неинтересна, но монолог Сергея устранял молчание и позволял думать о своем.
– Давай заедем сюда! – кивнул Сергей в сторону торгового центра справа. Мы ехали на «мазде» из «Меркурия». Переговоры с тамошним директором Сеней Степановым по туалетной воде не удались. Оказалось, Сеня уже брал схожий товар у какого-то своего знакомого. Тот хорошо отстегивал Сене, и оба были довольны. Тот знакомый поставлял туалетную воду и в «Пеликан». Так что Вовка тоже развел руками и отказался брать нашу. Все остальные основные клиенты согласились.
– Давай! – произнес я, находясь в кислом настроении после итога переговоров.
В торговом центре Сергей купил себе сотовый телефон. Но сначала попросил меня показать свой, узнал его стоимость – три тысячи – и уже после стал изучать витрину.
– Вот этот, вроде, неплохой, – произнес Сергей и следом добавил. – И этот ничего…
– Дорогие же! – удивился я. – Десять штук! Нахуй тебе труба за десятку?
– Ну, а если мне нравится!? – с вызовом глянул на меня он.
– Ну, если нравится – бери! – развел руками я и отошел в сторону.
Пару минут за спиной слышалось задумчивое сопение Сергея.
– Вот тоже неплохой, – раздалось сзади, я обернулся, подошел.
– Да, нормальный, – кивнул я, посмотрев на ценник – «7.600».
– И этот нравится, – поджал губу Сергей.
Я перевел взгляд – «5.200».
– Тебе какой больше нравится? – посмотрел на меня напарник.
– Вроде оба нормальные, – пожал я плечами. – Надо потрогать, в руках повертеть.
Следующие пять минут Сергей крутил в руках два телефона и слушал навязчивые басни продавца о преимуществах каждого. Я околачивался рядом и откровенно скучал.
– Ну, тебе какой больше нравится!? – снова обратился ко мне Сергей.
– Да я не знаю… Функционал у них одинаковый. Я бы взял тот, что подешевле…
– Ладно, да, давайте этот! – решился и махнул рукой продавцу напарник, полез в портфель, вынул свои деньги, пересчитал и произнес: Ромыч, слушай, ну, ничего, если я нырну в общак!? А то у меня тысячи не хватает, а с зарплаты я доложу обратно!
– Да ничего, – пожал я плечами. – Учет же есть, доложишь потом и все.
– Да, я сразу доложу, как зарплата будет! – засуетился Сергей, сунул руку в другое отделение портфеля и дрожащими пальцами отсчитал из пачки недостающую сумму.
В пятницу, весь в предвкушении, я сел в поезд и поехал в Москву. К Лиле.
Я лежал на верхней полке и думал о наших с ней отношениях. Все, что я понимал – отношения наши складывались не так, как мои предыдущие. Впервые я решил проявить осознанность и пытался строить их не чувствами, а логикой – создавая в сознании строгий чертеж, а не малюя отношения экспрессией. И Лиля была другой. Осанка, наличие манер, хорошее образование, потомственная принадлежность к профессии. В ней я видел то, что, одним словом, называется – порода. Раньше я не придавал значения подобному. Я считал, что где бы человек не родился, какое бы воспитание не получил – главное, чтобы он сам оказался хорошим. Я отрицал влияние окружения на развитие человека, считая, что самое важное это зерно, находящееся внутри каждого из нас, а остальное приложится. Осознав свою ошибку, я решил зайти с другого конца – начать с обертки и уже в ней искать зерно.
В 8 утра субботы 15 октября я вышел на перрон Павелецкого вокзала и зашагал к главному зданию. В Москве зима ощущалась ближе, воздух уже покалывал лицо холодом. Легкий мороз держал лужицы на асфальте в сетке льда. «Около нуля», – подумал я, глянул вверх на ясное небо без облаков и понял, день будет что надо. Вскоре я увидел Лилю, она стояла в начале перрона в светло-коричневом пальто, черных сапогах и обеими руками в черных кожаных перчатках держала перед собой черную же сумочку. Я улыбнулся. Лиля заметила меня, улыбнулась в ответ. Я подошел и неловко ткнулся губами в ее щеку. Лиля, посмотрела на меня своими необычайно светло-голубыми глазами, порхнула ресницами, ухмыльнулась и потупила взгляд.