Трясущиеся пальцы раскрыли телефон и стали судорожно тыкать в кнопки. Сергей дозвонился, Петя все понял, вопрос был улажен. Мимо нас шумно катился поток машин, мы же сидели в машине в полной тишине.
– Поехали на склад? – произнес я, отвернувшись к окну и уставившись ни на что.
– Да! Щас поедем! Щас! – все еще возбужденно реагировал Сергей. Нас обоих бил адреналин, заполнив салон «мазды», он давил на нас, перебивая дыхание и мысли.
Сергей крутанул ключ, и мы поехали. Спустя полтора часа выяснение отношений продолжилось. Отец приехал на склад с заостренным злостью лицом. Напряженная пауза между обоими длилась лишь до первой реплики. Отец принялся вычитывать Сергею, что он делает не так, и как нехорошо поступает. Тот парировал эмоционально, но не наступал. Сергей хорохорился и даже выпятил грудь, надуваясь как петух перед дракой.
Меня, снова оказавшегося меж двух огней, опять затрясло.
– Это называется, поступить по-свински, Сережа! – махал перед собою отец рукой, словно клинком, нервными шагами меряя кривой пыльный пол склада. – Так приличные люди не поступают – сначала говорят одно, договариваются, а за спиной делают другое!! Так поступают только свиньи!!
– Анатолий Васильевич, вам сколько лет!!? Вы так со мною разговариваете!! Вы старше, а говорите мне такие слова!! Называете меня Серёжей… А я, может, тоже хочу, чтоб меня называли Сергеем Михайловичем!!
В тот момент взаимное неприятие Сергея и отца проявилось наиболее сильно. Их изначальный конфликт вспыхнул с новой силой. Было ясно, что оба терпят друг друга лишь по нужде, видя в оппоненте врага. Нарыв отношений вскрылся, и из него потекло. Педантичность, скрупулезность, дотошность, занудство в делах – черты характера отца впрямую столкнулись с чертами характера Сергея – необязательностью, расхлябанностью, наплевательством на других. Фраза Сергея – я, может, тоже хочу, чтоб меня называли Сергеем Михайловичем! – меня удивила сильно. Она так отдавала мелочностью, узостью мышления, какой-то жаждой маленького человечка возвыситься, что мне в очередной раз стало брезгливо и противно.
В тот же вечер я, будто чувствуя вину перед отцом, за то, что собираюсь через год оставить ему в компаньоны по бизнесу такого человека, произнес:
– Па, я понимаю, что вы с Серым не ладите… У вас прям взаимное отторжение, это заметно… И если ты не захочешь с ним работать, то мы можем… ну, я не знаю… просто прикрыть фирму, бросить это все, да и ладно…
Отец, по обыкновению полулежа на подоконнике балкона с сигаретой, произнес:
– Да нет, ну фирму то зачем закрывать…
– Будешь все равно с ним работать?
– Буду, – буркнул отец, сел на диванчике прямо. – Зачем бросать? Поработаем!
В пятницу вечером я сел в автобус и покатил в отпуск к родне в деревню. Солнце, речка, здоровый сон. Я отдохнул и уже в понедельник 18 августа был на работе. Раньше, помнится, после отпуска я жадно набрасывался на Сергея, расспрашивал о произошедшем в нашем бизнесе без меня. В этот раз я обошелся общим вопросом «как дела?» и услышал в ответ похожее «да, нормально».
– На авторынок выезжал? – спросил я следом.
– Да, выезжал! – бодро кивнул Сергей, шмыгнул носом, по привычке скрестил руки над животом, сидя в кресле. – В субботу выезжал, а в воскресенье не стал.
Я кивнул, изучая записи о движении налички в тетради Веры. Одно запомнилось – в мое отсутствие оба раза на развоз Сергей вызывал Петю, а не моего отца.
В воздухе стало витать слово «кризис». Оно замелькало в информационном поле сначала ненавязчиво, а под конец месяца заняло умы и речи всей страны окончательно.
Я принялся за покраску стен в квартире. Начав утром во вторник, я почти закончил к выходным. «В субботу добью коридор и начну ставить розетки и выключатели», – решил я, стоя посреди большой комнаты и удовлетворенно разглядывая результаты своего труда.
В пятницу 22 августа я проработал в квартире дольше положенного часа и приехал в офис лишь к одиннадцати. Поздоровался с соседями и сел в кресло. Минут через десять дверь на этаж открылась и вбежали дети – визжащая Лилька и радостно мычащий Лёнька. Следом явились их родители. Вера занялась делами, а Сергей растекся телом в свободном кресле. Я принялся наблюдать за детьми. Шустрая Лилька мне не нравилась, как я себя ни старался убедить, что она – ребенок, ничего не менялось, я чувствовал ее бестолковость. Во взгляде девочки не виделось ничего, кроме щенячьей радости от постоянного дрыганья и выпендрежничества. Ей на днях исполнилось семь лет и с первого сентября предстояло идти в школу. Лёне же в июне исполнилось 4 годика – лучший возраст для детей. Если мы встречались взглядами, то тот смотрел на меня все еще изучающе, но уже по-приятельски. Мы словно заочно подружились. Не обращая на визги и метания Лильки, я наблюдал за ним. В отличии от сестры, Лёня вел себя немного неуклюже. Вера и Сергей изредка тихо переговаривались и по очереди окриками осаживали разыгравшихся детей.
Глядя на Лёню, я подумал о том, что было бы хорошо, если бы и у меня был сын. И тут же в груди защемило и в голове возник избитый вопрос – почему у Сергея, человека с явно потребительским отношением к людям есть семья, а у меня нет? Отогнав вопрос, я снова сконцентрировался на Лёньке. Пацан тоже наблюдал, поглядывая украдкой в мою сторону. Он деловито расхаживал среди бочек с маслом и лежащих на полу автозапчастей. Лилька то и дело подскакивала к брату и вертелась рядом. Лёня же всякий раз отгонял ее, будто назойливую муху. Когда наши взгляды встречались, я улыбался пацану, тот – мне. За десять минут переглядываний личное расстояние меж нами уменьшилось, и малыш подошел ближе. Я заговорил с ним, он начал отвечать, приятно по-детски искажая слова. Еще через пять минут мы уже стояли с ним посреди помещения, и я, держа Лёню за руки, принялся его кружить. Летая вокруг меня, малыш радостно попискивал.
– Еще? – улыбнулся я, едва поставил ребенка на пол.
– Дя! – выдал тот и потянул ко мне ручонки.
Я глянул на Сергея, довольный, тот посматривал в нашу сторону – внимание детей переключилось на меня, что позволило ему прекратить утомительные окрики и спокойно заниматься делами. Я покрутил Лёньку снова, взял его за ноги, перевернул и стал держать вверх тормашками, медленно опуская к полу. Ручонки ребенка коснулись пола, Лёня ими уперся и коснулся пола ногами. Счастливый, он выпрямился и, высунув язык, запрыгал.
Эта и ещё 2 книги за € 399