С глянцевых страниц на нее смотрели стильно одетые ведьмы и волшебники, взглядом убеждая купить новую метлу (“улучшенная формула торможения”), зелье несмываемого макияжа (“не сотрется и за тысячу лет!”) и особенно стойкий цветной шампунь (“только для уверенных в себе волшебников и волшебниц!”). На рекламном проспекте чародейка прижимала палец губам, словно убеждала потенциального покупателя не рассказывать, в чем же секрет ее неотразимой привлекательности. На плечах модели разметались пышные локоны цвета летнего неба.
Майра всерьез задумалась, не прикупить ли нежно-розовый бутылек, чтобы добавить краски в свой образ, и почти пропустила ту страницу. Дошла до раздела магической посуды, с помощью которой любое блюдо получалось “точь-в-точь как у Бабули!”, когда в голове тренькнул звоночек.
Она торопливо отлистала назад и уставилась на страницу номер семьдесят четыре.
“Хотите удивить свою вторую половинку? Разыграть друзей? Планируете соблюсти анонимность при совершении сделки? Предлагаем Вашему вниманию новинку – элегантный тренч с предварительно наложенными чарами изменения личности! Отличный подарок для близких, возможна доставка Первой Магической почтой!”
Майра судорожно вдохнула, глядя на до боли знакомые пуговицы в виде человеческих костей. Стоило пальто столько, что в глазах рябило от количества нулей, а внизу страницы, рядом с артикулом товара, белела надпись: “ателье леди Метиды, Заветный квартал”.
– Что читаешь? – зазвенел над ее головой мелодичный голосок, вырывая из раздумий.
Айя, Древняя дева, склонилась над ней, отпивая из золотого кубка. Кубок в ее тонких пальцах выглядел тяжелым и старым, и Майра бы не удивилась, узнав, что когда-то его использовали для кровавых жертвоприношений.
Но Айя держала его так небрежно, словно он ничего и не стоил. Даже свою поношенную куртку с заплатками тут и там дева носила с большей гордостью. Среди гостей Бала, в шикарных туалетах и драгоценностях, Айя смотрелась вороной рядом с яркими тропическими пташками.
Древняя уселась с ней рядом, потеснив бедром, и без любопытства взглянула на обложку каталога.
– Не думала, что встречу тебя так скоро. Есть ли что-то, чем я могу отплатить тебе за доброту?
– Можешь найти человека? Или вещь? – Майра затаила дыхание, ожидая ответа. Странно, что она не подумала об этом сразу, когда Айя спросила ее в первый раз. Бывшие боги, если еще не потеряли сил, были могущественны, но заключать сделку с ними могло быть чревато. Однако аура Айи была спокойной, как озерная вода в безветренный день. Она искренне хотела отблагодарить, не планируя получить выгоды от соглашения.
Но в ответ дева только улыбнулась грустно и посмотрела на свои руки, будто видела их впервые:
– В этих оковах я почти беспомощна. Придумай что-нибудь еще.
Вновь накатило отчаяние, но теперь в руках у Майры была крохотная зацепка. Ателье леди Метиды, Заветный квартал.
Древняя что-то напевала себе под нос, воспринимая повисшее молчание, как должное. А потом отвлеклась, завидев в толпе знакомого, и сгинула, оставив на полу свой золотой кубок.
Майра посмотрела на чашу, прослеживая глазами каждый завиток на ее пузатых боках, а затем решительно поднялась на ноги. Следовало отыскать Орфея.
Но тот нашел ее сам.
Появился на горизонте как неукротимый вихрь – прическа растрепана, бабочка сбилась на бок, словно он пытался ослабить ее хватку и переборщил с силой, а глаза сверкали тем самым, очень узнаваемым блеском.
Орфей был в бешенстве
– Смотри, что я нашла! – воскликнула Майра, подходя ближе и протягивая ему журнал, но Орфей только цыкнул, кидая на нее темный, нечитаемый взгляд.
– Ничего не спрашивай, – велел он тоном, не подразумевающим возражений, и оглянулся через плечо. Продираясь через густую толпу, к ним направлялся тот самый мужчина в старомодных очках, от которого Яромил не отходил ни на шаг. Но сейчас волшебник был один и шел он прямо к ним. И аура его заставляла окружающих расступаться, как толщу морскую в старой легенде. В воздухе разлился тяжелый землистый аромат – так пахнет погост в полночь, после долгого злого ливня.
– Кто это? – шепнула Майра, опуская глаза. Смотреть на чародея было больно – глаза слезились, а мощь, заключенная в хрупком человеческом теле, внушала инстинктивное желание немедленно склонить голову и заслонить живот.
– Никаких вопросов, – повторил Орфей снова и без разрешения положил руки ей на талию. Его лицо оказалось слишком близко, и сердце забилось в горле, мешая сделать вдох. А потом он стал еще ближе.
Поцелуй на вкус был как клубничное шампанское – сладкий, с легкой горчинкой. Орфей требовательно провел языком по ее губам, и Майра послушно приоткрыла рот, позволяя целовать себя. И только в висках билась тревожная мысль – зачем? зачем? зачем?
Тело напряглось перетянутой гитарной струной. Сквозь тонкий шелк платья руки Орфея обжигали холодом, а хватка была такой крепкой, словно он боялся, что Майра в любой момент сможет ускользнуть.
Но сам поцелуй был жарким, как июльский полдень, страстный как встреча влюбленных после долгой разлуки. Он все длился и длился, будто и не собирался заканчиваться.
Последний раз Майру так целовали много лет назад, но те воспоминания о прогулках у залива и по крышам стирались под губами Орфея, выцветали, как засвеченная кинопленка.
Краем глаза он уловила, как господин в очках остановился в нерешительности, нахмурил густые брови, а потом просто ушел, махнув рукой. И только тогда Орфей разорвал поцелуй.
– Ну наконец-то, – проворчал он, и руки его разжались, скользнули вниз по талии Майры. – Я думал, он уже никогда не отвянет.
Он прижал кончики пальцев к распухшим губам и поморщился. А затем сделал два шага назад, стараясь держаться от пожирательницы снов ка можно дальше.
Майра вспыхнула яростью как бенгальский огонь.
– Да как ты смеешь, – прошипела она, трясясь от негодования. Злость туманила голову и толкала на необдуманные поступки. И прежде, чем она успела себя сдержать, ее рука взлетела вверх. – Ты использовал меня!
От пощечины голова Орфея мотнулась в бок, след на щеке налился темно-розовым в мгновение ока.
– Ты знаешь, что я могу испепелить тебя на месте? – спросил он так спокойно, что сомнений не оставалось – испепелит. Так же, как убил Георга, пускай и знал, что тот воскреснет. Такие оскорбления смывались только кровью и никак иначе.
В подтверждение его слов кожа Майры немедленно начала зудеть. Тепло разлилось по спине и животу, а ему на смену пришла боль. Но ярость внутри жглась намного больнее.
– Ты только что обслюнявил меня, использовав как прикрытие, а теперь брезгуешь?
В горле клокотал ядовитый смех, темная кровь кипела в венах. И даже взгляд Орфея, холодный как февральский лед, не мог остудить ее.
– Мой милый монстр, ты забываешься. Ты ничто.
Он приложил ладонь к ожогу на щеке, и на коже проступили кляксы. Чернила струились по его руке, капали с рукава, заливали кожу тошнотворной синевой. Под ногами быстро собиралась глянцевая лужа, и она только расползалась, будто стремилась поглотить и Орфея, и Майру, и весь Шабаш, будь он проклят!
Не в силах вынести унижения, Майра развернулась и побежала. Кольцо, подаренное Орфеем, начинало остывать, а шепотки за спиной становились все громче и громче, пока не превратились в возгласы ужаса.
“Монстр!”
“Кто пустил сюда эту тварь?!”
Майра зажмурилась, чтобы сдержать слезы, и толкнула дубовую дверь, вырываясь на свободу.
На улице не горело ни единого фонаря.
Майра сделала глубокий вдох, успокаивая бешено стучащее сердце. Чужие слова призрачными ножами торчали из ее спины, но сердце болело сильнее.
Снег скрипел под ее туфлями, когда она пересекла подъездную дорожку и завернула за угол, намереваясь как можно быстрее скрыться.
Плана у нее не было. Орфей обязательно достанет ее, даже если она обернется морским анемоном и спрячется где-нибудь в глубоком море. Он придет, непременно. Завтра или через неделю, но он придет. И что тогда делать?
Она нырнула в смутно знакомую арку, гадая, куда же та ее выведет? Бал проходил в самом центре, далековато до дома, а в Логове сейчас пусто. Но Майра бы и не подумала идти туда.
И когда она остановилась у единственного горящего фонаря, ее догнал запыхавшийся сбивчивый окрик:
– Подожди!
Она обернулась, обхватывая себя руками, чтобы согреться. Тонкое платье не спасало от злого ветра и начинающейся метели, пускай насмерть она и не могла замерзнуть.
– Это ты! – она улыбнулась, делая шаг на встречу.
Но вместо утещающих слов и теплых объятий ее встретил удар ножа.
Клинок вошел снизу-вверх, под ребра, провернулся дважды, отчего Майра резко выдохнула и больше не смогла сделать вдох.
Кровь медленно заполнила рот.
– Вот так, милая, – нежный шепот убаюкивал, и Майра беспомощно всхлипнула, цепляясь за чужие плечи. – Спи, моя милая.
А снег продолжал идти.
Она смотрела в темное небо, такое же темное, как тьма, что наконец догнала ее, такое же темное как глаза Орфея, и сердце больше не болело.
Продолжение следует…