Улица была почти безлюдна; только небольшая группа соседской детворы оживленно о чем-то спорила и с воодушевлением играла в какую-то азартную игру. На заборах сидели коты и боязливо наблюдали за происходящим. «Блаженны неведущие, – подумал Ученый, – они еще не сделали в своей жизни ничего дурного, ничего, за что их следовало бы осудить и подвергнуть наказанию, но социальная система уже приговорила их, лишив самого важного – достойного будущего. Они лишены доступа к достойному образованию и правдивой информации. Классовое неравенство выбросило их на обочину жизни. Их удел – служить дровами, которые кинут в топку экономического благополучия социального меньшинства». Взглянув последний раз на веселящихся детей, ученый последовал далее по пустынной улице.
На пересечении его родной улицы с главной улицей города, в одном из исторических зданий располагался кабак. Каждый вечер здесь собирались праздные гуляки со всей округи скоротать время и насладиться успехами местных виноделен и пивоварен. Владелец кабака – толстый мужчина лет 50 – не экономил денег на спиртных напитках. Почитая Диониса выше всех других богов, о чем, однако, умалчивал в среде Правоверных Христиан, он смотрел на каждую бочку со священным трепетом, что мешало ему повышать цены на главный ассортимент заведения. За это, хоть, конечно, и был найден более формальный повод, он получил звание почетного гражданина района и щедрые инвестиции из местного бюджета. Да и простые граждане обожали Старину – «Ганса» за либеральные цены, гостеприимство и доходящую до фанатизма любовь к своему делу. Количество выпитого в стенах таверны всегда компенсировало затраты на качество и установленные низкие цены, но сегодня капитал Ганса пополнялся гораздо быстрее, чем обычно. Местная футбольная команда сражалась за главный титул национального чемпионата со своими непримиримыми противниками из соседней провинции, и все, кто не был равнодушен к спорту, а таких здесь было большинство,
стремились во что бы то ни стало прорваться в историческое здание на пересечении двух улиц.